Часть 1.0 (1/2)

Стоя в аэропорту, Эндрю всё ещё не понимал, на кой черт Кевин его выдернул ни свет ни заря с постели, но в очередной раз поразился реакции Дэя. Сегодня его раздражало всё, начиная от взбудораженного лица Дэя и вынужденного просмотра новичков до обязательного полёта на самолёте до Аризоны. Полупустая бутылка виски, прихваченная из коллекции тренера, немного успокоила и, помножив действие таблеток, притупила страх перед высотой.

Сбоку механический голос сообщил, что рейс, нужный «Лисам», через минуту прибудет и всем нужно пройти на посадку. Колкая паника затопила всё нутро, мертвенно холодными руками прикасаясь к органам и горлу, обещая. Она семенила где-то сзади, поджидая момента чтобы ещё больше добить Миньярда, однако он не мог позволить себе поддаваться ей, он должен быть сильным и хладнокровным. Готовым дать в ответ вдвойне. По другому в этом мире выжить сложно. Ваймак критически осмотрел улыбающуюся морду Эндрю, что была бледнее обычного, и тихо выругался, доставая из своей сумки ещё одну маленькую бутылку с алкоголем. Миньярд воспрял духом, зашагал, по пути большими глотками осушив бутылку, и прицельным броском выкинул стеклотару в мусорку. Стоящая рядом с большим ведром женщина, следящая за бегающим вокруг неё ребёнком лет десяти, яростно посмотрела на Эндрю и открыла было рот, собираясь разразиться злобной тирадой, как внезапно стушевалась, встретив холодные карие глаза. Эндрю склонил голову набок, рассматривая небо в панорамном окне за спиной женщины, которая в следующую секунду словно испарилась с его поля зрения.

- Нам пора, - Ваймак поднялся по лестнице, скрываясь за раздвижными дверями.

Единственное, что заставило его сидеть в томительном ожидании, осматривая макушку сидящего перед ним старика - в его шевелюре минимум половина волос, ещё не успевших к этому времени выпасть, были блесло-седыми, словно стеклянными - была фотография одного из отобранных среди кучи игроков и увиденная ненароком часть матча, сброшенная одним из тренеров. Личность этого человека навевала некое настольгическое настроение, хоть прошлое Эндрю старался никогда не вспоминать, что было слишком проблематично и невозможно с его-то памятью. От прошлого не убежишь даже если ты профессиональный спортсмен и гений лёгкой атлетики и бега. Оно всегда ходит за тобой по пятам, дышит в спину, всякий раз подкидывает не нужные воспоминания.

Адель Эстерния. Одна из кандидатов, отобранных критическим взглядом Кевина и тренера, играющая на поле так, словно в этом заключалась вся её жизнь. Девушка, что отдаёт всю себя на тренировках и в игре, часто перескакивая со своей законной позиции на позицию нападающего, проводя вместе с Нилом Джостеном, вторым отобранным игроком, совместные атаки и довольно интересные распассовки. Кевин как-то заметил, что она частенько играет от стены, и ему следует проверить потом её меткость приёмами «Воронов».

Однако его не особо интересовала сама игра девушки, Эндрю мысленно разобрал это имя - и личность, до недавнего времени бывшую простым образом в голове - на составляющие. Адель Эстерния - фамилия отдавала скрежетом песка на зубах и вызывала оскомину - может быть, точнее будет сказать «звёздная девчонка» Баттон, потерявшая мать в автокатастрофе, с улыбкой встречавшая новых детей в приюте, а после объясняющая правила и помогающая вжиться в не особо доверчивый коллектив. Шустрый Воронёнок, как её прозвал главный воспитатель, была чуть ли не единственным ребёнком, которого за весь прожитый в приюте год ни разу не пытались усыновить, пусть и смотрели так, словно она была недосягаема для них. Однако, как бы странно это ни было, Адель не расстраивалась, прекратив устраивать истерики после второго прихода семейной пары, что мило беседовали с Баттон, умилялись с её ушей и не по-детски умного взгляда, а после брали других детей. Она почти перестала ощущать умилительные взгляды, как плевки в лицо, попросту абстрагировавшись от них. Адель была той, кто не испугался холодящего душу взгляда Эндрю, который волком смотрел на всех окружающих его людей старше возрастом, и, закрыв глаза на агрессивное поведение, первая заговорила с ним, предложив конфеты - Эндрю как сейчас помнил вкус шоколадных «стрел», которые ей дал один из возможных приёмных родителей. Она почти не реагировала на внезапные удары, когда пыталась его разбудить по просьбе воспитателя, которые были слишком против её «дружбы» с Эндрю Доу, но встревать не хотели. Они прекрасно помнили какие концерты по заявкам она могла устраивать, если ей что-то не нравилось.

