Глава 7. Перемены (1/2)

Проснулся Александр на том же месте, на котором и выключился — на полу посреди коридора. Один. Хотя отчетливо помнил, что засыпал в обнимку с Катей. Попытался сесть. Тело затекло и болело. Голова раскалывалась. Вот чёрт.

Обратил внимание, что его укрыли пледом с дивана. Вдруг стало хорошо и приятно. Даже улыбнулся, хотя казалось бы, такая мелочь…

Попытался встать, вопреки тому, что сил на это совсем не было. Всё же смог. Попытки с третьей. По стене дошёл в уборную. Наклонился над умывальником, оперевшись о него руками. Посмотрел в зеркало. Вздохнул. Какой отвратительный, помятый вид… Хорошо, что его никто не видит. Собственно, а почему его никто не видит? Где Катя?!

Точно не в квартире. Ощущения другие.

Наспех умыв лицо, он всё же пошёл её искать. Вдруг интуиция сбоит? Такое вполне возможно, учитывая его состояние. Гостиная, комната, кухня, балкон (вряд ли она курит, но вдруг захотела проветриться?), но её нигде не было. Только записка: «Ушла на работу. Дверь не заперта, но вряд ли кто-то позарится на имущество в семь утра. Ещё раз простите за те слова».

Вздох.

Идёт запирать дверь.

Затем медленно, уже без спешки, шагает на кухню. Нужно прибраться, перед тем как ехать на работу. Или скорее к Кате. После случившегося с Кирой работа в Министерстве волновала его меньше всего. Занимая далеко не последнюю должность, он почти все свои дела перекладывал на других, а те, которые переложить нельзя было — делал максимально быстро. К тому же, на работе знали о случившемся с его сестрой и в виду этого делали некоторые поблажки. Поэтому собирался сегодня он именно что к Кате.

Поднял с пола почти пустую бутылку, закорковал и вновь спрятал в шкафчик. Заварил крепкого кофе. И ещё кружку. Наконец почувствовал себя человеком.

Собрался. Поехал в Зималетто.

***</p>

Катя приехала на работу как всегда слишком рано. Ещё восьми не было, а она уже перебросилась парочкой язвительных фраз с Потапкиным. Из лифта в кабинет почти бежала, чтобы случайно не столкнуться с Машей, хоть и понимала, шанс, что она уже на рабочем месте небольшой, можно даже сказать — мизерный. Безумно не хотела с ней видеться, чтобы не услышать тот самый вопрос: «Ты уехала с Воропаевым?»

Оказавшись в собственной каморке выдохнула, хотя и знала, Маша не побоится заглянуть и сюда, если всё же не сможет унять любопытство. А может сможет? Или попросту не заметила? Ох, Катя так надеялась, что не заметила! В противном случае, это же сплетен на год вперёд!

Снимает верхнюю одежду, вешает на вешалку. Идёт к рабочему месту, выкладывает телефон на стол, но быстро прячет обратно в сумку. Так и не включала. А сейчас только глаза мозолить будет и портить настроение.

Пытается сосредоточиться на работе, отделы прислали отчёты, нужно с ними разобраться. Не получается. Вспоминает родителей. Думает о том, какой скандал ей предстоит, стоит сунуться домой. Вздыхает.

Почти в тот же момент звонит телефон. Наверняка родители. Не ошиблась. Мама.

— Алло, доченька! — совершенно нежно. Но ни Катя ответить, ни Елена Санна продолжить не успевает. Видимо, трубку вырывают, потому что в следующее же мгновение звучит грозный голос отца. — Алло, Катя, ты жива? Где ты? Почему домой не пришла? — кричит. Приходится убрать телефон от уха, чтобы не слышать этого ора. Почти готова сбросить звонок.

— Я жива, на работе, — говорит тихо, безэмоционально. Сомневается, что сможет выдавить из себя ещё хотя бы слово. Сжимает телефон в руке до посиневших костяшек. Дрожит. Её натурально потряхивает от злости. Едва сдерживается, чтобы не бросить телефоном о стену.

— Где ты шлялась всю ночь? Я звонил в милицию.

Где она шлялась?! Да как он смеет?! Она не маленькая девочка, не обязана отчитываться, ей двадцать четыре! И что он там сделал? Звонил в милицию? Он в своём уме?

Не сдерживается. Бросает. Не в состоянии больше его слушать. Телефон с громким грохотом отлетает от стены и падает на пол.

И в этот миг открывается дверь. На пороге стоит Александр.

— Доброе утро, Катенька, — улыбается. Отчего-то светится. — Неужели всё-таки бросили?

— А?

— Телефон, говорю, бросили наконец. Кажется в тот, первый вечер едва сдержались. Помните?

— А.

— Что-то случилось? — взволнованно. Хотя и не сложно догадаться, что именно. Либо родители, либо Жданов.

— Ничего, — совершенно не хочет рассказывать.

Александр поднимает телефон, мерными шагами подходит к столу и ставит его на место.

— Ушли, не попрощавшись… Нехорошо… А я ведь хотел, чтобы мы вместе позавтракали…

— Я попрощалась! Или вы не видели записку?

— Видел. И всё же.

— Я не хотела вас будить… — вспоминает свернувшегося на полу Александра. Улыбается, стоит осознать, что наверное мало кто видел его таким. Осматривает Александра. Картинка не вяжется. Сейчас он выглядит совсем по-другому. Свежий, в костюме с иголочки, волосы идеально уложены…

— Можно было дождаться, когда проснусь.

— И опоздать на работу? Нет, спасибо.

— Посмотрите на часы. Рабочий день ещё не начался, а я уже здесь. Не опоздали бы. И вы это прекрасно знаете. Так почему ушли?

— А вы разве ничего не помните?..

— А должен что-то? — так стоп. Видно, как судорожно он пытается вспомнить хоть что-то. Отчётливо помнит, как привёз её домой, как заказал пиццу, как заварил чаю. Урывками помнит их разговор и слова, которые его так расстроили. Кажется помнит ещё, как после пошёл на кухню залить горе. Хотя о последнем скорее догадывается, в противном случае память его не подводила бы. Да и полупустая бутылка на столе, которую он обнаружил утром, красноречивее всяких слов. А потом… белый лист.

«Не помнит! Как хорошо, что не помнит!» — Катя с облегчением выдыхает. Он просто перепил. Ничего более. Ведь правда?

— Я вчера вечером вам говорила, что утром отделы должны прислать отчёты. Хотела с утра пораньше прийти и разобраться с ними.

— Не говорили.

— Говорила. Это вы как раз и забыли, — вздыхает. Очень надеется, что поверит.

— Разве? — подозрительно. Но дальше тему не развивает. Спорить нет никакого желания. К тому же, он сейчас далеко не в выигрышном положении. Во-первых — и вправду может не помнить. Во-вторых — вряд ли можно верить словам человека, проснувшегося на полу коридора. — Кстати, я ведь пришёл, не только, чтобы отчитать вас… — вдруг вспоминает. — Хочу извиниться…