Часть 71. My strange addiction (2/2)
Регулус вернул ей такую же улыбку.
Следующим утром, едва стрелки часов перевалили за девять, Мередит и Гермиона оказались у дверей Лондонской библиотеки.
Охранники на входе не обратили на ранних посетительниц никакого внимания. Очевидно, они привыкли к явлениям подобного рода. Пока Гермиона занималась активацией своего абонемента (с легким применением магии пыталась убедить администратора в том, что таковой имеется), Мередит осматривалась. Ей ещё не доводилось посещать одну из самых больших библиотек мира, и ей была интересна любая мелочь. Это было огромное помещение со стрельчатыми окнами под высокими потолками, круглыми витражами, стеклянными витринами и бесконечными рядами книжных стеллажей. Здание уходило в высоту и поражало великолепием своих размеров и убранством читальных залов.
Девушка подняла голову и восхищенно ахнула — сквозь узорчатый стеклянный потолок в библиотеку проникал яркий солнечный свет и виднелось лазурное небо.
— Ну что, идем? Нам нужен читальный зал, — Гермиону немного потряхивало. Захватывающий вид почти бесконечного числа книг не мог оставить её равнодушной.
Они прошли по длинному коридору мимо указателей и коридорных ответвлений, ведущих в писательский зал, комнату искусств и другие помещения, от названия которых у обеих девушек кружилась голова. Материала здесь было столько, что им и жизни не хватило бы, чтобы всё просмотреть.
— Как только всё это закончится, я найду астрономический раздел и поселюсь здесь жить, — дрожащим шепотом сообщила Мередит, схватив Гермиону за руку, чтобы та не убежала в новенькое крыло с особо ценными фолиантами.
Книгам по мифологии был выделен отдельный стеллаж, но, к сожалению, славянская мифология не пользовалась у англичан большой популярностью — книг о волхвах и загадочных птицах с женскими головами было крайне мало, чуть больше двадцати штук.
Они выбрали зал в отдалении от остальных и расположились у окна, за которым было видно, как набирает скорость сырой Лондон. Заблестели крыши разбуженных домов, потянулся тоненькими струйками дым с фабрик, и улицы запели голосами машин — обыкновенная жизнь без войны и магии, простая, как дважды два. Острое чувство сожаления кольнуло сердце. Мер, потерев лицо, заставила себя отвернуться от окна и углубиться в чтение.
Шли часы, страницы мелькали перед глазами, а никакой важной информации они не нашли. Они изучили все мифы из своей стопки вдоль и поперек, но не нашли и намека на то, что им нужно. Кажется, Регулус был прав, и девушки зря потратили время.
— Это бессмысленно! — Мер порывисто откинулась на спинку стула, захлопнув очередной талмуд.
Гермиона улыбнулась. В царстве пыльных полок и бесконечной череды страниц она чувствовала себя, как дома, получала удовольствие от самого процесса чтения и гораздо спокойнее относилась к монотонной работе. В её улыбке Мередит почудилось снисхождение.
— Ты такая нетерпеливая, — произнесла Гермиона. — Никогда бы не подумала, что именно тебя назначат куратором для новенького.
— Знаешь, это был выбор Хобсона. Я могла отказаться, конечно, но меня никто особо и не спрашивал. Выбирать пришлось из одного. Ну, и как тебе Калеб?
Мередит прищурилась, внимательно наблюдая за её реакцией. Девушка встрепенулась и уткнулась в книгу, поправив волосы так, что они скрыли большую часть её лица.
— Он сильный волшебник и кажется мне добрым и учтивым, — послышалось из-за плотной завесы волос.
Невероятно! Непробиваемая и серьезная Гермиона Грейнджер, которая прежде и Рону не позволяла себя за руку взять, вдруг смутилась.
— Значит, понравился? — усмехнулась Мер.
Гермиона подняла стремительно розовеющее лицо, вскинула подбородок.
— А тебе разве нет? Я видела, как ты на него смотришь.
— Нет, — выпалила Мер и недоуменно нахмурилась. Ответ лежал на поверхности и был совершенно искренним, но отчего-то совсем не соответствовал её ощущениям последних дней. Она потерла переносицу, и ей снова почудилось, что в библиотеке запахло полынью и специями.
