6. МЕСТО НАЗНАЧЕНИЯ - ЛОНДОН (1/2)
Очнувшись, Крис обнаружил себя лежащим на диване в ситуационной комнате. Над ним склонился врач. Чуть поодаль стоял встревоженный Марек.
- Сильное нервное истощение как результат шока и переутомления, - говорил врач, обращаясь к Мареку. – Давление уже в норме. В госпитализации нет необходимости. Укол подействовал, я ещё выпишу лекарства, но вашему коллеге необходим покой.
Крис слушал врача так, словно тот говорил вовсе не о нём. Он ничего не понимал.
Это была та самая первая минута после пробуждения, когда человек не помнит ничего. Ничего плохого. Когда он ощущает только покой и радость от наступления нового дня…
Минута прошла. И Крис вспомнил. Вновь на него обрушилась черная штормовая волна ужаса и отчаяния.
Мари…
И… Херувимчик. Влад.
Крис резко поднялся с подушки, сел.
- Пожалуйста, без резких движений! – предостерегающе поднял руку врач. – Вам сейчас противопоказано волнение и резкие движения.
Крис угрюмо кивнул. Спорить с врачом не хотелось. Но и лежать на подушке он не собирался. Какого черта! Крис вовсе не слабонервный неженка. Он вполне здоровый 25-летний мужчина!
Он… он… Голова его снова закружилась. Да что ж такое-то!
- Крис, может быть, всё-таки отвезти тебя в больницу? – осторожно спросил Марек.
- Чтобы я там свихнулся от неизвестности? Нет.
Крис постарался побыстрее выпроводить врача. На часах было около четырех утра. С получения известия о крушении «Принцессы Марии» прошли ровно сутки. Сутки, вместившие в себя вечность – черную, холодную, штормовую, полную ужаса и отчаяния.
- Крис… Прими мои соболезнования, - произнес Марек глухим голосом.
Странно. Криса эти слова почти не тронули. Психика отгораживалась стеной безэмоциональности, защищалась от чудовищности происходящего.
- Её… её нашли? – молодой человек встал, двинулся к кофеварке.
Он избегал произносить слово «тело». Вместо этого сказал «её».
Марек покачал головой.
- Нет. Но…
- Понимаю.
Марек поджал губы и беспомощно развел руки.
- Послушай, - сказал Крис. – Не говори мне слов утешения. Я… не хочу обманываться. Я… я должен всё принять как есть.
Марек кивнул.
- Я не хочу смотреть в будущее, - глухим, монотонным голосом продолжал Крис. - Ни на день. Ни на час. Только в настоящее. А в настоящем я должен работать. Чтобы не сойти с ума окончательно.
- Конечно, Крис.
- Куда свозят тела погибших?
- В основном, в Стокгольм. Ещё сюда, в Ригу.
- Я поеду в морг. Сначала здесь, в Риге. Затем отправлюсь в Стокгольм, - Крис сейчас чувствовал себя кем-то вроде робота.
Потому что будь он человеком, то не выдержал бы.
Он сел за монитор. Просмотрел сводный список погибших, составленный на основе данных из Стокгольма и Риги. Мари Гимар в этом списке не было.
Просмотрел список числящихся пропавшими без вести. Мари Гимар в нём значилась. Да. Ничего не изменилось. Значит, её тело не нашли. Или не опознали. Да и кто мог его опознать? Разве что эта её стокгольмская тетушка?
Пробежал глазами список спасенных. Понимая, что это бесполезно. Из знакомых фамилий там значилась только Кубини.
Крис вздохнул, понимая, что с баронессой всё-таки необходимо связаться. Необходимо. Потому что больше не с кем.
Потому что… потому что Владислава Воронцова не было ни в одном из списков. Ни в списках спасенных. Ни в списках погибших. Ни в списках пропавших без вести.
Крис вспомнил, что предшествовало его глубокому обмороку. Телерепортаж. Кадры с русским херувимчиком. Его исчезновение из репортажа. Странная реакция телеканала. Странная реакция журналиста, готовившего репортаж.
- Марек, - произнес Крис. – Мы ведь запрашивали в компании полный список членов экипажа и пассажиров? Изначальный судовой список?
- Да. Посмотри, файл должен быть.
