Глава 17 (1/2)
— Как самочувствие, капитан? ¬– не без доли ехидства в голосе осведомился спустившийся с вант Клаус, взглянув на дозорницу, которая со страдальческим видом отлёживалась в тени расправленных парусов на стареньком, повидавшем все тягости жизни пляжном шезлонге, отысканном ею где-то в недрах трюма. Что он забыл на считающемся военным корабле, который вдобавок ещё и принадлежал каким никаким, но всё же пиратам, — оставалось только гадать.
— Ой отстань, а, дрянной пират, — «вежливо» прокряхтела Лиз в ответ и подменила уставшую руку другой — их она использовала в качестве охлаждающих примочек, покрывая прохладной водяной перчаткой и прикладывая ко лбу, дабы поскорее избавиться от головной боли. — Не до тебя сейчас.
— Я ведь предупреждал тебя, — назидательно заметил великан, подтаскивая бочку поближе к перепившей со вчерашнего вечера девушке. — Ты совсем не умеешь пить, — добавил он, устраиваясь на своём импровизированном сидении.
Элизабет, не задумываясь, подхватила яблоко, подпиравшее её осиную талию, и запустила в Клауса, метя неведомо куда, но желательно, конечно, в глаз. Не сказать что она брала его именно за этой целью, — просто планировала подкрепиться, как самочувствие немного улучшиться, — однако выслушивать нотации от вечно хмыкающего и в большинстве своём ветреного пирата сейчас ей хотелось меньше всего. Жаль только, что не попала, ибо он перехватил фрукт на подходе и с ироничным кивком благодарности смачно впился в наливной бок.
— Всё я умею! — недовольно фыркнула она из-за провала, повлёкшего двойные потери: и продовольствия лишилась, и неприятеля не смогла сразить. — Просто это вино какое-то неправильное! Словно заколдованное. От одного только запаха хмелеешь, как от десяти бокалов!
— Чего ж ты тогда так активно налегала на него? — поинтересовался мечник, похрустывая яблочком. — Ближе к ночи накидалась под завязку.
— Да говорю же — заколдованное! Пьёшь его, и на душе сразу так легко и радостно становиться, а в животе словно… словно бабочки порхают. Как тут остановишься?!
— Нет, дело не в колдовстве, — как-то больно умудрённо изрёк Клаус, будто считался признанным экспертом в данной области, а затем хитро прищурился и с едкой такой ухмылочкой добавил: — Это просто ты пьянчужка, — после чего задорно расхохотался от вида вытянувшегося в неподдельном изумлении лица девушки.
Очнувшейся от звуков этих громогласных хохотаний Лиз жуть как захотелось приложить шутника чем-нибудь тяжёлым, но Артурово вино гораздо раньше приложило её спиной к шезлонгу, а бросок яблоком забрал всё накопленные силы.
— Я тебе это ещё припомню… — сердито процедила она и демонстративно отвернулась на бок, стоически терпя активизировавшихся в голове маленьких дятликов, что нещадно затарабанили по внутренним стенкам черепа. — Никакая я не пьянчужка… да и повод был, — немного подувшись, полуоправдательным тоном проговорила дозорница, снова переворачиваясь на спину — всё-таки дятлики оказались сильнее. К тому же резко замутило трюм, как выразился бы дрянной пират.
— День рождения был у Фила, а не у тебя, — пережевав яблочную мякоть, не согласился вышеупомянутый, после чего сделал контрольный укус и запулил огрызок за борт через плечо.
— Ну я и веселилась… положено же радоваться, вот и… для настроения…
— …опустошила целый бочонок в одиночку, — со смешком закончил за неё великан и деланно кивнул: — Размах, достойный королей.
— Ой всё! Надоел! — с рьяным всплеском рук взорвалась Элизабет. — Если нечем заняться — возвращайся на свой марс и пялься там на море, всё равно ничего больше не делаешь! Чего ко мне прицепился то?!
