Глава 17: Сожаление и тоска (2/2)

― Ты уверен?

― Мгм, ― ответил принц, ― было бы жаль тратить его впустую. Если хочешь, выпей.

Ответ был достаточно искренним, чтобы Вэй Ин не стал задавать лишних вопросов. Он отвязал шнурок и открыл кувшин, запах вина был сильным и чистым. Что время сделало со вкусом, Вэй Ин сказать не мог, но когда налил немного в маленькую чашку, то оказалось, что после столь долгого хранения оно вполне пригодно для питья, вкус был искристым, а сама жидкость гладкой и тёплой.

Через два часа и две трети кувшина Вэй Ин лежал на кровати, его ханьфу было распахнуто, лицо и кожа перегрелись от тепла удивительно крепкого напитка. Он чувствовал себя пьяным и игривым, и тихонько хихикал, рассказав какую-то глупую шутку, которая, похоже, позабавила принца, по крайней мере, настолько, что Вэй Ин почувствовал сияние привязанности через их связь. Мысли были в тумане от приятной истомы, от присутствия принца, которое он ощущал вокруг, пальцы снова нежно касались лозы, когда ему вдруг пришла в голову одна мысль.

― Хангуан-Цзюнь, ― мечтательно проговорил он, ― знаешь ли ты кое-что, о чем я давно мечтал?

― О чем, Вэй Ин? ― ласково ответил принц, в голосе которого звучало удовлетворение от расслабленного состояния Вэй Ина.

― Мне было интересно... ― сказал Вэй Ин, слегка запутавшись в своих мыслях, ― каково это, управлять лозами? На что это похоже, я имею в виду. Чувствуешь ли ты это, когда прикасаешься ко мне? Или, когда я прикасаюсь к тебе? Это... что-то похожее на человеческие прикосновения?

Принц задумался над вопросом на несколько секунд, прежде чем ответить:

— Это другое. Это не похоже на человеческое прикосновение, но я могу чувствовать тебя.

Вэй Ин вздохнул, почти почувствовав облегчение. Он потратил так много времени, поглаживая лозы в качестве средства рассеянного или намеренного утешения, но так долго не знал, значит ли это действие что-нибудь для принца. Он был рад узнать, что его усилия, вероятно, не были напрасными.

― Через каждую лозу? ― продолжал он с любопытством.

― Через любую, не через каждую. И не все сразу, ― объяснил принц, ― я могу чувствовать только те, которыми управляю в данный момент.

― О, ― сказал Вэй Ин с внезапным пониманием, в этом был смысл. Лоз было так много, что принц не смог бы воспринимать и контролировать каждую лозу одновременно. Он потянулся к одной из лоз, лежащих на груди, и приложил к ней палец, ― итак, вот эта?

― Да, ― подтвердил принц.

― И... ― улыбка мелькнула в уголках губ, когда он начал медленно водить кончиками пальцев по лозе, ― ты чувствуешь, когда я так делаю?

Вэй Ин почувствовал... что-то, какую-то слабую эмоциональную дрожь через их связь, хотя трудно было сказать, что именно это было. В любом случае, принц тихо ответил:

― Да.

― И что ты чувствуешь? ― спросил Вэй Ин, продолжая шевелить пальцами. Он не мог поверить, что не спросил об этом раньше, но полагал, что сейчас самое подходящее время узнать, ― приятно?

Принцу потребовалась секунда, чтобы осмыслить вопрос, прежде чем он ответил мягким «мгм».

― Да? ― спросил Вэй Ин, улыбаясь все шире, и тут в голове мелькнула неожиданная мысль, от которой дыхание перехватило, а щеки запылали, ― тогда... ― продолжил он, сердце забилось быстрее, когда он обхватил пальцами лозу и поднял её, приблизив к лицу, а голос смягчился, ― как насчёт этого?

Он поднёс лозу к губам и поцеловал её.

― Ты можешь... ― сказал он, практически задыхаясь, борясь с тем, что мысли начинают кружиться, ― ты это тоже чувствуешь?

Может быть, это было глупо, принц трахал его почти каждый день на протяжении многих месяцев, так что, возможно, такой целомудренный поцелуй не должен был заставить его сердце так колотиться, но... с тех пор, как он случайно наткнулся на сцену на кухне Чжу Аньчен, он не мог остановить мысли от возвращения к этой сцене. Он не мог перестать думать о том, каково это – целовать кого-то, быть поцелованным, влюбиться...

И несмотря на то, что принц был не в том состоянии, чтобы поцеловать его в ответ, идея поцеловать самому поразила Вэй Ина так внезапно, что он не смог устоять.

