Глава 6. Падение (1/2)

Отворив дверь машины, Александр галантно помогает Кате выйти, после чего открывает заднюю дверь и вынимает сумку. Ей не отдаёт. Тяжёлая.

Катя впервые видит, чтобы он так улыбался. Пытается понять, проанализировать собственные чувства, как делала это всегда. Нравится ли ей этот человек? Определённо. Он такой чуткий, добрый… Совсем не такой, каким казался раньше. А ещё он совсем не такой, как Жданов — холодный, невнимательный, безответственный. Катя ловит себя на мысли, что ей очень нравится Александр. Рядом с ним ей хорошо, не сложно, какими бы едкими не были их перепалки.

— Пойдемте. Вечера на улице это хорошо, но не зимой же.

И Катя идёт. Медленно. Ещё не окончательно проснувшись, но идёт. И ей так хорошо… Каким бы сложным ни был предстоящий разговор, а она предполагала, что он действительно будет таковым — ей было очень хорошо. Возможно потому, что не придётся возвращаться домой. Чего она очень и очень не хотела.

Её достали родители, постоянно контролирующие её жизнь. И она понимала, что больше так жить не может. Чувствовала себя марионеткой в их руках. Какую нитку дёрнет кукловод, то она, кукла, и сделает. Разве это нормально? Нет. Совсем нет. И она это понимала. Давно уже. Но всё никак не могла найти в себе силы сказать об этом родителям.

Ей так хочется упорхнуть… Сбежать из клетки, в которую её заточили. Всё равно куда, хоть на край света, главное, чтобы не рядом с ними. Как бы сильно она их не любила, их контроль и гиперопека сводили с ума.

В квартиру они поднимаются на лифте. С недавних пор Катя их очень полюбила. Всё время косит взгляд на Александра. Так и хочется его обнять (теперь постоянно), но стойко держится.

Он выглядит угрюмым и уставшим. Таким, словно только что вышел из больницы. Ах точно. Именно это он и сделал.

Даже представлять не хотела, как ему сейчас плохо. Наверняка очень. Теперь обнять хочется ещё сильнее.

Квартира оказалась примерно такой, какой Катя её себе и представляла.

Просторная, стильная, мрачная, но уютная и спокойная. Выполнена в тёмно-зелёных, благородных, цветах. И вся мебель на заказ, из тёмного, тяжёлого дерева. Квартире явно не хватало освещения. Хотя возможно днём всё по-другому? Впрочем, вряд ли она когда-нибудь узнает.

Катя мялась в прихожей, пока Воропаев совершенно спокойно ходил туда-сюда, выполняя привычные действия. Включить свет, снять пальто с гостьи и повесить в шкаф, снять собственное… Катя удивлялась его спокойствию. Так и хотелось крикнуть: «Это же я, Катя Пушкарёва!» Её одолевали сомнения. Может происходящее лишь сон? Очень странный, совсем нереалистичный сон. Ну как такое могло произойти? Она, Катя Пушкарёва, сейчас дома у человека, которого до недавнего времени считала врагом.

— Нам бы поужинать… Собираюсь заказать пиццу, потому что сил готовить нет. Вам какая нравится?

— Я не голодна, спасибо, — врёт.

Александр закатывает глаза.

— Мне нравится гавайская, — ждёт ответа. Понимает, что Катя понятия не имеет, что это за пицца. — Ананасы, курица, сыр. Подойдёт? — видит, что Катя мнётся. — Или может ещё одну, пепперони, к примеру, просто на всякий? — спрашивает скорее себя. — Да, лучше две, — и сам себе отвечает. Тянется к телефону. Ищет в контактах нужный номер. Заказывает.

Катя тянется за сумкой. Александр отдаёт её ей. Но если бы знал, что она надумала — не сделал бы этого.

Спустя минуту копания в содержимом она достаёт потрёпанный кошелёк. Стоит Александру узнать в этой вещице бумажник, грозно говорит:

— Даже не думайте. Я угощаю. Понятно? — надеется, что звучит достаточно напористо, чтобы и мысли не возникло ослушаться. — Я пока чай заварю, вы не против?

Невнятный кивок. Всё ещё стоит у двери. И, видимо, проходить не собирается. Но всё же прячет кошелёк обратно. Вместо него из бокового кармана достаёт телефон. Вертит в руках. Включать или не включать? Не хочет. Хотя и знает, какие последствия это может за собой повлечь.