Клаус с хитро-задумчивым видом посмотрел на рассерженное личико дозорницы, но о своих истинных мотивах всё же промолчал, чтобы не злить её ещё сильнее. На самом деле этой ночью он плохо спал из-за какого-то неясного тревожного предчувствия, словно в ожидании бури, а как только в окно каюты робко забрезжили первые солнечные лучи — решил отставить сны до лучших времён и немного развеется пейзажами рассветного моря. Ровно до тех пор, пока чересчур ответственная Элизабет не подскочила спозаранку, даже несмотря на собственное неважнецкое состояние, и не отправилась на камбуз готовить завтрак. Но судя по всему, передумала и уже минут через пятнадцать высунулась из трюма с шезлонгом в руках, на который впоследствии и плюхнулась, изнемогая от похмелья. И всё бы ничего, но выглядела она при этом до неприличия сексуально: рубашка с клетчатым узором, купленная в Каперне, видимо оказалась слишком тёплой для воцарившейся за бортом жарищи, отчего была расстёгнута с двух сторон до линии груди, пикантно обнажая все контуры блестящих от капелек пота прелестей девушки сверху и красивый живот с аккуратным маленьким пупком снизу; длинная юбка в складку, также не блиставшая тонкой отделкой, была задрана выше колен, что вкупе с эффектом скомканности и полусогнутыми ногами, оттесняющими края юбки ещё выше, озорно приоткрывая вид на округлые бёдра, дурманил воображение, изводя его пошлыми фантазиями. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы отъявленный любитель женщин в момент променял душевные красоты на более приземистые мирские, смакуя каждое мгновение прежде, чем Лиз сообразит, как выглядит со стороны и не прикроет лавочку.
— Ничего, — наконец соизволил ответить он, хотя в этом и не было особой нужды. — Просто решил составить тебе компанию, раз уж здесь всё равно больше никого кроме нас нет.
Элизабет фыркнула, небрежно махнула рукой, мол избавь меня от этого, и продолжила изображать все муки мира в ожидании, пока не полегчает. Ну а Клаус продолжил наслаждаться прекрасным зрелищем, правда уже молча, что, в общем то, в некотором роде было даже лучше: не нужно отвлекаться ни на что постороннее. Но наслаждение не продлилось долго: внезапно накативший приступ осознания нависшей опасности моментально встряхнул великана, заставляя его сорваться с места.
— Что с тобой, дрянной пират? — приоткрыв один глаз, осведомилась дозорница, наблюдая за тем, как тот тщательно озирается по сторонам в поисках чего-то.
— Ты чувствуешь что-нибудь? — напряжённо спросил Клаус вместо ответа, продолжая всматриваться в горизонт.
— Головную боль, — сыронизировала Лиз, но встретившись глазами с крайне серьёзным взглядом, мигом забеспокоилась и незамедлительно приняла сидячее положение. — Что происходит?
— Это я и пытаюсь выяснить. Чувство, словно кто-то охотиться на нас. Подкрадывается; загоняет в угол.
Элизабет встала, добралась на ослабленных ногах до борта и, облокотившись на него, пристально всмотрелась в воду. Море таило в себе немало неведомых и опасных существ, многие из которых нередко нападали на людские суда и отправляли те на дно. Девушка справедливо рассудила, что сейчас как-раз такой случай, если верить словам Клауса, однако всё оказалось куда прозаичнее: рядом с ней присели два чужих корабельных квопла, и она узнала обоих. Преследователи настигли их!
— Клаус, дозорники! — только и успела выкрикнуть Лиз прежде, чем пространство вокруг зашлось рябью, и из ниоткуда выплыла пара боевых фрегатов, подступающих к коггу с противоположенных сторон.
— Дозорники… — тихо подтвердил мечник, сумрачно взирая на нацеленные на них пушки. Одно неверное движение — и из «Точки» в буквальном смысле сделают решето. Вдобавок, пускай опасность и дала уже себя обнаружить, ожидание притаившейся беды всё никак не хотело покидать Клауса.
