Глава 19. Первая Магическая война (1/2)
Мередит любила весну в Годриковой Впадине. В голове остались отрывочные воспоминания из детства о цветущих улицах мирного городка, поблескивающей на солнце каменной брусчатке, талый снег у скрипучей калитки и громкое пение птиц, слышимое из соседнего леса. Не идет ни в какое сравнение с весной в Вишневых Холмах во Франции, но такое…родное, домашнее. Когда-то Мер приезжала сюда только по праздникам и особым семейным встречам, таким как первый совместный ужин после возвращения Блэков в Англию, но повод для сегодняшней встречи был далеко не радостным.
Наверное, стоило вздохнуть с облегчением и позлорадствовать над своими сокурсниками, ведь для девушки Пасхальные каникулы начались на неделю раньше, чем для остальных, но она всё бы отдала, чтобы сейчас вернуться в свою комнату в Башне, открыть учебники и написать хоть сотню эссе по Чарам, Трансфигурации и Зельям, лишь бы навсегда выбросить из головы воспоминание о посиневшем Гарри с разорванным животом. Она видела его лицо в кошмарах, где авроры не подоспели вовремя, и Поттер оставался лежать в том переулке с навечно закрытыми глазами, раз за разом в своих снах Мер взмахивала палочкой, пытаясь сделать хоть что-нибудь, но вместо нужных заклинаний выходили бесполезные «Люмос» или «Ридикулус». Иногда рядом с Гарри лежал Дарион, и тогда Мер просыпалась в слезах и заходилась в крике, не в силах забыть страшные события. В такие моменты просыпались её соседки по комнате, и собирались на её кровати, стараясь успокоить девушку.
— Если, — в одну из таких ночей Мер, заливаясь слезами, выдавила из себя небольшую угрозу, стремясь сохранить свой имидж, — если кто-нибудь…узнает…об этом…я вас…всех…
— Я тебя умоляю, Мередит, — Гелла усмехнулась, — ты похожа на мокрого и голодного книззла, кого ты пытаешься напугать? Естественно, мы никому об этом не расскажем.
Находиться в школе стало невозможно, поэтому девушка была рада, когда родители сообщили, что заберут их с братом домой раньше положенного срока. Директор Дамблдор выглядел недовольным, но Мередит было плевать на него с высокой колокольни. Родители что-то скрывали, а теперь собирались рассказать об этом, и никакой директор или декан не помешает ей узнать правду о том, что происходит.
Семья Блэк вошла в гостеприимно распахнутые двери дома, откуда уже доносился запах знаменитого вишневого пирога Лили Поттер. Алекс и Сириус переглянулись, и довольно зажмурились, потягивая носами.
— Кто последний до кухни, тот сопливый лукотрус! — выкрикнул Сириус, срываясь с места. Алекса рванула за ним, но немного притормозила у входа, давая Дариону вырваться вперед.
— Очень по-взрослому, па! — бросила Мередит им вдогонку.
Она прошла в гостиную.
— Мер! — темноволосая девочка вскочила с дивана, выключая телевизор. Её темные косы рассыпались по плечам, когда она бросилась обнимать кузину.
— Эй! — притворно возмутилась девушка, обхватывая девятилетнюю кузину за плечи. — Я думала, я самая красивая в нашей семье, но посмотри на себя! Ты вытянулась с Рождества, или мне кажется?
Девочка захихикала, прижимаясь к девушке.
— Мерлинова борода, Мередит! Я слышала о том, что произошло в Хогсмиде! Я так переживала! И Гарри, он…
— Он у себя?
— Да, — замялась Дафна, — он… Мама с папой хотят что-то нам рассказать, да? Ты знаешь что-нибудь об этом? Мама сказала, папа и Регулус скоро придут, а дядя Луни немного задержится на работе, а потом нам предстоит серьезный разговор.
— Мне известно не больше, чем тебе, Ди, — Мер покачала головой. — Сходим к Гарри?
Мередит взяла Дафну за руку, и они вместе поднялись на второй этаж. Звуки тяжелого рока были слышны еще на лестнице, и становились все громче с каждым шагом на пути в комнату Гарри.
— Он второй день так громко ставит музыку, — шепнула Дафна. — Мы с мамой уже слышать это не можем, но не хотим тревожить его…
Мередит понимала Поттера. Крики ужаса и смерти до сих стояли в ушах, и Мер осознала, как заманчива идея заглушить их громкой музыкой.
Они вошли в комнату, застав Гарри перед зеркалом. Он стоял перед своим отражением, приподняв свою футболку, и медленно водил пальцами по большому шраму на животе. Парень вздрогнул, заметив посторонних в зеркале, но тут же расслабился, узнав родных, поспешно опустил футболку и подбежал к сестре.
— Кто самая красивая девочка на свете? Кто? — он принялся щекотать Дафну.
— Я! Я! — хохотала она, пытаясь прикрыть уязвимые участки тела.
