Глава 2: Первая встреча (2/2)

На мгновение ничего не произошло. Принц не двигался, и несмотря на то, что Вэй Усянь был полностью уверен, что не сможет побороть страх, пытавшийся завладеть его мыслями. Через некоторое время пульс начал выравниваться, а мысли замедлились. Он почувствовал, как его тело постепенно расслабляется, как над ним оседает тёплая дымка, не то, чтобы дымка опьянения, это было просто обволакивающее ощущение комфорта. Это было похоже на то, как если бы после долгого холодного дня он зашёл в дом, и кто-то укутал его толстым одеялом и подал миску горячего супа — ощущение тепла и дома, которое не позволяло не расслабиться.

Какая-то часть его сознания, конечно, поняла, что произошло. На листе было что-то, что касалось его, что-то, что было намазано на его кожу, чтобы он почувствовал себя так, но… После напряжения, которое весь день сжимало его желудок в узлы, даже такое принудительное расслабление было желанным.

Если то, что должно было произойти, было неизбежно (а Вэй Усянь уже был уверен в этом), он предпочёл бы встретить это в таком состоянии, чем позволить ужасу поглотить себя. Он с наслаждением сделал несколько медленных вдохов, позволяя векам опуститься и прислонился всем весом к двери. Мысленно он почувствовал реакцию, почти похожую на удовлетворение, как будто принц был рад видеть, что он успокоился. Вэй Усянь наслаждался этим чувством, пока мог, смутно замечая, как медленно рассеивается свет, как солнце опускается ниже, постепенно скрываясь за линией деревьев, поскольку теперь, когда он лучше представлял себе, на что обращать внимание, его внимание было сосредоточено на листве вокруг него.

— Это больно? — тихо спросил он.

Он не был уверен, что вообще собирался задавать такой вопрос, и не был уверен, что хочет получить ответ. Он предполагал, что если будет больно, то он будет ещё больше благодарен за то, что спас Цзян Яньли от этой участи, но это не значит, что знание изменит ситуацию.

В голове Вэй Усяня прозвучало… нерешительное замешательство, которое затем дополнилось отказом, что Вэй Усянь воспринял как определенное «нет». Доверял ли Вэй Усянь этому ответу, было совсем другое дело, но сейчас ничего не оставалось делать, кроме как ждать, что произойдёт. Он проследил взглядом за лозой, которая двигалась по его ноге и бедру. Она слегка касалась ткани, чуть щекоча кожу под ней, и слабая улыбка непроизвольно возникла в уголках губ, пока она медленно продвигалась вперёд, пока…

Лоза коснулась паха, и Вэй Усянь слегка вздрогнул от неожиданности. Но лоза не продолжила свой путь вверх по его телу. Она сделала секундную паузу, а затем целенаправленно прикоснулась к передней части брюк.

От этого прикосновения Вэй Усянь резко вдохнул и попытался отвести бёдра несмотря на то, что им некуда было деться.

— Что ты…

Вопрос прервался, так как лиана, похоже, нашла то, что искала, и стала настойчиво мять мягкий член Вэй Усяня под тканью. От удовольствия по позвоночнику пробежала дрожь, но Вэй Усянь был так удивлён, что попытался отстраниться.

— Прекрати! — прошипел он.

Тут же лоза не только остановилась, но и приподнялась, её конец сдержанно закрутился, явно подчиняясь приказу Вэй Усяня.

Вэй Усянь ошеломлённо замолчал. Он не ожидал, что принц остановится, и растерялся, что делать дальше, глядя на лозу, которая, казалось, покорно ждала его слов. Не зная, что ещё сказать, он вернулся к вопросу, который пытался задать всего несколько секунд назад, на этот раз с большим успехом.

— Что ты делаешь?

Возможно, это было глупо задавать вопрос, который требовал более сложного ответа, чем «да» или «нет», даже эти ответы были немного двусмысленными, но вопрос был задан, и он не мог взять его назад. Он подождал несколько секунд, ожидая, ответит ли ему принц или нет, когда…

Ощущение, возникшее в ответ, было… сложным, и Вэй Усянь не знал, как его разделить, поэтому ему оставалось лишь бороться с преобладающим ощущением, что подобный контакт был именно таким.

И как только реакция улеглась, ему стало немного легче соединить точки. В конце концов, несмотря на отсутствие каких-либо конкретных упоминаний об этом в текстах, которые он читал… он был посвящён в слухи, ходившие на улицах среди тех, кто не считал себя слишком приличным говорить о таких вещах. Даже без каких-либо веских доказательств у людей были свои подозрения относительно того, почему в текстах требовалась дева, а не женщина любого возраста или опыта. Можно найти дюжину причин, по которым дух или демон может ценить чьё-то целомудрие, но ответ, о котором большинство людей старались не упоминать, касался того, что у этого существа есть особый способ извлечения ци из своей жертвы.

Подобные вещи были далеко не редкостью. Те же хули-цзин, которые, по слухам, прокляли принца, иногда прибегали к подобным способам, но Вэй Усянь до сих пор не решался подумать о подобном. Он сделал ещё один вдох, и его кратковременное желание запаниковать быстро угасло, и он почувствовал странную решимость, когда лучше понял, что происходит. Не помешало и то, что он все ещё чувствовал уютное тепло на задворках своего сознания, не пытающееся навязаться, но готовое принять его обратно с распростёртыми объятиями, как только он позволит.