Гейз - он иногда любил сокращать её первое имя именно так, намеренно действуя на нервы Адель - никогда не спрашивала о том, что именно происходит с ним в приёмных семьях. Никогда не прикасалась к нему, если он этого не позволял и не хотел, проявляя небывалую учтивость.

Всегда пыталась фильтровать свою речь и напрочь искоренить оттуда эти чёртовые «пожалуйста». Конечно, это не всегда получалось. Но она всегда была рядом, всегда была готова поддержать в чем бы то ни было. Она словно постоянно забирала негативные мысли, частично дарила желание жить и не сдаваться. Вновь и вновь воскрешала его умирающую надежду. Хотя сама же была где-то на дне, до краёв забитая собственным горем. Её всегда учили быть сильной, не показывать свои слабости людям. Быть готовой ко всему, что только можно.

Сидящий спереди старик закашлялся так, словно сейчас выплюнет свои лёгкие и Эндрю поморщился. Он до хруста сжал подлокотник и посмотрел на сидящего рядом Кевина, что смотрел какие-то документы, переданные тому Ваймаком. Эндрю задумчиво перевёл взгляд на вереницу букв и не видел их вовсе, раздумывая, а стоит ли вообще брать её в команду. Спроси его сейчас кто, ответ неизменно был бы - да, стоит. Стоило хоть взглянуть насколько изменилась её личность, утратила ли она свои розовые очки. Утратил ли сам Эндрю возможность быть «Ангелом».

Миньярд даже не заметил, как они долетели. Очнувшись лишь от когда в его грудь с силой прилетел бумажник тренера. Запустив им в отправителя, Эндрю поднялся на чуть онемевших ногах. Выходя из аэропорта Аризоны он уже сгорал от нетерпения, пусть внешне это и не было заметно.

Что ж, не сказать, что Эндрю разочаровался, увидев напряжённую появлением чужих людей на своей территории девушку, профессионально скрывающую страх за бесстрастным выражением лица. Лишь знакомые явно циганские глаза и, Эндрю был уверен, что под свисающими локонами были заострённые уши, выдавали в ней ту Баттон, которую он знал годы назад. Он, можно сказать, этого ожидал - жизнь не щадит никого, преподнося проблемы на блюдечке с золотой каймой.

Когда-то часть детей завидовала Адель, тому, что за ней спустя долгое время пришёл «настоящий отец» - родство угадывалось в до чёртиков похожих носах и тесте - богатый даже на вид, тот кто в первую встречу общался с ней вполне ласково, пусть и слишком неумело. Дети завидовали, любовались и не замечали, как на Николаса Эстерния, как представился тогда мужчина, из-под тишка волком смотрят две пары детских глаз. Сама Адель чувствовала, что Николас очень странный, у девушки интуиция работала хорошо, сколько раз ночами она с Эмили и самим Эндрю выходили на «охоту за печеньем». И ни разу ведь не попались. Эндрю же просто не доверял ему: имя было точь в точь,как у одного кровного сына из семьи, в которую его однажды забрали, и мужчина ощущался слишком...страшным, мерзким, словно от одного его холодного взгляда по органам пробирался отвратительный, липкий холодок. Эндрю тогда угрозами, что прикуёт ту к батарее в подвале, потребовал у Адель обещания, что с ней всё будет в порядке, насколько это вообще возможно. Что она хоть немного попытается противостоять всему, что даже чисто теоретически может с ней произойти. Он как сейчас помнит тот отдающий горечью на языке страх и надежду, что хотя бы этот Николас окажется нормальным человеком.