— Всё понятно с тобой, — протянула Мередит, скрещивая руки на груди. — Я…я всё поняла, Гарри… Наша многолетняя дружба…закончена. Можешь даже не извиняться…
Она шутила, но Гарри мигом посерьезнел, выпрямился и шагнул к кузине. Мередит подняла голову, чтобы посмотреть в его глаза. Разница в росте была слишком очевидной.
— Мер… Я… — он обнял её, крепко сжимая ту в объятиях. — У меня еще не было возможности сказать тебе спасибо…
— Спасибо?! — Мередит попыталась посмеяться, но вместо смеха вышел нервный хрип. — За что, Гарри? Я не…я…не сделала ничего!
Слезы полились из глаз, и она громко всхлипнула, утыкаясь ему в плечо. Девушка и не замечала раньше, насколько крепким и высоким был ее кузен. В детстве Гарри был щуплым и костлявым, почти на целую голову ниже нее, но не теперь. Мередит соединила руки за его натренированной квиддичем спиной, вдохнула родной запах и поняла, что не готова его потерять. Тот вечер в Хогсмиде, казалось, выжег своеобразную печать на её сердце, и она загоралась и причиняла невероятную боль каждый раз, когда Блэк представляла, что было бы, если бы помощь не подоспела вовремя.
— Я обязан тебе жизнью, Мер, что бы ты не говорила, — Гарри гладил её по волосам, и, похоже, сам не замечал, насколько крепко прижимал руку к её голове, — если бы не вы с Дарси… Я не знаю, что бы со мной было…
— О Господи… — девушка замотала головой, сотрясаясь в рыданиях.
Позади шмыгнула носом Дафна, но она не посмела вмешаться в такой волнующий момент. Её маленькое сердечко изнывало от беспокойства за брата и кузенов, которые подвергались опасности в Хогвартсе почти каждый день. Иногда она думала, что совсем не хочет там учиться. А затем приходили письма от Гарри, где он с восторгом описывал свои приключения, и Дафна вновь сцепляла ладошки вместе и просила Мерлина поскорее сделать её одиннадцатилетней. Два года казались невероятно долгим сроком.
Девочка всхлипнула, но к переживаниям за Гарри добавилось желание поскорее начать обучаться волшебству, чтобы помогать своему папе бороться со злыми людьми, которые делают плохо её семье.
Мередит потеряла счет времени в объятиях Гарри. Слезы лились бесконечным потоком, намочив футболку парня. Он странно дрожал от переполняемых его эмоций.
— Эй! Все уже собрались… Что у вас тут? — в комнату вошел Дарион, держа в руках миску с печеньем.
Дафна пожала плечами и прильнула к Дарси.
— Мы просто очень переживаем, — сказала она, прижимаясь щекой к его плечу.
— Дарси… — Гарри пригласил младших в свои объятия. Мередит немного подвинулась, освобождая место для детей.
Подбородок мальчика задрожал, он отложил миску и прильнул к кузену, утащив за собой Дафну. Девочка прижалась к Мер, Дарион накрыл их своими объятиями, а Гарри замкнул круг, обхватив мальчика.
— Я так вас люблю, мелкие… Вы даже не представляете, как… — прошептал он, закрывая глаза. И впервые в жизни Мер не захотелось с ним спорить.
***</p>
Регулус выглядел уставшим. Под глазами залегли глубокие тени, ярко выделяясь на фоне неестественно бледной кожи, серые зрачки потухли, а черная и закрытая одежда придавала ему облик летучей мыши, прикрывшейся своими крыльями. Мередит с жалостью подметила, как сильно любимый дядя истощает себя на работе.
Вся семья собралась в гостиной. В помещение из полуприкрытых окон проникал прохладный весенний ветер, девушка поежилась от холодка, пробежавшего по спине, прижавшись к брату. Не сговариваясь, дети расположились на диване как раз напротив старших на противоположных диванах. Дафна устроилась на коленях старшего брата, то и дело поправляя косы, Дарион в волнении покусывал губы, стараясь разглядеть на лицах родителей хоть какой-то знак, подсказку о том, что они сегодня услышат.
— Итак, наверно, как самый старший и авторитетный в этом доме, — Сириус улыбнулся, и его настрой немного разрядил общую атмосферу напряжения в воздухе, которую не смог сдуть даже ветер. Джеймс фыркнул, закатив глаза. — Я начну. Во-первых, прошу слушать наш рассказ внимательно, не перебивать, не кричать и, — он посмотрел на племянницу и подмигнул ей, — не плакать. Во-вторых, всё, что мы сегодня расскажем, строго секретно и очень серьезно. Не стоит думать, что это очередная шутка ваших стариков. Итак, всё это время мы вам врали.
Мередит и Гарри обменялись тревожными взглядами.
— Нашел, с чего начать разговор, — буркнул Регулус, скрестив руки на груди.
— Я нервничаю, вообще-то! — Сириус вскинулся и развернулся к брату.