Несмотря на то, что Вэй Ин был уверен, что принцу не нужно дышать в его нынешней форме, в голове прозвучало абсолютно бездыханное «да».

― Как ощущения? ― снова спросил Вэй Ин. Голос слегка дрожал, сердце билось так быстро, что практически трепетало, и он оставил ещё один поцелуй, затем немного сдвинулся и снова поцеловал, ― тебе нравится?

― Вэй Ин, ― голос принца был напряженным, напряженным и взволнованным.

Вэй Ин с трудом мог поверить, что принц взволнован, но прекрасно слышал это, как и чувствовал реакцию, просачивающуюся через их связь, читая её почти так же хорошо, как он мог бы прочитать румянец на чьём-то лице.

Реакция принца ободрила, улыбка вновь ожила в уголках губ, и он снова поцеловал, чувствуя, как лозы, обвивающие его, начинают извиваться и смещаться. Он вздохнул и поддразнил:

― Я могу остановиться, если ты хочешь.

― Не надо, ― тут же ответил принц, словно боясь, что Вэй Ин это сделает, ― не останавливайся.

Вэй Ин выдохнул ещё раз, но этот вдох разрывался между весельем и внезапным возбуждением, когда он почувствовал, как лоза проскользнула под пояс брюк. Ноги мгновенно раздвинулись, бедра поднялись вверх, и его охватило желание, чтобы к нему прикасались, и оно быстро переросло в потребность.

― Тогда ответь на вопрос, ― сказал он, задыхаясь от очередного игривого поцелуя, ― тебе это нравится?

Ответ был очевиден, но Вэй Ин хотел услышать, как принц его произнесёт.

― Мне нравится, ― твёрдо сказал он, и лоза скользнула по члену, заставив Вэй Ина дёрнуться, а затем так же настойчиво повторил, ― не останавливайся.

― Не буду, ― согласился Вэй Ин, задыхаясь, и снова поцеловал лозу, чтобы закрепить обещание, потом ещё раз, и ещё, когда принц быстро переместился между ног и начал тереться о дырочку, ― я не буду.

За этими словами последовал сдавленный стон, кровь быстро прилила к члену, что только усилило головокружение и заставило радоваться, что у него нет причин вставать (потому что он был почти уверен, что если попытается, то упадёт обратно). Прошло не более нескольких секунд, прежде чем дырочка стала скользкой, а лоза легко вошла и стала извиваться внутри, и, хотя желание возникло на удивление быстро, Вэй Ин не был уверен, что когда-либо ещё испытывал такое отчаяние.

Он целовал лозу снова, снова и снова, потом перехватил другую лозу на груди и прижал её к первой, усеивая их обе поцелуем за поцелуем, каждый из которых только сильнее возбуждал принца, и уже через минуту Вэй Ин почувствовал, как лозы дёргают за пояс брюк. Он достаточно пошевелил бёдрами, чтобы помочь лозам стянуть их вниз и снять, после чего снова быстро раздвинул ноги и задрал бёдра вверх с ноющим хныканьем, которое было такой же явной просьбой, как и любая другая. Через секунду ещё одна лоза была около дырочки, проталкиваясь внутрь вместе с первой, а ещё через несколько быстрых толчков к ним присоединилась третья, толкаясь всё быстрее и быстрее, пока Вэй Ин не рухнул в оргазм, и лозы крепко прижались к его губам, когда он тяжело застонал.

Лозы внутри затихли, он тяжело задышал, перевёл дыхание и попытался успокоить свои мечущиеся мысли после внезапного возбуждения и ещё более внезапного оргазма... Когда он достаточно очухался, чтобы снова двигаться, первое, что он сделал, это ещё раз крепко поцеловал лозы, прижатые к губам, что заставило принца снова толкнуться, посылая ещё одну дрожащую волну возбуждения. Не раздумывая, он снова поцеловал его, пьянея от поцелуев не меньше, чем от вина, которое всё ещё текло по венам, и принц снова начал двигаться.

Стоны Вэй Ина стали ещё громче, ещё слаще, ещё отчаяннее, чем прежде. Вскоре его накрыло вторым оргазмом и прошёл он без перерыва. Вэй Ин не хотел, чтобы принц останавливался, и не только сейчас, он не просто не хотел, чтобы принц перестал его трахать, он... Он не хотел, чтобы это когда-нибудь прекратилось. Он не хотел покидать дворец, он не хотел покидать принца. Ему было интересно, каково это – влюбиться и построить новый дом с кем-то, но... разве не это он уже сделал? Разве он не создал новый дом здесь, с принцем? Разве он не нашёл кого-то, кто заботился о нем, кто крепко обнимал, кто хотел сохранить его в безопасности? Разве это не то же самое нежное чувство, которое наполнило его грудь, когда он увидел ту интимную сцену на кухне несколько недель назад?