И вот, увидев повзрослевшую Адель, явно утратившую былую лёгкость было..грустно? Да, скорее всего, грустно, тошно и разочаровывающе в том самом Николасе. Хотелось пройтись до её дома и пересчитать Эстерния косточки, выяснить, какого чёрта этот утырок вёл себя, как последнее мурло, судя по всему. Эндрю тихо и до рези в лёгких глубоко вдохнул, убирая к чертям собачьим всю агрессию - умершее когда-то желание защитить первого человека, который относился к нему с уважением и доброжелательно, как с братом, а не неразумным ребёнком или «ублюдком», с которым он делил один батончик на двоих, видимо, было не таким уж и похороненным. Этот мертвец с каждым мгновением прорывал себе путь на волю, выбираясь из братской могилы его чувств, которые тот хотел похоронить. Но не смог. Он чувствует слишком много, но этого словно никто не замечал, продолжая величать его безчувственным.

Когда Миньярд увидел натуральный страх в чернильных тоннелях глаз Адель, что с расширенными в ужасе зрачками наблюдала за крепкой фигурой мужчины, агрессивно говорящему по телефону, Эндрю понял - это и есть тот самый Николас. Его белоснежная, заляпанная машинным маслом рубашка плотно охватывала крепкие плечи, а закатанные до локтей рукава являли миру бугристые вены на обманчиво хрупких предплечьях. Сбитые костяшки буквально кричали о том, что он как минимум знает как правильно бить. Эндрю подозревал, что испытывались эти навыки ни на ком другом, как на Адель. Его руки зачесались выхватить из ножен пару лезвий и молча всадить их в глотку мужчине, как внезапно Баттон - язык не поворачивается даже в мыслях назвать её «Эстерния» - схватила его и тренера, начав лепетать что-то о мороженом, любви и прочем. Эндрю не вслушивался, вспомнит позже, сейчас же его голова была забита призрачными образами: вот маленькая Баттон и Эмили, девочка на год младше Адель, которая пришла в их приют за пол года до ухода оттуда самой Адель, профессионально заговаривали зубы улыбающейся продавщице в магазине, пока, на тот момент, Доу проворно складывал в рукава толстовки на размер больше мороженное, отдающее арктическим холодом до самых кончиков пальцев, и энергетические батончики, в то время как сама Адель выклянчивала скидку - которую обычно давали за натурально отыгранные слезы и охрипший от сдерживаемого плача голос - на большой пакет сока.

Вот Адель в одиночку втирает что-то про веру в макаронного монстра улыбающемуся мужчине немного за 40 в идеально отглаженом, дорогом даже на один только внешний вид костюме, пока сама незаметно для мужчины забирала его бумажник, перекидывая его Эндрю, и пока тот, закатывая глаза на ранние увещевания Баттон, что нельзя ведь забирать все деньги, доставал большие купюры. После чего Адель «замечала» под ногами мужчины его бумажник. Сколько раз они проделывали это? Даже с его идеальной памятью подсчитать всё почти невозможно, но минимум двадцать людей они точно облапошили.

Они были неплохими карманниками, и этот опыт не раз выручал.

Эндрю не мог не заметить, как её плечи чуть расслабились, как только она пересеклась взглядом с тем странным мужчиной за прилавком, что ледяным взглядом следил за приближением к его месту торговли. Эндрю стало чуток неуютно, когда яркие зелёные глаза быстро и слишком цепко пробежались по каждому человеку, оценивающе остановившись на Ваймаке, и в глубине его взора появилась нотка опасности. Он явно был готов в любой момент достать оружие и защищать Адель - Эндрю был уверен, что минимум нож под стойкой точно должен быть. Это было видно в обострившихся чертах его лица, что тут же приветливо разгладились стоило Адель поздороваться. В этом городке было всё не настолько уж и отвратительно, и здесь существовал кто-то, готовый защищать её. Это радовало.

Эндрю словил себя на мысли, что этот чувак чем-то напоминает ему себя же, словно частично изменённое отражение. Быть может, рьяным желанием защищать свою семью чего бы-то ни стоило? И Эндрю это видел, что она была для него словно родная дочь. Эндрю задумался, а как изменилась бы её жизнь, прийди тогда в детский дом этот Бен, а не тот ублюдок? Насколько процентов Адель была бы счастливей?

