Часть 7 (2/2)

Какой бы сильной Адель не хотела казаться, но она не выдерживает. Не вывозит ходить полумертвая на тренировки, любыми способами отмазываться от Бена, вешая ему на уши качественно продуманную лапшу, устала оправдывать неудержимые внезапные порывы блевать и желание просто валяться в горячей ванне, или же утопиться в ней. Признаться честно, второй вариант ей нравится больше. Устала придумывать отмазки своей повышенной агрессивности и не желанию есть вообще. И если к первому Нил привык давно, особо не обращая внимания на раздражительность Адель, то бессоница и начинающая анорексия, которую он заметил под конец второй недели, когда понял, что после каждого их совместного похода в кафе и очередной лазаньи Адель тупо рвёт. Объяснять приступы неожиданной и неуёмной паники было чуть сложнее, чем всё вышеперечисленное. Но Адель всё спихивала на мандраж и страх перед поступлением. Нил сделал вид, что поверил, но ему было тяжело разрываться между годовыми контрольными работами и единственной подругой, которая сейчас сама отталкивает помощь, мотивируя для начала хоть сдать нормально контрольные, ведь в отличии от неё у Джостена «автомата» не будет, и уже потом она примет всё, что Нил ей даст. Адель даже согласилась поклясться на крови, а Нил потом припомнит это всё, не зря ведь запись сделал на допотопный диктофон, который купил на Рождество.

Хуже всего стало, когда Николас нашёл её на подоконнике, где она ночью сидела высунув ноги в открытое окно, с заженной самокруткой. Николас не был дураком, запах распознал сразу и рывком выхватил самокрутку, и под тихое шипение затушив её о лицевую сторону ладони. Он с язвительной усмешкой наблюдал за страхом в глазах Адель, когда он спалил почти всю заначку с наркотиками, не найдя там парочки пакетиков с кокаином,которые Адель перепрятала. Да лучше бы она перетерпела зверское отношение к марихуане,чем потратила возможность напакостить Николасу. Вот с этого момента и пошло всё по причинному месту. Из-за резкого прекращения приёма наркотика у неё начался развиваться лёгкий синдром отмены, и она на постоянной основе боролась с желанием просто взять и запустить в головы всех присутствующих в доме лезвия. Останавливало лишь понимание, что за серийное убийство её не погладят по головке, подарив ящик мороженного и виски. Её посадят на пожизненное за лишение жизни шестерых невинных людей. Да, быть может, рассказ о творимых ими деяниях и разговор с психологом немного уменьшит срок, но не такого будущего хотела Адель. Она не хотела сгнить в тюрьме, подъедая переданные лакомства от Бена и Мирабель, она хотела жить. Жить, а не выживать каждый день в страхе умереть от асфиксии из-за того, что в одну из ночей отец или его друзья чуть дольше будут сдавливать точеную шею Адель, упиваясь невозможной узостью её промежности. Она не удивиться даже, если её жизнь оборвётся подобным образом.

Радости не добавляла развивающаяся на фоне синдрома отмены депрессия и полная апатия ко всему, что на контрасте с раздражительной яростью выбивала из колеи. Её снова стали посещать навязчивые мысли о смерти, которые сдерживали разговоры с Нилом, его поддержка и искреннее желание помочь, подавляемое желание взять Бена и с оружием наперевес пойти штурмовать дом Эстерния, не боясь кого-нибудь убить.

Да, она могла бы взять предложенную Нилом неумело сделанную самокрутку, однако понимала, что если она возьмёт в рот ещё немного наркотика в ближайшие недели, то полноценная зависимость ей гарантирована. Поэтому Адель просто с силой сцепляет зубы, вонзая отстриженные почти под корень ногти в ладонь, и тихо мычит. Она не в сознании даже, плавая где-то на границе между желанием провалиться в спасительную тьму и навязчивой мыслью освободить руки от верёвок и голыми пальцами вырвать глотку тому, кто сейчас склоняется над ней, очерчивая языком замысловатый узор вдоль хребта, точь в точь повторяющий следы от сигарет. Самое отвратительное для Адель, что она, судя по всему, конченная мазохистка, раз до синяков сжатые бёдра пускали по коже предвкушающие мурашки, а очередные кровавые борозды укусов уже не вызывали той боли в душе.

