Глава 25: Третья дверь (1/2)
Взгляд Вэй Ина пробежал по новой комнате, останавливаясь на том, что стояло в центре, и у него отпала челюсть. Ужас, наполнявший сердце, тут же унесло волной удивления и благоговения.
Разум был настолько поглощён предвкушением горя, что он совершенно забыл о давнем любопытстве по поводу того, что встретит его по эту сторону двери. В центре комнаты стояло огромное дерево глицинии, самое большое из всех, что Вэй Ин когда-либо видел. Его высота превышала три его роста, ветви простирались так далеко, что заполняли почти все пространство зала, а ствол дерева был настолько толстым, что Вэй Ин сомневался, сможет ли обхватить его руками. Но что действительно заворожило, что совершенно выбило воздух из лёгких, так это то, что дерево цвело.
С каждой ветки дерева свисали сотни, если не тысячи, насколько мог судить Вэй Ин, длинных гроздьев крошечных, нежных цветов. Лепестки были ярко-белыми с разбросанными акцентами тускло-голубого цвета, что вполне соответствовало представлению Вэй Ина о принце, отражало его торжественный характер. Даже то, как цветы свисали с дерева, казалось подходящим принцу: они создавали впечатление поклона, не похожего на траурно опущенную голову. Но самым впечатляющим был серебристый свет луны, который проникая сквозь щели в крыше, отражался от летящих пылинок и белых лепестков глицинии, заставляя цветы светиться причудливым и почти жутким образом, что заставляло забыть о дыхании. Вэй Ин успел подумать, что благодарен за то, что попал сюда в идеальное время года, чтобы увидеть цветущую глицинию, но тут же остановил себя. Его осенила внезапная уверенность в том, что время года имеет к этому мало отношения, если вообще имеет. Именно потому, что принц был в полной силе, дерево было таким великолепным.
Когда наконец удалось вдохнуть, он был поражён сладким цветочным ароматом, витавшим в воздухе. Аромат глицинии был всепоглощающим, почти пьянящим, и после нескольких медленных вдохов Вэй Ин почувствовал, что в сознании появилась какая-то неясность. Это ощущение, хотя и новое, не было совсем уж незнакомым. Он уже достаточно раз опьянел от масел, чтобы понять, когда на него воздействуют, и был уверен, что именно это он испытывает и сейчас несмотря на то, что лозы принца ещё не коснулись его, что, впрочем, недолго оставалось правдой. Не прошло и нескольких секунд, как Вэй Ин расслабился в тёплых объятиях аромата… лоза нежно обвилась вокруг запястья и повела его вперёд.
Вэй Ин пошёл охотно, с нетерпением. Приятная сладковатая субстанция, покрывавшая нос, быстро улетучивалась, унося с собой все тревоги, мучившие его в течение нескольких недель, предшествовавших этому моменту. Его страхи, вина, преждевременное горе… все это словно ускользало, когда он следовал за нежным руководством лозы, сменяясь пылким принятием, волевым желанием, чтобы к нему прикасались, и покалывающим узлом тепла, формировавшимся внизу живота.
Возбуждение переросло в чувство удивления, когда его потянуло ближе к дереву, пока он не оказался под пологом свисающих цветов, и кожа покрылась серебристыми пятнами лунного света, пробивавшегося сквозь просветы в цветах. Новое положение в комнате заставило его ещё больше убедиться в том, насколько высоким было дерево. Стоя прямо под длинными гроздьями шелковистых белых цветов, Вэй Ин обнаружил, что даже самые низко висящие соцветия находятся вне досягаемости, но эта мысль была лишь мимолётной. Он почувствовал, как лозы скользят и обвиваются вокруг лодыжек и начинают подниматься по ногам, как по шпалерам. Все тело, казалось, вздохнуло от облегчения, когда к нему прикоснулись, а по коже пробежала дрожь возбуждения даже от лёгкого прикосновения лоз.
Вэй Ина закрыл глаза, и приоткрыл рот, когда полностью отдался пьянящему чувству, завладевшему разумом. Он не был уверен, что смог бы долго сопротивляться этому запаху, даже если бы захотел, к счастью, у него не было таких склонностей. Он приветствовал это влияние, с радостью позволяя ему смыть все мысли о последствиях выбора, потому что, если это будет последний раз, когда принц прикасается к нему вот так, он предпочёл бы наслаждаться как можно дольше.