- Добрый день, Бен, погодка сегодня просто потрясающая. Как продажа? - широко улыбнулась Адель, впервые за всё время их «прогулки» напомнив Эндрю того самого «Воронёнка», первого человека которого он пообещал защищать от нападок некоторых детей, которых раздражало слишком дружелюбное поведение Адель, когда был ещё Доу.

Он не слушал диалога, просто смотрел то на мороженное, то на живой взгляд и яркую улыбку Баттон, на наигранное возмущение. Когда-то, Эндрю вполне спокойно мог определять эмоции Адель, уже в десятилетнем возрасте умеющую скрывать эмоции, выводя на чистую воду когда той было действительно плохо. И сейчас он отчасти радовался, что тот навык, оставшийся на подкорке сознания, не обманул даже возросший скилл актёрского мастерства.

В голове всплыл голос Ваймака, сухим тоном сообщающего, что новенькие будут уж явно куда спокойней и уравновешенней, чем «эти ненормальные дети» - нынешний состав «Лисов». Эндрю на секунду задумался, что головных болей у команды знатно добавилось - Адель не умела находить адекватных друзей, если её знакомые вообще имели хоть малейшее право называться так - прекрасным примером может служить тот же Эндрю и Эмили, пусть это и было давно. Вкусы меняются, но не в друзьях с которыми ты так охотно хочешь общаться, а исходя из слов Бена - с Джостеном Адель контактировала на постоянной основе. В Эндрю взыграл интерес, что же это за человек такой, как изменилась действующая на нервы девочка за время? И что же это за «Нил Джостен», кого он из себя представляет.

Тем временем этот самый Бенджамин заявил, что он, Эндрю, и Адель скорее всего споются. Если их бывшую, с вашего позволения сказать, дружбу можно перенести на сегодняшний день - всё возможно; Адель с улыбкой подтвердила. Эндрю не думал, что его детское, давно умершее под лавиной жизни, желание хоть немного защищать эту, по сути дела, не такую уж и слабую девушку полноценно воскреснет, моментально принимая её в его «семью». Если она всё ещё помнит его и попытки научить Баттон драться, все другие навыки, которые, Эндрю был уверен почти на сто процентов, Адель чисто из упрямства оттачивала - защита ей по факту и не нужна. Тем более с таким знакомым, как тот мороженщик.

Эндрю почти ликовал, хотя, скорее всего, эта радость была химическая, простым воздействием таблеток на мозг. Но он не мог отрицать, что его злость немного гасило понимание того, что за Адель, всё ещё оставшуюся в его голове Воронёнком с уклоном в ещё большую скрытность, готовы рвать жилы. Но понимание, что с ней в любом случае творилась та ещё параша, сделавшая из жизнерадостного человека, не обращающего внимания на трудности...такое. Слишком холодную и скрытную, пусть на первый взгляд она и была открытой, словно книга в которой ты не можешь прочесть ни буковки, но видишь текст от корочки до корочки.

Потом в его поле зрения появился тот самый Нил, о котором говорил Бенджамин, за которым они в принципе и пришли сюда, на стадион. В груди Эндрю взыграл интерес - что такого в этом пареньке, раз Адель решила ему довериться? На вид - самый обычный подросток, который боится перемен, интуиция же кричала, что всё не так просто, что за его сокрытыми линзами глазами таиться нечто опасное, захватывающее. Это пугало опасностью для его близких, но завораживало для себя, ему уже тогда хотелось раскрыть Джостена словно он тяжёлая задачка.

Тихо брошенное «Ангелок», когда они стояли у той машины и разговаривали обо всём и ни о чем одновременно выбило почву из-под ног, заставило сердце сделать кульбит.

Она помнит? Насколько много воспоминаний осталось?

