Глава 16 (1/2)

Ответов в Каперне они не нашли от слова совсем. Крохотный, захудалый островок, неизвестно как доживший до этих дней. Буквально всё здесь источало тоску и уныние, затягивая каждого, кто по собственной несообразительности вобрал их в себя всеми фибрами души, в пучину меланхолической депрессии, что словно постельный клоп выкачивала из сердца всякое удовольствие. Меланхолия угадывалась во всём: в осеннем потускневшем небе, в пронизывающем сыром ветре, в серых домах с красными окнами и чёрными крышами, в пожелтевших трактирных скатертях с местами вытершимся рисунком, в мрачных угрюмых лицах жителей, более походивших на блеклые тени. Они ходили как в воду опушенные и по большей части игнорировали команду Клауса, а при прямом обращении вздрагивали, словно выдернутые из каких-то своих миров, и невежественно — на границе с грубостью — брюзжали что-то невразумительное, спеша сбежать прочь. Но вот волкобоя было хоть отбавляй.

Великан, как и обещал, не поскупился и приобрёл всё, что имелось в ассортименте у местной травницы. Не то чтобы подобная расточительность была жизненно необходима, просто вредная старуха утверждала, что никогда не слышала об Альтане — вот же ж глухая деревня! — и отказывалась принимать оплату рамблами, а менять дублон на местную валюту означало проторчать здесь сверх положенного, чего не хотелось никому из экипажа, даже бесстрастной Чисе, которая, стоило ей только ступить на берег, втянуть носом воздух и окинуть глазами расстилающийся перед ней беспросветный пейзаж, сказала категоричное «нет» и направилась обратно в свою каюту, однако портовые работники, незамедлительно приступившие к полному техосмотру по настойчивой просьбе Элизабет, дали наёмнице от ворот поворот. Вот и пришлось пожертвовать золотишко и законно обобрать это дряхлую морщинистую каргу до нитки, но зато теперь Филип мог пожизненно путешествовать на «Точке в небо», — да, отныне с подачи мальчика, впечатлившего «Секретом», когг назывался именно так, — не боясь повторения незапланированного обращения. Помимо этого, остальное сырьё можно будет при необходимости применить для изготовления различных лекарственных настоек и целебных мазей.

По возвращению в порт на телеге, нанятой для транспортировки приобретённого гербария, выяснилось, что по итогам техосмотра «Точке» требуется планово-предупредительный ремонт, который займёт ещё около полутора часов, а также потребуется присутствие капитана или его доверенного лица, уполномоченного принимать решения по починки корабля и возможной замене деталей. Лиз обречённо вздохнула, так как хотела повторно отправиться в центр острова и прикупить запасную одежду, — происшествие с Филипом не прошло бесследно, — но тут Чиса не выдержала и со словами: «Всё, достаточно на сегодня депрессухи» самопровозгласила себя вице-капитаном, а затем быстро удалилась на когг, практически не обращая внимания на семенившего следом бригадира, настойчиво пытавшегося привлечь её внимание к дощечке с листком, на котором были расписаны все надлежащие работы. Ульрика бросила на наёмницу задумчиво-оценивающий взгляд, прикидывая, удастся ли им уединиться, после чего посмотрела на Элизабет, радостно делящуюся планами с Паф, живописно представила себе процесс примерки и, соблазнившись кукольным телом дозорницы, упорхнула вместе с ними, прихватив заодно и Фила, который тоже изъявил желание купить новую одёжку, — маленький денди, — а заодно наведаться в цирюльню. Клаус тоже не остался в порту и отправился в морскую гильдию, расспросить тамошнего заправляющего о Тинкертауне и прикупить образцы породы, дабы не шататься по морю бесцельно. Однако там его поджидало разочарование, что было неудивительным для такого-то острова.

