3. ПОСЛЕДНИЙ ГУДОК (1/2)

- Объявить общую тревогу! - Роман, принявший на себя командование терпящим бедствие судном, отдавал приказы чётко и спокойно. - Расписание по тревоге. Раздать спассредства. Спустить плоты и шлюпки!

Воронцов вглядывался в монитор, куда с видеокамер поступало изображение творящегося на автомобильной палубе. Его лицо оставалось бесстрастным, хотя увиденное заставило похолодеть от ужаса. Рампа была сорвана, запорные механизмы носового визора разрушены. Самого визора уже не было: его многотонная махина рухнула в море и увлекла за собой аппарель. На автомобильную палубу через носовой люк врывались мощные потоки воды. Часть автомобилей: и легковые, и грузовые сорвало с креплений и швырнуло к правому борту. Гигантское судно кренилось всё сильнее.

Между тем ”Принцесса Мария” шла на максимальной скорости, так что буквально заглатывала в себя тонны морской воды.

- Снизить скорость до двух узлов. Лево руля! - приказал Роман.

И после секундной паузы прорычал:

- Почему вовремя не среагировали?? Визор же висел на соплях! Вы что, не видели??

- Видеосистема зависла! - отвечал второй помощник капитана. - Сигнализация не сработала.

- Что произошло? Кто убил Крастса?

- Что? – недоуменно спросил помощник.

Роман понял, что тот ничего не знает об убийстве капитана, который командовал судном в эту ночь. Махнув рукой, ибо разбираться было некогда, он снова бросил взгляд на приборную панель. Опытный моряк понимал, что положение становится угрожающим.

- Подать сигнал SOS, - приказал он. - Хендерс, проверить готовность шлюпок и плотов!

- Мы тонем? - тихо спросила Мари, стоявшая за спиной Романа.

Тот резко обернулся, словно забыл о ее присутствии. Впрочем, действительно забыл.

- Можем продержаться час. Даже дольше. При самом удачном раскладе сумеем вернуться в Ригу, - Роман произносил слова четко и бесстрастно.

Но в этот миг динамик ожил и из-него сквозь хрипы рации донеслось:

- Пробоина... правый борт... ниже ватерлинии. Визуально два на три... Взрыв...

На лице Романа не дрогнул ни один мускул.

- Нет, мы не сумеем вернуться в Ригу, - по-прежнему бесстрастно произнес он. - И не продержимся даже часа. Объявить посадку в шлюпки!

- Крен 25 градусов! - доложил второй помощник.

Роман обернулся к Мари.

- Уходите! - сказал он. - Забирайте эту чертову сумку и уходите!

- А вы? - воскликнула девушка.

- Я капитан, я остаюсь. И... если вдруг увидите Владика, то... - голос Романа дрогнул, он замолчал.

При мысли о сыне его охватил ужас.

- Ступайте! - крикнул он, махнув рукой.

Мари подхватила сумку и шагнула к выходу. Но судно еще больше накренилось, она не удержалась и упала, заскользив по полу...

Роман этого не видел.

- Стоп-машина! - приказал он. - Еще SOS! Всё плохо. Ситуация неуправляема.

- Папа! - раздался звонкий голос.

Роман вздрогнул и обернулся.

***

Alarm! Alarm! (Тревога! Тревога!) Abandone а ship immediately! (Немедленно покиньте судно!) Abandone а ship!

Да слышу я, не глухой, что abandone, твою ж! Блять, крен все сильнее, скоро стена полом станет... Поддавайся же, чтоб тебя...!

А, наконец!

Коридор. Мигает аварийное освещение. Воет сирена. Люди бегут. Блин, надо выбираться! Нет. Папа. И Мари. Они в соседней каюте? Стучусь. Эй, алло! Вы там???

Блин, меня же снесут сейчас нахрен, затопчут, реально затопчут! Все бегут, меня толкают, пихают... Еще крен этот ебучий...

Эй, вы там? В каюте??