Её нещадно затошнило. Адель едва поборола желание выблевать все свои органы прямо на эту воняющую лавандой простынь, как её с силой прижали лицом в подушку, кусая за заднюю часть шеи. Адель с силой провела пальцами по животу стоящего сзади, оставляя на коже красные борозды, сочащиеся сукровицей. Липкая кровь тонкой струйкой потекла из царапины, стоило вновь с силой провести по коже, ненароком сдирая чужую родинку.

Николас уже давно понял, что просто так ничего спокойно не пройдёт, а он и его друзья обзаведутся парочкой прекрасных глубоких кровавых царапин на лицах, руках и на всём, до чего дотянутся цепкие пальцы Адель. Поэтому он всегда имел у себя специальные верёвки, которыми обездвиживал до локтей, не позволяя даже крови гонять по предплечьям, или же приковывал наручниками к спинке кровати. В такие моменты Адель боялась, что придется ампутировать руки. Она неоднократно раздирала запястья в кровь, оставляя после себя некрасивые шрамы, которые дома Адель перекрывала кучей широких браслетов или напульсниками. Она знала точно, что просто так эти следы не пойдут, оставив после себя розоватую мягкую кожу, они пустят лианы шрамов на тонких запястьях, чтобы потом вновь разойтись новыми рассечками.

Адель отрубилась после второй эякуляции Николаса, или Дерека, - она не запомнила даже, - любом случае у обоих сатириазис.

Это продолжалось весь оставшийся месяц, день за днём Николас и Дерек наведывались к ней, игнорируя язвительные фразы и откровенные угрозы, вновь заковывая её запястья и уменьшая подвижность. Уже спустя первую неделю Адель к чертям собачьим разбила зеркало в ванной комнате, оставив на голени пару глубоких шрамов. Она не могла даже взглянуть на собственное тело, сплошь покрытие синяками, в особенности на лицо: слишком скорбное, слишком безразличное, сияющее пустыми чернильными впадинами глаз, в глубине которых всё ещё была небольшая искра жизни, с каждым днём угасающая с невозможной скоростью, и тёмными синяками под ними. Адель знает, что будет шугаться любых отражающих поверхностей, боятся даже просто мимолётно взглянуть на себя. И вновь всё тот же Нил будет с варварской точностью искоренять Адель от страха пред собственным отражением, пусть он и сам не может даже взглянуть и вспомнить себя с его настоящей внешностью, а одно только упоминание о ярко-рыжих волосах вызывало позывы тошноты.

***

Солнце близилось к закату, медленно окрашивая пушистые облака в нежные оттенки.

На дворе вечер девятого мая. Днём было +34 градуса по Цельсию и люди медленно изнывали от жары, с ужасом поглядывая на прогноз погоды, обещающий в течении пары часов добавления ещё градусов. Адель, как не особый любитель лета и жары в общем, медленно умирала лёжа на софе под прохладными порывами кондиционера и поедая осточертевшее мороженное с фисташками, найденное в несметных количествах глубинках морозильной камеры. Она уверена, что в будущем даже не сможет нормально смотреть на фисташковое мороженное без чувства отвращения. Но сейчас оно было как никогда нужным, спасительной прохладой тая на языке. Днём было ужас как жарко, зато сейчас почти неожиданно небо затягивало низкими, тяжёлыми свинцовыми тучами, а лёгкий тёплый ветерок медленно заменяли леденящие душу порывы, которые пробирались в комнату из-за открытого окна, приятно охлождая разгоряченную в ожидании кожу.

Сегодня она это сделает. Навевает воспоминания, не так ли? Вот только одна огромная разница всё же есть, Адель никуда уходить не будет.