Заправляющий оказался пожилым поджарым моряком старой закалки и суровым, воспитанным морем характером. Он без страха открыто смеялся Клаусу в лицо, — вот уж где не доставало славы кровожадного пирата, хотя, в таком случае пришлось бы иметь дело с местным управителем и его стражей, — выдыхая в потолок сизые клубы вонючего дыма из вересковой трубки. По его мнению, нынешнее поколение мореплавателей — избалованные сосунки, которым и всей жизни не хватило бы на то, чтобы самостоятельно, а главное — правильно определить где север, а где юг. Только и можете, что уповать на придурковатое зверьё с их расчудесной чуйкой, с презрением добавил он, а затем смачно сплюнул и повелел великану проваливать, если тот не собирается покупать настоящие, проверенные временем приборы навигации — то бишь компас, карта морских путей и секстант — для поиска своего этого Тинкертауна. Клаус покинул гильдию в смешанных чувствах. С одной стороны, столь явное бесстрашие вкупе с прожитыми годами вызывали в нём неподдельное уважение к старику. Однако с другой ему жуть как хотелось схватить того за неопрятную козлиную бороду и собственным кулаком стереть это самодовольство с его лица.

— Ты рано, — присаживаясь рядом с великаном на мостки, сказала Чиса. — Тоже доконала безнадёга, царящая кругом?

Клаус коротко взглянул на неё, отрицательно качнул головой и снова уставился на суетящихся над «Точкой» рабочих.

— Знаешь, — минутой спустя заговорил он, — странно слышать подобное от постоянно невозмутимой тебя.

— Но это же не означает, что я какой-то бесчувственный чурбан, — вздохнула с лёгкой примесью обиды наёмница. — Это просто издержки профессии, вот только чёртовы осенние острова плевать на это хотели. Ненавижу их.

— Есть какая-то причина?

— И не одна. Стоит только оглянуться — с десяток сыщется. Не понимаю, как вообще люди выживают в подобных условиях? Особенно когда есть с чем сравнивать, — девушка махнула рукой в сторону моря, в котором яркое солнце купало свои лучи, порождая дивное переливчатое свечение, вызывающее душевный покой и умиротворение. Однако вся эта эйфория как бы обходила остров стороной, огибала по траектории невидимого купола — погодного купола, который и имитирует заданные сезонные условия, неизменные и индивидуальные, — оставляя его тонуть в пучине собственной промозглой безысходности. — Этот мир совершенно нелогичен.

— Но ведь на осень выпадают и тёплые деньки, — справедливо заметил Клаус.

— Если только в легендах, — язвительно парировала Чиса. — На тех, что выпадают мне по работе — сплошной мрак. Так и хочется как можно скорее закончить дела и убраться подальше, а потом долго-долго отмокать в горячей ванной.

— Никогда бы не подумал, что ты склонна к драматизации, — хмыкнул великан и тут же переключился на тему, что интересовала его уже давно, но из-за царившей на когге суматохи оставалась неозвученной. — Слушай, а на Померанс ты тоже приплыла по работе?

— Да. Было у меня одно поручение от старейшей. Главы нашего клана.

— А оно случайно никак не связано с ребёнком-полудемоном? — вкрадчиво поинтересовался мечник, искоса поглядывая на собеседницу и её реакцию.

Брови Чисы кратковременно взметнулись вверх, а раскосые глаза слегка округлились, но она искусно погасила эту вспышку удивления и посмотрела на Клауса уже с серьёзным лицом, готовая задавать вопросы и, что самое главное, получать на них ответы.

— Что тебе известно?

— А что должно быть известно? — не спешил отвечать великан, раздумывая над причинами столь неожиданной серьёзности.

Наёмница, впрочем, тоже никуда не спешила, лишь смотрела исподлобья, ожидая ответа. Её прямой проницательный взгляд наверняка мог заставить трепетать от напряжения любого, но только Клаус был на голову выше кого бы то ни было. Спасибо Энрики и его жестоким маниакальным наклонностям, что хорошо отражались в каждой черте лица, особенно в глазах.

— Ничего, — наконец молвила Чиса, понявшая, что ей не выиграть в этой баталии. — Если только ты не один из моих родственников.

— Не один, — с тихим смешком опроверг её предположение великан. — Но откуда вдруг такая секретность?

— Сначала ответь на мой вопрос.

