3. ПОСЛЕДНИЙ ГУДОК (2/2)
- Запустить аварийный! - приказал Роман.
Он вглядывался во мрак ревущего моря. Где-то на горизонте мерцали далекие огни кораблей. SOS был подан дважды, к гибнущей ”Принцессе”, конечно, уже спешили на помощь. Но помощь эта придет слишком поздно. Роман не питал иллюзий.
Снова включилось освещение. Это заработал аварийный генератор.
Роман чуть улыбнулся.
- Прощай, Инга. Прощай, сын, - чуть слышно прошептал он и снова склонился над приборной панелью.
***
Папа, папа... Ты ведь уйдешь оттуда... Ты ведь спасёшься...
Я уже не стою толком на ногах, передвигаюсь больше на четвереньках... В жилете, да еще с этой сумкой, чтоб её... Но папа сказал, что ее надо любой ценой спасти, значит надо. Я доволоку эту сумку до суши, если выживу... Надо выжить. Надо. Надо!! Не думать о страшном. Не распускать сопли. Они сами текут, без твоей помощи. Ветер пиздец лютый, крен, я щас в море свалюсь... Где Мари? А, здесь... Блять, ну и волны! Это ж... ”Море подаари, своиии штормаааа, пусть до самых звееезд, летииит кормаааа!” Вот, твою ж, привязалась эта песня дурацкая! Тут и без нее и море, и шторм... Только я не на корме, а ближе к носу. Судно совсем заваливается на правый бок, нос уже уходит под воду...
А людей не так уж много... Блин, сколько ж их внутри судна застряло? Они там? Они там??? Блиииин.... Мари! Эх, один хрен ни черта не слышно!
Знаками показываю ей на ближайшую шлюпку. Меня хватает за руку какая-то женщина, что-то кричит, указывает на своего ребенка. Что кричит - не разобрать, ветер слова уносит. Да и язык - то ли шведский, то ли хрен знает какой... Но и так понятно. Она не может на ребенка жилет надеть. Дура, это ж так просто. А ну, дай сюда жилет... Дай жилет, сказал! Give me... как же его, блять? А, give me, please, your life vest, madame! Эй, girl, а ну, стой смирно! Блять, сумка еще эта мешается... Вот, вот, вот так. Вот и жилет надет. Go to the raft, quickly!
Что? И тебе тоже надеть? Блин, ну давай... Да руки подними, идиот! Yep, yep, qwite right, sir. Dont mention, вали уже, дядя...
Блин, да ко мне очередь уже выстроилась! На это корыто только безруким и безголовым билеты продавали, да?
А Мари? Тоже помогает кому-то... Господи, тут еще эта бабка с пизанской башней, ну эта хоть сама жилет напялить сумела, спасибо ей и на том.
Quickly, quickly! Быстрее, ну быстрее же!
Блин, да мы уже под воду уходим, волны захлестывают.
Аааай!
На меня обрушивается ледяная волна. Я хватаю кого-то за руку, другой рукой цепляюсь... А хрен его знает за что я цепляюсь.... Отплевываюсь. Вода ледяная, глаза щиплет...
Девочка, держись! Оказывается, я держу за руку какую-то девчушку... Где твоя мама? Where is you mother?.. Ну держись, держись, dont cry, baby...
А где Мари? Где??? Что, ее смыло???
Пальцы коченеют, немеют... Я не удержусь... Папааааа!
Бляяяяя! Ай... накрыло... тону... тону... меня тянет ко дну эта девчушка.... И сумка болтается на шее - тяжелая, бля...
Воздуха... Возду...
Море, подариии.... свои... штормааа....
А...а... аххх....
Выплыл! И девчушка, держит меня! И сумка на мне... Ай!
Плот... Плот рядом... А ну, давай, давай.
We should... get... to the плот... ruft... бля!
Держись, милая! Греби, помогай мне!
Блин, плот волной от нас относит! Волна! Ааа!
А... а.... ххххх...
А. А..
Снова выплыли. Всё. Пипец. Нет сил. Девчушка эта... И сумка. Нет. Не могу...
Владила-мудила... Давай. Давай. Ты должен. Ты обещал. Папе. Папа... Где он???
Темная громада корабля нависает прямо надо мной... Волны, волны... Вода ледяная... Страшно...
Выжить. Выжить. Ты же обещал. Ты должен.
Плот... Эй, girl, lets go! Давай-давай, хватайся! Хватайся! Да... Вот...
Откуда-то берутся силы... Я чувствую, скоро начнутся судороги от холода. Давай, давай...
Бля, на этом плоту и нет никого... Помочь некому. Давай!
С трудом поднимаю девчушку, хватаю ее за волосы, за ноги, она визжит, каким-то чудом забрасываю ее на плот. За ней сумку...
Бля! Судорога. Судорога... Надо влезать скорее, иначе кранты... Сдохну.
Пытаюсь влезть на надувной плот, он кренится, блин. Девчушка меня тянет... Спасибо...
Нет, не могу... Пальцы сводит. Судорога... Блин-блин-блин...