Тишина. Черт, значит, их там нет? Ну да, папа уж точно не станет сидеть в каюте, когда такой адище вокруг...

Блин, бежать! Бежать! К выходу! К выходу! Мы же тонем! Тонем!! Тооонеем!!!

Я бегу... Нет. Какое там бегу. Потому что судно уже сильно накренилось. Одна нога на полу, другая на стене... Ноги съезжают то и дело. А тут еще толкотня, люди падают. Крики, визги... Я тоже кричу. Господи, надо выбираться... Я не хочу здесь! Не хочу здесь! Умирать!! Нееет! Да отвали ты, куда прешь?? Блять, а ну пусти!

Меня толкают, за меня хватаются... А ну, дай дорогу! Куда прешь, козззззёл? А ну пропусти, нах пошел, сука красномордая! И ты тоже!

Ааа... Сдавили. Сдавили. Дышать нечем. Задыхааюсь.

У выхода из коридора давка. Мужики прут вперед, распихивают всех. Женщин оттирают... Меня к стене прижали... Я не выберусь. Не выберусь...

Так... Это же та... Ну, ведьма из ресторана злющая... Её сейчас затопчут ногами...

Эй, бабка!

- Madam, stand up, stand up! Да за руку мою держись, дура старая! Давай, поднимайся! Stand up, please... Вот так...

Тяну ее. Бабка вцепилась в меня мертвой хваткой, глаза выпучены, из них слезы текут, тушь по физии размазалась, от башни пизанской на башке одни руины остались...

Блять, да зачем я ее поднимаю и тащу?? Сдохну ведь тут с ней, в этой давке!

Хер с тобой, тащи, Владила! Всю жизнь свою кого-то тащишь, может и пиздец твоей жизни настал. Да не ”может”, а точно пиздец.

А ну, бабка, поднажали! Проходим, проходим!

Но снова меня толкают, оттирают от входа.

Жить все хотят! Кто сильнее, тот и прав! А я не сильнее, я....

- Да ёп... Давай, бабка, а ну давай! Please, madame, go ahead...

Кажется, я бабку в таран превратил. Ой, бля, больно... Блять, ногу отдавишь мне! Йооо... Опять сдавили... Сдавили...

А. А. Ааааа! Вых... выхо... выходим! Вышли! Мы вышли!! Я вышел!!!

Бабка, отцепись. Всё, нахер пошла, дальше сама!

- Please, madame, валите отсюда! Вон, шлюпки и плоты спускают! Да отцепись ты от меня, страхуядина... страхолюдина, я тебе буксир что ли, блять! Go there... Как шлюпка-то будет... А, блин, go to the raft! Или go to the boat, ебитская сила! Quickly, дура, харе уже орать! Ship is sinking, пиздец корыту, сама не видишь, что ли?

На палубе ад и Израиль. Одни мечутся и вопят как идиоты. Другие застыли в ужасе. Блять, ветер с ног сносит... Море ревёт... Крен уже дикий, щас все с палубы как тараканы посыплемся...

Где папа? Где он?? Может, на мостике?

Блять, что, кренимся еще сильнее?? Или выправляемся?

Да где этот ебучий мостик капитанский, папа же показывал мне! Где??? А, вон там...

Крен, крен... Карабкаюсь, держусь за поручни, цепляюсь за что могу. Вокруг все вопят... Кто-то уже скатывается вниз, не удержавшись.

А это что? Мужик лежит... Лужа крови. Ёлки... Это же Крастс, капитан, папин сменщик! Он что, башку себе разбил? Блин, мертвый. Да его кто-то пристрелил же! Что за...?

Хрен с ним, не до него!

Карабкаюсь по лестнице. Она почти вертикальная из-за крена. Блять, сорвусь же сейчас...

- Папа! Папа! Я здесь!!!

***

- Владик! - на напряженном лице капитана Воронцова появилась радостная улыбка, когда он увидел сына.

Вадик бросился к отцу, обнял его.

- Папа...

- Сын, - выдохнул Роман, прижимая Вадика к себе.