В доме не было никого, Николас повёл своих друзей упиваться до синих чёртиков в паб на другом конце города, чтобы потом прийти домой и завалиться спать. Кто-то пойдёт в комнату хозяина дома, кто-то вырубится просто посреди гостиной, не дойдя до дивана каких-то пару шагов. Но Николас будет неизменен. Он просто прийдет в комнату бессознательно валяющейся на кровати Адель, сжав её в медвежьих объятиях, обдавая тошнотворным запахом застарелого перегара, без любых намёков потираясь всем телом об Адель. В такие моменты он что-то тихо неразборчиво шептал на итальянском, но Адель не была заинтересована этим, быстро выскальзывала из крепких рук и ночевала на софе.

Однако, вот ведь неожиданность будет Николасу, когда он пьяный придёт к ней в комнату, чтобы заблевать коврик и заключить трепыхающуюся Адель в объятия и вырубиться, а вместо тёплого, пышущего жаром и жизнью тела его будет ждать лишь охладевший труп, экстравагантным украшением свисавший с люстры. Единственный кто стал её лучом надежды и мог бы остановить сейчас преспокойно отдыхал за телевизором, пересматривая матч Брекенриджцев и анализируя их. Она это знала, ведь ещё минут десять назад специально проверила, выкидывая пустое ведёрко в мусорный бак и забирала ту самую, купленную ещё в сентябре, верёвку. Даже если Нил сейчас и почувствует, что что-то не так - он не успеет. Его дом находится в двадцати минутах ходьбы от дома Адель, даже с учётом обходных путей через чужие дворы, а сам Нил слишком увлечён в желании просмотра и объяснения Адель всего матча на следующий день. Он не успел бы, даже если бы сами боги нашептывали каждое действие Адель тому на ухо

«Он в любом случае исчезнет, - шепнуло сознание, пока руки потуже затягивали петлю. - Просто однажды без предупреждения сбежит. Почему бы не сделать ему одолжение и не привязывать к себе ещё больше? Не создавать проблемы возможной будущей команде, которая даже не ждёт ЕЁ им нужен только нападающий, а защитники у «Лисов» есть, и довольно неплохие. Неужели, она серьёзно думала, что её с примут там с распростёртыми объятиями? - громко загоготал её собственный голос в голове, вызывая оскомину и тихий всхлип. - Она ведь сама по себе ни кому не нужна, с таким-то характером это и не удивительно.»

Кислород так внезапно перестал поступать в лёгкие, что Адель удивлённо приподняла брови, до крови царапая короткими ногтями кожу над шершавой верёвкой. Она даже не успела заметить, как довязала петлю и повисла, перед этим надёжно привязав её к крепкой люстре. Адель блаженно прикрыла веки, под которыми блуждали белые и тёмные пятна, закручивая в феерические узоры. Калейдоскоп цветов немного слепил. Да, она могла бы чуть раскачаться, представляя что она на своеобразных качелях, подцепить ногой оставленный на туалетном столике кинжал, ненарочно порезать ступню, подхватить рукой ручку и разрезать верёвку. Неожиданно и с силой приложиться ногами о бетонный пол, а телом о небрежно отброшенный табурет. Она могла бы, но не стала. Адель просто бессильно опустила руки по швам, позволяя слабой, счастливой улыбке наплыть на её лицо, делая его ещё более умиротворенным, чем обычно. Она понимала, что это отчасти глупо, осталось ведь пару дней потерпеть, однако сухие, насквозь пропитанные ядом и некой ненавистью слова раз за разом всплывали в её голове.

«Ты ведь никому, кроме меня, не нужна, мой милый Эльфик, - насмешливо произнёс голос Николаса в голове, в точности копируя насмешливые нотки. - Так зачем же тебе идти в этот твой университет? Не проще ли остаться со мной?»

«Твоя судьба уже предрешена, милашка, - согласно промычал ”Дерек”. - И выглядит безоблачно, только представь: хорошая работа на фирме Ника или же в одном из его отелей. Управляющая! Коллектив просто прекрасный, и работа шикарна, твоя любимая, - мозг детально воспроизвёл его развязную улыбку и эфемерный шлепок по заднице, - незачем тебе уходить . Ты слишком эгоистична, звёздочка, совсем не думаешь о чувствах людей, что так рьяно тебя любят.»