Выжить. Выжить. Сумку доставить. Я обещал.
Папа...
Давай. Ннну!
А... А... Ахх...
Уфф... Я на плоту? На плоту... На плоту... Лежу... Надо отдышаться. Отдышаться...
Я лежу на плоту. Рядом тихонько плачет крошечная девчушка, которую я вытащил из моря. И которую я вытащил на плот... Нет, я не слышу ее плача за свистом ветра и ревом волн. Просто вижу. Она смотрит на меня испуганно, что-то спрашивает. Догадываюсь, что: ”Где мама?” Эх, крошка... Нет. Не думать. Нет. Как качает... Мы же перевернемся так... Блин, держись, ааа! Волна обрушивается на плот, я хватаю девочку, другой рукой вцепляюсь в сумку, меня швыряет... А... удержался. Господи, помоги! Помоги, если Ты есть!
Сумку надо на себя надеть... Сумку... Йоо, она же водонепроницаемая! Герметик! Там же и шмотки были... Точно. Урра! На, крошка укутайся. Это до первой волны, все намокнет, но хоть чуть теплее... Так, вот кофта... Надевай. Еще джемпер папин... Это я надену... Давай, пристегивайся ремнями!
Я тоже пристегиваюсь. Перевожу дух. Не должно смыть. Но плот может перевернуться на таких волнах...
Так, а капсула? А, в сумке, на месте. Папа, папа, как ты? Неужели ты все еще на мостике? Папочка, уходи оттуда, уходи, прошу! Господи, спаси моего папу, спаси!
Я смотрю на гибнущее гигантское судно. Это страшно. Это... похоже на фильм про ”Титаник”. Судно уже легло на правый борт... Нос под водой, я вижу, что вода подступает к капитанскому мостику. Корма задрана. И горят огни. Огни иллюминаторов, ходовые огни. Как жутко, Господи! Там же люди. Наверняка много людей. Они там, в каютах, коридорах, трюмах... Господи, как же это? Как??
Повсюду спасательные плоты и шлюпки, их швыряет на волнах. Но я вижу, что людей на них немного... Некоторые барахтаются на волнах. Их же вытаскивать надо! Но как? А, тут весло есть. Блин, маленькое. И пальцы окоченели! Ничего, ничего...
Вон, в воде почти рядом кто-то барахтается. Мужик какой-то...
А ну дядя... Давай, давай! Вооот, тааак... Влезай. Да, давай уже, тяжелый блин, как три коровы... или стадо козлов. Бля, плот перевернешь, буйвол!
Уффф... Отдохнуть!
Эй, еще кто-то... Да, вон там.
Подгребаю... Или нет?
Елки, да это ж та самая бабка с пизанской башней барахтается...
- Madame, madam, get to the raft!
Вытягиваю весло в ее сторону, она хватается за нее.
- I'm pulling you...
Да, как будто она сама не видит.
Давай, бабка, забирайся тоже. Ты теперь моя добрая фея лесная... Нет, морская... русалка. Белоснежка, блять. А я твой гномик-гомик...
Уфф...
Еще кто-то барахтается!
***
Владик затаскивал на качавшийся на штормовых волнах плот уже седьмого человека. Еще троих он так и не смог затащить, их относило волнами от плота... Парнишка совершенно обессилел, но в то же время это позволило ему не околеть на ледяном ветру в бушующем море. Один мужчина - толстый швед (тот самый ”буйвол” или ”три коровы” или ”стадо козлов”), помогал Владику. ”Бабка с пизанской башней”, она же баронесса Кубини, прижимала к себе продрогшую девочку, пытаясь согреть ее и тем самым согреться самой. Еще двое - женщина и мужчина - сидели в полном ступоре, словно ничего не видя и не слыша.
Один мужчина так и не пристегнулся. На плот обрушилась волна, и когда остальные отдышались, откашлялись и проморгались, его на плоту уже не было... Но это не вызвало ужаса у остававшихся на плоту, поскольку происходящее и без того было ужасом.
Прямо перед ними была громада корабля, медленно уходившего под воду. С него еще прыгали люди, которые вплавь пытались добраться до шлюпок и плотов, носившихся как щепки по бушующим волнам, то и дело захлестывавших их и смывавших людей в море... Вадик снова с ужасом думал о том, что его отец по-прежнему остается на мостике. Он знал своего отца и понимал, что тот не уйдет до конца. До конца. Владик почувствовал отчаяние, ледяная тоска сковала его сердце. Он вцепился в висевшую на шее сумку, словно весь смысл жизни находился именно в ней. Какая-то хреновина, которую нужно доставить на берег... Так приказал папа. Папа...
Плот отчаянно качало на волнах, его то и дело захлестывали волны, словно стремившиеся вымыть из памяти всё, оставив только этот ледяной ужас и безнадежность кромешного мрака...