Тем временем корабли, действуя как стая голодных акул, плавно кружили вокруг когга, с каждым поворотом подбираясь всё ближе, и вот вдоль вражеских бортов выстраивались шеренги матросов с дреками и мостками наготове.
— Вот ты наконец и попался, презренный негодяй! — едва сойдя на «Точку» с одного из кораблей, победоносно объявил смуглокожий криолис с густой шевелюрой, стильно уложенной назад и скрученной на затылке в небольшую гульку, смиряя обернувшегося великана уничижительным взглядом. Но стоило ему лишь заметить застывшую по стойке смирно Элизабет, как взгляд небесно-голубых глаз исполнился невероятной нежностью. — Mi alma! Хвала Альтане, ты жива! Я от волнения места себе не находил!
— Алонсо… — в замешательстве проговорила Лиз, совершенно не представляя, что делать в столь непростой ситуации. Но при виде другой персоны, изящно сходящей с дозорничьего корабля в окружении вооружённых аркебузами матросов, и вовсе оторопела настолько, что позволила ненавистному женишку стиснуть себя в объятьях и обслюнявить щёки. Проигнорировала даже недовольные бормотания насчёт неподобающего внешнего вида, в течение которых он беззастенчиво скользил руками вдоль всего её тела, застёгивая пуговицы, заправляя концы рубашки в юбку, поправляя складки.
— Дон Алонсо, — милым голоском окликнула его та самая персона — женщина-криолис, внешне разительно походившая на Элизабет с поправками на возраст, — пожалуйста, держите себя в руках. Поверьте, я более чем разделяю ваши чувства, но сначала нам необходимо разобраться с делами. Верно, любезнейший? — дружелюбным тоном обратилась она к Клаусу, но взгляд её при этом был обжигающе ледяным.
— И чем же я заслужил внимание такой красотки? — дерзко улыбнулся мечник, продолжая незаметно обшаривать глазами пространство перед собой. Лиз невольно закатила глаза и скорее всего хлопнула бы себя по лбу, если бы не оторопь.
— Как смеешь ты, ничтожный… — возмутился было дон, но женщина резко сложила веер, которым элегантно обмахивала лицо, и жестом попросила его замолчать, после чего неспешным походкой, преисполненной женственной грации, подошла к великану практически вплотную. Аркебузиры, державшие того на мушке со всех сторон, напряглись.
— Приятно видеть, что и среди пиратов есть джентльмены, способные оценить красоту зрелой женщины, — с притворной улыбкой произнесла она, игриво постукивая веером по мускулистой груди. — Но, — черты лица враз ожесточились, — если ты пытаешься заболтать меня, чтобы выиграть время для побега, знай — ничего у тебя не выйдет. Вы, демонслееры, не такие уж и неуязвимые. Достаточно лишь опередить скорость регенерации. Как считаешь, удастся ли всем этим орудиям и артиллерии сделать это?
— Возможно… — мрачно обронил великан, даже не удосужившись взглянуть на женщину. Его внимание в данный момент целиком и полностью было приковано к толстым чёрным жгутам, облепившим нос бывшего корабля Элизабет, которые словно черви планомерно ползли вверх на дек. Один из них остановился под пристальным взором лисьих глаз и внезапно сам обзавёлся крупным красным глазом, уставившимся в ответ. — Если выживем…
Криолис в замешательстве повела головой, собираясь уточнить у него, что это должно означать, как вдруг стрелок позади демонслеера грязно выругался от испуга и без промедлений шмальнул по глазастому жгуту. От грохота выстрела заложило уши, а следом, не давая им опомниться, последовал не менее оглушительный хлопок двери жилого корпуса: на палубу выскочили Ульрика, Чиса и встревоженный Филип с мушкетом в руках.
— Клаус, демоны! — предостерегла брата девушка и ошарашенно уставилась на чужаков. — Что тут… — шумный всплеск воды оборвал её на полуслове. Стрелявший опрометью бросился к лестнице, ведущей на полубак, и, взобравшись наверх, свесился с носа, пристально вглядываясь в растекающееся по булькающей водной глади чернильное пятно.
