Глава 24 (1/2)
— Лиз, — постучавшись в дверь каюты дозорницы, позвал её Клаус, незадолго после того как на корабль вбежал встревоженный Филип и раструбил всем, что сюда идут валькирии во главе с настоятельницей. И, следуя из его возбуждённой интонации, далеко не чаи гонять. — Лиз, открой дверь.
Дверь с заминкой раскрылась; на пороге показалась нервозная девушка. Она без слов схватила Клауса за локоть и затащила внутрь, а затем высунулась в коридор, покрутила головой туда-сюда, как параноик, и хлопнула дверью. Не преминула даже запереться на засов, что, кстати, весьма порадовало бы великана ещё несколько лет назад, до встречи с Морганной и малявкой. Но хоть Элизабет сейчас и выглядела неопрятно привлекательной, — распущенные волосы, местами не застёгнутые пуговицы, пикантно смятая юбка, — он пришёл сюда не за этим.
— Колись, — спокойно произнёс мечник, облокотившись о край туалетного столика, — чего ты учудила?
В голосе Клауса не прозвучало ни тени упрёка или же осуждения, но девушка почему-то почувствовала себя пристыженной. Ей показалось, будто он сказал это с такой интонацией, словно и не ожидал от неё ничего другого. Словно она какая-то хулиганка, на которой окружающие давным-давно поставили крест, и единственное, что ей остаётся — следовать по заклеймённому пути, чтобы иметь хоть какое-то место в этом злом и негостеприимном мире. Подобные суждения разозлили Элизабет.
— Не твоего ума дела, дрянной пират! И убери свою грязную задницу с моего стола! — огрызнулась она совсем никак леди.
Клаус улыбчиво хмыкнул и переместился на стул, отсчитывая в голове приблизительное время, нужное девушке для того, чтобы остыть.
— Извини… — прозвучало даже раньше, чем предполагалось.
— Расскажешь, что случилось?
— Угу… — обречённо кивнула Элизабет и, приобняв себя за плечи, поведала сначала об разговоре с Хельгой, затем о якобы невероятно опасной Безымянке и наконец о том, как подговорила Паф стащить её из храма, воспользовавшись суматохой, вызванной нападением волка и ранением вовлечённых валькирий. В конце своего признания девушка порывисто прошлась до тумбочки, взволнованными руками достала из нагрудного кармашка ключ от запертого отсека и, открыв его, извлекла оттуда причину всего этого разговора.
— Вот, — она с каким-то фанатичным блеском в глазах, словно говоря, что не спятила, ткнула её в грудь мечника. — Сам убедись.
Клаус заинтересованно покрутил в руках ветхую книжицу в старом, давно выцветшем чёрном переплёте с потрескавшимися жёлтыми страницами. На лицевой стороне книги не было ничего, кроме бледных линий гравюры, которая была ничем иным как изолированным шлемом с защитным протектором для носа. Один в один похожим на те, что использовали нордлинги.
— Получается, это из-за неё ты двое суток к ряду торчишь в своей каюте, а, выбираясь, ведёшь себя как умалишённая? — не без улыбки уточнил мечник, складывая ногу на ногу.
— Да, — сквозь зубы процедила девушка, в раздражении стискивая кулаки.
— Хорошо. А то я уже начал подумывать, что ты тоже ненароком обернёшься какой-нибудь зверюшкой, как Фил три дня назад. Знаешь, нам ведь тогда крупно повезло, что он никого не пришиб. Хотя, — Клаус задумчиво поскрёб подбородок, — даже если бы и пришиб, сомневаюсь, что нордлинги обиделись бы. С той ночи они ему чуть ли не поклоняются. Считают перерождением вождя Ульва, великого ульфхендара. Зверолиса, в общем. Видела бы ты, сколько девиц мечтает затащить его в…
— Клаус! — не выдержала этой праздной болтовни девушка. — Будь серьёзнее!