Больше ни одного намёка вплоть до их перелёта в Южную Каролину не было, удивило лишь то, как быстро она раскусила его маленький обман, Эндрю видел, как Адель подалась вперёд и улыбнулась, полноценно расслабившись на заднем сидении. И вновь это самое «Ангелок» и вопрос о проколотой брови. О чертовой левой брови. Он тогда на мгновение завис, сжимая руками руль - в голове Эндрю тогда прозвучал тонкий детский голос, спрашивающий не хочет ли Эндрю в будущем сделать себе пирсинг, со слышным азартом в голосе спрашивая его мнение о скрытом парном пирсинге, и когда все люди будут думать, что этим двоим просто захотелось проколоть бровь - они будут знать, что делали это одновременно и у каждого из них один шарик с другой серьги. Звучит глупо, но Баттон тогда казалось, что это довольно круто. Это можно считать ещё одним камушком в огород того, что она помнит?

Она обязана помнить, такой человек, как Адель, не может быть так по-настоящему спокойной в окружении незнакомца, пусть и с Джостеном под боком. Даже прошлый «ребёнок» взглядом пытался бы найти что-нибудь, чем можно защищаться, она была под сильным удивлением, наслушавшись полупьяными рассказами старших детей о несправедливости мира и взрослых людей в частности. Доверчиво поведаных рассказах о жестокости подростков. Эндрю никогда не рассказывал, что с ним происходило в приёмных семьях, не собираясь тревожить психику и скрытую агрессию Адель, помноженную на семейную злопамятность и жестокость, эта тема - табу в их отношениях. И Баттон проявляла немыслимую тактичность для такого человека, который почти не знал о существовании личных границ. Сейчас, смотря сквозь призму времени, Эндрю понимал, что Адель сгорала от желания вытрясти его душу, успокоить и заживить его раны так, как умела только она, настолько ненавязчиво, что ты этого не замечаешь даже, со временем с удивлением отмечая, что с тобой теперь всё в порядке, так за всё прожитое им время не мог почти ни один человек, кроме Бетси и Рене. Однако Эндрю был для неё дорог, поэтому она запирала своё любопытство на амбарный замок и продолжала трещать об увиденном ею мультике, спрашивать-спрашивать-спрашивать у Эндрю обо всём на свете. Не позволяя хотя бы днём остаться наедине со своими мыслями, что раз за разом подкидывали отвратительный шёпот на ухо, разные по форме и размеру руки на его теле и кровь. Мерзкий отдающий металлом запах словно въелся в участки его кожи, и Эндрю всё время преследовало ощущение её липкости и скованности, когда ему не хватало сил пройтись в ванную комнату, смыть с себя начинающую засыхать кровь и прикосновение.

Его преследовало слишком много крови, но, видимо, недостаточно раз этого всего не замечал ни один человек, а полицейские отмахивались, мол, «что правдивого может сказать о них приютский ребёнок который даже не знает что такое любовь настолько, что не может отличить её от домогательств». Каждое слово, сказанное взрослыми, отдавало горечью во рту, оставаясь кровью на губах. Эти самые слова, гонгом звучащие в его голове, словно немного затихали в присутствии Баттон.

Адель словно губка впитывала чужие проблемы и страхи, после чего выбрасывала часть «себя», впитавшую чужую боль и начавшую отравлять её саму. Эндрю как-то ещё в первые месяцы их знакомства заявил, что ей следует идти на психолога, пусть даже она не умеет правильно подбирать слова, но даже своими временами жестокими замечаниями она умела задевать что-то в глубине души её собеседников, помогая найти ответ на мучившие их вопросы. Она как никто другой могла избавить от почти любого страха

***

Эндрю молча смотрел как Адель выбирает алкоголь, как она поправляет идиотский чёрный слишком лёгкий шарф одетый поверх высокого горла футболки. Её рука, обтянутая неизменными перчатками, двинулась сама собой и костяшками отстучала знакомый с детства незамысловатый мотив по груди стоящего сбоку и витающего в своих мыслях Эндрю, привлекая внимание к этикетке с посмотрела, дескать, «Пить эту хуйню будешь?». Он мог бы сказать, что так она привлекает внимание всех, но даже с тем же Джостеном она отстукивает совершенно иной мотив.

Он на мгновение замер, а в голове пронеслось воспоминание о том, как она впервые очутилась в том детском доме.

