Глава 20 (1/2)
Остров они обнаружили ещё до наступления темноты. Однако когда до него оставалось чуть меньше мили — Элизабет, всю дорогу усердно гнавшая «Точку», которая осталась без парусов в связи с недавней поломкой, почему-то внезапно занервничала и прекратила управление кораблём. На вопрос, что случилось, она высказала своё полное нежелание высаживаться на данный клочок земли, обнесённый налипшим на невидимые стенки погодного купола и оттого казавшимся непроходимой преградой снегом из-за бушевавшей внутри вьюги, швыряющей снежные комья во все стороны, попутно закручивая их в диком ветряном вихре. Подобное явление не редкость для зимних островов, да и с отдаления выглядит по-своему завораживающе, ведь не зря же однажды кто-то под впечатлением от увиденного смастерил детскую игрушку, ныне пользующуюся огромным спросом среди детей, никогда прежде не видавших настоящей зимы и всех её прелестей. Игрушка получилась достаточно примитивной, но при этом хорошо передавала суть. Эдакий стеклянный шар, набитый пёстрой мишурой и капитально приклеенный к небольшой, но устойчивой деревянной подставке на четырёх ножках с плоской вершиной, обильно покрытой пушистыми клочками ваты, среди которой располагались несколько спичечных домишек скромных размеров. Встряхнул такой хорошенько — и мишура взмывала вверх, под самый потолок, а затем, весело кружась в красочном танце, медленно оседала по стенкам обратно на дно. Красота да и только! Но дозорница упорно продолжала настаивать на своём, совсем той не замечая.
— Да какая медуза тебя ужалила, Лиз? — в очередной раз устало вопросил Клаус девушку, стоявшую напротив со скрещёнными на груди руками, прожигая в нём дыры раздражённым взглядом. — Если все островитяне зимних островов в самом деле именно такие варвары, какими ты их описываешь, почему тогда Альтана позволила некоторым из них присоединиться к архипелагу? Разве это не противоречит здравому смыслу?
— Ты не понимаешь! Нашими островами управляют потомки родственников сэра Матиаса, причем уже очень и очень длительное время! Они давно приняли наши законы и исправно им следуют. А это, — она рьяно ткнула ладонью в направлении заснеженного купола, — абсолютные дикари без каких-либо моральных ценностей. Мало ли что может взбрести в их головы при встрече с нами.
— Чтобы не взбрело — им всё равно нечего противопоставить трём демонслеерам. К тому же нам всего-то и нужно, что починить когг. Ты напрасно переживаешь.
— Да я отнюдь не за тебя, дуболома, переживаю! — огрызнулась Элизабет. — И не за Чису с Ульрикой! И даже не за себя. Мы-то сможем дать отпор в случае чего. Но, если ты не забыл — на нашем корабле ребёнок! Ребёнок! За которого мы несём ответственность! Я не намерена подвергать его жизнь напрасной опасности!
— Повторяю ещё раз…
— Почему мы остановились? — осведомилась поднявшаяся на полуют по единственной уцелевшей лестнице Чиса, своим появлением случайно прервав ответную речь великана.
— Ты как нельзя кстати, — вздохнул Клаус, повернувшись лицом к наёмнице. — Может, тебе удастся уговорить эту упрямицу продолжить плыть на остров.
Чиса переместила взгляд на девушку, и та, злобно сверкнув глазами на мечника, выложила ей как на духу все свои сомнения и переживания насчёт этой высадки. Демонслерша спокойно выслушала их, совершенно не обращая внимания на взвинченный, эмоциональный тон, который так и побуждал собеседника принять сторону говорящего, а затем, обдумав, кивнула и снова посмотрела на Клауса.
