Часть 51. Days in the sun (1/2)

Два шарика шоколадного мороженого медленно таяли, растекаясь по горячей выпечке, только-только покинувшей печь. Тарелки на журнальном столике с немым укором уставились на парня и девушку, устроившихся на диване. Кажется, они совсем не торопились насладиться десертом.

Эвелин нетерпеливо заламывала пальцы и ёрзала на месте, в упор рассматривая брата, сохранявшего молчание вот уже добрых пятнадцать минут. Бен нарочно томил её неизвестностью, едва удерживая победную улыбку на губах. Он хотел растянуть этот момент долгожданного триумфа, когда казалось, что жизнь вот-вот выйдет на белую полосу.

— Ну? — девушка потрясла брата за плечо. — Рассказывай!

Парень прикрыл глаза, и все же не сдержался: лихая улыбка поползла на лицо, совершенно искренняя и беззаботная, какой не было у него очень давно.

— Что рассказывать? — лениво поинтересовался он, прикрыв лоб рукой.

— Бен! — воскликнула Эвелин, слегка ударив брата в грудь. — Хватит играть в молчанку!

Он рассмеялся, предвкушая реакцию сестры на новости, ради которых он пропустил занятия.

— Ладно, ладно! — парень привстал и потянулся за тарелкой. Контраст не успевшего остыть пирога и прохладного мороженого разом обострил все ощущения — сладкий взрыв шоколада, сливок и корицы заставил Бена зажмуриться от удовольствия. — Все получилось, Эв.

— Получилось?! — подскочила девушка. — Бен! И ты молчал!

Она накинулась на него с объятиями, едва не опрокинув тарелку с пирогом. Он радостно прижал её к себе, не в силах вспомнить, когда ещё он был так счастлив.

Брат и сестра вскочили, и Эвелин закружилась в танце, намеренно уводя Бена за собой. Музыки не было, но она и не требовалась. Биение двух сердец задавало свой ритм, и они закружились в шуточном вальсе, умело избегая столкновения с мебелью и стенами.

— Эв! — Бен остановился, пытаясь отдышаться. Грудь всё еще душил смех. — Эв, ты понимаешь? У нас есть деньги, есть ячейка в банке. Я могу все изменить! Ты заживешь лучшей жизнью!

— Мы заживем, Бен, — сестра легонько тряхнула его за плечи.

Около месяца назад Бен упорно взялся за продажу собственных зелий. Он во что бы то ни стало решил накопить на собственную квартиру, в которой они с сестрой смогут жить в комфорте и уюте. И, несмотря на опасения парня, дела пошли в гору. Зелья покупали, хотя и не так часто, как хотелось бы. В конце концов, Бен накопил сумму, положившую начало их с сестрой благополучию.

Следующей задачей стало вернуть в собственность хранилище семьи Андерсон в Гринготтсе. Оно долго пустовало, и его отдали в пользование другой семье, как дополнительную ячейку. Спустя несколько часов переговоров, проверок бумаг, кровного родства и прочих бюрократических мелочей, гоблины выдали Бену ключ от хранилища, и он сложил туда свои первые большие деньги.

Ясный апрельский день принес в их квартирку немного солнечного света сквозь приоткрытое окно, а теплый ветер продул все темные углы, вселив в них надежду. Теперь Бен точно знал, что у них с Эвелин всё наладится. Он приложит к этому все усилия.

— Ну, а что там в школе? — спросила девушка глубоким вечером, когда брат все-таки убедил её, что не случится ничего страшного, если одну ночь он переночует не в школьных подземельях. — Я слышала, директор Дамблдор часто отсутствует. Что говорят твои однокурсники по поводу… всей ситуации?

— Они боготворят Волдеморта, — фыркнул Бен. — Не проходит ни дня без разговоров о нём, так что теперь Слизерин — изгой среди остальных факультетов. Часть людей верит, что он вернулся, часть на стороне Министерства. Сплошной кошмар, в общем.

— Это какой-то бред! Никогда не пойму эту одержимость темной магией, — девушка покачала головой. — Они же ещё дети, а уже тянутся туда, куда не следует! А те, кто держится от этого на расстоянии — молодцы. Я думаю, большую роль здесь сыграли Блэк и Поттеры, если бы не они, никто бы и слушать Регулуса Блэка не стал. Хорошо, что есть хоть один человек, которому можно доверять в этой большой политике.

— К Мередит и её родным очень предвзятое отношение, я бы сказал. Тут снова вопрос веры: студенты либо на их стороне, либо нет.

— К слову, как дела у Мер? Я писала ей, но не получила ни одного ответа. Как она?