Крис бросился к ноутбуку, принялся лихорадочно искать нужный файл. Раскрыл его. Это были данные, которые представила администрация рижского порта, выпускавшая паром в рейс. Крис, даже ещё не вчитываясь в список, понимал, кого именно он там не найдет.
Так и оказалось. Владислава Воронцова не было в списке. Получается, что его вообще не было на судне. И Крис никого не сбил с ног на причале. И никто не шипел, не ругался по-русски и не смотрел игриво на Криса. И не было звонка Мари, которая и сообщила ему имя и фамилию русского херувимчика – сына сменного капитана. И не было фотографии, которая сейчас хранилась в мобильнике Криса. И уж тем более не было никакого телерепортажа с кадрами спасенного русского парнишки. Ничего не было. Все приснилось. Привиделось. Было галлюцинацией.
Крис достал мобильник, взглянул на фотографию. Точнее, нет. Он даже не смотрел на нее. Слишком больно было видеть живую, улыбающуюся Мари с ее милыми пляшущими искорками в глазах… Он протянул телефон с фотографией Мареку.
- Эту фотографию с борта парома мне прислала Мари. Незадолго до… До… Марек, скажи мне, кого ты видишь на фотографии?
- Тут… Мари, - дрогнувшим голосом сказал Марек.
- Кто рядом с ней? – холодно осведомился Крис.
- Какой-то парнишка. Улыбается. На вид лет 16. Симпатичный. Русая челка.
- Родинка на левой щеке, да? – безучастно уточнил Крис.
- Да… Родинка.
- Значит, у меня нет галлюцинации. Значит, я еще не сошел с ума окончательно.
- Крис, да в чём дело?
- Это тот самый русский парень, которого я вчера видел в телерепортаже и пытался разыскать. Он не плод моего воображения. Он реален! Владислав Воронцов! Сын сменного капитана!
- А… сын сменного капитана. Этот капитан Роман Воронцов числится в списке погибших, я помню, - пробормотал Марек.
- Я не об отце. О сыне. Он был на судне! Был! А теперь, по официальным документам, получается, что его там не было! Понимаешь? Он не значится изначальном судовом списке! И что это значит? Кто сошел с ума? Я? Руководство компании? Кто?
- Послушай, - задумчиво сказал Марек, запуская пальцы в свои светлые волосы. – Может быть, все объясняется просто. Этот парень – сын капитана. Отец взял его с собой в рейс, минуя все формальности. Такое вполне возможно. Мы же знаем, что эти паромы на Балтике перевозят контрабанду. Нелегалов-азиатов, пробирающихся в Европу. Это вполне возможно. Капитан взял сына прокатиться в Стокгольм, провел его на судно…
- Да, возможно, - угрюмо произнес Крис. – Но почему тогда этот парень исчез из кадров телерепортажа? Почему со мной не захотел говорить журналист? Почему на телеканале утверждают, что кадры не сохранились?
- Крис, все это может иметь простые объяснения…
- Каждый факт в отдельности – да. Но в совокупности? Что получается в совокупности?
- А что получается?
- Не знаю, - вздохнул Крис, роняя голову на руки. – Пока не знаю, Марек. Но, кажется, кто-то отчаянно пытается скрыть сам факт пребывания этого парнишки на судне.
***
- Где вторая капсула? - усатый смотрел на меня так, словно собирался сожрать живьём. - Их должно быть две!
- Вторая? - я наморщил лоб. - Вторая... вторую я переложил в чемодан папы... да.
- А чемодан где?? - зарычал усатый.
- Так в каюте и остался, чемодан этот, где ж ещё, - я заморгал, и вид у меня, похоже, был самый глупый.
- А какого хера, блять, ебать тебя во все щели на панели, ты...
Дальше мне около пяти минут семиэтажным матом и с подробным описанием того, как именно со мной будут вступать в интимную связь, задавали вопрос: зачем я переложил ту, вторую, хреновину из сумки в чемодан.
Мой ответ был кратким и исчерпывающим:
- Отъебись.
Теперь заморгал усатый. И замолчал. Казалось, он раздумывал, как лучше убить меня: прямо на месте или же долгим и особо мучительным способом.
- Ладно, пойдём, чудик, - вздохнул он, наконец.
- На расстрел? - поинтересовался я.