— Я знаю лишь то, что демоны делают это с целью пополнить свои ряды новенькими демонятами. Вернее, знал до сегодняшнего дня. Сейчас, проанализировав всё сказанное тобой, я начинаю понимать куда больше. Твоя работа ведь заключается в устранении этих самых демонят, так?

— Не только моя. Это дело каждого из пятёрок, завещанное нам ещё нашими далёкими предками-основателями.

— И что в этом секретного?

— Это секрет отнюдь не от демонслееров, хотя мы и предпочитаем не распространяться о внутренних делах клана, в связи с чем становиться странно, что тебе, непричастному, об этом известно. Мы скрываем это от людей. Они не знают ничего о полудемонах, потому что элементарно не находиться выживших, чтобы об этом рассказать. После пробуждения полудемоны во главе с так называемыми няньками устраивают ритуальную охоту на остальных жителей острова, убивая всех до единого. Наша задача — не допустить подобного, однако действовать в открытую запрещено. Ведь со стороны это будет выглядеть, словно мы, следуя варварским небылицам, бесчеловечно убиваем невинных детей. Теперь понимаешь, почему важно продолжать сохранять это в тайне?

— Вполне, — Клаус кивнул. — Но что с Померансом? Исключение из общих правил?

— Я бы скорее назвала это невероятным стечением обстоятельств. Удачливый Себастьян, обладающий Силой становиться невидимым, сумел не только выжить и сбежать с родного острова, но и пробраться на Померанс незамеченным для глаз нянек, где вскоре совершил удачный ритуал роднения, после чего на протяжении семи лет успешно убегал от преследования, пускай сам и не подозревал об этом. Когда же няньки почти настигли его, появилась я и уничтожила их на подступах, а затем высадилась и докончила остальную работу. Дальше ты знаешь.

— Действительно невероятные, — задумчиво пробормотал Клаус. — Но неужели никто не заподозрил в своих рядах маленького демонёнка?

— До десяти лет они неотличимы от людей. Я успела вовремя.

— Снова обстоятельства?

— Не совсем. Однако это касается секретов клана, поэтому считай именно так.

— Как дама скажет, — коротко улыбнулся великан и мигом укутал лицо в мрачный саван. — Для чего ты водила Грету в замок?

— На переговоры. После первого резкого отказа Себастьян неожиданно понял, что влюбился в неё по уши, а потому всячески пытался добиться расположения. Правда, не всегда честными способами.

Мечник зло скрежетнул зубами:

— Например?..

— Ну из последнего — задрал ей налоги настолько, что Грета едва сводила концы с концами. Да ты и сам всё видел. В тот день этот самоуверенный козёл вызвал её с расчётом на то, чтобы предложить заключить сделку: он избавит её от уплаты налогов в обмен на ночь с ним. Этот вариант тогда показался ему беспроигрышным, отчего он и был таким расслабленным. Но не поздновато ли ты спохватился?

— Как повод появился, так и спохватился, — буркнул Клаус, ненароком зарифмовав свой ответ. Это малость развеселило Чису: уголки губ приподнялись на несколько миллиметров вверх.

— Ульрика знает что-нибудь о моей работе? — отклонившись на руках назад, спросила она и посмотрела в хмурое небо.

— Почему бы тебе самой у неё не спросить? — не желая насолить сестре, уклонился от ответа великан. — Тем более что вы с ней довольно хорошо сблизились за последнее время.

Чиса повернулась лицом к мечнику и чуть сощурилась из-за резанувшего по глазам отблеска крохотного просвета, на короткое мгновение появившегося среди дымных туч.

— Мы не лезем друг другу в головы. Так будет проще в будущем.

— Практично. Но тогда зачем спрашиваешь?