— Как дама скажет, — великан выпрямился и посмотрел на дозорницу уже совсем иначе, взглядом, от которого ей снова сделалось не по себе, а в голове, точно назойливая муха, зажужжала аналогия с нашкодившим котом. — Сюда идут валькирии. Очень недовольные валькирии.
Элизабет напряглась всем телом. На лбу проступили маленькие крапинки пота.
— За мной? — с мелькнувшей между словами паузой спросила она.
— За ней, — Клаус покачал в воздухе Безымянкой; из неё на колени посыпались песчинки. — Полагаю.
При иных обстоятельствах Элизабет непременно завела бы пламенную тираду о том, почему данная книга столь опасна, и почему её не при каких условиях нельзя возвращать нордлингам. Однако одного взгляда на собеседника было достаточно, чтобы понять — он не только не станет прислушиваться ко всем сказанным словам, но, что ещё хуже, самолично передаст Безымянку в руки варваров, не поскупившись при этом на какой-нибудь очередной нелепый пиратский спектакль. Значит, остаётся лишь одно…
Лиз перестала испытывать Клауса молчаливым взглядом и перешла к более активным действиям: подобралась, как кошка, и рванула с вытянутой рукой за книгой, стремясь вырвать её из ручищи ничего не подозревающего великана. Но всё пошло наперекосяк: великан то может и не подозревал, но хватка у него была стальной.
— Отпусти! — отчаянно воскликнула она, ухватившись уже двумя руками за половину книжки. — Ну же отпусти!
Однако оказавшийся в замешательстве Клаус, размышляя над происходящим, машинально стискивал пальцы на корешке ещё сильнее. В итоге это побудило девушку облачиться в Силу.
Никогда ещё принятое решение не приносило ей столько радости.
Ветхая книжица и без того трещала по швам от всех этих диких игрищ в перетягивание каната, а уж после того как соприкоснулась с водяной перчаткой — так и вовсе разорвалась надвое с коротким треском. Лиз отлетела назад, на свою кровать с одной половиной, а Клаус остался сидеть с другой и ошарашенным взглядом, направленным на сбрендившую девушку. Она с удивлением приподняла половинку Безымянки за края переплёта, словно не веря в то, что сейчас натворила, но почти сразу заметила что-то среди болтающихся над лицом страниц и начала маниакально перелистывать их. А когда внезапно безудержно загоготала не хуже роты солдат — стало немного не по себе.
— Это не Безымянка! — захлёбываясь смехом, на выдохе пискнула она. — Никакая не Безымянка!
Клаус дёрнул головой, приходя в себя, отложил остатки «не Безымянки» на столик, после чего поднялся и, потирая на ходу загудевшие от всего этого виски, прошёл до истерично хохочущей девушки.
— Лиз, прекрати, — повелительно сказал он и крепко встряхнул её за плечи. Однако это помогло унять только смех. Все остальные бредни, которые она себе внушила, всё еще оставались при ней.
— Не Безымянка! Не Безымянка! — забормотала она на ухо великана, порывисто заключив того в объятия. — Начальная страничка прилипла к переплёту, а на ней инициалы автора! И даже частичка названия имеется!
— Лиз, — мечник решительно отстранил её от себя, — я ни буя облезлого не понимаю, о чём ты бормочешь.
— Грубиян, — как-то больно напыщенно фыркнула Элизабет в ответ, словно и не гоготала на весь корабль пятью минутами ранее. — И невежда. Ах да — ещё и дрянной пират.
— Да-да, — усмехнулся Клаус, самую малость заскучавший по их маленьким перепалкам за то время, пока дозорница строила из себя отшельницу. — Может, расскажешь мне уже поподробнее об этих Безымянках?
Лиз снова показательно фыркнула и нарочито снисходительным тоном пояснила необразованному великану, насколько значимыми являются эти книги, и как лишь одна из них способна перевернуть весь мир с ног на голову.
— Теперь хоть понимаешь, насколько важным было то, что я сделала? — спросила она в конце своего ликбеза и замолчала, в ожидании смотря на Клауса глазами, полными гордыни и надежд на похвалу.
