1. РАССВЕТ НЕ ПРИДЕТ НИКОГДА (2/2)

- Мать бывшей невесты графа Шёнборна Амалии Кубини, - язвительно заметила баронесса. – До тех пор, пока вы, мадам Гимар, не сменили её в этом качестве.

Баронесса надменно кивнула и продолжила величественно шествовать к парому. За ней следовал носильщик, толкавший тележку с горой чемоданов.

- О боже, вот теперь я точно начинаю за тебя бояться, - закатил глаза Крис. – Эта баронесса – настоящая ведьма. Как она вообще оказалась в Риге? И зачем плывет в Стокгольм? Держись от нее подальше, умоляю!

- Думаешь, она попытается выбросить меня за борт? – со смехом спросила Мари.

- С неё станется, - с мрачной улыбкой заметил молодой человек. – Она ненавидит и меня, и тебя. Мой отец и баронесса считали наш брак с Амалией решенным делом. Им было плевать, что я-то вовсе не считал это решенным. И, разумеется, когда я сказал «нет», они восприняли это как оскорбление.

- Боже мой, но вообще-то на дворе давно 21-й век! Или им об этом не сообщили?

- Традиции старой аристократии, ничего не поделаешь, - пожал плечами молодой человек. – Когда я объявил, что хочу жениться на тебе, они восприняли это едва ли не как революцию. Удивляюсь, как отец меня не расстрелял.

- Если бы он тебя расстрелял, то остался бы без единственного наследника, а это для аристократа вещь пострашнее революции, - рассмеялась Мари. – Так ведь?

- Мое проклятие в том, что я единственный наследник, - тяжело вздохнул Крис. – Будь у меня брат или хотя бы сестра, меня оставили бы в покое и не твердили бы всю жизнь «ты должен, ты обязан…» Впрочем, хватит об этом.

- Да, Крис, теперь мне точно пора, - сказала Мари. – Посадка скоро закончится.

- Мари…

- Не переживай. Я буду держаться подальше от старой ведьмы, а если она всё же нападет на меня, призову на помощь херувимчика с его русскими ругательствами и ужасным французским.

Оба они рассмеялись, пытаясь скрыть грусть от расставания, и снова слились в поцелуе.

- Крис, не грусти. В пятницу ты будешь встречать меня здесь, на этом самом месте. И я сойду по трапу с этого же корабля. Всё. До свиданья!

- До свиданья. До встречи в пятницу! – Крис старался говорить как ни в чем не бывало, но его сердце готово было разорваться от неясной тревоги.

Мари взялась за ручку чемодана и уже готова была зашагать прочь.

- Мари! – снова окликнул ее Крис, делая шаг к невесте. – Мари… Позвони мне, пожалуйста. В море мобильной связи нет, но недалеко от берега она еще будет работать…

- Конечно позвоню! Пока! – Мари помахала рукой и зашагала к огромному парому.

Крис сделал два шага ей вслед, но остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, и смотрел, как удаляется его невеста. Вот она встала в очередь пассажиров, проходящих контроль перед посадкой. Вот она шагает по трапу. Вот исчезает…

А в чрево корабля всё заезжали автомобили. Чудовище продолжало заглатывать свою добычу.

Крису хотелось бежать к парому, схватить Мари и вытащить её из чрева морского чудовища. Он схватился за телефон. Но снова положил его в карман. Ну что за глупости? Просто ненастный осенний вечер. На море сильный шторм. Но такой шторм для Балтики в это время года дело обычное. Корабли курсируют совершенно спокойно. Что значит шторм для такой громадины как «Принцесса Мария»?

И что значит балтийский шторм для их любви? Ничего, ровным счетом ничего.

Крис двинулся к припаркованной автомашине, сел внутрь, завел двигатель. Но никуда не уехал. Он продолжал смотреть на гигантский паром с его огнями.

***

Два человека в капитанской форме стояли на мостике и тихо разговаривали. Одним из них был Гунтарс Крастс, который в этом рейсе командовал судном. Вторым был сменный капитан Роман Воронцов.

- Роман, какого хрена?? - каменное лицо Крастса и бритый череп делали его похожим на киношного киборга. - Какой ещё катер? Что ты затеял?

- Гунтарс, я всегда закрывал глаза на твои дела, в этот раз прошу закрыть глаза на мои дела, - невозмутимо произнес Воронцов.

