Пролог (2/2)

— Это больно, — прошептал он, всхлипывая и закрывая мокрые от слёз глаза.

Девушка взглянула на болезненного вида оборотня впервые за всё время, что они провели на кладбище. В её взгляде не было сочувствия, только понимание и доля жалости, совершенно несвойственной этой ведьме, по мнению Люпина.

— Я выгляжу ужасно? — усмехнулся Ремус, заметив её взгляд.

— Честно? Да, — ответила волшебница.

Он улыбнулся, а затем снова повернулся к могильной плите с высеченными на камне именами Лили и Джеймса Поттеров. Он опоздал на их похороны, и знал, что чувство вины за это и за то, что он остался жив, никогда не отпустит его. Он едва заметно взглянул на девушку рядом — винит ли она себя за всё так же, как он? Или ей давно уже плевать на брата?

— Я ведь так и не успела помириться с ним, не видела ни его свадьбы, ни его сына, — говорила она.

Ремус резко повернулся к ней и, наконец, увидел всю боль и усталость на лице волшебницы. Дженна Поттер не просто сожалела и винила себя. Она ненавидела себя, оставшись в живых.

— Ты останешься? — спросил он.

— Нужно приглядеть за Вальбургой. Она умирает, и даже с этим я ничего не могу сделать, только пытаться заглушить её боль. В любом случае, единственное, что может ей помочь, — смерть.

Люпин кивнул и опустил голову. Даже Вальбурга Блэк вот-вот умрёт. Женщина, которой он желал смерти с того дня, как встретил её. И сейчас он желает, чтобы она прожила дольше, чтобы не оставить Дженну одну в жутком доме на Гриммо 12. Пусть и Дженну он знает не так хорошо, как мог бы.

Но он никогда не скажет этого. Только продолжит стоять под дождём, пока Поттер не склонит голову перед могилой брата и направится назад, домой, а он так и останется стоять здесь, пока месяц не появится из-за туч, а тьма окончательно не поглотит кладбище.