Лозы едва достигли бёдер, а Вэй Ин уже чувствовал, как крепнет член в ожидании возбуждения, как учащается дыхание. В голове не было места ни для чего, кроме постепенного движения лоз, он чувствовал каждый дюйм, который они покрывали, продолжая обвивать ноги, ощущая их прикосновение к чувствительной коже внутренней поверхности бёдер, вызывая дрожь за дрожью возбуждения по позвоночнику. Вэй Ин затаил дыхание, и когда лозы достигли своей цели, громко застонал. Одна скользнула вперёд и начала медленно сжимать основание члена, а другая скользнула назад и начала тереться между ягодиц.
Даже если бы не запах, захвативший разум, контакт был бы ошеломляющим. Вэй Ин уже больше недели скучал по прикосновениям принца, мысли почти каждую ночь, проведённую в Башне Кои, возвращались к ним, он жаждал, чтобы лозы снова опутали его, наполнили… Когда эти вожделенные желания соединились с растущей потребностью, вызванной пыльцой, Вэй Ин едва сдержал рвущиеся наружу звуки, слабость охватила колени, и они могли бы подкоситься, если бы не поддержка лоз, обхвативших ноги.
Лозы дразнили всего мгновение, а затем к ним присоединились новые, и сдерживаемое нетерпение принца стало более очевидным. Ещё одна лоза толщиной в палец поднялась и стала тереться между ягодиц, размазывая масла, которыми была покрыта, а затем настойчиво потёрлась о дырочку и вызвала ещё один громкий стон. Этот звук был единственной поддержкой, в которой, казалось, нуждался принц, и через секунду он вошёл. Мысли Вэй Ина стали ещё более туманными, чем прежде, их полностью затуманил первоначальный всплеск возбуждения, а также новые ощущения от того, что принц двигается внутри. В течение нескольких долгих мгновений он думал только о том, чтобы наполниться, чувствуя, как лоза извивается и нежно толкается внутри, а возбуждение нарастает быстрее, чем он мог предположить. Не успел он опомниться, как подкрался оргазм, накрывая, заставляя тело вздрогнуть и напрячься, и он вдруг понял, что в этот момент вокруг обвилось ещё больше лоз, и теперь они обхватывали руки до самого плеча и ноги полностью.
Слишком быстро вторая лоза прижалась к дырочке. Она протиснулась внутрь, почти не встретив сопротивления, и вскоре вошла вместе с первой, мягкими движениями раскрывая его. Вэй Ин позволил себе погрузиться в ритм движений. Поддерживаемое лозами тело расслабилось в их объятиях, и он поплыл по течению возбуждения, счастливый и беспомощный, не сопротивляющийся пылким желаниям принца. Учитывая все ночи, проведённые Вэй Ином с принцем, тело довольно быстро привыкло к проникновению, и ему потребовалось не более минуты, чтобы легко открыться навстречу. Прошло совсем немного времени, и третья лоза присоединилась к двум первым внутри, растягивая его с таким терпением, на какое только был способен принц в нынешнем состоянии.
Когда эти три лозы раскрыли его достаточно, их сменила одна из толстых, с которыми Вэй Ин впервые столкнулся за второй дверью. Тело задрожало, когда он почувствовал, как она входит, а дырочка сильнее растянулась вокруг, заполняя Вэй Ина до отказа, но не до конца. Лоза медленно входила все глубже и глубже, пока Вэй Ин не убедился, что стал полным, и на мгновение лоза замерла, чтобы он мог приспособиться… Он неуверенно сжался вокруг лозы, но ощущение вызвало такую резкую пульсацию возбуждения, что он быстро кончил снова, а из лёгких вместо стона вырвался хрип.
Принц дал ему несколько секунд перевести дыхание, прежде чем не смог больше сдерживаться. Лоза начала двигаться, увлекая Вэй Ина. Он очень быстро топил его в бурлящих волнах возбуждения, заставляя потерять себя в ощущениях, в толчках, которые менялись от медленных и плавных до глубоких и отчаянных, и доводил до оргазма один, два, три раза.
Лоза продолжала двигаться. Вэй Ин почувствовал, как затягиваются лозы вокруг конечностей, как ещё одна толстая лоза обвивается вокруг талии, и прежде чем он успел осознать, что происходит, почувствовал, как ноги отрываются от пола, как тело наклоняется вперёд. Вей Ин на секунду испугался, что падает, но потом открыл глаза и увидел, что земля ближе, чем прежде, но только потому, что он теперь висел в воздухе, удерживаемый лозами в нескольких футах от пола, а толстая лоза продолжала с остервенением его трахать.
