Глава 51 (2/2)
Но у поворота в коридор, ведущий к библиотеке, кто-то схватил её за предплечье, сжав пальцы настолько, что Дженне пришлось прикусить губы, чтобы не зашипеть от резкой боли. Синяки на предплечьях всё ещё оставались проблемой, и Дженна не понимала даже, когда они появлялись, не замечая, что она проделывает всё одно и то же каждый раз, когда нервничает.
И когда Дженна хотела начать кричать по поводу появления нежеланного гостя и грозить проклятиями, она встретилась взглядом с Сириусом. Лишившись на секунду дара речи, она смотрела на него, приоткрыв рот, и ожидала, пока он объяснит: что настолько срочное, что он не мог дождаться ночной прогулки на Астрономическую башню, а ловил её в коридоре, где гриффиндорца и слизеринку легко можно было застать за разговором.
Немного отойдя от шока и окончательно выбросив из головы произошедшее до этого, Дженна сконцентрировалась на серьёзном и грустном взгляде Сириуса. Что бы это ни было, её друг был встревожен.
— Что такое, Сириус? — прошептала она, опираясь спиной о стену.
— Ты и Регулус. Что произошло? Вы не ходите вместе несколько дней, — его голос был непривычно холоден и строг.
Дженна ощутила себя так, будто она провинилась. Она точно не была виновата в произошедшем, но от этого ей было не легче. Она смотрела на Сириуса и не находила слова, способные всё просто описать, и он видел вину и сожаление в её глазах ясно. И когда Дженна молчала слишком долго, он чуть мягче переспросил:
— Что с ним случилось?
— Мы не разговариваем больше, — ответила ему Дженна, теряясь в происходящем в её голове.
— Ему было совсем плохо, когда он вернулся домой, настолько, что он написал мне, — продолжал Сириус.
Дженна понимала, что он всего лишь хотел быть в курсе происходящего, но каждое его слово душило её, возвращало в тот день, когда она ощутила тепло жизни последний раз. Она опустила голову, обернув руки вокруг себя. Сириус буквально говорил её, насколько Регулусу был плохо, а этого Дженна никогда не могла вынести. И хуже Дженна не могла себя посувстоваать.
— И ты пришёл к нему?
— Конечно, я же его брат. Каким бы он ни был, я должен присматривать за ним.
— Ты прав.
— Я думал, что я могу доверить его тебе, Дженна. Ты всегда присматривала за ним.
— Сириус, я больше не могу. Я хочу, но не могу.
Сириус начал трясти головой, в то время, как слёзы подступали к его глазам. Он ощутил то же, что и Дженна: как будто им не удалось спасти Регулуса от него самого.
— Есть время изменить его, — попытался убедить то ли себя, то ли Дженну в этом.
Но она только покачала головой:
— Нет, Сириус, пока он сам не увидит правду, он не поверит никому из нас.
Дженна попыталась подойти к нему и приобнять, но он сбросил с себя её ладонь, тут же отойдя от волшебницы подальше, отмахиваясь от неё, как от назойливого насекомого. И Дженна подумала, что заслужила этого: она не смогла помочь его брату, как должна была. У него была причина злиться на неё, только жест всё так же задел её душу, что бы она себе ни говорила.
— Встретимся скоро на Астрономической башне, — бросил Сириус и убежал, даже не обернувшись.
Ещё несколько минут Дженна простояла в пустом коридоре, пытаясь как-то переварить беседу, но выходило плохо. Она практически ничего не сказала Сириусу, но он и сам догадался. Они все догадывались, но не сделали ничего. Именно тогда Дженна осознала, насколько она подвела Регулуса, и что она должна была сделать вместо этого.
Но она и без того опаздывала на встречу в библиотеке, а теперь и вовсе не была уверена, что её всё ещё ждут. Регулус должен был стать её прошлым, но просто откинуть воспоминания о нём Дженна не могла. Как не могла забыть и Эвана. От этого прощание с ними всегда было ещё сложнее.
