Глава 23 (2/2)

— Так и будешь просто смотреть? — сухо спросил Клаус, прикладывая к обожжённому плечу кусок льда, что так приятно холодил покрасневшую, заплывшую волдырями кожу. Пока в ране скверна, надеяться на регенерацию не стоило.

— Ты и сам всё видел, — недовольно бросил Торлейв. — Высунусь, и он меня прикончит. Но ничего, скоро этот подонок возьмёт перерыв, и вот тогда-то я с ним за всё поквитаюсь. Сегодня то уж наверняка. Тем более мои воины знают, как сражаться с драуграми.

Он кивком указал на окружённых нордлингов, которые, сгруппировавшись, во всю рубили мертвецов, прикрывая тылы друг друга. Вернее будет сказать, четвертовали, умело отсекая топорами головы и конечности. Лишённые возможности передвигаться и атаковать, уродливые тулова беспомощно извивались на земле словно дождевые черви.

Видя, что с мертвецами покончено, Орм ещё несколько раз с задержками выстрелил по плотам, после чего наконец приказал драуграм браться за вёсла. Они шумно захлопали по воде, и драккар, развивая приличную скорость, помчался к берегу.

— ГОТОВЬСЯ, ВЫРОДОК! — злорадно проревел мертвец. — СКОРО ТЫ ВСТРЕТИШЬСЯ СО СВОЕЙ МАМАШЕЙ АСТРИД!

Вне себя от гнева, Торлейв еле сдержался, чтобы не выскочить из укрытия. Ограничился ответной бранной колкостью, а Чиса наконец поняла, почему он при первом появлении представился именем матери. Обычно нордлинги превозносили отцов-воинов и с гордостью сообщали имя своего родителя окружающим. Но гордиться этим?.. Неудивительно что вождь выбрал имя Астрид, предводительницы валькирий, и то, с каким трепетом он смахивал снег с её статуи, установленной напротив входа во внешний двор храма, лишний раз доказывало, что это не стало следствием выбора наименьшей из двух зол. Однако, с другой стороны перемены, которые Торлейв внёс в орден, вызывали вопросы.

Драккар Орма, скользя по прибрежному льду, на бешеной скорости протаранил оказавшуюся на пути баррикаду, погребя под ней всех бывших там нордлингов. Что ж, по крайней мере они избежали ужасной участи стать драуграми и сражаться со своими товарищами.

— Упокойте их навсегда, — не сдерживая ярости в голосе, прокричал Торлейв, указывая на схлынувших с драккара мертвецов, что сразу же кинулись на живых. — Орма не трошьте. Он — мой, — бросил он в конце и выскочил из-за укрытия, устремившись к своей цели.

Демонслееры переглянулись и рванули следом.

Драугры оказались в разы проворнее бесов. В отличие от лохматых поганищ, которые двигались абсолютно противоестественно, рывками, бросаясь из крайности в крайность, эти действовали напористо и агрессивно. Махали оружиями и щитами так, словно при жизни являлись непризнанными мастерами ближнего боя, а после смерти утратившие чувство усталости и вовсе стали виртуозами. Да и силы у них было заметно выше, чем у простых людей. Под их лютым натиском щиты нордлингов лопались, не выдерживая более трёх прямых ударов, и тогда тем оставалось либо отступить, либо столкнуться в лобовой атаке, что и происходило в ста процентах случаев, потому что нордлинги никогда не бегут от драки. И стоит отдать им должное: многие выходили из этих стычек победителями, лишая мертвецов головы. Без неё мертвецы переставали ориентироваться в пространстве и яростно, но бестолково размахивали топорами во всех направлениях.

— Помочь? — обаятельно осведомился Клаус, оказавшись возле одной валькирии, — да они тоже присутствовали на поле боя, держались чуть поодаль, нападая только на отбившихся мертвецов, однако их основной задачей было спасение раненых, — которая пригвоздила к земле копьём драугра и теперь пыталась юным телом удержать его на месте.

Девушка посмотрела наверх и, несколько смутившись пронзительного взгляда дамского угодника, кивнула. Клаус хмыкнул и одним взмахом обезглавил мертвеца, от чего тот перестал извиваться и пытаться вырваться. Валькирия несколько секунд удивлённо смотрела на бездыханное тело, а затем, убедившись, что это не обман, встала и, взявшись за древко копья, рывком вытащила его.

— Спасибо, — улыбчиво сказала она и, сложив руки в печать над мертвецом, принялась вполголоса что-то напевать.