- Вообще-то ты неплохо имел с того, что закрывал глаза, - заметил Крастс. - Нет, Роман, я не требую с тебя отступных. У тебя бизнес, у меня бизнес. Просто пойми, сейчас на борту особо важный груз. Большой риск. Если же ночью в море к судну подойдет и пришвартуется катер, это будет зафиксировано. Возникнут вопросы, начнутся разбирательства, проверки…

- Укажешь в журнале, что катер аварийный, запросил срочную техпомощь.

- Всё равно. Начнут докапываться: что за катер, какой порт приписки и так далее. Эти чинуши слетятся как воронье. А ты еще и сына везешь без внесения в списки.

- Вот уж контрабанда так контрабанда, - фыркнул Роман.

Крастс тоже улыбнулся.

- Как он, кстати?

- Да нормально, на географическом в Москве учится.

- К тебе перебираться не хочет?

- Я предлагал ему, - помрачнел Роман. - Но он мать не хочет оставлять одну.

- Ответственный парень, - рассеянно заметил Крастс, глядя на монитор. - Так, обе фуры прибыли.

- Так что, Гунтарс? - спросил Роман.

- Черт с тобой, - не глядя на него сказал Крастс. - Проскочим как-нибудь.

- Конечно, проскочим, - широко улыбнулся Роман. - Ладно, я пошёл, Владик ждет.

Тут у него зазвонил мобильный телефон. Роман нахмурился.

- Да, Вадим. Что? Здесь, на судне? Хм... Да мне по барабану! Пусть охраняет. Мне лишь бы эту дрянь побыстрее сбагрить. Да в каюте! А я нет. Вадим, у меня дела вообще-то есть, я не могу в каюте всё время сидеть как курица на яйцах! Нет. Нет. Да там такой замок, что не откроешь, не переживай. Всё. Понял.

***

Всего несколько дней разлуки. Что он так переживает? Последние полгода Крис работал в Риге, в должности атташе представительства Еврокомиссии в Латвии. Мари приезжала к нему время от времени, поскольку работала в Париже, в консалтинговой фирме. Их разлуки длились порой неделями, хотя они каждый день общались по скайпу. Сейчас Мари отправлялась навестить свою тетку, которая жила в Стокгольме будучи замужем за шведским бизнесменом, затем должна была возвратиться на пару дней в Ригу и снова улететь в Париж… А через полгода должна состояться их свадьба, и тогда они будут жить вместе. Его работа в Риге должна продлиться ещё пару лет, затем возможен перевод в Брюссель или Вену. Мари будет работать здесь, в Риге, она уже вела переговоры с несколькими филиалами западных фирм о возможной работе.

Впрочем, это неважно. Важно то, что они будут вместе.

Вместе! А пока Крис смотрел, как медленно поднимается аппарель, по которой въезжали внутрь парома автомобили, так же медленно опускается носовой визор, запечатывая чрево парома. Теперь паром походил на неприступную крепость, в которой была заточена его возлюбленная.

Гигантское судно начало медленно и величественно отходить от причала. Крис снова схватился за телефон, он хотел позвонить Мари, но остановил себя. Она ведь сейчас обустраивается в каюте, лучше позвонить позже. Из дома.

Крис завел мотор и резко нажал на педаль газа. По вечерней Риге он мчался, то и дело превышая скорость, и даже пару раз проскочил на красный. Вообще-то Крис был очень аккуратным водителем, дисциплинированным, как истинный австриец. Но сейчас ему хотелось быстрее добраться до дома, чтобы позвонить Мари. И потому он жал на газ, порой закладывая лихие виражи. Он понимал, что потом ему придут штрафы, причем немалые. Но ничего не мог с собой поделать.

Припарковав автомобиль в подземном гараже, Крис взлетел по лестнице на третий этаж, где была его служебная квартира с гостиной, рабочим кабинетом, спальней, маленькой столовой и кухней. Эта квартира никогда не казалась Крису уютной, а сейчас была наполнена мраком, как будто пришедшим со штормовой Балтики, которую в эти самые минуты пересекал гигантский паром, уносивший Мари всё дальше от берега…

Он набрал номер невесты. Трубка долго молчала, затем как сквозь невидимую преграду прорвался неуверенный, дребезжащий гудок. Затем еще. Еще…

- Крис! – послышался веселый голос Мари. – Я как раз хотела тебе позвонить! Как ты, уже дома?