Наконец, волшебница сумела побороть свои мысли и скрыть их глубоко в своём подсознании, не желая вспоминать ни о чём произошедшем в ближайшие часы. Ни о встрече с Сириусом, ни о расставании с его братом. Дженне хотелось отдохнуть от всей печали, окружающей её жизнь. И она пошла на встречу с когтевранцами, как и планировала до этого. К счастью, бежать было недолго, и вскоре она оказалась на месте. Но сидящие в библиотеке ученики были настроены далеко недоброжелательно. Они смотрели на неё чуть злобно, исподлобья наблюдая, как она входит в комнату. И так на неё никто ещё не смотрел.
Пройдя к месту, где обычно собиралась их компания, она заметила, что за столом сидят только Сивилла и Лили. Не было ни Пандоры Боунс, ни Ксенофилиуса Лавгуда, который внучка предсказательницы любила приводить с собой.
Дженна встала рядом с Сивиллой, намеренно игнорируя Лили. Сивилла подняла на неё глаза, заставляя слизеринку чувствовать себя некомфортно, словно она не должна была быть здесь.
— Что-то не так? — спросила Дженна, не прерывая зрительный контакт.
Сивилла и Лили едва заметно переглянулись, но от внимательной волшебницы не ускользнула эта деталь. Что-то произошло, и Дженна не знала ничего. Она не была в курсе многих событий Хогвартса, но все эти взгляды, тишина в коридорах говорили её, что событие было значительным.
— Судя по всему, ты не знаешь, но… — она запнулась и снова посмотрела на Лили, прося ту объяснить вместо неё.
Рыжеволосая кивнула и сжала руку Сивиллы в своей, пытаясь хоть немного поддержать подругу. Она была куда спокойнее, чем большинство сидящих в библиотеке, которых сейчас Дженна не видела, стоя прямо за книжной полкой, скрывающей их маленький столик. Лили сделала глубокий вдох, прежде чем смогла заговорить с Дженной в спокойном тоне впервые за месяцы с их последней крупной ссоры в школе. И делала она это ради Сивиллы.
— Родителей Пандоры убили сегодня. Мистер и миссис Боунс пали от Убивающего заклятия сегодня ночью. Это было объявлено на завтраке Дамблдором. Ксено пошёл поддержать Пандору, когда её сестра пришла за ней.
Боунсы были знаменитой семьёй в современном магическом мире. Мистер и миссис Боунс занимали высокие должности в Министерстве, как и их старшие дети — Эдгар и Амелия. Дженна мало знала о двоих младших, включая Пандору, которая не разговаривала с ней практически никогда.
Их смерть в войне была вопросом времени. Но Дженна до последнего надеялась, что чистокровные семьи не будут истреблены, как бы эгоистично с её стороны это не было, потому что в случае начала геноцида семья Поттеров будет среди целей Пожирателей Смерти. И как бы Дженна часто не говорила, что ненавидит своих родителей, потерять их она боялась больше, чем умереть самой.
Это было официальным объявлением для каждого: никто не избежит войны.
— Но это не всё, — произнесла Лили, только больше пугая Дженну. — На этот раз им удалось подтвердить личность напавшего, но ему удалось ускользнуть.
— Так что под подозрением все слизеринцы. Все думают, что сбежавший скрывается среди домов известных семей, — закончила за неё Дженна. — Но кто это был?
На самом деле Дженна не хотела знать ответ, ведь практически каждого слизеринца она знала, каждый день она так или иначе встречалась с ними в гостиной, за столом, на уроке, в коридоре. Многие считали её тем, кого можно попросить помочь с учёбой или пригласить потанцевать на любой вечеринке, а теперь кто-то из них должен стать наследником убийцы.
Но имя, произнесённое Лили, парализовало Дженну.
— Розье.
Не успела Дженна принять правду, которая вылилась на неё, Сивилла заговорила:
— Мы знаем, что ты не такая, но Пандора может не понять. Эван — твой друг, а мы не хотим.