Блин, даже сейчас не могу без шуточек! Иногда сам себя не понимаю. Ну, вот такой я, да.
- В комнату пыток, - буркнул усатый.
Почему-то мне стало ясно: ничего плохого он мне делать не собирается. Ладно, значит, поживу ещё. Нет, не так: может быть, поживу ещё.
***
Светловолосый молодой человек с темными глазами сидел перед ноутбуком в большой комнате, заставленной стеллажами со старинными книгами. С экрана ноутбука на него смотрел человек лет пятидесяти с невыразительными чертами лица.
- Я уже в Стокгольме, Алверт. Вадим сейчас в порту, - говорил этот человек по-английски.
- Что с капсулами? - напряженно глядя на монитор, спросил блондин.
- Одна капсула уже у нас. Её вынес с корабля сын Воронцова. Владислав.
- Сын Воронцова?
- Да. Сам Воронцов погиб. Судя по всему, погиб. Он принял командование судном и до последнего оставался на мостике.
Блондин поджал губы.
- Ясно, - тихо сказал он. - А Мари...
- Неизвестно. Но, скорее всего, тоже...
Блондин снова поджал губы.
- Что со второй капсулой, Браун? - мрачно спросил он.
- Боюсь, она осталась на судне, - столь же мрачно ответил собеседник.
Темные глаза сузились, превратившись в щелочки, полные мрака.
- Почему?? - тихо, почти угрожающе спросил Алверт.
- Точно не могу сказать. Но у сына Воронцова всего одна капсула, - виновато сказал Браун.
- Где он сейчас?
- Вадим везет его в госпиталь.
- Он сильно пострадал?
- Пока непонятно.
- Его опасно оставлять в Стокгольме. Эти ублюдки могут его выследить. Доставьте его сюда. Если нужно, Энди организует санитарный самолет. Владислава нужно спрятать. Будет лучше, если его вычеркнут из списков спасенных.
- Уже работаем. А что делать с остальными?
- С остальными? - непонимающе переспросил Алверт.
- С теми, кто был на плоту с Владиславом. Их изолировать?
Алверт болезненно поморщился.
- Не смейте! - резко бросил он. - Просто поговорите с ними. Вы и ваши люди. И Вадим Александрович. Вы умеете это делать. Просто поговорите, - повторил он с нажимом. - Вы меня поняли?
- Понял, Алверт, - невозмутимо проговорил Браун.
- Есть информация по судну? - блондин снова обрел бесстрастие. - Говорят о взрывах.
- Информация есть. Наш человек в Стокгольме перехватил разговор по спутниковой связи. Некто требовал сбросить какой-то груз в море, в противном случае угрожал взорвать судно. Одним из собеседников был кто-то из команды. Возможно, капитан.
- Воронцов? - глаза блондина снова сузились.
- Нет, точно не Воронцов. Похоже, его сменщик, Крастс, который и вёл судно в тот момент. Вадим сказал, что Владислав видел Крастса мертвым, с простреленной головой.
- И что это значит? - озадаченно спросил блондин.
- А черт его знает, - угрюмо бросил Браун. - Выясняем.
- Кто был собеседником Крастса? Кто именно угрожал взорвать судно?
- Тоже выясняем. Принадлежность номера, с которого поступил звонок, мы уже определили. Но уже ясно, что он зарегистрирован на подставное лицо.
- Выяснить как можно скорее! - приказал Алверт. - И судьбу второй капсулы!
- Вот насчет второй капсулы боюсь...
- Я тоже боюсь! - прервал его Алверт. - Потому и приказываю: действовать быстрее!
***
Небольшая, элегантная яхта под претенциозным названием Veni Vidi Vici («Пришел, увидел, победил») рассекала морские волны у берегов Флориды. В кресле под тентом на палубе сидел брюнет неопределенного возраста с оливковой кожей и чуть раскосыми глазами, выдававшими в нём потомка коренных жителей Америки. В двух шагах от него на коленях стоял стройный молодой человек в узеньких плавках. Заострившиеся черты красивого лица выдавали в нём наркомана. Спина парня была покрыта багровыми рубцами. Этот парень преданным, щенячьим взглядом смотрел на третьего человека: высокого, мускулистого блондина лет 35-ти, с резкими и правильными чертами лица, волевым подбородком и холодными голубыми глазами. Блондин, напоминавший Дольфа Лундгрена в лучшие его годы, был одет в легкую рубашку и светлые шорты. В руках он держал мобильный телефон, лицо его было напряжено.