- Я - да! – радостно закричал Крис, хотя слышимость была прекрасной. – Как ты устроилась? Каюта хорошая?

- Отличная! – Мари тоже говорила громко, в трубке помимо ее голоса была слышна веселая музыка. – Представь себе, моя каюта рядом с каютой сменного капитана. А в этой каюте еще и его сын. Помнишь херувимчика с пристани? Оказывается, это сын капитана корабля. Только этот капитан сейчас плывет как простой пассажир. Говорит, завтра ему в Стокгольме предстоит сдавать экзамен на лоцмана…

- Ты так быстро с ним познакомилась? – в голосе Криса зазвучали ревнивые нотки.

Ответом ему был звонкий смех. Крис не мог видеть Мари, но был уверен, что в ее глазах сейчас пляшут такие знакомые и милые золотистые огоньки.

- О да, этот капитан – очень галантный мужчина. Роман Воронцов. Весьма представительный и мужественный. Крис, умоляю, прекрати! Я не собираюсь переселяться в его каюту, тем более что с ним его сын, знакомый тебе херувимчик. Кстати, сына зовут Влад. Владислав Воронцов.

- Мари, - Крис нервно пожал плечами. – Ты же знаешь, я…

- Я знаю, что ты несносный ревнивец! Ну, хочешь, я отыщу твою несостоявшуюся тёщу, эту баронессу… как её там?

- Кубини, - подсказал помрачневший Крис.

- Ах, да, Кубини. Я могу попросить убежища в каюте этой ведьмы…

- Мари, хватит нести глупости…

Мари на секунду отвлеклась, разговаривая с кем-то по-английски.

- Ах, мои друзья уже зовут меня на ужин. Влад и его отец – Роман. Крис, я тебе позвоню из ресторана. Роман говорит, что связь будет добивать еще около часа… Ну, не ревнуй, прошу тебя!

- Мари, ты же знаешь, что я всегда тебе доверяю…

- А я тебе, Крис! Люблю тебя! Позвоню через полчаса, если связь еще будет.

- Обязательно позвони, буду ждать! – Крис почти прокричал это в трубку, словно боясь, что связь прервётся уже сейчас, и Мари больше его не услышит.

Он принялся ходить взад-вперед по квартире. Плеснул себе виски, чтобы успокоиться. Но так и продолжал расхаживать со стаканом в руке. То и дело он подходил к окну и вглядывался в ночную тьму, словно желая увидеть корабль, уходивший во тьму… Смешно. За окном был город, дома с тысячами окон… Но где-то там, далеко в темноте, плыл огромный паром, тоже полный ярких огней. Плыл по штормовому морю.

Время тянулось томительно. Позвонит Мари или нет? Вдруг связь уже не добивает? Крис несколько раз тянулся к телефону, но удерживал себя. Ну что он, в самом деле, ведет себя как психопат? Спокойно. Спокойно.

Телефон пискнул. Крис тут же схватил его. Пришла фотография. На ней была Мари, сидевшая за столиком в ресторане. А рядом с ней сидел тот самый херувимчик с пристани, сын сменного капитана, Владислав Воронцов. Он улыбался в объектив камеры – его улыбка была по-мальчишески широкой, беззаботной, искренней. Крис невольно залюбовался им. Ослепительной красоты в парнишке не было, обычная миловидность, но было нечто другое: обезоруживающая открытость, доверчивость… Такие, как этот мальчишка, могут совершенно искренне злиться, шипеть, ругаться, как тогда на пристани, и тут же начинать улыбаться – тоже искренне. Они открыты всем ветрам.

Тут Крис вздрогнул. На заднем плане фотографии, за соседним столиком он заметил свою несостоявшуюся тещу – баронессу Кубини. Ну что за черт! Эта злобная карга умудрилась затесаться даже сюда, на фото, где ей совсем не место! Баронесса косилась на Мари недобрым взглядом. И снова Крису стало не по себе. Он не был суеверным, но почему-то испугался, что старая ведьма сглазит его невесту.

А Мари улыбалась ему с фотографии, и в глазах ее плясали знакомые искорки радости и смеха.

Тут телефон зазвонил.

- Да. Да! Мари! Мари!