Снова раздался тревожный сигнал, Роман мгновенно повернулся к приборной панели, стал отдавать команды. Владик и Мари молча смотрели на него.

- Сын, уходи! - приказал Роман. - Надень спасательный жилет, садись в шлюпку или плот. Живо!

- Папа, нет! - вскрикнул побелевший Владик.

Конечно, он понимал, что судно тонет. Но слова отца звучали приговором.

- Уходи. Это приказ, - заявил Роман, надевая на сына оранжевый жилет.

- А ты?? - в отчаянии спросил парнишка, вцепившись в какую-то рукоятку, чтобы удержаться на ногах из-за все увеличивавшегося крена.

- Я - капитан, я уйду последним.

- Нет! Я останусь! - сквозь зубы произнес Владик.

Роман посмотрел сыну в глаза. В них он прочитал отчаянную решимость. И понял: просто так сын не уйдет. Губы капитана дрогнули, но тут же плотно сжались.

- Ты уйдешь. Ты обязан выжить, - отрезал Роман.

- Папа...

- Слушать меня! Твой долг - позаботиться о маме. Она не может остаться одна.

- Но...

- Молчать! Возьмешь эту сумку, - Роман потянулся к спортивной сумке, буквально вырвал ее из рук Мари и всучил сыну. - Твоя задача: любой ценой доставить ее в Стокгольм. В крайнем случае в Ригу. Любой ценой! Тебя разыщут и заберут сумку. Ты понял?

- Да, - тихо сказал Владик, едва державшийся на ногах из-за сильного крена.

- В сумке две металлических капсулы. Ни открывать их ни при каких обстоятельствах. Даже не прикасаться к ним. Но доставить на берег любой ценой, сын! Обещай, что исполнишь!

Глаза Вадика распахнулись.

- Обещаю, - сказал он.

Мари не протестовала против того, что сумку передали парнишке. Она все поняла.

Роман Воронцов хорошо знал своего упрямого сына. Было ясно, что тот хотел во что бы то ни стало оставаться с отцом на гибнущем судне. И Роман, конечно, прекрасно понимал, что на самом деле не так уж нужен был сын пьянице-матери, которая если и вылезала из запоев, то лишь во время очередного пребывания в психушке. Важное поручение - единственное, что могло заставить упрямого, но гиперответственного Владика покинуть гибнущее судно, на котором оставался его отец. В иных обстоятельствах Роман ни за что не всучил бы сыну эту проклятую сумку с капсулами, в которых находилось, судя по всему, нечто смертельно опасное. Но сейчас Роману было плевать, что там, в этих капсулах: хоть ядерный заряд, хоть смертоносный вирус, да хоть сам чёрт с рогами! И плевать, кто и как потом будет искать эту сумку, которую, ясное дело, смоет в море, в этом можно было даже не сомневаться. Единственное, что волновало Романа: заставить упрямого сына покинуть гибнущее судно. Дать ему шанс спастись!

- Папа, а ты? - Роман не услышал, скорее угадал слова Владика по движению губ.

- Я тоже уйду. Обещаю, - твердо произнес капитан.

Они смотрели друг другу в глаза. Оба всё понимали. Владик сделал движение к отцу, чтобы обнять его в последний раз, но крен уже стал критическим. Владик заскользил вниз по наклонной, его подхватила Мари и вместе они, цепляясь за все, что только можно, поползли к выходу с мостика.

Роман уцепился за приборную панель и отвернулся. Он не хотел видеть, как уходит сын. Нужно было действовать, а не распускать сопли. Судно стало почти неуправляемым. Но Роман понимал, что обязан любой ценой удерживать судно на плаву как можно дольше. Чтобы как можно больше людей с нижних палуб успели выбраться. При мысли о том, что сейчас творится в коридорах и на лестницах судна, Роман содрогнулся.

Освещение замигало, и капитанский мостик, а с ним и все судно погрузились во мрак.

- Генератор отказал! - послышался голос второго помощника.