— Ага, так я тебе и поверила. Ты, конечно, та ещё выдумщица, но даже ты не можешь отрицать, что есть в нём что-то такое… притягательное, таинственное.
— Вот это да! Гермиона, а благоверный Рон знает, что ты заглядываешься на других парней?
Девушка сконфузилась, а Мередит рассмеялась. Явная влюбленность Гермионы в Калеба заставила её выдохнуть с облегчением. Иногда ей казалось, что только она борется с его очарованием и от того сходит с ума.
— Не смейся надо мной! Рон не знает… и вообще, причем здесь он?! Просто Калеб красивый, вот и всё, больше нечего сказать. От него ещё пахнет так забавно: карамельными леденцами, которые папа покупает нам с мамой на праздники. Рядом с ним я чувствую себя, как дома…
— Погоди, — Мередит вздрогнула, — он пахнет карамельными леденцами?
— Ну, да, — щеки Гермионы приобрели пунцовый оттенок. — А что такое?
— Ничего, я просто думала, что… Нет, не важно, забудь.
Мередит покачала головой и сделала вид, что наткнулась на что-то интересное в раскрытом перед Гермионой учебнике. Разговор сошел на нет, и до конца дня о Калебе никто не вспоминал.
***</p>
По узкой дороге, ведущей к дому, плясали солнечные капли и ветвистые тени катальп, заполонивших двор. Утро воскресенья было щедро на солнце, но район пустовал — ещё слишком рано для прогулок.
Мередит ступила на бордюр и пробежала по нему, раскинув руки в стороны. В правой руке — пакет, набитый шоколадом, а под пальто — новое платье, давно ожидающее своего часа. Впереди показался заветный четвертый подъезд, а рядом с ним дверь в пекарню, за стеклами витрины которого уже кипела работа. Запахло яблоками и корицей.
Девушка не сдержала улыбки.
— Только посмотрите, кто соизволил явиться! — громко прошептала Эвелин, встретив её на пороге квартиры. — И года не прошло с последней встречи. Стала важной шишкой у себя на «работе» и всё, забываем старых друзей?
— Пожалуй, только тебе можно предъявлять такие обвинения.
— Это из-за того, что я твоя подруга или из-за того, что я сестра Бена? — девушка лукаво улыбнулась.
— А я обязана отвечать? — Мередит подмигнула ей, отправив пакеты разместиться на кухонной тумбе.
На кухне уже полным ходом велась подготовка к празднику. Мер оглядела вращающиеся блюда с тестом и кремом, ножи, ловко разрезающие овощи на салат, и щетку, натирающую посуду. На плите подрагивала кастрюля.
— Это должен был быть простой праздничный завтрак, Эв. Зачем столько еды?
— Затем, что сегодня всё должно быть идеально. Девятнадцать лет — это ведь не просто дата! — взмахом руки Эвелин отправила противень в печь, таймер начал обратный отсчет. — Просто представь, он проснется, а тут мы с тобой и завтрак-сюрприз!
С громким шипением подскочила на месте чугунная кастрюля, звякнули вилки, приземлившись на стол. Мередит пришлось уклониться, чтобы одна из них не угодила ей в глаз.
— Хорошо, что нужно делать мне?
— Быть красивой, улыбаться и целовать его, когда нужно, ну, или чем вы там ещё занимаетесь, пока я не вижу, — Эвелин почти целиком скрылась в ящике с посудой, а потому Мер не расслышала её смешка. Девушка отвернулась, чтобы скрыть румянец на щеках.
В центре стола возвышалась сверкающая ваза, в которой пышно цвели алые пионы. Было решено украсить квартиру в красном цвете — любимом оттенке Бена. Мередит щелкнула пальцами, и на каждой тарелке собрались в замысловатый цветок карминовые салфетки.
Время близилось к полудню, и солнечный свет яркой приливной волной затопил квартиру семьи Андерсон. Лучи позолотили полы, шкафчики, серебряные приборы на столе и, наконец, осели на лепестках цветов. Девушка заботливо провела рукой по столу, проверяя, всё ли идеально, как того требовала хозяйка дома.
По гостиной поплыл запах запеченной птицы, и Эвелин с чувством выполненного долга поставила последнюю тарелку на стол. Мер нетерпеливо потерла ладони: она не завтракала, и от аппетитных ароматов у неё кружилась голова и урчал живот.