- Привет ещё раз! – голос Мари прерывался помехами. – Кажется, связь вот-вот прервётся. Получил фото? Его сделал Роман, отец Влада, по моей просьбе. Как видишь, здесь все чинно и благопристойно.

- Всё в порядке?

- Да… Только качка очень сильная. Роман говорит, что будет еще сильнее, мы держим курс прямо в эпицентр шторма. Захватывающе, правда?

- Мари! Мари! – у Криса перехватило дыхание от волнения.

- Крис, да успокойся! Мы же не на «Титанике» плывем. А в Балтийском море не бывает айсбергов, капитан Воронцов меня в этом уверил, - Мари снова смеялась, и этот смех долетал сквозь помехи, потому что связь была уже на грани разрыва.

- Мари, я люблю тебя! Я люблю тебя! – Крис кричал в трубку так, словно разговаривал с невестой последний раз в жизни.

- Милый, я тоже тебя…

Голос Мари исчез. Связь прервалась.

- Алло. Мари! Алло! – растерянно повторял Крис в мертвую тишину. – Алло!

Он снова набрал номер. Но механический голос сообщил, что абонент недоступен.

И снова Крису стало не по себе. Он плеснул себе еще виски, едва ли не тройную дозу, хотя обычно пил мало. Но сейчас ему нужно было успокоиться.

Лег в постель, выключил свет. Виски оказывал свое действие. Крис забылся нервным сном. Ему снилась Мари. И херувимчик с пристани. Взявшись за руки, Мари и этот мальчишка шли по бурным волнам. Крис кричал им, но они не слышали, уходя все дальше в ночную мглу штормового моря…

***

Мари была совершенно права: семья Криса жила так, словно на дворе был не 21-й век, а средневековье. Шёнборны принадлежали к высшей австрийской аристократии. Это была одна из младших ветвей Габсбургов, то есть они были родственниками императоров Священной Римской империи, позже известной как Австро-Венгрия. Отец Криса – принц Йозеф - был человеком ультраконсервативных взглядов даже по меркам самых консервативных аристократических семейств. Он родился и вырос во времена, когда Австро-Венгерской империи давно уже не было, более того, отгремела Вторая мировая война, многие десятилетия в Австрии существовала парламентская республика. Но для принца Йозефа это ничего не значило. В его родовом замке недалеко от Зальцбурга время как будто застыло. Вышколенная прислуга, строгий этикет, жесткий распорядок дня… Званые обеды, приемы, на которые приглашались только представители древних дворянских родов, которые, впрочем, давным-давно вели обычную жизнь нетитулованных сограждан: занимались бизнесом, состояли на госслужбе, где-то работали... Но в замке Шёнборнов атмосфера была такой, словно сейчас раздвинутся портьеры и появится сам император. Все разговоры о политике сводились к рассуждениям о вреде демократии, вырождении Европы, закате цивилизации и прочих пафосным темам.

Супруга принца – мать Кристофа, хоть и принадлежала к старой аристократической фамилии, не выдержала такой жизни и вскоре после рождения ребенка попросту сбежала от мужа. Она пыталась забрать с собой сына, но муж не позволил. Более того, он надавил на семью своей супруги и добился, чтобы развод так и не был оформлен. Ибо принц, будучи правоверным католиком, разводов не признавал. Он просто стал жить отдельно от супруги. Супруга же давно жила с владельцем небольшого ресторана в Инсбруке, но принц упорно делал вид, что это ничего не значит.

Кристоф, воспитывавшийся под строгим отцовским присмотром, рос в атмосфере давно ушедшей эпохи, не имевшей ничего общего с реальной жизнью. И даже весьма консервативная атмосфера закрытой элитной школы, куда его отдал отец, стала для мальчика настоящим шоком. Его сверстники с легкостью обсуждали темы, само упоминание которых в отцовском замке было строжайшим табу. Они вели себя совершенно не так, как привыкший ходить по струнке Крис. Поначалу он стал предметом насмешек. Но природное здравомыслие помогло мальчику. Он понял, что его сверстники, представлявшиеся ему грубыми, вульгарными, на самом деле живут полноценной жизнью, которая напрочь отсутствовала в отцовском замке. И очень скоро Крис стал, что называется, нормальным ребенком. Он сохранял изысканные, даже старомодные манеры в общении с отцом и его окружением, но со сверстниками был абсолютно демократичным и охотно подсмеивался над чопорным миром вымирающей аристократии…

В подростковом возрасте он стал ощущать в себе гейские наклонности, чему способствовала атмосфера закрытого учебного заведения. В редких случаях общения с девушками Крис становился холодным и надменным. Но девушкам это даже нравилось, в этом была изюминка юного графа (графский титул Крис носил с рождения как младший Шёнборн). Однако сам граф был совсем не рад своей популярности у дам. Его изысканные, чопорные манеры были лишь защитой из-за неумения вести себя в женском обществе. Куда свободнее Крис чувствовал себя среди мужчин.