Бен вздрогнул, ощутив, как сердце забилось чуть быстрее. Уголки рта против воли поползли вверх, напугав самого парня. Раньше он мог запросто контролировать проявление любых своих эмоций, но не теперь. Словно внутри кто-то щелкнул переключателем, и Бен стал смелее в выражении собственных чувств.

— Ей всё еще тяжело, — он вспомнил её радостную улыбку, когда вдвоем им удалось починить её зеркало. Хотя основную работу сделала сама Мередит, Бен лишь изредка помогал, выискивая нужные чары и принося ей чашку чая или тарелку омлета, если та забывала поесть. — Но она старается, пытается выбраться. Думаю, со временем ей станет легче.

— Я надеюсь, — Эвелин вздохнула, а затем её лицо просияло, а глаза загорелись идейным блеском. — А пригласи её к нам в гости, мы давно не собирались вот так втроем! Посидим, поболтаем, она немного отвлечется.

— Кха-кха, ага, — Бен закашлялся. — Было бы здорово…

— Поверить не могу! — воскликнула сестра. — Просто посмотри на себя, Бен! Что это у тебя на лице?

— Что?!

Парень всполошился. Зашарил руками по лицу в попытке понять, что же так напугало Эв.

— Никогда не видела у тебя такую глупую улыбку! — расхохоталась она, наслаждаясь его замешательством. — Может, нам стоит почаще говорить о Мер? Мне нравится твой пурпурный оттенок кожи!

— Эв! — парень оттолкнул от себя сестру, пытающуюся растянуть его рот. Он понял, что покраснел. — Да ну тебя!

Эвелин, с вернувшимся к ней здоровым цветом лица и блеском в глазах, рассмеялась громче, схватившись за живот.

Браслет на её правой руке поблескивал легким серебром.

***</p>

Окна Выручай-комнаты, по велению Теодора, выходили на небольшой городишко, залитый солнцем. У горизонта его пузатые трубы в коричневую полоску выпускали клубы дыма в ясное небо, скрываясь среди белоснежных облаков.

Сквозь приоткрытые ставни в помещение проникал сладковатый аромат травы, и Бену казалось, что где-то совсем рядом стрекочет кузнечик и рой пчел кружит над цветочным полем. На несколько апрельских мгновений Бен, Тео и Блейз окунулись в лето, разместившись за небольшим круглым столом волшебной комнаты.

— Ты не передумал уезжать? — Теодор бросил карту на стол, опередив Бена на малую долю секунды. Тот раздраженно вздохнул и взял еще несколько карт из колоды. Андерсон безнадежно проигрывал.

— Нет, — помотал головой Блейз, тасуя свои карты. В его смуглых руках карты мелькали сверкающем белизной веером, делая его похожим на заядлого картежника. Только толку от этого было мало, потому что Забини недалеко ушел от Бена, опережая его лишь на пару очков. — Ничего личного, Тео, но я планировал дожить хотя бы до тридцати, и при этом остаться в здравом уме. А обстановка накаляется, и мои планы медленно летят в Тартарары.

— Вы с матерью можете остаться, одно моё слово и вас не тронут.

— Смотри-ка, Бен, — зубоскалил Блейз. — Эта глыба будет по мне скучать.

Он бросил короля на стол, всем своим видом показывая, что разговор, начатый в сотый раз, нисколько его не беспокоил. Однако Бен видел, как сжалась его челюсть, заходили желваки на скулах, а в глазах заискрились молнии.

— Жаль разбивать твоё хрупкое итальянское сердце, Блейз, но мне нужны союзники. Скоро я официально стану правой рукой своего отца, одним из наиболее приближенных к Тёмному Лорду, и мне пригодится кто-то, в ком я буду уверен на все сто процентов.

Карие глаза Забини полыхнули недобрым огнем. Он наклонился ближе, бросив колоду на стол.

— Где-то я уже слышал эти слова, — прошипел он. — Ах, да! Приходил к нам недавно один Темный Лорд, тоже искал союзников. Сказал слово в слово! Только мы с матерью на такое уже не ведемся, и не спрашивай, почему.

На некоторое время в солнечной комнате повисла тишина, прерываемая лишь легким падением карт на деревянную поверхность стола. Бен прокручивал в голове все отрывки газетных абзацев, мелькавших перед ним в Хогсмиде, и в одном из них говорилось о том, что пару недель назад миссис Забини вновь стала вдовой. В седьмой раз.

— Это глупо! — Теодор резко откинулся на спинку стула, бросив на друга раздраженный взгляд. — Чистокровные волшебники вновь восстают из пепла, а вы всё бросаете?! Мы снова встанем на вершину иерархии, не время покидать страну!

— Кто промыл тебе мозги? — выплюнул Забини, скривившись, будто съел десяток лимонов. — Отец? Сам Волдеморт?