«Ты же понимаешь, что я тебя и там не оставлю, даже то, что ты не раскрыла на звание универа тебя не спасёт, - ухо опалило призрачным жарким дыханием и прикосновением влажного языка к мочке. - Я тебя в любой части страны найду. Найду и мы продолжим нашу детскую игру, помнишь, камень ножницы бумага? И всё будет как раньше, без этого твоего Джостена. Может стоило его убить? Убить и оформить как самоубийство.»

Мерзость.

Комок тошноты подкатил к горлу. Левая сторона лица дёрнулась так, словно к ней поднесли газовую горелку. Тошно, тошно, тошно от одного только воспоминания о щетине и холодных болотных глазах в её животе зарождается отвратный комок ужаса, а мерзкий холодок расползается по венам.

Если бы она и не сделала этого, то в любом случае не смогла бы жить, как обычный человек. Не смогла бы наслаждаться жизнью, не вспоминая Николаса от каждой мелочи. Хотя, если так поразмыслить, Нил творит чудеса. Смог бы он и с этим справиться, незаметно для Адель замещая отвратные воспоминания новыми? Сумел бы Натаниэль спасти утопающую в болоте собственного эгоизма, сожаления и ненависти к себе Адель; вывести её в свет и ещё больше увеличить тот лучик света, коим он был? Ответа на это мы, к сожалению, уже не узнаем: Адель буквально чувствует как лопаются капилляры в глазах, делая её похожей на невыспавшегося наркомана, а воздуха катастрофически не хватает.

Сожалела ли она? Частично.

Тихий крик Нила, что детально смогло воспроизвести её сознание, был наполненный болью и неверием. Её уставший из-за недосыпания, стресса и изнуренный мыслями о тяжести жизни мозг за пару секунд до полного отключения из жизни напоследок воспроизвёл горячие руки на её щиколотках, незаметными змейками поднимающиеся до талии и чуть приподнимая её в воздухе.

Адель была уверена, что уйдёт из жизни мирно и почти спокойно, оставив напоследок Николасу свой прекрасный труп и зависимость от тяжёлых наркотиков. Адель знала, что она будет сегодня одна, знала, что в ближайшие пару минут окажется рядом с матерью, тихо рыдая в её хрупкое плечо и высказывая всё, что накопилось в её душе. Наслаждаться тёплыми, почти забытыми объятьями Сьюзен Баттон, отринув ненавистное ей «Эстерния», оставаясь самой собой, той Звёздной Малышкой, как её ласково называла Сьюзен. Единственное что ей было жаль - Нил Джостен. Вся её нынешняя жизнь заключалась в двух словах, насквозь пропитанных ложью и составивших нового человека, самого необычного и такого правильного. Она в любом случае потеряла бы частичку себя, когда Нил уйдёт, она могла бы насладиться этим жалким чёртовым годом, убивая и закапывая себя ещё глубже, чтобы в итоге потерять ещё большую часть своей души. Часть личности, что с дотошной тщательностью ювелира закалил Нил, в стократ увеличив её любовь к себе, уверенность и внутренний стержень, что готов был полностью распасться в то злосчастное утро 9 сентября. Этот же день, только с разницей в девять месяцев Иронично.

Адель явно не ожидала, что примарившийся ей на последнем издыхании образ Нила окажется действительностью. Жестокой действительностью, которая одним взмахом того самого кинжала даст желанный задней частью сознания глоток кислорода, реальностью, что с бережной аккуратностью опустит её на ковёр, испуганно оглядывая с ног до головы.