Весна - довольно странное и приятное время года. Сейчас солнце светит настолько ярко, что, казалось,тебя сейчас испепелит, а в следующую секунду тебе на голову грозиться выпасть снег. А небо заволакивает грозовыми тучами. Майское солнце мягко грело макушки, бликовало в разлитой по траве воде и в окнах трёхэтажного снежно-белого здания. Во дворе играли самые младшие дети и парочка подростков, что частенько засиживались с детьми и любили с ними играться и проводить время. Они чувствовали, что должны хоть одним глазком приглядывать за младшенькими, ведь кто вообще знает, что на этот раз они отчебучат и кто первый начнёт драку. Девушка поправила свои короткие волосы и уселась на траву, не побоявшись замарать свои светло-голубые штаны, подтягивая к себе игрушечного пони, продолжая вести диалог с сидящим на качелях парнем.

- Я тебе говорю, Джи, он явно что-то скрывает, - единорог взлетел в воздух, сделав полукруг над головой засмеявшейся Лиззи. - Он не мог так просто отказаться от неё.

- Да, Боже, когда ты уже прекратишь вспоминать об этом уроде? - устало вздохнул Джи и покачал головой, приветливо кивая Саманте и уступив девочке лет десяти качели, оперевшись о ствол дерева. - Зато Лиззи сейчас с тобой, а не в окружении пьяниц. Разве это не хорошо, Ли?

- Это потрясающе, - вздохнула она и чуть нервно засмеялась. - Но мой папаша никогда бы не додумался сам отправить ребёнка в детский дом, шаришь? Ему куда легче, чтобы с ним рядом кто-то был, чтобы подставляли тазик когда ему хуёво. Ходили за опохмелом. Да, Лиззи всего шесть, но я в этом возрасте уже гоняла в магаз за пивом. Типо, чувак, он никогда бы не стал так запариваться.

- Может наконец просветление на него снизошло?

- Настолько, что он сам приперся сюда и буквально вручил мне в руки сестру? С ним явно сам Господь Бог заговорил, - она иронично подняла левую бровь - Он умирает, другого варианта я тупо не вижу.

- Даже если и так, - хмыкнул парень, махнув Эндрю, чтобы тот подошёл, - то вариант тоже не такой уж и плохой. Сам виновен. Нечего было детей строгать как папа Карло.

- Не сомневаюсь, - закатила глаза девушка, приветливо улыбаясь Эндрю. - Приветик, Дрю. Извини, не мог бы ты после ужина буквально на полчасика занять мелкую?

- Снова к своему этому свалишь? И почему я? Вон, хай Джин сидит с Лиз, - Доу закатил глаза и устало вздохнул.

- Она тебя любит, а Джин будет со мной занят, там дело реально важное, - Эндрю фыркнул и Амели бросилв на него подозрительный взгляд. - Ах ты маленький засранец, - мозолистая ладонь девушки легонько проехалась по волосам Эндрю. - Ишь какой взялся, вообще меры не знает, ещё и напоминает о всяком. Вот почему мужчина, даже такие мелкие, настолько любят ненавязчиво давить на больное?!

Амели продолжала разоряться, не скупясь на ругательства, просто закрыв уши сестре. Эндрю непонимающе округлил глаза и взглянул на Джина, что с лёгкой улыбкой наблюдал за подругой, тихо фыркая на особо красочных оборотах. Что здесь происходит, Эндрю ведь даже не сказал ничего такого?

- Она буквально на днях рассталась с Кэрри, - любезно поделился Джин, едва увернувшись от прилетевшей в его сторону пластиковой игрушки, что с тошнотворным хрустом разлетелась, ударившись о твёрдую кору дерева. - Вот уже три дня подряд я должен слушать какой он «ублюдочный мудак и ничего не смыслящее млекопитающее, у которого в голове лишь жалкий зачаток мозга, не способный к развитию. А за работоспособность, реакции и прочее отвечают мизерные крупицы его костного мозга. Что он вышел максимально конченным, и именно поэтому его нужно запихнуть обратно в его мамашу и перетрахать на что-нибудь более адекватное». Мне кажется, что не будь Ли такой добренькой - Керри валялся бы где-то избитый.