— Скажи это валькириям. Им определённо понравится твоя история, — обманывая все ожидания девушки, хмыкнул великан, прикидывая в голове варианты, как убраться отсюда подальше без внепланового погрома только что починенного корабля.
— Сам скажи, дрянной пират, — ворчливо отмахнулась Лиз. — Просто отдам им…
— Дошло? — иронично поинтересовался Клаус в ответ на готовые выскочить из орбит глаза девушки, которые она в страхе вперила в него.
Девушка подскочила с кровати и принялась наматывать перед ней нервные круги, обнимая себя за плечи, хмуря лоб и пытаясь отыскать ответы в закоулках собственного встревоженного разума. В общем, вновь стала похожей на параноика. Загнанного в угол параноика. Если оставить всё как есть, того и гляди, опять выкинет какой-нибудь малоприятный фокус, чем закопает всех ещё глубже.
— Что же делать… что же делать… — напряжённо бормотала она, нарезая уже десятый по счёту круг, на который только давала разгуляться её каюта. — Что же… Ай! — девушка лишь на полсантиметра вышла за грань дозволенного, и кроватная ножка тут же сцепилась с мизинчиком на правой ноге. Итог этой схватки оказался предсказуем: ножка одержала разгромную победу, а Элизабет снова завалилась на кровать и принялась браниться.
— Оо, про гнойные альтаньи козявки это ты хорошо завернула, — подтрунил над девушкой Клаус, за что немедленно отхватил подушкой в лицо. Ну хоть не саблей, которая стояла у изголовья на расстоянии вытянутой руки.
— Завались, — неожиданно экзотично огрызнулась дозорница. — Ты совсем не помогаешь, дрянной пират.
Великан отнял подушку от лица и, потянувшись, положил её на край кровати.
— Я же предлагал пересказать им то, что ты рассказала мне, — продолжая потешаться, сказал он и устремил лукавые лисьи глаза на девушку. И в этот раз её рука на короткий миг потянулась к сабле.
— И что мне им объяснять?! — вскочив на ноги, взорвалась Лиз, отказавшись от своей линчевательной затеи. — Да и кому «им»? Этим дикарям, верящим в чёрте что? Или их блудливым послушницам? Ты же прекрасно знаешь, чем они занимаются в стенах своего липового храма!
— Справедливости ради замечу, что сам храм и прилегающий к нему внешний двор не совсем одно и то же, — вставил Клаус. — И, не поверишь, но у этого есть глубокая подоплёка. Торлейв сказал, что сделал так ради того, чтобы история не повторилась вновь. Сейчас валькирии больше не недоступные, и за щедрое пожертвование храму, любой воин может получить их благословение. Это снижает шанс возникновение людей навроде Орма и его шайки похотливых генералов. Кто бы знал, что после смерти эти мертвяки соберутся в одного здорового драугра.
— Драугр, — повторила остывшая Элизабет, пробуя это слово на вкус, а затем одними губами беззвучно сплюнула. — Чушь какая-то. Не бывает живых мертвецов, тем более что их Безымянка — фальшивка. Это что-то другое. Однако сейчас это неважно. Нужно срочно решать, что нам делать. И, если позволишь, дрянной пират и справедливость — вещи абсолютно не совместимые.
Клаус смешливо хмыкнул. Элизабет никогда не перестанет забавлять его. Интересно, как всё обернулось бы, встреться они немного раньше?..
— А чего решать? — улыбнулся он и, облокотившись ладонью левой руки о стол, рывком поднялся со стула. — Если позволишь, для остальных мы всё ещё считаемся пиратами. Так давай по-пиратски и поступим.
— Это как? — удивлённо сморгнула девушка.
— Свалим отсюда на полных парусах ко всем чертям вместе с награбленным. Торлейв, может, и расплатился со мной ещё вчерашним днём, но где ты видывала пирата, который не покусится на большее? Тем более что изначально он вообще хотел принести нас в жертву. Ровно как тех, чьим золотом платил.