Его глаза, не скрытые этими чёртовыми линзами, были наполнены почти звериным ужасом, когда Нил в темноте рассмотрел слишком тёмные синяки на шее, руках и голени. Адель медленно тонула в океане глаз, бьющем эмоциями через край. Тихий обычно водоём забирал всё так ненужное ей в данный момент, даря в ответ умиротворённое спокойствие и приятную изнеможённой чужими эмоциями душе пустоту. Что ж, Адель поняла, почему некоторые из жителей Милпорта считали их парочкой, увидев испуганный и наполненный щемящей нежностью взгляд. Вот только как ни одна из сплетниц не втолкует себе в пустую головушку, что Нил для Адель ощущается никак иначе, как Брат. Именно Брат, готовый в любую секунду помочь даже несмотря на браваду нежелания, который знает все секреты и тайные знания Адель. Для Эстерния он семья, такая, как была почти десяток лет назад, одно упоминание которой не вызывало оскомину и тошноту. Была такой же светлой, как этот термин описывала мама.

Пусть она и не верила в семьи.

Адель дрожала, опустив голову вниз, рассматривая на полу вещи и редкие волоски. Май - тёплый месяц, однако всякое в жизни бывает, и всё выходит не совсем так, как мы того ожидаем. Вот и сейчас погода была насквозь пропитана острым запахом предвещающейся грозы и ледяными порывами ветра, пробирающего до костей. Адель такая погода нравилась куда больше, пусть и приходится терпеть неприятные змейки ледяного ветра, целующего кожу.

- Это традиция, да? - тихо, чуть истерически засмеялся Нил, закатывая Адель в разорванное покрывало, покрытое разводами бурой крови. Он прикрыл глаза, скрывая просто животную ярость, но дрожащий голос выдавал его с потрохами. - Вытаскивать тебя из петли. В прошлый раз это кардинально изменило мою жизнь, может, и в этот раз всё пройдёт по тому же сценарию? Я стану ещё более счастливым?

Адель горько засмеялась и ярко улыбнулась, точь-в-точь как весь прошлый месяц. У Нила заскрипели зубы и он потянулся к лежащим на кровати лезвиям, но Адель быстро перехватила его руку, крепко сжимая запястье. Она полностью разделяла его желание найти и покромсать Николаса на малейшие лоскутки, но если Нил это сделает, все планы Кевина и Ваймака пойдут под откос - Нил не тот, чью смерть «Лисы» не заметят, он нужен им.

- Зато в этот раз не пришлось делать искусственное дыхание,уже победа, - неловко пошутила она, смято откидывая кинжал чуть дальше от загребущих рук Нила. - Как думаешь, насколько быстро Николас поймёт, что он зависим? Причём хорошенько так подсел на кокс?

- Хитрая ты, зараза.

Тихо хмыкнул Нил, взглядом спрашивая разрешение. Адель пожевала губу и медленно кивнула; её аккуратно сжали в объятиях, мягко поглаживая по волосам. Эстерния замерла не ощущая даже толики отвращения - прикосновения Джостена были всё так же мягкими, оберегающими и ненавязчивыми, как и обычно; они ни капли не походили на руки, что до синяков сжимали её плечи,когда их обладатель разливался в бурном оргазме.

Её тело содрогнулось в предвещающейся истерике.На глаза набежали обжигающие слезы, и Адель позорно разревелась в плечо Нила, за пятнадцать минут невозможно сильно намочив ткань футболки. Она до тихого треска ткани сжала футболку на спине Нила. Пока Адель выбрасывала всё накопленное, Нил всё это время тихо шептал успокаивающие слова на ухо Адель, не вызывая в ней и толики того омерзения, стоило хоть кому-нибудь приблизиться к её ушам. Он всё продолжал говорить и говорить, изредка вызывая тихий смех Адель,особенно на словах,что она «засранка, раз решила оставить его одного аккурат перед отправкой в Пальметто, что это именно он должен быть тем, кого не станет». Тело Адель перестало трясти, она почти перестала задыхаться от всхлипов, выдохшись. В её груди поселилась неприятная, холодящая внутренности пустота понимания, что она сейчас сделала.