Владик огляделся... И взор его загорелся надеждой. Совсем недалеко были видны ходовые огни небольшого судна, точнее катера. Но тут же надежда погасла, уступив место удивлению, разочарованию, отчаянию, а затем... ненависти. Владик видел, что катер уходит все дальше от гибнущего судна. И тем, кто на катере, плевать на людей, качающихся на плотах и шлюпках или беспомощно барахтающихся в ледяных волнах. Ведь этот катер мог бы многих принять на борт, а вместо этого уходил прочь, во тьму... Почему? И тут Владик вспомнил странных людей в гидрокостюмах под верхней одеждой, целеустремленно шагавших в направлении нижних палуб. Глухие взрывы, которые последовали через некоторое время. Убитый выстрелом в голову сменный капитан Гунтарс Крастс. Наконец... наконец, весь этот ужас, который разворачивался прямо перед глазами.
Обрывочные факты сложились в паззл. Вадик преисполнился уверенности, что именно встретившиеся ему люди убили капитана Краста и подорвали судно, а теперь удирали на катере, наплевав на сотни гибнущих в штормовом море людей... Зачем, почему они все это сделали, было непонятно, но Владика охватила лютая ненависть, равная по силе ледяному ветру, гнавшему волны.
Он зарычал и в бессильной ненависти погрозил кулаком удалявшемуся катеру.
- Я найду вас, твари! - срывая голос, закричал он, словно его могли услышать. - Сдохну, но найду!! С того света достану!
По его щекам покатились бессильные слезы, которые стыли на ледяном ветру и обжигали щеки.
- Найду... Найду... - шептал парнишка.
Он закрыл глаза. Ледяной ветер пробирал до костей. Владик уже раздал собратьям по несчастью на плоту все, что было в сумке: тренировочные штаны, две футболки, джемпер, рубашку, две пары носков... Чтобы хоть как-то, хоть чуть-чуть согреться. На плоту царило молчание. Да и все равно слов не было бы слышно из-за свиста ледяного ветра в ушах и рева огромных волн. Странно, но казалось, что страх перед этими волнами ушел. Люди, сидевшие на плоту как будто их не замечали.
Все внимание были приковано к силуэту огромного корабля, лежавшего на правом боку и медленно уходившего под воду.
- Папа, - снова прошептал Владик. - Папа...
Он снова отчетливо осознал, что его отец до сих пор на корабле. Что он не покинул свой пост. Потому что капитан Роман Воронцов не мог поступить иначе. Ледяной ветер наполнил ужасом сердце парнишки.
Где-то на задворках сознания бледной тенью кралась трусливая мысль о том, что опасно находиться вблизи тонущего корабля. На его месте может образоваться гигантская воронка, которая затянет вслед за погибающим кораблем на дно всё, что находится поблизости. Но эта тень как появилась, так и исчезла. С тоскливой обреченностью Владик осознавал, что плот носится по воле ветра и гигантских волн, и с парой весел ничего против этого не поделать. Впрочем, их понемногу относило от ”Принцессы Марии”, которая даже сейчас была освещена огнями, отражавшимися заревом на низком, затянутом тучами небе.
И вот, эта махина стала быстро погружаться в море. Глаза парнишки распахнулись, в них был ужас.
- Oh, my God! - послышались рядом возгласы. И ещё возгласы на разных языках, смысл которых был тем же: ”Боже мой!”
”Принцесса Мария” стремительно уходила под воду.
Владик не кричал. Он молча смотрел. Он понимал, что вместе с кораблем уходят под воду сотни людей, так и не сумевших выбраться с нижних палуб, на которые сейчас хлынула морская вода. Он не пытался представить себе, что сейчас переживают эти люди, обреченные на смерть. Психика отсекала эти картины, чтобы не разрушиться.
Но Владик знал - был уверен, что его отец сейчас на мостике, стремительно уходящем под воду.
И вот над морем раздался долгий корабельный гудок.
- Папа... Папа... - прошептали побелевшие губы.
Капитан Воронцов давал последний гудок гибнущего корабля, прощаясь этим гудком со своим сыном.
- Папа, - снова пробормотал Владик. - Папа...
Его глаза, полные жизни, вдруг потухли. Как потухло зарево в небе, а море стало вскипать и пениться из-за воздуха, вырывавшегося из корпуса погибшего корабля. Воронки не было. Только пузыри и кипящая пена на огромных волнах.
Судно погружалось на дно, но, как ни странно, резервный генератор еще продолжал работать, потому что даже под водой было видно гигантское световое пятно, которое с каждым мгновением становилось все более тусклым и размытым. Наконец, оно погасло. Наступила тьма. Тьма вокруг. И тьма в глазах Владика Воронцова.
Он не чувствовал уже ледяного ветра. Он не чувствовал ничего. Да, он еще жил, но жизнь как будто остановилась. Или ушла под воду вместе с погибшим кораблем, унесшим в своем чреве на дно сотни человек.
Владик не видел, как над плотом поднялась гигантская волна.
Он даже не почувствовал, как она обрушилась на плот, который стал падать в разверзшуюся бездну, словно его звал к себе погибший корабль.
А дальше наступила тьма.