Похоже, так же вела себя и лоза, которая всего минуту назад лапала его. Она все ещё была в вертикальном положении, свернувшись колечками, как и раньше, и у Вэй Усяня сложилось впечатление, что она ждёт его разрешения, прежде чем прикоснуться снова… Что ж, для духа, который якобы провёл века, пожирая молодых женщин, он казался ужасно вежливым.

Ему потребовалось мгновение, чтобы смириться. Он уже смирился со своей сегодняшней участью, и как бы она ни сложилась, это не имело особого значения, не так ли? Он ожидал, что его съедят целиком или по частям, или что из него будут высасывать жизненные силы, пока он не превратится в пустую шелуху… вряд ли это была худшая участь, чем все остальное, что он мог себе представить.

— Хорошо, — сказал он, выдохнув, когда глаза закрылись. Он отпустил руки, позволил себе снова погрузиться в тепло, которое так любезно предоставил ему принц, и расслабился, прислонившись к двери позади себя, — всё в порядке, продолжай.

Он не потрудился открыть глаза, но через несколько секунд снова почувствовал движение лозы, почувствовал, как она снова скользнула по штанам, прижалась к нему и тут же начала настойчиво тереться о член.

Вэй Усянь сделал ещё один вдох, и тело слегка дёрнулось от прикосновения. Искра удовольствия возникла на удивление быстро, и не прошло и минуты, как он почувствовал, что возбуждается, почувствовал, как его член напрягается от прикосновений лозы, трущейся о него.

Хотя, возможно, удивляться было глупо. В конце концов, Вэй Усянь приучил себя реагировать на прикосновения. За последние несколько лет он трогал себя… ну, почти каждый день. Даже в те моменты, когда он не был возбуждён, когда он устал, или болел, или был в плохом настроении по какой-то причине, он все равно забирался в постель ночью и начинал трогать себя через штаны, позволяя себе медленно возбуждаться от тепла руки, пока либо не кончал просто так, либо не обхватывал рукой эрекцию. Это стало для него чем-то вроде ритуала, и он часто обнаруживал, что после оргазма спит гораздо лучше, чем без него.

Так что мысль о том, что просто физическое поглаживание может всего за пару минут превратить его из испуганного и мягкого в возбуждённого, была не такой уж и странной. Конечно, это было… что-то совсем не похожее на руку, что-то, чего Вэй Усянь никогда не ожидал, но… это все равно была физическая стимуляция, и прошло совсем немного времени, прежде чем он стал твёрдым, тихонько пыхтя про себя, когда дымка возбуждения присоединилась к тёплому туману в голове. Сочетание этих ощущений приятно опьяняло, и Вэй Усянь с удовольствием погрузился в них, стараясь не думать о том, что к нему прикасается.

Несмотря на то, что Вэй Усянь часто предавался самоудовлетворению и фантазиям, которые сопутствовали подобным вещам, он никогда раньше не испытывал прикосновений других. У него не было представления о том… как это должно ощущаться, должно ли требоваться так мало усилий, чтобы он стал почти до боли твёрдым, чтобы он не мог не двигать бёдрами в такт прикосновениям. Он не знал, нормально ли все это, или его сердце колотилось сильнее, чем следовало, из-за потусторонних обстоятельств.

Чем сильнее нарастало возбуждение, тем меньше он волновался. Если ему придётся умереть, несмотря ни на что, он не мог не думать, что это не такой уж ужасный способ уйти.

Из оцепенения его вывел лишь краткий миг, когда он почувствовал, как лоза внезапно скользнула от его возбуждения дальше вверх по телу, но лишь через мгновение он понял, что происходит, почувствовав, как она извивается, забираясь под мантию, а затем снова скользит вниз по коже уже под тканью.

А потом лоза стала не просто тереться о него, а обвилась вокруг члена, и Вэй Усянь резко вдохнул. Он почувствовал что-то скользкое на коже, когда скрученная лоза начала гладить его, скользя вверх и вниз по длине с мучительной медлительностью, и неожиданный звук вырвался из его горла.

В течение следующих нескольких мгновений Вэй Усянь не мог соображать, пока лоза осторожно дрочила ему. Все её движения казались такими точными, такими продуманными: как она скользила по стволу от основания до самой головки, как её витки, казалось, сжимались и разжимались, как она полностью прекращала движение, когда конец лозы проводил по головке. Дважды Вэй Усянь чувствовал пик возбуждения, его дыхание участилось, тихие хныканья, которые он не мог остановить с тех пор, как лоза проскользнула под одежду, стали громче. Только в такие моменты лоза полностью прекращала движение, позволяя Вэй Усяню находиться на грани оргазма, пока напряжение не рассеивалось и лоза не начинала двигаться, постепенно возбуждая его снова и снова.

Наконец Вэй Усянь снова почувствовал это, ощутил, как возбуждение накапливается у основания позвоночника, услышал, как его хныканье медленно переходит в полноценные стоны, но на этот раз лоза не остановилась. Вэй Усянь содрогнулся, руки вцепились в сплетение лоз, бёдра затряслись от возбуждения, жар нарастал все сильнее. Он отрывисто простонал, тяжело кончив, оргазм накрыл двумя быстрыми волнами, после чего тело тут же обмякло, а грудь вздымалась от затруднённого дыхания.

Когда оргазм прошёл, волна изнеможения обрушилась на него со всей силой, и прежде чем другая мысль успела прийти в голову, мир вокруг него потемнел.