- Я всегда знал, Янсен, что ты идиот, но не знал, что ты настолько идиот, - доносилось из трубки. - Именно я сообщил тебе, что твои конкуренты пытаются наладить новый канал поставки вашей дряни в США через Балтийское море. Хотя мне плевать на твои грязные дела, и я спокойно мог бы молчать. Именно я сообщил тебе, что груз твоих конкурентов будет переправляться на этой посудине! Взамен я просил лишь добыть нужное мне в каюте капитана! И что ты устроил? Мало того, что открыл люк раньше времени, так ещё и корабль взорвал! Теперь шум на весь мир! И какого черта, я спрашиваю??
- Вы сами дали неверную ориентировку! – оправдывался блондин. - Указали на капитана Крастса, мои люди обшарили его каюту, но капсул там не было! Мои люди...
- Твои люди - идиоты, способные лишь палить без разбора во всех подряд, ни о чем не думая! Убили этого Крастса непонятно зачем. Черт с ним, мне плевать на него! Но скажи на милость, зачем понадобилось взрывать судно?
- Там была такая ситуация... - нервно отвечал блондин. - Крастс наотрез отказался открыть носовой люк, чтобы сбросить груз. Потому что, видите ли, шторм, и это слишком опасно. Тогда мои люди сумели отключить видеосистему и заставили открыть носовой люк кого-то из команды. Но тут на палубу хлынула вода, потому что был шторм...
- Идиоты, - припечатала трубка.
- Один из грузовиков сорвало с креплений, тот ударился о борт и сдетонировало устройство...
- В итоге твои идиоты сбежали с судна на катере, оставив там то, что было мне нужно!
- Я...
- Ты идиот. И я охотно лично пристрелил бы тебя, если бы не...
- Но...
- Молчать! Слушай внимательно. Возможно, капсулы все-таки доставили в Стокгольм. Русский, который передал их одному из капитанов, вылетел туда этой ночью, как только стало известно о крушении посудины. Мы перехватили их переговоры. Возможно, капсулы доставил на берег некий Владислав Воронцов, мальчишка, сын второго капитана. У тебя есть люди в Стокгольме?
- Да. Раск и его люди.
- Те самые дебилы, что взорвали судно?
- Да. Они добрались до Стокгольма на катере.
- У них есть возможность реабилитироваться. Мой человек с ними свяжется. Нужно перехватить этого мальчишку. Капсулы, возможно, у него.
- Раск все сделает. Не сомневайтесь.
- Надеюсь. Это и в твоих интересах.
- Я знаю свои интересы, - блондин, только что нервничавший, вдруг ухмыльнулся.
- И это тоже, - хмыкнула трубка.
Звонивший отключился.
Блондин некоторое время хмуро смотрел на серебристые волны Атлантики, а затем вернулся под тент, сел в кресло и вытянул мускулистые загорелые ноги. Стоявший на коленях парень выжидающе смотрел на него, однако не удостоился даже взгляда холодных голубых глаз.
- Поздравляю, Янсен, - проговорил брюнет. - Кажется, вы решили проблему. Сообщают, что посудина пошла ко дну несколько часов назад.
Янсен самодовольно усмехнулся. Но тут же снова нахмурился.
- И как вам удалось узнать, что товар повезут именно на... - продолжил было брюнет, но Янсен прервал его криком, обращенным к парню в плавках:
- А ну, пшел вон, щенок. Живо!
Парень склонил голову и быстро пополз прочь на четвереньках.
- Диас, я же говорил: при щенке ни слова о делах! - раздраженно бросил Янсен.
- А я вижу, вы неплохо его выдрессировали, - хмыкнул Диас.
- Этот щенок мне уже надоел, - лениво произнес Янсен. - Я люблю дрессировку, люблю выбивать непокорность и добиваться полного повиновения. Я получаю удовольствие от самого процесса. Когда же очередной щенок становится полностью мне послушным, я теряю всякий интерес к нему. И начинаю подыскивать себе нового.
- А что вы делаете с теми, к кому потеряли интерес? - полюбопытствовал Диас.
Янсен пожал плечами.