― Ещё, ― выдохнул он, крепче целуя лозу и вздрагивая, когда принц вошёл быстрее, хотя этого все ещё казалось недостаточно, ― ещё, Хангуан-Цзюнь, ещё.

Он даже не знал, о чем просит. Его мысли были в тумане, грудь болела от переполнявших чувств. Он хотел, чтобы принц прикасался к нему так каждую ночь до конца жизни. Он хотел лежать с ним в постели, хотел рассказывать ему глупые шутки, хотел играть, смеяться и давать принцу всё, что он только мог попросить, также как и принц будет давать ему все, что он захочет взамен. Сейчас у него не было слов для всего этого, а если бы и были, он не был уверен, что у него хватит смелости их произнести, но... Через несколько секунд мысли уже не имели никакого значения, потому что все они были смыты, когда Вэй Ин почувствовал, как четвертая лоза начала проталкиваться внутрь. Дыхание перехватило, удивление, возбуждение и потребность застыли на месте, когда он почувствовал, как она извивается внутри, присоединяясь к трём другим с большей лёгкостью, чем он ожидал, пока не понял, что четыре маленькие лозы были гораздо ближе к обхвату толстой, что его тело настолько привыкло к полноте, что казалось правильным быть натянутым так туго.

Лозам потребовалось всего несколько секунд, чтобы сплестись и начать двигаться одновременно. Вэй Ину оставалось только задыхаться, хныкать и вздрагивать, пока принц трахал его, замедляя темп несколькими болезненно-дразнящими ударами, прежде чем начать набирать скорость, чтобы в конце концов входить в него почти в такт биению сердца. Каждый толчок вызывал всплеск наслаждения, словно фейерверк под веками. Он пытался не забывать о лозах на губах, прижимаясь к ним отчаянными поцелуями, исполняя желание принца, пока лозы снова и снова заполняли его.

Вэй Ин кончил ещё раз с очередным громким стоном, сжимаясь вокруг лоз, которые продолжали входить... и как только он перестал сжиматься, принц удвоил темп, толкаясь быстрее, входя сильнее, заполняя так сильно, как только мог. Вэй Ин забыл как дышать, чувствуя, как наслаждение снова поднимается все выше и выше, зрение погасло, а тело напрягалось все больше и больше, в голове временно исчезли абсолютно все мысли, не связанные с быстро наступающим экстазом...

Лозы, крепко прижатые к губам, были единственным, что не позволило ему задохнуться от стона, когда его накрыл четвёртый оргазм, тело выгнулось дугой, на несколько секунд, длившихся целую вечность, собственная сперма прочертила впечатляющую полосу по животу... прежде чем его отпустило, и он рухнул обратно на кровать, отчаянно пыхтя в поисках воздуха после того, как забыл дышать.

Он вздрогнул от тихой пульсации после оргазма, прежде чем полностью обмякнуть, мысли приятно витали в дымке посторгазменного блаженства. Только через минуту или около того лозы внутри зашевелились, как будто собираясь выйти, и прежде, чем Вэй Ин успел подумать, крепко сжал их, заставив себя задрожать и остановив их.

― Останься, ― выдохнул Вэй Ин. Он не знал, что собирался сказать, пока не произнёс это слово, но как только оно вырвалось, он понял, что имел в виду, ― останься внутри. Мне это нравится, ― слабо пробормотал он, прежде чем снова поцеловать лозу. Если принц мог честно признаться, что ему что-то нравится, то и Вэй Ин мог, ― я хочу заснуть вот так.

Принц заполнял его так основательно, что, когда он неизбежно выходил после того, как они заканчивали... Вэй Ин ненавидел эту пустоту. До той первой ночи за второй дверью Вэй Ин не понимал, как ему это нравится, что ему нравится засыпать, когда принц все ещё внутри, так что... Если бы принц остался внутри, ещё немного, пока Вэй Ин не заснёт... что ж, это было бы просто прекрасно.

― Хорошо, ― тепло согласился принц, ещё одна лоза обвилась вокруг руки Вэй Ина и ободряюще сжала её, ― я не буду двигаться.

На губах Вэй Ина расцвела мечтательная улыбка, и он позволил себе расслабиться, и глубоко вздохнуть, когда рука, державшая лозу у рта, наконец, безвольно опустилась.

Прошла всего минута, прежде чем он погрузился в удивительно спокойную дрёму.