— Ну что, идем будить именинника? — спросила она. — Ты уверена, что он спит так долго? Уже девять часов.
— По выходным он храпит до обеда, — отмахнулась Эвелин. — Я проверяла.
Она пригладила складки на платье и, улыбнувшись, схватилась за дверную ручку, чтобы открыть дверь. Но стоило ей потянуть ту на себя, как дверь открылась сама, выпустив наружу лохматую, но вполне себе бодрую голову Бена.
— Уже можно выходить? — спросил он, похлопав ресницами. — У вас тут так вкусно пахнет! У меня желудок от голода сводит, а вы всё не зовете и не зовете.
В глазах у него заплясали чертики, он не сводил взгляда с медленно краснеющей сестры.
— Ты что, не спал всё это время? — севшим голосом спросила Эвелин.
На Лондон обрушился шторм, затряслась земля под ногами. Это посыпалась каменная крошка воздушного замка Эвелин Андерсон — её надежды устроить сюрприз своему брату.
— Я услышал, что ты встала, выглянул, а ты на кухне засуетилась, и я подумал, что не буду тебе мешать. А потом и ты, Мер, пришла. Я как раз успел работу закончить, теперь могу с чистой совестью отдох…
— Выходи, — потребовала Эв.
Мер и Бен переглянулись в недоумении, так убийственно спокойно звучал её голос. Парень с опаской отступил в глубь комнаты.
— Иди сюда, Бен.
— Зачем?
Он скрылся в комнате, попытавшись закрыть дверь, но сестра не дала ему этого сделать. Они ещё несколько секунд боролись друг с другом, прежде чем Бен сдался и дверь в комнату распахнулась. Эвелин широким шагом вошла внутрь. Бен отступил к кровати.
— Подойди сюда, Бенджамин Андерсон, чтобы я смогла надрать тебе уши!
Карикатурно зарычав, миниатюрная Эвелин бросилась на брата в надежде добраться-таки до его ушей, но парень увернулся и бросился вон из комнаты, по пути чмокнув хохочущую Мередит в уголок губ.
— Ты испортил сюрприз! — недовольно воскликнула Эвелин, выбежав в гостиную. Она покраснела, губы её дрожали от обиды.
— Ну и что с того? — Бен остановился у стола и схватил пышущий жаром блинчик. — Важен не сам факт сюрприза, а его содержимое. О! — он застонал. — Блины невероятные, Эв. И начинка шоколадная? Потрясающе!
Эвелин скрестила руки на груди. Мер не любила устраивать сюрпризы, но даже ей стало обидно за подругу, которая потратила всё своё утро, чтобы приготовить Бену праздник. Если бы Дарси так беспечно отнесся к её стараниям, она наверняка превратила бы его в заварочный чайник.
— И правда, — вступилась девушка за Эвелин, — она провела всё утро в подготовке, почти не спала и очень устала. Да, Эв? — та активно закивала. — Так что «спасибо» не будет лишним.
От необходимости отвечать пристыженного Бена спас стук в окно. За стеклом на карнизе восседала роскошная сипуха, светлые перья переливались на солнце.
— А вот и первые подарки.
— Какая красавица! — воскликнула Эвелин, подбежав к окну и впустив птицу внутрь. Та примостилась у неё на плече и принялась наблюдать за тем, как Бен разворачивает щедро замотанный сверток, перевязанный лентой. Мер показалось, сипуха улыбнулась.
— Здесь есть записка, — парень осмотрел карточку на свету, — но нет ни подписи, ни инициалов отправителя.
Мередит подошла ближе и забрала записку из рук Эвелин. Пальцы очертили платиновые вензеля на плотной бумаге.
— Вот это да! — Бен развернул подарок и вытащил на свет роскошный темный костюм, посверкивающий серебром. Девушка потрогала нежнейшую ткань и ахнула: здесь не обошлось без шерсти единорога — невероятно дорогого и редкого материала.
— Кажется, наши подарки только что упали в цене, — прошептала ей Эвелин.
— На самое дно.
Мередит вернулась к записке. Бумага отдавала цветами и бергамотом. Девушка ясно представила, как утонченная блондинка, сидя за столом, выписывает изящные завитки, чтобы отправить их своему другу. Роскошная и напористая, оригинальная, как и всегда.
— Это Дафна, не так ли? — Бен неожиданно тепло улыбнулся, прищурившись. Их с Мер взгляды встретились.