— Да проходите же вы, в конце концов. Весь вечер на коврике простоять собираетесь? — Александр уже во всю хозяйничает. Даже чайник поставить успел, а теперь бегает по квартире и короткими штрихами приводит её в порядок. Там убрать, здесь вытереть.

Проходит. Садится на край дивана, сумку ставит рядом. Вдруг что понадобится? Мысли вновь плавно возвращаются к телефону в руке.

Если не перезвонит родителям, а она знала, что стоит включить телефон — увидит десяток пропущенных, будет плохо. Очень плохо. Как минимум, отец приедет за ней в офис. Как максимум — за ней в офис приедет наряд милиции.

Ну и пусть.

Она не намерена больше терпеть. Она взрослая. И имеет право возвращаться домой когда заблагорассудится. Хоть под утро. К тому же, как раз пришёл Александр с двумя, достаточно большими кружками чая. Ставит их на столик перед диваном. Катя же, так и не включив, возвращает телефон в сумку.

***</p>

Елена Александровна не находила себе места. Она вот уже битый час пыталась дозвониться дочери и Коле, Коле и дочери. Безрезультатно. Понимала, если кто-то и в курсе, где сейчас Катя — только он. Поначалу он не отвечал, а когда всё же ответил — оказалось, что не знает.

Носясь взад-вперёд по кухне и, казалось бы, вытерев стол уже раз двадцатый, она дожидалась мужа. После того разговора, который она столь бесцеремонно прервала, он больше не звонил и она могла только предполагать, что он собирался предпринять, или уже предпринял. Прогнозы были неутешительны.

Наконец услышала гул машины и увидела свет фар, отразившийся в окнах. Выглянула в окно, чтобы удостовериться. Он. Без дочери.

Побежала к двери, хотя можно было ещё минут десять заниматься своими делами — возраст брал своё и Валера уже давно не тот парень, с которым она бегала на свидания.

Вопреки ожиданиям, тот приходит слишком быстро. Минуты две, не больше. Первое о чём думает Елена Санна — о том, что нельзя мужу в его то годы так нагружать сердце. Вздыхает. Ничего не поделать. Слишком упрямый. А ей ведь потом ухаживать, если вдруг что. Но совсем скоро мысли уходят в другое русло, она считывает настроение Валеры. Не самое лучшее.

Ужасное, если быть точнее.

Разъяренный пенсионер разве что не пыхтел огнём и то, только потому, что природой не заложено. Дрожал от ярости и, кажется, готов был крушить всё вокруг.

— Только представь, они сказали, что прошло слишком мало времени! — совершенно раздосадовано и возмущённо. Взгляд отрешённый, словно до сих пор не верит в то, что ему посмели такое сказать.

— Кто?.. — Елена Санна не понимает.

— Милиция! — рычит от злости. Падает на стул возле двери.

— Ты звонил в милицию? — слова мужа поражают не меньше, чем его удивил ответ милиции.

— Конечно звонил. Наша дочь пропала! А тебе всё равно, я так вижу. Небось сериал свой смотрела, пока я её искал!

— Валера… — говорит тихо, подавлено. Но вдруг в мгновение ока закипает. — Она не пропала! — повышает голос. — Она сказала, что сегодня не придёт! Это разные вещи! — кричит. Со злостью отбрасывает в сторону тряпку, которую до этого переминала в руках и удаляется в спальню, громко хлопнув дверью.

***</p>

— Угощайтесь, — пододвигает кружку с чаем к Кате. — Пока пиццу не привезли… — садится рядом на диван, берёт в руки чашку, но почти сразу ставит обратно. — Так. Сахар. Совсем забыл, — встаёт.

— Не нужно, спасибо, — придерживает его за кисть. Стоит осознать, что делает — одёргивает руку.

— Точно? — переспрашивает обыденно. Совершенно не смущается от неожиданного рикосновения.

В отличие от Кати. Та вмиг краснеет.

— Простите, — отводит взгляд. — Я без сахара пью.

— Тогда хорошо, потому что я тоже… И немного не уверен, что у меня есть… — садится обратно.

Спустя минуту тишины и нескольких глотков крепкого зелёного чая Катя неожиданно открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и не решается. Александр всё это видит, но не собирается её допрашивать. Захочет — расскажет.

— Как день прошёл? — совершенно банальный вопрос. И вновь они начинают с начала. Ну ничего. Сегодня Александр собирается всё изменить.

— Неплохо… — как обычно. Бесконечные графики, отчёты, сметы…