Воздух в комнате потяжелел, под потолком стали собираться тучи. Летний ветерок из окна больше не согревал, скорее пробирал до костей своим теплом и сырой беззаботностью. С каждым разом разговоры об отъезде принимали все более резкие обороты. Бен не знал, на сколько хватит терпения у Блейза, но Теодор, словно бомба замедленного действия, мог взорваться в любую секунду. Поэтому он решил вмешаться.

— Тео, ты говорил, недавно вы принимали у себя сильного легилимента. Насколько сильного?

— Сломает любую защиту в считанные секунды, — ответил парень, не сумев скрыть самодовольства. О недавней вспышке злости говорили лишь его потемневшие глаза.

— Как думаешь, он сможет, например, спрятать воспоминания от их обладателя? Заставить забыть, не применяя Обливиэйт? Или изменить эти воспоминания, чтобы они перестали быть такими яркими?

Теодор почесал затылок, подняв голову к потолку.

— То, о чем ты говоришь, может сделать только невероятно одаренный окклюмент. Или время, если уж на то пошло. Работа с воспоминаниями вообще очень странная и опасная штука, тебе это зачем? Филча без рубашки увидал и хочешь поскорее забыть?

— Просто интересуюсь, — Бен отвернулся, надеясь, что это покончит с щекотливой темой. Взглядом поискал часы, стрелка на стене показывала половину третьего. Он засобирался, когда табун мурашек пробежался по спине и рукам.

— Ты куда? — удивился Забини. — Мы ещё партию не закончили!

— Ну, как же так, Блейз? Ты что, забыл, что у нашего Ромео сейчас конфетно-букетный период в самом разгаре? — Тео повернулся к Бену. — Сколько вы уже с Блэк встречаетесь?

Тон у него был самый невинный, но глаза выдавали рвущихся наружу бесенят. Теодор обожал подшучивать над Беном на тему того, что вот уже вторую неделю они с Мередит целыми днями занимались в библиотеке, и Бен, по его словам, совсем забыл о своих слизеринских приятелях.

— Мы с ней не встречаемся! — возразил Андерсон, задвигая стул. Забросил сумку на плечо, и развернулся к выходу, чтобы никто не заметил предательский жар, выступивший на щеках.

— Ах, любовь, — пропел Блейз. — Что есть она?

— Безумье от угара, игра огнем, ведущая к пожару, — подхватил Теодор.

— Воспламенившееся море слез, Раздумье — необдуманности ради, Смешенье яда и противоядья!

— О, эта кроткая на вид любовь! Как на поверку зла, неумолима! — в один голос закончили они, мгновенно забыв о недавней перепалке.

Сила Шекспира объединяет, подумал Бен.

— Браво! — он повернулся к друзьям, похлопав им у дверей. Парни как раз разыгрывали немую любовную сценку: Теодор заламывал руки и беззвучно о чем-то умолял неприступного Забини, тот лишь хмурился и отворачивался, наигранно вздыхая. — Придурки!

Он вышел в коридор, а в ответ ему раздался громкий слаженный смех.

В коридорах было пусто. В преддверии экзаменов, пятые и седьмые курсы с головой ушли в подготовку или, как Бен считал, во всеобщую истерию. Легкая нервозность витала в воздухе, хоть пока и не ощущалась так явственно. Нагрузка на предметах немного спала, но лишь для того, чтобы вновь и вновь прогонять на занятиях материал трехлетней давности. «Повторение — важная часть обучения», — говорил профессор Флитвик.

Семикурсникам доставалось больше всех. Они судорожно переворачивали комнаты вверх дном, чтобы отыскать конспекты за первый курс, которых требовала профессор Стебль, и вылавливали третьекурсников, чтобы выторговать у них материал по ЗОТИ, потерянный еще на пятом курсе. Сил на что-либо, кроме учебы, не оставалось, а библиотека была заполнена студентами с утра и до самого вечера.

Мередит всеобщей панике не поддавалась. Она методично готовилась, не выказывая и тени страха. Словно живая статуя, она штудировала учебники, конспекты и дополнительные материалы, не зная усталости и не забывая не только о внезапном увлечении Бена астрономией, но и о собственных наработках в артефакторике.

Бену безумно нравилось работать с ней в команде. Они мало говорили, но, кажется, понимали друг друга с полуслова, когда необходимо было прийти к одному решению или использовать то или иное заклинание. Рядом с ней было легко заниматься астрономией или подтягивать слабые места в Трансфигурации, и он приходил в тихий восторг каждый раз, когда Мередит интересовалась его деятельностью зельевара.

Их занятия были, конечно, дружескими. Девушка часто повторяла это, как мантру, и порой Бен невольно задумывался, кого она пыталась в этом убедить? Его или себя?