Не став мешать ей, Клаус побежал к следующей группе нордлингов, попавших в затруднительное положение. Ими оказались те самые юнцы, которые затеяли драку на поляне. Иронично, что тогда они вели себя столь дерзко и вызывающе по отношению друг к другу, а сейчас окружённые мертвецами, выдохшиеся и сбитые с толку, стояли спина к спине, и каждый прикрывал товарища. Прав был Торлейв, когда говорил, что все свои разногласия необходимо улаживать перед боем.

Великан стремительно прорвался внутрь кольца, со спины расправившись с парочкой драугров. Остальные мертвецы незамедлительно набросились на него, совсем наплевав на юнцов. Клаус широко развёл ноги и выкинул остриё пустышки навстречу первому же из них. Тот оперативно прикрылся щитом, но с силищей демонслеера такой фокус не пройдёт. Клинок глухо вошёл в дерево и вышел между лопаток драугра. Великан ногой отшвырнул обмякшее тельце, высвобождая оружие, и тут же перерубил пополам соседа-мертвеца, намахнувшегося на него ржавым топором. Но ликовать было рано: драугр с другой стороны саданул Клауса щитом точно в раненое плечо. Осквернённая рана разразилась фейерверком боли. Демонслеер на короткий миг ослабил концентрацию и чуть было не потерял голову в самом что ни на есть прямом смысле — лезвие топора хищно полетело к шее. Помог случай: рыжий выскочил из тени косого и метко запустил свой топор мертвецу в висок, заставив его отшатнуться и тем самым лишь слегка оцарапать кожу.

— Я не нуждался в твоей помощи, пацан, — надменно бросил мечник, прикончив наглого мертвяка ударом в сердце.

— Ещё чего, — усмехнулся тот. — Просто из рук выскользнул.

Клаус выдернул топор, незаметно размазал по лезвию свою кровь, собравшуюся на порезе, играючи подкинул вверх и, поймав, без предупреждения швырнул в направлении дерзкого мальчишки.

— Забирай обратно, — насмешливо сказал он оторопевшему юноше, на плечи которого внезапно свалился окончательно подохший драугр с торчащим изо лба топором. После чего добил оставшихся, которых обездвижили передохнувшие косой с бородачом, и двинулся дальше.

Продолжая выкашивать ряды мертвецов, демонслеер столкнулся с Бьёргом, который сражался с необычным драугром. В отличие от остальных, которые выглядели как скелеты, обтянутые трупно-синей или же опалённой кожей с нескончаемыми бугристыми рубцами шрамов от ударов топорами, этот был весь чёрен и огромен как бык. Да и ревел подобающе, размахивая секирой в попытках прибить назойливого нордлинга, проворно избегающего смертоносных атак. Земля вокруг них была изрублена глубокими полосами, из-под стального, покрытого рунической вязью, лезвия во все стороны брызгала обледенелая крошка. Бьёрг тоже атаковал в ответ, но его топоры увязали в толстой, покрытой взбухшими жилами мясистой шкуре драугра. Вот и сейчас нордлинг отчаянно старался выдернуть их из бедра мертвеца, пока тот расправлялся после неудачной атаки.

Смотря на тщетные трепыхания нордлинга, Клаус понял, что тот не успеет высвободить топоры, ведь выпрямившийся драуг уже совершает новый замах секирой и в этот раз точно достанет свою цель. Великан порывисто подскочил к Бьёргу и, не желая отказывать себе в маленьком садистском удовольствии, — рука до сих ощущалась малость деревянной, всё-таки не так-то просто восстановить практически оторванную конечность, — отбросил его вбок ударом ноги, после чего незамедлительно нырнул через широко расставленные ноги драугра, избегая столкновения с мчащимся навстречу топором. Понимая, что в очередной промахнулся, мертвец взревел так, что заложило уши.

— Дюжина, ублюдок! По зубам получить захотел?! — уподобляясь врагу, заорал подскочивший Бьёрг, но тут же вернулся обратно на землю, едва-едва уклонившись от свистящей трели летящей секиры. Его торчащий чуб укоротился на полмизинца.