Дженна могла бы сказать правду. Она могла объяснить, что Эван перестал быть её другом давно, но в тот момент это по-настоящему ничего не значило. Сивилла боялась, что, если будет общаться со слизеринкой, на неё обрушиться гнев других. Как те когтевранцы, что вступили в ряды личной армии Мальсибера и Эйвери, она станет предателем для многих, кто не готов слушать. И она была готова пожертвовать Дженной ради этого.
— Я понимаю, правда, — ответила Дженна, но при этом она усмехалась, а её глаза блестели от закипающей ярости.
— Тогда почему ты злишься? — спросила Сивилла раньше, чем Лили остановила её.
— Потому что, к твоему сведению, я устала принимать всё дерьмо это со спокойной душой! Из-за того, что кто-то из бывших слизеринцев оказался убийцей, вы будете ненавидеть нас всех? Сивилла, тогда почему только слизеринцы должны платить за всех тёмных волшебников, обучающихся на нашем факультете? Сколько их было на Когтевране? Столько же, если не больше.
— Это другое! — воскликнула она.
Лили переводила взгляды с неё на Дженну и обратно, не понимая, за кого ей стоит заступиться. Она прекрасно знала, что Дженна не глупа и понимает больше, чем говорит.
— Моя любимая фраза! — посмеялась Дженна. — Просто скажи, что ненавистью к нам вы пытаетесь скрыть свой страх. Ведёте себя как стадо загнанных в угол животных и надеетесь, что судьба вас пощадит. И когда Уилкинс появится с меткой на руке, никто и не посмотрит на когтевранцев, все будут смотреть на слизеринцев и повторять, что мы заставили его сделать это, разве не так?
Лили приподнялась и попыталась защитить Сивиллу, прекрасно зная, что она не права.
— Дженна, послушай, так нужно.
— Ты вообще со мной лучше не разговаривай, я тебе никогда не прощу того стыда и ненависти к себе, которые я испытала из-за твоего страха перед собой, Эванс.
Когда Дженна поняла, что не услышит ответа ни на одно своё слово, она развернулась и быстро покинула библиотеку, не обращая внимания ни на одного ученика, смотрящего ей в след. Она желала увидеть Мари и Беатрис, поговорить с ними о чём угодно, лишь бы не об ужасах настоящего.
Но вместо этого в коридоре она наткнулась на счастливого и чересчур радостного Эйвери и подавленного Барти. Заметив Дженну, Эйвери обернул руку вокруг плеч Барти и практически потянул его в сторону Дженны, которая была не в том настроении, чтобы терпеть насмешки Эйвери, но умоляющий взгляд Барти заставил её остановиться.
— Школьная жизнь то еще дерьмо, так, Поттер? — усмехнулся Эйвери, поглядывая на Барти.
— Что тебе нужно от меня на этот раз? — прошипела Дженна.
— Ох, кого-то сегодня обидели, да, Крауч?
Барти выглядел таким беспомощным и слабым, что Дженна еле сдерживала себя и свою ненависть к Эйвери, который обожал играть на её эмоциях. Но, если бы Барти нужна была помощь, он бы давно попросил её. И пока что он не говорил, что пожалел о своём выборе.
— Эйвери, ты не представляешь, как мне сейчас хочется сорваться на ком-нибудь, — предупредила его Дженна.
— Понял, — он подмигнул и поднял руки вверх. — Перейдём к главному. Слизеринцы будут устраивать вечеринку в гостиной, мы очень надеемся, что ты предпочтёшь это поминкам неизвестных тебе волшебников, так?
Дженна ничего не ответила. Всё, что угодно, было лучше, чем устроенная Эйвери вечеринка в гостиной. Ей только и оставалось закатить глаза и пойти на поиски Мари и Беатрис, не обращая внимания на комментарии, брошенные ей в след. У неё и без Эйвери было, с чем разбираться.