— Так сказал бы тогда сразу, ребята, лучше бы вам выпить успокаивающей настойки перед тем, как услышать воодушевляющий рассказ про Первую Магическую войну.
— Тогда может ты расскажешь?!
— Может, и расскажу, только им не понравится моя версия.
Братья Блэк вперились взглядами друг в друга, словно продолжая мысленную перебранку.
— Ну что вы как дети малые, — всплеснула руками Лили, — мы так никогда ничего не расскажем. Пусть говорит Римус.
— Я так и знал, — вздохнул мужчина. На его обрамленном шрамами лице появилась слабая полуулыбка. — Что ж, дети, скажите мне, что вы знаете про Первую Магическую войну?
По очереди Гарри, Дафна, Мередит и Дарион высказали все, что знали. Взрослые напряженно застыли, слушая их версии.
— Ха! Этим пичкали их на Истории Магии? — Джеймс нахмурился, прижимая жену к себе. На нём всё еще была аврорская мантия — он сорвался с работы для этого разговора, и не успел даже переодеться.
— Ваши версии хороши, — с нажимом произнес Лунатик, глядя на Джеймса. — Но вы должны узнать, что на самом деле происходило тогда. Для начала, как уже в грубой форме выразился Сириус, вы знаете не всю правду. Позвольте нам рассказать, какую именно роль сыграли все мы, — он обвел руками всех своих друзей. — в этой войне.
— Это началось на шестом курсе, когда нам всем было по шестнадцать лет, как и вам, — взяла слово Алекса. Она не отрывала взгляда от своего сына, который стремительно бледнел. — Некий волшебник, называющий себя Волдемортом, начал собирать вокруг себя сторонников, людей, почитающих чистоту крови. Эти люди провозгласили чистокровных верховной расой среди волшебников и начали зачистку среди магглорожденных колдунов и ведьм, считая, что эти люди недостойны считаться волшебниками и, что они украли у чистокровных часть их магии.
— Что за вздор! — возмутился Гарри, — Это же чепуха, все волшебники равны друг перед другом, и на это не влияет чистота их крови.
— Это так, Гарри, — продолжила Лекса, — но не все считали так. Уже к началу седьмого курса число сторонников Волдеморта возросло настолько, что влияние Пожирателей смерти, как они себя называли, распространилось почти по всем концам страны. Они начали вербовать людей в других странах, проникли в Министерство. Ваши бабушка и дедушка, Даяна и Гидеон Эванс — были не простыми волшебниками, как мы вам рассказывали в детстве. Они работали в Министерстве, и, — она запнулась, а Сириус сжал её ладонь в успокаивающем жесте. — Они погибли в результате взрыва, устроенного Пожирателями, потому что…
— …отказались присоединиться к нему, — ахнула Мередит.
— Да, теперь вы знаете, что ждало тех, кто не хотел поддерживать режим Волдеморта — их попросту убивали.
Дафна сжалась в комочек в объятиях Гарри, а у того на скулах заиграли желваки — так сильно он сжал челюсть. Мередит схватилась за плечо брата, во все глаза рассматривая родителей. Они были такими же, как она, когда в стране среди волшебников началась практически Гражданская война. И они так же, как и она, попадали в ситуации вроде нападения на Платформу и Хогсмид, а может и похуже.
— Сразу после войны мы вступили в секретную организацию по борьбе с режимом Волдеморта, — Джеймс локтями оперся на колени, прикрыв глаза. Воспоминания, которые каждый из них так тщательно старался скрыть в глубинах своей памяти, всплывали наружу, словно цунами. — Мы защищали магглорожденных, срывали операции Пожирателей, гибло много магглов, волшебников, и эта бесконечная петля смерти продолжалась бы и дальше, пока…
— Пока я не нашел крестраж, — Регулус, всё это время сидевший с закрытыми глазами, приоткрыл их, посмотрев на племянницу из-под полуопущенных ресниц. Её серо-зеленые глаза источали полную сосредоточенность. — Сразу поясню, что крестраж — это темная магия, настолько темная и опасная, что никакой здравомыслящий волшебник не полезет в этот раздел, если не хочет запачкать руки в чем-то настолько грязном. И, как вы уже, наверное, поняли, Волдеморт не был здравомыслящим волшебником. Он расколол свою душу на несколько частей, и спрятал эти осколки в вещах с высоким магическим фоном, в вещах, которые казались ему важными. Такие, как личный дневник, диадема Кандиды Когтерван…
— Кандиды Когтевран! — Мередит испустила возмущенный вздох. — Это же практически священная реликвия! Как мог этот идиот…
— Мер! — Сириус для приличия одернул её, хотя сам бы использовал выражения гораздо хуже.
— Тем не менее, этот «идиот», -Регулус не сдержал усмешку, — создал несколько крестражей, благодаря которым стал практически бессмертным. Практически, потому что его всё же можно было победить, уничтожив крестражи. И так получилось, что всю эпопею с нахождением и разрушением крестражей начали именно мы, эдакие везунчики.