Драугр обозлился ещё сильнее. Белёсые шарики глаз устрашающе выкатились наружу, из горла вырывался гневный животный рык. Следующей атакой он замахнулся на Бьёрга с таким остервенением, что чуть не зашиб вторым лезвием находящегося за спиной Клауса. Мечник отпрянул, а секира, на долю секунды погрузившись в складки жирной спины, неистово обрушилась на нордлинга. Тот лишь чудом откатился в сторону, обдаваемый градом выстреливший словно из ружья крошки, а лезвие секиры глубоко вошло в промёрзшую почву и застряло. Бешено ревя, мертвец принялся дёргать за рукоять, но Клаус утихомирил его, вогнав в спину пустышку по самую гарду. Одновременно с этим Бьёрг с воинственным криком в прыжке отсёк голову драугра. Обезглавленное тело навалилось животом на торчащую секиру и под собственном весом начало медленно насаживаться на неё.

— Я бы и без тебя справился, — высокомерно заявил Бьёрг, хотя выглядел при этом как побитая собака. К уже имеющимся синякам и ссадинам прибавились ещё и мелкие кровоточащие царапины, превратившие его лицо в кровавый томат. Накидка превратилась в решето. Ну и отдышка в голосе тоже была немалой.

Клаус проигнорировал слова горделивого нордлинга, осматриваясь по сторонам. Численность драугров уменьшилась почти втрое. Сейчас это была уже не армия, а разрозненные кучки отщепенцев, вынужденных теперь держать оборону против живых. Хотя, без жертв тоже не обходилось: были среди мертвецов и новоприбывшие, ещё не высохшие и не покрывшиеся трупными красками. Великан с сожалением заметил в их рядах и пару валькирий, чьи красивые молоденькие лица омрачили побелевшие глаза и гримасы неукротимой ярости. Копья девушек подобно цепным псам кидались на близстоящих воинов, а те только и делали, что уклонялись, не решаясь атаковать дев в ответ. Но вот к ним подоспела Ульрика и без малейших колебаний расправилась сначала с одной, а потом и со второй. Как всегда, в бою она была абсолютно беспощадной. Даже её пристрастия никак на это не повлияли.

Тем временем в противоположенной от сестры стороне Чиса одновременно сражалась с двумя чёрными, но не столь крупными как их собрат, драуграми. Её изогнутый демонслейв безостановочно метался из стороны в сторону, отбиваясь от бешеного шквала ударов секирами. В отличие от секиры сражённого Клаусом, топоры этих двоих были одноручными, что многократно повышало их манёвренность и вкупе с невероятной силой делало смертельно опасными. Клаус, находившийся метрах в четырёхстах от наёмницы, двинулся ей на выручку, иронично подумав, что по идее это работа наёмника выручать своего нанимателя изо всяких передряг.

Увернувшись от десятка топоров и снеся столько же голов, мечник добрался до наёмницы и переманил внимание одного из её противников на себя. Драугр, как оказалось вблизи не такой уж и чёрный, — чёрными были только его вены, будто кто-то пускал по ним вместо крови огонь, от чего они сильно закоптились, — кинулся на него без колебаний. Его кровожадность была почти физически ощутимой, но начисто лишила это существо всякого рассудка, если он, конечно, имелся. Клаус принял на себя пустышкой несколько ударов, чтобы понять, чем руководствуется мертвец при атаке, а после, выгадав идеальный момент, отбил навершием вбок лезвие летящей секиры и им же проломил показавшуюся облезлую макушку. Немного перестарался: от удара у драугра с комичным звуком, чем-то напоминающим хлопок распечатанной бутыли с ромом, выскочили глаза и повисли на пересушенных, похожих на древесные корни, нервах на уровне подбородка. Это ранение не было смертельным, однако рассекающий удар по шее исправил данное упущение. Со своей стороны, Чиса тоже успешно разделалась с противником, после чего признательно кивнула Клаусу.

И вот здесь начались странности.

Все три поверженных тела разом взмыли в воздух. В загустевающей черноте ночного неба заискрились, забегали прожилки молний. Над берегом раздались первые отголоски рокота надвигающегося грома. А потом совершенно неожиданно чернота с оглушительным грохотом разродилась фиолетовыми молниями, обратившими бывших драугров в горстки пепла. Пепел, подхватываемый ветром, закружился, сливаясь в единый поток, и полетел к драккару, на котором ожесточённо сражались нынешний и бывший вожди. Едва он оказался возле второго — схватка прекратилась. Серый песок как живой плавно проскользил по воздуху к лицу застывшего Орма и остановился на уровне глаз. Несколько мгновений они «смотрели» друг на друга, после чего песчаный вихрь разделился натрое и вклинился в глаза и рот драугра, впитываясь в него до тех пор, пока полностью не исчез. Орм шатнулся вперёд, безвольно опустил подбородок на грудь и свесил руки, однако же не пробыл в таком состоянии и пяти секунд. Его кожа стремительно приобрела пепельный оттенок и местами начала медленно осыпаться в прах, тело увеличилось в размерах, по жилам побежал чистейший ярко-рыжий огонь, а рот и глаза превратились в вулканические жерла. Опомнившись, Торлейв кинулся с топорами на мертвеца, но тот резко втянул воздух ртом, в момент надувшись как жаба, и выпустил мощный конус пламени, ударивший вдаль на добрый десяток метров. Никто из попавших в него не выжил. Не было слышно даже криков. Лишь угольные силуэты на земле в тех местах, где стояли люди или драугры.