— Завалил гадину! — развернувшись лицом к остальным, победно сообщил он и расслабленно поставил ружьё прикладом вниз, словно завершил на сегодня все свои дела и со свободной совестью может отправляться в кабак.
— Не завалил! Ложись! — попытался предупредить его Клаус, но опоздал: из воды выскочило сочленённое из множества переплетённых жгутов щупальце, усеянное десятками разгневанных глаз, и, изогнувшись, стремительно пронзило грудную клетку обидчика, а затем уволокло в море.
— Стреляйте! Стреляйте! — закричал Алонсо на остолбеневших аркебузиров, неистово размахивая рукой в том направлении, куда щупальце утащило стрелка. Очнувшиеся матросы с яростными кличами ринулись на нос «Точки», мстить за убитого товарища.
— Вы только сильнее взбесите эту тварь! — воззвал к ним Клаус, но его крик утонул в начавшейся канонаде выстрелов. — Проклятье!
Восемь щупалец россыпью выскочили отовсюду. Жгуты на концах расплелись, словно обёртка от конфеты; показались обточенные зазубренные кости, чем-то напоминающие сабельные клинки. Щупальце, что было ближе остальных к нападавшим, отпружинило назад в совершаемом замахе и неуловимым движением отсекло головы троим матросам, не успевшим распознать его замыслов и пригнуться. Одна за другой они с хлюпающими ударами скатывались на палубные доски и останавливались в нескольких метрах от наблюдавших с ужасом за ними людей, взирая на тех с недоумением, застывшим на вытянутых лицах. Перепуганный Филип вскрикнул и инстинктивно спрятался за Чисой. Лиз на подкосившихся ногах рухнула на пол и прикрыла рот ладонью, с горечью и сожалением смотря в остекленевшие глаза своих подчинённых.
— ПРОДОЛЖАЙТЕ ВЕСТИ ОГОНЬ! — снова проорал дон и, прежде чем Клаус сумел его остановить, отдал приказ канонирам палить по щупальцам из пушек.
— Придурок! — подскочивший великан нещадно припечатал криолиса кулаком в лицо, отчего тот отлетел вбок на добрый пяток локтей. — Чиса, Ульрика, разделитесь и защищайте людей от атак щупалец, но не лезьте на рожон — у них нет слепых зон! — перекрикивая воцарившееся громыхание, приказал он, и девушки незамедлительно рассредоточились по кораблям.
Щупальца, как и говорил Клаус, с лёгкостью уворачивались от оружейных залпов, изгибаясь под невероятными углами или же ныряя на глубину, а некоторые вылетавшие из пушек снаряды перехватывали прямо на лету и вовсе возвращали обратно с утроенной силой. И с каждым таким отфутболенным ядром задетые орудия приходили в негодность, как, собственно, и сами корабли. Помимо этого, часть из них не прекращала нападения на моряков, утаскивая тех под воду и окрашивая её в красный. Подоспевшие на помощь Чиса и Ульрика всеми силами старались сократить число жертв, но их было двое в противовес восьми конечностям, бьющим со всех направлений. Однако к ним неожиданно присоединилась женщина с веером: она по пояс окружила себя плотной стеной морской воды, придала ей форму множества хлыстов и отваживала ими подлые отростки, что пытались атаковать девушек из слепых зон. Чем обратила на себя внимание одного из щупалец.
— Мама! — окликнула её Элизабет, когда над женщиной взвилось глазастое поганище, метя костяным остриём той в макушку. — Берегись! — и, собрав все силы в кулак, ударила в него широкой струёй воды.
Щупальце, слишком увлечённое своей жертвой, не сумело полностью уклониться от удара дозорницы и с деревянным треском врезалось в надстройку в носовой части палубы. Мать Элизабет в тот же миг намертво приковала его толстым слоем льда к развалинам полубака.