Радость плотской любви Крис познал еще в старшем классе. У него случилась пара романов с одноклассниками, одному из которых Крис, сам того не желая, разбил сердце. Брошенный Крисом любовник попытался наложить на себя руки (к счастью, неудачно), и оставил записку, в которой возлагал всю вину на отвергнувшего его юного графа. Разразился скандал, который, впрочем, не вышел за пределы закрытого учебного заведения. Но отец Криса был в ярости. Он увез сына в родовой замок, где почти месяц держал взаперти. Наверное, если бы дело происходило на пару веков раньше, Криса посадили бы на цепь в одном из древних подземелий замка. Но на дворе давно был 21-й век, и это вынужден был учитывать даже принц Йозеф. Тем не менее целый месяц на Криса обрушивались упреки, обвинения, перемежавшиеся многочасовыми нотациями о фамильной чести, нравственности, традициях… Отец приглашал в замок священников для бесед с сыном, пару раз с Крисом беседовал даже кардинал католической церкви.

Но Крис, прежде никогда не перечивший отцу, неожиданно проявил упорство. Его рассуждения повергли принца Йозефа в шок. Он-то был уверен, что юный граф Шёнборн разделяет его взгляды на мир, и даже этот инцидент с содомией был лишь досадной случайностью. Однако сын, к ужасу принца Йозефа, говорил, что в любви мужчины к мужчине нет ничего преступного, что эта любовь процветала во все века и среди аристократии тоже… Но ужаснее всего для принца Йозефа было то, что Крис наотрез отказался прекратить «предаваться чудовищному, отвратительному, грязному, смертному греху», заявив, что будет жить так, как считает нужным.

Отец пригрозил лишить его всех наследственных прав, на что юный граф лишь пожал плечами, заметив, что подавляющее большинство жителей Земли не принадлежит к аристократии, не владеет замками, но как-то живёт, причем зачастую вполне счастливо.

Тогда отец, придя в отчаяние, принялся умолять сына не афишировать свои «противоестественные наклонности». На это Крис, скрепя сердце, согласился. В конце концов, он действительно не собирался совершать каминг-аут.

Но хоть в этом вопросе и был достигнут компромисс, позиционная война с отцом продолжалась. Отец настаивал на поступлении сына в венский университет, где тот должен был изучать историю – единственно достойное, по мнению принца Йозефа, занятие для потомка рода Шёнборнов. Но Крис заявил, что отправится в Лондонскую школу экономики, где будет изучать международные отношения. Угрозы отца ни к чему не привели: дед Криса по матери, считавший принца Йозефа «чокнутым фашистом», согласился оплатить обучение внука в Лондоне из собственных средств.

Крис отправился в Лондон, где вел свободную жизнь: учился, тусовался в клубах, на вечеринках, флиртовал с парнями. При этом он выполнял данное отцу обещание и не выставлял напоказ свою сексуальную ориентацию. Она, впрочем, не была секретом для окружающих.

У Криса были как постоянные партнеры, так и случайные связи, но ни при одного из парней он не мог сказать, что это его настоящая любовь. С женщинами у Криса отношения по-прежнему не складывались. Да и не стремился Крис к отношениям с ними.

Но появление Мари всё перевернуло. Мари изучала экономику в Сорбонне, они познакомились на студенческой конференции в Амстердаме. Сначала оказались рядом в зале, обменялись парой шуток, затем пошли вместе выпить по чашке кофе. И Крис вдруг понял, что ему легко и просто с этой девушкой. Мари не обладала особой красотой, но как будто вся светилась, в ее карих глазах постоянно плясали веселые огоньки. Ее голос, интонации, улыбка, смех – всё в ней притягивало Криса. Для него это была целая вселенная: новая, незнакомая, прекрасная.