Эндрю никак не отреагировал, молча согласившись с Джином. Старшая девушка была ростом под 190, а в плечах и силе могла бы посоперничать с Карлом, парнем из дома неподалёку, что занимался какими-то боевыми искусствами. Вот только мышцы Ли были нарощенны довольно тяжким трудом на стройке, куда она ходила подрабатывать в свои 14 и по сей день ночами и вечерами пробиралась на место, помогая со всем. А вот Карл по большей части сидел на стероидах.

- Слышишь ты, маленький мерзкий недоносок, я тебе сейчас. - она внезапно замолчала, отпустив уши засопевшей Лиззи и подперев подбородок ладонью, опустив её на колено. Амели пару секунд молча наблюдала как в главные ворота заехала неплохая машина. - У нас, судя по всему, новенькая. Будете со мной помогать ей обжиться.

- Эй! - возмутился Джин, с лёгкой долей напряжения наблюдая за встающей Ли, девушка была почти на пол головы выше Джина и неоднократно грозилась переломать ему хребет. Хотя оба понимали, что она никода так не поступит, любит ведь всей душой этого придурка.

- Вы будете это делать, Джин Хоррокс, иначе получишь, - она нахмурилась, однако складка меж бровей разглядилась стоило ей взглянуть на Эндрю, с лёгкой улыбкой продолжив. Какой бы злой она не была, дети всегда её успокаивали. - Дрю, ты ведь поможешь? Если откажешься, я пойму.

- Выбора-то у меня нет, - пожал плечами Эндрю.

- Выбор есть всегда, маленький ты засранец, - возмутилась Амели, приветливо кивая главной воспитательнице. - Добрый вечер, мадам Тиссо, погода сегодня прекрасная, не находите?

- Верно, - скупо улыбнулась она, - Правда, дождь должен пойти в ближайшие пару часов, нужно будет убрать всё, что быстро намокает с улицы.

- Будет сделанно, - деловито улыбнулась Ли, чуть кивая на застывшую рядом с женщиной девочку. - Можно поинтересоваться, как зовут эту милашку?

- Это Адель, прошу любить и жаловать, - сухая рука воспитательницы указала на стоящую подле неё девочку лет десяти с волосами завязанными в высокий хвост. Взгляд моментально привлекли острые ушки, тут же создающие образ эльфа. Зелёная ткань платья подчёркивала болезненную бледность и небольшие синячки под глазами, а висячие серьги в форме кленовых листьев немного оттягивали мочку. Лесного эльфа.

Эндрю смотрел на неё буквально считанные секунды, после чего вернулся к рассматриванию облаков. Ему было не интересно ни на грамм. Пусть в его душе всё ещё теплилась жалкая доля надежды на спокойную жизнь, согревающая его по ночам, когда к нему никто не пробирался в приёмных семьях. Ему иногда казалось, что он - вирус, словно чумой передающий неблагополучные семьи воздушно-капельным путём. Не хотелось ещё и новенькую «запачкать» в этом дерьме, как это произошло с Амели, чуть ли не единственной с кем он общался. Благо с ней не произошло ничего особо страшного благодаря её умению постоять за себя и поразительной физической силе.

Серая мышь - именно так мгновенно охарактеризовало новоприбывшую сознание - которая никак не может справиться с принятием факта, что её бросила, как щенка. Ему на пару секунд стало жаль девочку, явно слишком привыкшую к родительской любви, которую словно побитого щенка выбросили в детский дом, которую потом распределят в фостер-семью. Интересно, быть может, хоть ей повезёт немного больше, чем самому Эндрю? Ради этого он даже не станет с ней говорить. Хотя, смеет заметить его внутренний голос, она в любом случае не подошла бы к нему даже под дулом пистолета. Особенно после россказней других детей, превозносивших Эндрю как того ещё хулигана и не сдерживаемого ребёнка без царя в голове.

Он вновь окинул взглядом ту самую Адель, что немного неуверенно подошла к детям. Слишком тихая. Глаза были опухшими от выплаканных слез и с покрасневшими от лопнувших сосудов склерами, одетая в простое однотонное платье без лишних вырвиглазных принтов. Пусть она и старалась держаться ровно и спокойно, это давалось ей тяжело. Руки девочки заметно дрожали и вызывали мысли о треморе, губы же сжаты почти до белизны.