— Клаус! — обеспокоенно выкрикнула Ульрика, едва пламя унялось. — Клаус! Чиса! — повторно прокричала она, до рези в глазах вглядываясь в клубы чёрного дыма.

— Здесь! — над смрадной завесой взвилась в воздух рука Клауса, который буквально за секунду до пожарища успел укрыться за так удачно подвернувшимся плотом, да ещё и Чису увлёк за собой. — Мы живы!

Однако выжили не только они.

Что-то свалилось с неба в самую гущу тумана и бесследно растворилось в нём, только слегка потревожив кустистые облака золы. Следом за этим нечто в том же месте грузно приземлилась великанская туша, сотрясая под собой землю и полностью рассеивая туман по округе. То были Орм и весь покрытый копотью и ожогами, оставшийся без единого волоска на голове и с половиной усов на лице, совершенно безоружный, — если не считать состояние берсеркера, — но всё ещё живой Торлейв.

Орм насел на нордлинга сверху. Они сцепились руками, но как только во рту драугра заплясало пламя, Торлейв немедленно отвесил сильный хук правой, заставляя того сплюнуть огонь вбок. Тогда чудище воспламенило свои руки, начисто выжигая как собственную плоть, так и плоть своего сына. Вождь яростно зашипел от боли, но рук не расцепил. И даже наоборот — вцепился истлевающими пальцами в закопчённые кости мертвеца и с такой силой саданул лбом по его опалённому, вытянувшемуся лицу, что тот откинулся назад, лишившись предплечий и левой половины головы, разорвавшейся словно от взрыва динамитной шашки.

Огонь во всех дырах Орма дрогнул и потух; он просто застыл на месте с запрокинутой к небу головой. Оказавшийся в ловушке Торлейв отшвырнул прочь кости и стал пытаться выбраться из-под этой неподвижной туши, придавившей его ноги. Но все эти попытки были безрезультатными, а силы берсеркера быстро покидали Торлейва. И если это единственное, что до сих пор уберегало вождя от участи быть раздавленным, то дела совсем плохи. Седалище драугра капля по капле опускалось всё ниже. Однако, когда перепуганные нордлинги во главе с Бьёргом бросились на помощь своему вождю, Орм внезапно ожил: вобрал в себя неимоверное количество воздуха и стремительно склонился над ослабевшим противником, готовясь спалить того до основания.

— Тварь! — взбешённо проорал ему в лицо Торлейв. — Подлая, гнусная тварь!

Обожжённая прорезь рта искривилась в жутчайшей ухмылке, вырвавшиеся из неё языки огня лизнули щеки и нос Торлейва, но тут со стороны руин совсем близко с полем брани прозвучал пронзительный волчий вой. Драугр отчего то замер и зачем-то посмотрел в том направлении, где горланил одинокий волк. Было не ясно, что он вознамеривался там увидеть, однако точно не ожидал, что на берег выскочит здоровый чёрно-белый волк с ужасным красным глазом. Да чего уж тут говорить — этого не ожидал абсолютно никто.

— У…ЛЬ…В… — с натугой ворочая отвисшей от жара челюстью, с которой, словно слюни, падали вниз крохотные язычки пламени, проговорил ошарашенный драугр.

Волк встал на задние лапы и дико зарычал в ответ. В это же время Клаус, запрещая себе удивляться, окликнул Торлейва и, когда тот повернулся к нему лицом, бросил свою пустышку. Её остриё вонзилось в почву точно в сантиметре от его кисти. Торлейв, чуть подтянувшись, с невероятным трудом сжал прожжёнными до самых костей пальцами рукоять и из последних сил вогнал лезвие в подлое сердце бывшего вождя.