- У нас через два дня рейс, - тем временем почти спокойно, произнёс Нил, отстраняясь и заглядывая в красные глаза Адель, - билеты куплены, почему бы тебе просто не переночевать это время у меня? Дом ты знаешь как свои пять пальцев, ничего особо не измениться. Отказывается не принимаются.

Адель лишь молча кивнула, вдохнув полной грудью свежий воздух комнаты, голосом Нила обещающий хорошую жизнь после выпускного.

Адель признаёт, что вновь поступила как дура.

Поднявшись на шатающихся ногах, она быстро собрала все вещи из своей комнаты в пару чемоданов, неаккуратно запихивая всё. Отдельно она уложила несколько писем Лизабет, отобранных у Николаса, все свои деньги и всю основную заначку Николаса на чердаке. Что ж, теперь Адель сможет прожить часть своей жизни вполне себе неплохо.

Адель слишком сильно хотела спать.

Нил едва успел словить девушку. Джостен замер, ощущая что Адель стала ещё легче. Он поджал губы, обещая себе, что чуть ли не силком откормить Эстерния до состояния поросёнка, лишь бы не ощущать этих болезненно выпирающих рёбер. Как донести два монструозных чемодана до своего дома Нил не имел ни малейшего понятия, однако оставлять их в этом доме тоже не горел желанием. Плюнув на всё, Нил привязал их за ручки ненужными шнуркам, что сиротливо валялись в углу аккурат рядом с входной дверью, связав их на манер поводка. Да, немного

Николас был в ярости, когда на его зов не вышла заспанная Адель, когда он увидел пустующую комнату, свисающую с крепкой люстры верёвку и небрежно откинутую наполовину развязанную петлю. Однако пьяный мозг не обратил на это особого внимания, переключившись на спор о лучшем применении насилия над детьми в их воспитании с Керолом. Спустя битый час утверждения, что психологическое насилие чуть эффективней они вырубились прям за обеденным столом.

Всё 10 мая он проспал, проснувшись лишь ради глотка воды и сходить в уборную - бессонные ночи дали свой результат. Ещё больше он впал в ярость, не обнаружив в следующем месяце своей заначки, любовно откладываемой на новую машину. Да, Николас мог вполне спокойно купить БМВ или в районе того. Но он уже давно мечтал о Koenigsegg CCR. Машина просто прелестна, разгоняясь до 300 км/ч за 11 секунд. Но он потерял чёртовых 2 миллиона долларов.

Адель вздрагивала от каждого тихого шага Нила за стеной, и Джостен, не выдержав её бессонницы и настороженного состояния, словно её отец сейчас выскочит из-за угла, вновь сделал самокрутку и предложил Адель. В этот раз она даже не отказывалась, принимая и делая большую затяжку, выдыхая сладковатый дым. Это подействовало, и девушка успокоилась, проспав 10 часов подряд. После сессии нетрадиционной медицины в виде марихуаны, Адель стала спокойней, понимая, что Нил не будет особо против очередной выкуренной лишь на четверть самокрутки. Да, пусть Нил и говорил ранее о том, что не особо против курения в собственном доме, но проверить всё же стоило бы.

Выпускной Адель даже не запомнила, находясь под кайфом, не запомнила ссоры Нила с Николасом, закончившейся звонкой за трещиной от Николаса, после чего Адель не задумываясь пырнула его в живот. Можно считать праздником,что она избавилась от панического страха нанести вред Николасу, пусть и таким способом. К моменту вылета Адель почти полноценно отошла. Это всё заняло удивительно мало времени. Быть может, роль сыграла сильная уверенность в том, что Нил хоть немного попытается защитить девушку от неприятностей, как это делал в обычное время. Спасала лишь сухая и какая-то детская надежда, удивительным для Адель способом не похороненная под лавиной пессимизма и хренового восприятия мира, надежда на улучшение жизни, пусть и в такой необычной и неординарной компании, как «Лисы».