Какое-то сочетание этой демонстрации силы принца и внезапного ощущения беспомощности от того, что его вот так держат в воздухе, вызвало у Вэй Ина такую мощную волну возбуждения, что через секунду он кончил снова, крепко сжавшись вокруг лозы, которая трахала его прямо во время оргазма, затягивая сильные ощущения так надолго, что к тому времени, когда они наконец прошли, у Вэй Ина закружилась голова. После этого было невероятно легко погрузиться в приятное чувство подчинения. Ему всегда нравилось притворяться, что он не в силах сопротивляться, что он в ловушке, и это чувство никогда не было сильнее, чем сейчас. В этот момент он был почти буквально беззащитен: голова шла кругом от запаха пыльцы, наполнявшего лёгкие с каждым вдохом, и он был полностью обвитый лозами и подвешенный в воздухе, пока принц заполнял его. Хотел Вэй Ин того или нет (то, что он этого хотел, не имело никакого значения), принц трахал его, как хотел и сколько хотел, и мысль о том, что он бессилен остановить его, доводила возбуждение до исступления.
Вэй Ин осознавал, что время идёт, только по периодической смене позиций и ощущений. Время от времени принц вытягивал его ноги за спину или прижимал к груди, двигал лозами медленными кругами, стараясь аккуратно размять суставы и не дать слишком напрячься. Он перемещал его в воздухе вертикально, переворачивал на бок, лицом вверх… На короткое, волнующее мгновение Вэй Ин даже обнаружил себя вверх ногами, по спине бежали бисеринки пота, а ощущение вдоль позвоночника заставляло дрожать, ноги были широко разведены, пока принц неустанно его трахал. Все это время маленькие лозы скользили по коже, перебираясь с бёдер на член, с члена на соски, играя с каждым по очереди. Голос то повышался, то понижался в длинной череде хныканья и стонов. Он наслаждался тем, как его трахают, испытывая оргазм за оргазмом, пока в горле не пересохло, и вскоре после этого лоза прижалась к губам, проскользнула между и выпустила полусладкий нектар, который он помнил с первой ночи за второй дверью. Позволив Вэй Ину утолить жажду, она начала двигаться во рту. Крошечные движения постепенно набирали обороты, пока Вэй Ина не стали трахать в тандеме с двух сторон. Каждая лоза входила и выходила быстрыми короткими толчками. Чтобы усилить ощущения, он дёргал руками и ногами, и удовольствие снова захлестнуло его, а тело затрепетало в муках очередного оргазма.
В какой-то момент Вэй Ин опустился на руки и колени. Лозы отпустили его, только одна осталась, обвиваясь вокруг руки. Вэй Ин опустился на прохладный каменный пол, тело расслабилось и обессилело от многочисленных оргазмов несмотря на то, что он по-прежнему жаждал прикосновений.
Прикосновения принца на некоторое время стали менее настоятельными. Лоза, двигающаяся внутри, резко замедлилась, она просто очень медленно скользила, выходя до кончика и входя до самой глубокой точки, время от времени делая паузы, чтобы покрутиться или извиваться, движения, от которых Вэй Ин вздрагивал каждый раз. Разные лозы пробегали по коже, надавливая на мышцы спины, рук и ног, двигаясь по телу почти массажными движениями, заставляя погружаться ещё глубже в возбуждение, ощущать полный покой и полное блаженство на долгие-долгие мгновения.
Из эйфорического оцепенения Вэй Ина вывело лишь незнакомое ощущение. После года близости он думал, что привык к ласкам лоз на коже, но то, что он чувствовал, то, что скользило по бёдрам и заднице, ощущение тяжести, делало ласки совершенно необычными. Он был слишком измучен, чтобы повернуться и посмотреть, что к нему прикасается, но, когда почувствовал, как это скользит по спине, решил, что ему не придётся долго ждать, чтобы увидеть. Тяжёлая лоза обвилась вокруг тела, скользнула по руке и то, что увидел Вэй Ин, выбило воздух из его лёгких.
Лоза была огромной, толстой, по длине равнялась его предплечью. Она была настолько толстой, что Вэй Ин удивился, как она вообще могла двигаться и извиваться. Он никогда не видел такой лозы, даже в других частях дворца, и ему оставалось только смотреть на неё, чувствуя, как она нетерпеливо прижимается, отчего создалось впечатление, что…
Принц планировал поместить это внутрь него.