— Я тоже по ней скучаю.
Мередит заключила его в объятия, оставив поцелуй на щеке. Так легко было представить подругу рядом, вообразить, будто она вот-вот постучится к ним, бурным ураганом ворвется в квартиру и закатит грандиозную вечеринку. Вот уж кто не стал бы оставлять сорванный сюрприз безнаказанным.
Бен притянул сестру в объятия, обхватив обеих девушек руками. В повисшей тишине раздалось чьё-то урчание в животе.
— Ну, что, сделаем так, чтобы труды Эв не пропали даром?
Предложение отказов не встретило.
Они просидели за столом до обеда, смеясь, шутливо ругаясь и перебивая друг друга. Рассеивая тоску, разговоры шли обо всём, что не касалось войны. Мередит рассказывала, как присматривала за маленьким Дарси, не имея никакого представления ни о подгузниках, ни о том, чем можно занять трехлетнего малыша. Эвелин делилась историями Бена из детства.
— Ты что, действительно сунул искрящуюся палочку в рот? — изумилась Мер. Её так и распирало от смеха.
— Боже…
Бен покачал головой и закрыл пылающее лицо руками.
— И, естественно, его ударило так, что волосы встали дыбом! — Эвелин разошлась и затряслась на стуле, изображая пресловутый удар.
— Мне было девять, — парень подал голос в свою защиту, но его никто даже слушать не стал.
Закусок было так много, что на столе едва ли было свободное место. Еда всё не заканчивалась и не заканчивалась, а Эвелин подливала чай, не прекращая болтовню. Проигрывал ненавязчивую мелодию новенький магнитофон на кухне.
Мередит протянула руку новому кусочку пирога, и столкнулась с Беном, положившим глаз на тот же кусок. Парень улыбнулся, позволив ей забрать его, и в следующее мгновение взял её за руку, сжав ладонь в своей.
«Прямо как дома», — подумала девушка, прикрыв глаза. Лицо тронула расслабленная улыбка. А как иначе? Рядом с ней подруга, Бен, и в эту минуту — никакой войны. А большего ей и желать не нужно.
После обеда, помогая Эвелин с уборкой, Мередит вздрогнула от дверного стука. Они замерли, прислушиваясь. Никаких гостей сегодня больше не ждали. Бен неслышными шагами приблизился к двери, приложив палец к губам.
— Эй, лекарских дел мастер, я знаю, что ты сегодня дома! Открывай!
Мер достала палочку и подтолкнула Эв к холодильнику, за которым та могла спрятаться. Кончики пальцев похолодели от напряжения. Хлопнула и закрылась входная дверь, послышались шаги, и на кухне показался неожиданный гость. Он уставился на Мередит с неподдельным удивлением.
— Ты?!
Девушка пожалела, что не пальнула заклинанием наугад и не вырубила Теодора, как только его голова показалась из прихожей.
Бен вошел в гостиную и встал перед ней, скрестив руки на груди. В любой другой ситуации визит Тео не нанёс бы никакого вреда, но…
— Тебя ищут по всей стране, ты знала? — поинтересовался парень, заглянув другу за спину. — Не знал, что вы снова вместе, — он обратился к Бену.
— Что тебе нужно?
Бен подобрался, от веселого и расслабленного парня, который ещё утром удирал от сестры, не осталось и следа. Война настырно билась в их уютный уголок, и им с Мер пришлось взяться за палочки даже в день его рождения.
— У моего друга праздник, — Тео попытался улыбнуться, — пусть хоть одна вещь в этом мире останется неизменной.
Парень сунул руку в карман темной мантии и выудил коробочку, перевязанную изумрудной лентой. Бен настороженно принял подарок и потряс, прислушиваясь к звону внутри. Теодор поморщился.
— Прежде, чем сломать, посмотри, пожалуйста, что там. Я знаю, что противен тебе, но не думал, что всё настолько плохо.
Бен прыснул. Он покачнулся на пятках, крепко сжав коробку в руке.
— Я бы хотел, чтобы ты остался, правда. Но ты…
— В следующий раз, — Тео кивнул. — Не переживай, я всё понимаю.
Он больше не смеялся и не балагурил, тень улыбки на его лице окончательно поблекла. Разве об этом он мечтал? Мередит постаралась заглушить свою жалость. Тео ведь сам выбрал такую участь, его не вели под конвоем, и руку для Метки он подставлял добровольно.