Ей неловко и непривычно, слишком пугающе выглядят все окружающие её люди. Примерно так и ощущал себя Эндрю, раз за разом переступая порог очередной новой приёмной семьи.

Она откашлялась и нацепила на губы неуверенную, кривую улыбку.

- Будет приятно с вами познакомиться, - голос был охрипшим и каким-то слишком слабым. - Можете показать и рассказать что тут да как?

- Без проблем, - тут же кивнула Ли и улыбнулась, поправив короткие волосы карамельного оттенка. - Я - Амели, что-то вроде гида для мелких и новеньких, если что-то нужно будет обращайся. - она лёгким кивком головы указала на большой дом. Эндрю качнул головой и вошёл в здание, не особо-то и собираясь хоть как-то контактировать с новоприбышей. - Ну что, начнём твоё знакомство с новым временным домом. Потом тебя заберут в семью, а с таким личиком это произойдёт довольно быстро. - Амели лукаво подмигнула и придержала дверь, впуская внутрь Адель.

Стены коридора были покрыты штукатуркой, которая ближе к полу была немного потрескавшейся. То тут, то там виднелись небольшие рисунки около стенда с фотографиями. На под стены была вставка с вырезанными на дереве узорами птиц и зверей. Громадные горшки с самыми разнообразными цветами стояли на полу у окон и у просто отделанной стене.

Это был довольно неплохой детдом. Другого просто не могло быть, её бы не отправили даже в самый обычный, не говоря уже о тех ужасных приютах, где над детьми издевались и многое другое.

- Это, - крепкая рука указала самую первую дверь, аккурат перед узким коридорчиком, - Администрация. Мисс Грен не самая дружелюбная старушка, но ты не пугайся её взгляда, она не настолько плохая. Может успокоить когда потребуется. Ещё и конфетками угощает. Короче, довольно неплохая дамочка.

- Там, - кивком головы указала на тот самый коридорчик, - кабинеты. Учителя здесь довольно неплохие, пусть и не особо умеют ладить друг с другом. Сколько же мы здесь ссор только между мисс Мадлен и мистером Фостер за эти года услышали-то, ты бы знала. Мисс Мадлен - учитель математики, неплохая женщина, правда за порядком не следит от слова совсем, в Фостер наш физрук. Хороший мужик, если честно, и покурить с ним можно, и в футбол сыграть.

- И он что, прям вообще не ругает за сигареты? - ошарашенно спросила Адель. Все взрослые, которыми была окружена девочка, внешне были ярыми противниками никотина, хотя сами часто пропадали с сигаретами в руках. Лицемерие и ярое участие в детских жизнях наше всё.

- Прям вообще, он сам ведь тот ещё куряга, - ухмыльнулась Амели и потрепала её по волосам, пригрозив пальцем. - Но ты не пробуй никогда этого, добра не принесёт уж точно, а от зависимости лечиться очень сложно.

- Она у нас на опыте, - фыркнул Джин, кивая на лестницу и высокие двери слева от неё. - Это у нас столовка, а на втором и третьем этажах находятся спальные комнаты, - он пнул одну из двух дверей, ведущих в столовую, и та с тихим скрипом поддалась. Обернувшись к заинтересованно сверкающей глазами Адель, он налепил на лицо лёгкую улыбку и приглашающе подтолкнул её ко входу. - Прошу в самое лучшее место этого здания. Еда здесь намного лучше на вкус, чем на вид, но ты главное не пугайся, не отравишься. Наверное. Ну, вдруг чего у нас довольно неплохой медпункт.

- Умеешь ты создавать первое впечатление, - вздохнула Амели и удрученно кивнула головой.

- Я просто говорю правду, Ли, ничего более, - независимо пожал плечами Джин, вылавливая Эндрю из вороха идущих к лестнице детей. - Ты обещал помочь с обустройством Адель здесь, если не забыл.

- Обещал всё это ты, а не я, - пожал плечами Эндрю, вывернув предплечье из хватки Джина, - так что это не мои проблемы.