«Как это вообще поместится?» ошеломлённо подумал он. Он смутно осознавал, что, когда впервые увидел лозы за второй дверью, тоже думал, что они слишком толстые, чтобы поместиться, но… конечно, на этот раз он был прав. Лоза, которая уже была внутри, казалось, заполняла так идеально, что он не мог представить, как может поместиться что-то большее. Но часть новой лозы скользнула между ягодиц, потираясь о ту, что все ещё медленно входила, и Вэй Ин не мог заставить себя сомневаться в намерениях принца, так как по позвоночнику пробежала дрожь.
— Это… ― проговорил Вэй Ин, удивляясь хриплости собственного голоса, слова звучали едва громче шёпота, ― войдёт в меня?
Ответа не последовало. Вэй Ин и не ожидал его услышать, пока принц был так занят. Но Вэй Ин все равно почувствовал ответ: «это так, и более того, это должно произойти, если хочешь, чтобы проклятие спало».
Вэй Ин задрожал, разрываясь между приливом возбуждения и смутной дрожью страха, который, казалось, только усиливал его. Так же легко, как она скользнула по нему, большая лоза спустилась со спины и удобно расположилась на лодыжках, а лозы вокруг начали извиваться с большей целеустремлённостью. Лозы под бёдрами начал приподниматься и подтягивать колени к груди, пока спина не выгнулась дугой, а задница не оказалась высоко поднятой. Что-то в этой позе всегда задевало его, но после нескольких толчков он обнаружил, что задыхается от очередного.
Наконец, лоза внутри остановилась, и Вэй Ин затаил дыхание, которое восстановилось только тогда, когда лоза, обвившая руку, сжала её, и он почувствовал, как в голове эхом отдаётся чёткое послание, приказывающее расслабиться.
Он не успел даже задуматься о том, что следует расслабиться, как почувствовал прикосновение другой лозы, толщиной с палец, к дырочке, и напрягся совершенно инстинктивно. Сердце колотилось, мысль о том, что в него может войти что-то ещё, противоречила всякой логике, но… Вэй Ин сделал медленный вдох, заставив тело расслабиться. Если Вэй Ин что-то и знал, так это то, что принц никогда не причинит ему вреда. Принц не стал бы этого делать, если бы думал, что это может навредить, а Вэй Ин не доверял ничему, кроме того, что тот хотел с ним сделать. Если принц хотел, чтобы он расслабился, он расслабится.
Принц подождал, пока он сделает несколько вдохов, прежде чем снова начать двигаться. Лоза, извивающаяся у дырочки, размазывала ещё больше слизи вокруг, дразня растянутое отверстие и посылая пульсации возбуждения, пока Вэй Ин не почувствовал себя более раскрепощённым. Только тогда толстая лоза сделала движение, прижимаясь к лозе внутри и начала толкаться за тугой ободок.
Вэй Ин боролся с желанием задержать дыхание, чувствуя, как она входит, как слегка растягивает дырочку, и даже мысль о том, что в него входит нечто большее, чем одна толстая лоза, возбудила так быстро, что он снова кончил, сжимаясь вокруг лозы внутри и содрогаясь от её толщины.
Лозы затихли, пока оргазм не прошёл, а затем начали двигаться.
Это было постепенное, медленное скольжение, пока они не вышли почти до конца, а затем снова вошли, так глубоко, как только могли, одним лёгким движением, а затем повторили всё вновь. Ощущения были ошеломляющими: от почти пустого до полностью заполненного таким кропотливым медленным темпом, что Вэй Ин находился в головокружительном состоянии, постоянно забывая, что нужно дышать.
И тут, как раз когда Вэй Ину стало удобно, лозы затихли… и ещё одна тонкая начала толкаться, пытаясь присоединиться к первым двум. Больше масла, больше толчков, больше напоминаний дышать и расслабиться, и не успел Вэй Ин опомниться, как третья лоза тоже оказалась внутри, заполнив так плотно, что попытки сжаться оказались бесплодными. Теснота внезапно сменилась оргазмом, и из горла вырвался сдавленный стон.
Процесс повторился, и крошечная лоза, извиваясь, проникала внутрь, а под веками Вэй Ина зажглись искры возбуждения, когда почувствовал, как внутри одна-единственная лоза прижимается к чувствительной и измученной простате. Как только она оказалась полностью внутри, три лозы начали двигаться, возвращаясь к медленному темпу.