Так улыбнись же, Тео! Сделай вид, что всё, как прежде! Хотя бы сейчас. В облике Бена загорелась невысказанная мольба.
— С днем рождения, Андерсон.
Парни обменялись рукопожатием, и Тео, ни слова больше не сказав, направился к выходу.
— Теодор, постой.
Он застыл, плечи его напряглись, и Мер невольно затаила дыхание, поймав на себе его затравленный взгляд. Она уже видела такой прежде: в глазах пленников из убежища таился тот же страх, то же обреченное согласие на любую пытку, которую она придумает. Девушка прикусила губу.
— Как Гелла?
Парень помолчал, прищурился, рассматривая её. Он кивнул каким-то своим мыслям, прежде чем сказал:
— Желает вам удачи. Вы, ребята, поторопитесь, чтобы покончить со всем этим.
И дверь за ним захлопнулась, будто его и не было. Солнце скрылось за набежавшими тучами, как и праздничное настроение, упорхнувшее вместе с Теодором.
Вечером во дворе жители дома запускали небесные фонарики. Бежевые мешочки вспыхивали один за другим и несмело, поджидая товарищей, взмывали в чернильное небо. От утреннего тепла не осталось и следа, промозглый ветер вновь разгулялся, потревожив уснувшие деревья.
Мередит поёжилась, но накладывать согревающие чары не стала: она была рада прохладе.
Какой-то ребенок рядом, запрокинув голову, поинтересовался у родителей, не застрянут ли фонари в ветвях. И правда, один из них запутался в колючих зарослях. У мальчугана перехватило дыхание. Мер, убедившись, что взгляды присутствующих обращены в небо, взмахом руки отправила фонарик вслед за собратьями.
Дети (и некоторые взрослые) вздохнули с облегчением. Кто-то даже рассмеялся.
— Ты что-нибудь загадала? — Бен обнял её за талию, положив подбородок на плечо.
— Говорят, если фонарь цепляется за деревья, то на него было возложено очень много желаний. Я загадала, чтобы война закончилась. Видимо, это слишком даже для волшебного фонарика.
Лица людей вокруг них расцвели улыбками в полумраке. Мередит глубоко вздохнула, и устремила свой взгляд на небеса. Это были вспышки надежды, люди зажигали их самостоятельно, разжигали огонь веры в лучшее и отправляли в небо, надеясь, что однажды искорка вернется и к ним.
Ветер кружил фонари по спирали, а Мер так же, как и остальным, отчаянно хотелось верить, что всё будет хорошо, как в той самой легенде.
К сожалению, реальная жизнь редко соответствует сказке. И легенды здесь дают о себе знать лишь в самом конце…
Они вернулись в квартиру ближе к полуночи, когда все огни исчезли из виду, а Мередит начала зевать и устало потирать глаза в попытке продержать их открытыми чуть дольше и продлить прогулку.
В комнате Бена царил теплый полумрак, лампа на стене успешно прогоняла тьму у изголовья. Мер, убедившись, что Бен занят подсчетом пробирок в шкафу, быстро переоделась в его футболку и скользнула под одеяло, блаженно застонав.
Парень же, убедившись, что не оставил рабочий стол в беспорядке, разделся и залез на кровать. Он пристально посмотрел на неё.
— Что?
— Мер, у тебя точно всё в порядке? Ты выглядишь обеспокоенной. Не думаю, что дело в том, что я без футболки, это зрелище для тебя привычное, — он покрасовался мышцами, и девушка рассмеялась. — Но других поводов для волнения я сегодня не вижу.
— Всё хорошо, честно, — Мередит попыталась улыбнуться. — Просто устала немного, вот и всё.
Бен усмехнулся и устроился рядом с ней, притянув к себе. Тепло его тела успокоило её, и теперь девушка улыбнулась по-настоящему. С ним можно было не бояться, что Гойл, Нейтан и другие кошмары придут к ней среди ночи.
Мер глубоко вдохнула аромат пряных трав, и мысли её тут же вернулись к Калебу, от которого пахло теми же травами и неизвестной Мер сладостью. В груди неприятно заныло.
Бен заслуживал честности, и она могла рассказать ему о своем странном влечении. Или нет?