— В словах капитана есть смысл, — заключила наёмница и, проигнорировав красноречивый взгляд расширившихся лисьих глаз, который так и кричал, что она должна была встать на его сторону, а не соглашаться с оппонентом, невозмутимо продолжила: — Но всё далеко не так плачевно. Нордлинги, как они себя называют, уважают сильных. Если удастся впечатлить их на этом поприще — примут как дорогого гостя со всеми почестями. Мне несколько раз доводилось заплывать на зимний остров, так что я знаю, о чём говорю.
— А как же работорговля? — никак не хотела униматься Лиз. — Ты же не станешь утверждать, будто её там нет?
— Не стану, — качнула головой Чиса, — однако, как я уже и сказала, если докажешь свою силу — они тебя и пальцем не тронут. Ни тебя, ни кого либо из твоих спутников.
— Вот видишь, — победно хмыкнул великан, обращаясь к дозорнице, — никаких проблем нет. Всего то и нужно, что начистить пару рож, так и дело с концом. Можешь смело предоставить это мне. Уж я-то умею.
— Кто бы сомневался, дрянной пират! — презрительно фыркнула девушка, чувствуя, что начинает сдавать свои позиции. Однако это ничего не меняет: пока она не будет убеждена в безопасности Филипа на все сто, а то и двести, процентов — ни о какой высадке и речи идти не может. И раз уж на то пошло — пускай берёт шлюпку и катится на остров в одиночку, начищать рожи, или как там эти варвары… меряются. И не возвращается, пока не обеспечит остальным эту самую безопасность.
Эта мысль настолько понравилась Элизабет, что она незамедлительно поведала её Клаусу, не удержавшись от саркастически-повелительного тона и колкой, самодовольной улыбочки в конце. Великан с усмешкой покачал головой: горбатого могила исправит.
— В этом нет необходимости, — вставила Чиса прежде, чем мечник развернулся к лестнице, намереваясь последовать словам Лиз. — Мы можем воспользоваться пиратской славой Тринадцатого. Нордлинги почитают пиратов, считая их своеобразными воителями моря, которые ежедневно бесстрашно бросают вызов водной стихии. Я нисколько не сомневаюсь в том, что им известно о «Чёртовой дюжине».
— Вот! — всплеснула руками Лиз, вперившись глазами в великана. — Вот почему я против этой высадки! Глупо ожидать чего-то хорошего от ТАКИХ людей, понимаешь?!
— Чиса ведь уже говорила…
— Свистать всех наверх! — в очередной раз прерывая Клауса, закричал закруживший над головой Шурх. — Корабли! Идут на нас!
Великан стремительно спрыгнул на палубу и за считанные секунды добежал до развалин полубака, около которых уже отирался с озабоченным лицом Фил. По всей вероятности, он также заметил их, благодаря своему острому волчьему зрению.
— Сколько? — коротко бросил мечник.
— Три…
Клаус досадно цокнул языком. Если Чиса ошибается на их счёт — дело дрянь. Потопят и даже глазом не моргнут.
— Бери Паф и спрячься в трюме.
— Н-но я могу помочь… — робко возразил мальчик и в доказательство приподнял край рубахи, демонстрируя бронзовую рукоятку заткнутого за пояс штанов мушкета.
— Конечно можешь, — великан добродушно похлопал мальчугана по плечу, — потому-то я и доверяю защиту Паф именно тебе.
— Хорошо! — воодушевлённый Фил ответственно кивнул и побежал на поиски квопл.
— Что будем делать? — прерывисто дыша, вопросила подбежавшая Лиз. Чиса остановилась чуть позади неё. — Может, сбежим, пока ещё не стало слишком поздно?
— Нельзя, — твёрдо произнесла наёмница. — Нордлинги не терпят трусости. Лучше всего подпустить их ближе, чтобы они увидели, кто командует кораблём.
— Меня? — искренне удивилась Элизабет, успевшая привыкнуть к своему шуточному званию на корабле великана. Тот бестактно хохотнул, вгоняя девушку в краску.
— Я говорила о тринадцатом, — не без тени улыбки пояснила Чиса.