Буквально за неделю до повторной попытки повеситься Адель не сдержалась - она «узнала» намерения и отношение «Лисов» к новичкам. Адель тогда впервые за долгое время расплакалась, тихо завывая в подушку и с силой царапая бёдра. Они с нетерпением ждали их приезда, девушки хотели завербовать саму Адель в свою «женскую секту», как её всегда называла Адель; один из лисов, Сет Гордон, сидит в ярости на то, что инсайдом взяли какого-то клоуна, и глупой надежде, что хоть один из новичков будет шарить за гонки. Ему повезло, невозможно сильно повезло. Тот самый Эндрю Миньярд настороженно относился к ним, считая, что с Джостеном всё не так просто выйдет, но он словно как-то наигранно незаинтересованно ждал прибытия Адель и Нила. В особенности прибытия Эстерния: она всё же обещала что-то ему рассказать полностью, однако, Адель уже и забыла о чем они вообще там разговаривали, но не беда -по ходу дела поймёт. Он словно ждал чего-то одновременно связанного с их приездом, но в то же время ни на йоту не относящееся к этому. Одного Адель не понимала:как она могла считать, что нахуй никому не сдалась? Это была какая-то святая уверенность, немного отличающаяся от привычного.

Когда они уже были в аэропорту, Алекс Бейкер задумчиво уставился на в который раз спорящих Джостена и Эстерния. Он наблюдал как Адель закатывает глаза на, по её скромному мнению, глупо звучащую реплику, как её губы расплываются в широкой и чуть насмешливой улыбке. Алекс размышлял о росте Адель как человека. Как невозможно счастливого человека, что нашёл первого за последние годы друга, которому готова была доверить собственную жизнь.

В её глазах когда-то горела жизнь, любовь ко всему. Потом от великого и, казалось, несгораемого огня остались лишь жалкие тлеющие угольки, что с каждым днём становились всё тускнее, лишь немного разгораясь на тренировках,возвращая в мир образ шаловливо и проказливого ребёнка,которым Адель приехала в Милпорт. Бейкер несколько лет ждал появление того человека, что сможет раздуть былой огонь в душе Адель. Бен Уолтер не подходит на эту роль - да, Адель ему безапелляционно доверяет и верит, Бенджамин знает почти всё о ней, даже когда она сама об этом и не сообщает, но он не сможет слишком долго поддерживать огонь в её глазах из-за того, что оба до чёртиков сильно заняты.

Он дождался. В один из дней Адель безразлично и безапелляционно представила нового нападающего - Нила Джостена; Алекс был рад, наблюдая издалека за тем, как этому незаурядному на первый взгляд мальцу удалось то, чего он добивался годами: Адель вновь стала человеком, а не восковой куклой, а в её глазах начинала проклевываться жизнь. Было интересно наблюдать, как ставшая закрытой в себе Адель открывалась и шутила, кричала, веселилась не на одном только поле, понемногу перенося эту часть себя в мир, полноценно становясь собой: той самой взрывной агрессивной Адель, что не прочь отпустить парочку идиотских шуток или каламбуров, которая может спокойно, он бы даже сказал профессионально, украсть любую вещь. Адель часто шутила, что если не выйдет с экси - она станет лучшим карманником. И тем больнее было замечать, как после объявления, что она будет учится в Пальметто, тот разгоревшийся огонь жизни тухнет в чернильных глазах Адель, а радужку заполняет концентрированное безразличие и пустота; Где-то в глубине зрачков всё ещё теплились едва заметные угольки надежды, готовые разгореться от малейшего дуновения. И снова величайшую роль сыграл Джостен, пусть Бейкер и не понимал как тому это удалось, но он наслаждался настоящей, пусть и слабой, улыбкой и чертятами в глазах Адель, когда провожал их на рейс до Южной Каролины, свято пообещав не выдавать их местоположение Николасу. Бейкер уже направлялся к припаркованному автомобилю, размышляя над тем, как эти двое плодотворно друг на друга влияя, когда заметил растрепанную фигуру Николаса, что с круглыми от бешенства глазами взглядом выискивал Адель. Алекс поджал губы, молча направляясь к своей машине и профессионально игнорируя шагающего к нему Николаса.