Однако на этом они не остановились. Как только Вэй Ин почувствовал, что ему комфортно, темп движения лоз увеличился, толчки стали чуть быстрее, чуть сильнее, и ещё более захватывающим было то, что маленькие лозы начали двигаться вокруг большой, меняя положение так, что каждый раз входили и выходили в новом месте, восхищая и переполняя Вэй Ина сменяющимися ощущениями, которые он не мог предугадать, заставляя ещё больше расслабиться и просто всё принять. В какой-то момент Вэй Ин был уверен, что две лозы обвились вокруг центральной, создав спираль, которая дразнила дырочку и стенки до очередного оргазма.
Мысли Вэй Ина были заняты лишь быстрыми толчками, наполнявшими его снова и снова с всё более влажным звуком, поскольку лозы, казалось, в избытке выделяли масло, покрывая его так тщательно, что он вскоре почувствовал, как оно стекает по заднице и внутренней стороне бёдер. Как только лозы перестали чувствовать сопротивление в своих попытках трахнуть его, темп резко изменился. С последним толчком самая большая из лоз глубоко вошла, в то время как две меньшие продолжали извиваться. Они были так плотно прижаты к внутренним стенкам, что Вэй Ин чувствовал каждое крошечное движение. А когда одна из них добралась до передней стенки и начала настойчиво тереться о самое чувствительное место, у Вэй Ина на краткий миг помутилось зрение, потому что она довела его до трёх оргазмов подряд.
Вэй Ин совсем обмяк, когда лозы одна за другой выскользнули, и он не опустел впервые за много часов, прошедших с момента входа в комнату. Лозы начали тянуться к нему, когда он почувствовал внезапное, нарастающее отчаяние, настоящий дискомфорт от их отсутствия внутри. Он был почти уверен, что всему виной пыльца: пьянящий аромат, который все это время доставлял удовольствие и возбуждал. А также сделал его несчастным, пока его снова не оттрахали. Он не смог удержаться от того, чтобы не заёрзать, когда лозы перевернули измученное тело на спину и раздвинули ноги, согнутые в коленях, мягко прижимая их к плечам.
«Расслабься». Эта команда пронеслась над его мечущимися мыслями, сопровождаемая чем-то, мягко прижимающимся к дырочке, чего, казалось, было достаточно, чтобы подавить растущее беспокойство от пустоты. «Дыши».
Вэй Ин сделал то, что было велено: позволил дырочке расслабиться настолько, насколько это было возможно на фоне, как он был уверен, нелепо толстой лозы, и сделал медленный, размеренный вдох. Он почувствовал волну удовлетворения от того, что лоза обвилась вокруг руки, а лоза около дырочки начала тихонько толкаться.
Самый её кончик, примерно такой же толщины, как и лозы, к которым привык Вэй Ин, достаточно легко вошёл, давления и растяжения хватило, чтобы избавиться от неприятного воздействия пыльцы и позволило снова поддаться возбуждению. Однако кончик был вытянутым, и принц не был нежен. Он входил медленно, совершая методичные, терпеливые круговые движения, которые, казалось, открывали Вэй Ина на волосок за волоском. По мере того, как принц входил, растяжка все увеличивалась и увеличивалась: дюйм, потом ещё дюйм, и Вэй Ин приблизился к той растяжке, которую ощущал, когда в нем было три лозы.
Принц сделал паузу, и тонкая лоза обвилась вокруг члена. Он начал прижимать кончик массивной лозы к отверстию, а новая лоза начала надрачивать член, отвлекая мысли Вэй Ина от растяжения. Принц довёл его до очередного оргазма и дал минуту, чтобы прийти в себя, прежде чем снова сосредоточиться на задаче.
Когда тело Вэй Ина было максимально расслаблено, лоза продолжила проникать внутрь, растягивая его как никогда раньше. Вэй Ин лишь смутно осознавал, что хнычет, когда лоза входила все дальше, заполняя так глубоко, как он привык, растягивая дырочку так туго, что это граничило с дискомфортом. Это было слишком, но это было слишком в хорошем смысле, в таком, который подавлял чувства и заставлял сосредоточиться только на том, как лоза медленно проделывала свой путь вглубь. Когда она, наконец, вошла полностью, Вэй Ин почувствовал, что она тяжелеет, и прилегание было настолько плотным, что он почти боялся пошевелиться, боялся сжаться, как будто малейший толчок чудовищной штуки внутри мог заставить его расколоться на две части.
Даже когда Вэй Ин лежал, чувствуя, как глубоко внутри засела лоза, он не мог в это поверить. Долгое время он был ошеломлён, пытаясь осознать, что лоза, которая, как он был уверен, никогда не поместится, теперь полностью внутри.