— Не знаю… — наёмница устало покачала головой. — Это всё проклятая осень. Тяжело держать себя в руках, потому что ощущение такое, словно тебя выворачивают наизнанку. Да ещё в памяти то и дело всплывают детские лица…

Клаус хотел сказать что-нибудь ободряющее, но девушку окликнули. Окликнувшим оказался бригадир, который, перевесившись через фальшборт, активно махал ей рукой со списком, намекая на то, что требуется её вмешательство. Чиса поднялась, отряхнула задние складки плаща и отправилась разбираться с вице-капитанскими делами, которые сама же на себя и взвалила. Великан проводил её взглядом, откинулся на спину, заложил руки за голову и, тоже поддавшись упадническому настроению, закрыл глаза.

…Он парил высоко над землёй. Или не над землёй. Над белым, изрисованным изощрёнными каракулями полем. Или не полем. Может, большой бесцветной шоколадной плиткой с налипшим на неё мусором? Сложно было определить, что находилось там внизу, под ногами. Мир вокруг превратился в набор искрящихся линий. Сплошные контуры чего-то или кого-то, стоящего или сидящего где-то. Клаус с удивлением смотрел на эти абрисы и пытался различить хоть что-нибудь. Вскоре у него начало получаться.

Вот этот полый объёмистый прямоугольник, стоящий на коротких отрезках, похож на кровать. Рядом, подпирая предполагаемое изголовье, стоит нечто, напоминающее продолговатый книжный шкаф. С противоположенной стороны — ещё один прямоугольник на ножках, но уже приплюснутый и вероятнее всего служит столом. На нём царило фигурчатое безумие: разбросанные тут и там квадратики разных форм и пропорций; пересекающие их объёмные палочки, некоторые из которых заострены на одном конце, эдакий тонкий колышек-коротыш; по краям стоят какие-то узорчатые то ли деревья, то ли просто цветы, пустившие корни в просвечивающие перевёрнутые цилиндрики. Такое же сумасшествие геометрических линий творилось и подле кровати.

Одно пятно было абсолютно неразличимым. Многообразие лучей, волн, фигурных узоров сталкивались между собой, схлёстывались, мельтешили, постоянно пребывая в движении. В какой-то момент вглядывающемуся в этот хаос Клаусу стало плохо словно от качки, а виски препротивно заныли от перенапряжения. Он испытал облегчение лишь переведя взгляд на другое, совершенно статичное пятно, в котором, неожиданно, узрел знакомые черты. Окружность, внутри два вертикальных овала, под ними в серединке маленький кружок, над — фигура похожая на половинку извивающегося червяка. От окружности сверху отходили ещё два овала, а по бокам и снизу — несуразные сосиски, куцые на кончиках. Лапы. ПАФ!

Великан в изумлении открыл рот, чтобы позвать квопл по имени, чем и проверить свою теорию, но первое пятно внезапно резко развернуло верхнюю половину к столу. Клаус отследил направление и обнаружил парящий в воздухе плоский квадрат, поделённый на три части: два маленьких равных квадратика в верхней половине и один прямоугольник в нижней. Вероятно, это окно. Пятно несколько секунд посмотрело на него и вернулось в изначальное состояние. Но не прошло и полминуты, как оно вновь встрепенулось и уставилось на окно. С испугом, стоило полагать. Скорее всего за ним доносились какие-то звуки, которые и спровоцировали такую реакцию, однако Клаус ничего не слышал. Совершенно ничегошеньки.

Этот случай побудил пятно к действию, и оно вдруг выросло и превратилось в человеческий силуэт невеликого роста, одетый в нечто навроде мешка с капюшоном, свисающего с головы до предполагаемой талии. Осторожно, не торопясь, он подошёл к окну и опасливо выглянул в него, на это время частично пропав из этого чудного линейного мира. Вернувшись, человек взялся за серединную линию и одним движением вниз выдернул из неё другую, точно такую же, которая, долетев до конца рамы, растворилась в ней. Закрыл окошко. Повернувшись к нему спиной, силуэт двинулся к кровати, но тут окно ни с того ни с сего стало быстро темнеть, пока полностью не почернело. В черноте блеснули две дыры и растянулся белёсый полумесяц, образовав квадратную осклабленную рожу, которая навсегда отпечаталась в памяти мечника против его воли. ТЁМНЫЙ ВЛАДЫКА! А значит силуэт это…