Поначалу Крис этого не осознавал. Они обменялись телефонами и разъехались: Крис возвратился в Лондон, Мари – в Париж. И Крис понял, что девушка с веселыми огоньками в глазах не выходит у него из головы. Позвонил Мари, приехал к ней в Париж и… и вот тогда, Крис, наконец, узнал, что такое настоящая любовь.

Эта любовь была удивительно легкой и прекрасной. И если прежде Крис не мог представить себя в постели с женщиной, то первая ночь с Мари прошла тоже легко и прекрасно, что просто потрясло юношу.

Мари спокойно приняла признание Криса в том, что он гей, а она – его первая женщина. И он не знает, что это – то ли смена ориентации, то ли случайность… он не знает!

- Боже мой, Крис, не ломай себе голову! Как будет, так и будет, - весело сказала Мари, словно речь шла о сущих пустяках.

И вышло так, что Крис перестал спать с мужчинами. Он по-прежнему заглядывался на парней, его по-прежнему не интересовали женщины, но Мари была для него всем. Не мужчиной, не женщиной – она была его возлюбленной, безраздельно завладевшей его сердцем. Крис понимал, что жизнь без Мари теперь не имела бы для него смысла.

Казалось бы, принц Йозеф должен был радоваться тому, что его непутёвый сын, наконец, перестал «предаваться чудовищному, отвратительному, грязному, смертному греху». Но не тут-то было. Известие о романе юного графа Шёнборна с какой-то безвестной Мари Гимар и намерение жениться на ней повергло принца Йозефа в еще больший шок, чем известие о том, что его сын – «содомит». Принц был убежден, что его сын обязан жениться на женщине из аристократических кругов, причем одобренной лично им. И принц подобрал сыну такую даму: Амалию из древнего рода венгерских баронов Кубини. Более того, он провел переговоры с матерью Амалии – баронессой Кубини, и та дала согласие на этот брак. В лучших традициях средневековья будущих супругов поставили в известность постфактум.

Крис пришел в ярость. Но уступил требованиям отца и нанес визит в дом Кубини в Вене. Знакомство прошло весьма холодно. Амалия была эффектной брюнеткой с модельной внешностью, но сразу вызвала у Криса едва ли не отвращение. Несмотря на её великосветские манеры, в ней чувствовались истеричность, капризность, заносчивость, фальшь. Крис с трудом вытерпел это знакомство, после чего заявил отцу, что с него довольно. Принц ничего не желал слышать, он даже составил вместе с баронессой проект брачного контракта. Сама же Амалия была совсем не прочь стать графиней Шёнборн, а в перспективе и принцессой, ибо Крис должен был наследовать титул принца.

Но Крис наотрез отказался от женитьбы на Амалии, несмотря на то что ему снова пришлось выдержать поток упреков и угроз со стороны отца. Старая баронесса восприняла отказ Криса как личное оскорбление. О реакции Амалии Крис не знал: с ней он больше не встречался и никак ею не интересовался.

По окончании Лондонской школы экономики Крис поступил на дипломатическую службу. Отец снова был недоволен: Шёнборны не могут состоять на службе плебейской республики! Их предназначение править и повелевать, пусть даже из-за кулис. Впрочем, принц не мог отрицать, что многие представители европейских аристократических родов в 21-м веке являются именно дипломатами, так что ничего зазорного в этом нет.

Крис сначала работал в МИД Австрии, затем его направили на стажировку в штаб-квартиру Еврокомиссии в Брюсселе, после чего он получил назначение на скромную должность атташе представительства ЕС в Риге.

И вскоре должна была состояться их свадьба с Мари, вопреки всему…

***

В четыре часа утра Криса разбудил телефонный звонок. За окном было еще темно. На экране высвечивался номер Адровера – испанца, советника по политическим вопросам представительства ЕС в Риге - непосредственного начальника Криса.

Молодой человек не поверил своим глазам. Что могло заставить Адровера позвонить в такую рань?

- Крис, извини, что разбудил. Ты должен немедленно прибыть в офис. Чрезвычайная ситуация.

- Что случилось? – сонно спросил Крис.

И когда услышал ответ, то почувствовал, как его накрывает ледяная волна ужаса и отчаяния.

Крис смотрел в предрассветный мрак за окном. И понимал, что рассвет не придёт уже никогда.