— Да поняла я уже… — проворчала дозорница, уставившись в пол.
— Ладно, — хлопнул в ладоши мечник, — сделаем это, — и достал из заднего кармана свою чёрную бандану, которую неизменно носил всегда с собой, если для неё не имелось никаких других, более важных дел.
— Так, так, так, — ступив на палубу «Точки», хрипловато пробасил здоровый детина, с ног до головы замотанный в толстенные шкуры разных диких животных, окидывая взглядом застывшие напротив фигуры, — и кого это тут занесло в наши воды?
Клаус бесстрашно шагнул навстречу детине, краем глаза следя за его прихвостнями, растекающимися по палубе вдоль бортов, беря экипаж в кольцо.
— Слышь, недоумок, — мрачно бросил он, впечатав суровый взгляд в непрошенного гостя, — какого дьявола ты врываешься на мой корабль без приглашения? Совсем страх потерял?
Детина оценивающе прищурился на Клауса на долю секунды, после чего дёрнул головой и дерзко усмехнулся.
— Говор у тебя смелый, — одобрительно сказал он. — Но вот сможешь ли ты ответить за свои слова?
Лицо Клауса исказилось гневом; он тяжелой размашистой поступью прошёл до вторженца, напрочь игнорируя его людей, схватившихся за топоры, выпрямился во весь свой великанский рост и свирепо прошипел в угрожающем оскале:
— Кем ты себя возомнил, барракуда поганая?! Бросать вызов мне, «Чёртовой дюжине» Клаусу, стоя на моём корабле, да ещё и в присутствии моих баб — насмехаешься надо мной, ублюдок?! Я тебя за это повешу на рее, болтаться вместо флага!
Великан яростно схватил левой рукой нордлинга за меховой воротник в районе груди и отвёл назад согнутую в локте правую, превратив её на конце в кулак солидных размеров. Одновременно с этим скрипнула дверь жилого корпуса, — и на палубу, сладко потягиваясь, вышла Ульрика, разодетая лишь в тонкую ночную рубашку, которая в свете готовящегося к заходу солнца просвечивала абсолютно всё, что по идее должна была скрывать. Хорошо ещё хотя бы, что нижняя половина девушки оказалась прикрыта каким-никаким бельём. Сколько раз Клаус просил сестру одеваться прежде, чем покидать каюту, да только всё без толку: она либо обещала, что такого больше не повториться, либо разводила руками, ссылаясь на забывчивость, либо просто хмыкала.
— Ля какая! — пихнув локтем приятеля по соседству, восхищённо присвистнул рослый крепыш в накидке из медвежьей шкуры грубого пошива, что оказался к девушке ближе остальных, и, не сдержавшись от накативших эмоций, звонко шлёпнул её по попе своей здоровой ладонью.
Ульрика не заставила себя долго ждать: в стремительном развороте втащила незадачливому кавалеру точно во внушительную квадратную челюсть, отправляя колыхаться на ветру как пожелтевший по осени листик, покинувший отчую веточку. Может, она и была в некоторой степени легкомысленной, но никогда не позволяла относиться к себе как к какой-то вещи, а если такое происходило — впадала в ярость. Так однажды в детстве от её рук чуть было не погиб целый экипаж торгового судна, случайно наткнувшегося на остров, по ошибке сойдя с верного маршрута. И пока купец, польстившийся на семейные пустышки, яро торговался с отцом, его толстопузый сынок-увалень решил, что можно безнаказанно зажать в безлюдном углу изучавшую корабль девчонку-оборванку, всё равно папаша в случае чего откупиться. Если бы тогда мама не нашла в себе сил подняться с кровати и успокоить взбешённую дочь, по палубе покатились головы…
Повисла напряжённая тишина. Клаус, внутренне восторгаясь ударом сестрёнки, — уж больно техничным он получился, — быстро скользнул оценивающим взглядом по сторонам. Нордлинги пребывали в замешательстве, косясь на Ульрику, которая и сама оказалась в том же положении, стоило только пелене гнева сойти с её глаз. Элизабет нервничала, беспокойно ёрзая ладонью по рукоятке сабли. Лишь бы не выкинула ничего опрометчивого. Чиса оставалась Чисой — неприступной крепостью, с холодным равнодушием взирающей на остальных. Также радовало, что подобное равнодушие сохранилось и у вражеских гарпунёров на соседних кораблях, которые держали их на кончиках массивных стальных гарпунов, покрытых высохшими пятнами чьей-то крови. Значит, есть немного времени, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Но стоило только великану сосредоточиться на этом — детина внезапно разразился громоподобным хохотом.
— Не ну вы видали, парни? — давясь хохотом, простонал он. Клаус в смятении непроизвольно отпустил концы воротника. — Видали, как этот дурень в воду плюхнулся? Ещё и руки раскинул, как крылья. Вылитый альбатрос-переросток.
Парни, обдумав слова лидера, тоже покатились со смеху. Некоторые даже стали саркастически пародировать это приземление, вызывая гортанный гогот у своих зрителей. Пользуясь суматохой, Ульрика прошагала к брату и с немым вопрос заглянула в его глаза. Клаус одними губами произнёс: «Потом».
— Ладно, хватить ржать че кони в стойле, — насмеявшись, приказал детина, и команда мгновенно стихла. — Пойдите и выловите этого придурка, пока воды не нахлебался.
Двое парней — включая того, которого пихнул крепыш — мигом скинули свои нехитрые одёжки и в изящном прыжке перемахнули через борт, выручать барахтающегося в воде бедолагу, чьи движения разом сковала стократ отяжелевшая накидка.
— Тоже твоя баба? — кивнув головой в направлении Ульрики, осведомился у Клауса детина.
Великан раскрыл рот, чтобы опровергнуть его слова, но Ульрика, видимо решившая, что будет забавным подыграть, совсем не по-сестрински обвилась вокруг братской руки и выразительно уставилась на захватчика. Тот деловито ухмыльнулся.
— Уважаю, баба не только видная, но ещё и боевитая. С одного удара уложила Бьёрга, прошлогоднего чемпиона острова по кулачным боям. Ну на то он и прошлогодний, что боец из него херовый. Удар совсем держать не умеет, — детина коротко хохотнул и, сделавшись серьёзным, посмотрел на настороженного великана. — Мы с тобой не с того начали, «Чёртова Дюжина». Я Торлейв, сын Астрид и правитель Бергена, буду рад угостить тебя и твоих женщин выпивкой на своём острове в качестве извинения за случившееся. Что скажешь?
Торлейв протянул великану мозолистую ладонь и выжидательно замер, смотря на него тусклыми серо-зелёными — что было несколько странно, учитывая его заявление — глазами.
— Починишь корабль, — надменным тоном бросил Клаус и вместо ответа на рукопожатие небрежно ткнул большим пальцем через плечо, куда-то в район жилого корпуса, словно пострадавшая от щупалец осьминога надстройка служила единственным доказательством необходимости починки когга.
— Моя верфь полностью к твоим услугам, приятель, — ухмыльнувшись, заверил его правитель, и только после этого мечник ударил с ним по рукам. — Эй, парни, хватайте швартовы и цепляйте корабль нашего гостя, мы возвращаемся. А ты, — Торлейв подошёл к стучавшему зубами Бьёргу, которому не повезло угодить в холодное островное течение, — принеси всем шкуры. Заодно и согреешься, дубина.
— П-понял, вождь, — ответил тот и посеменил к своему кораблю.
— Твоих баб? — ледяным голосом уточнила у великана Лиз, как только все нордлинги покинули «Точку».
— Не многие одобряют присутствие на корабле женщин в качестве полноправных членов экипажа, — пожал плечами Клаус и, ехидно хмыкнув, добавил: — Так что побудешь моей женщиной какое-то время.