Глава 15 (2/2)
— Не мучай себя. Теперь, когда Артур всё нам объяснил, я понимаю, как нелегко тебе приходилось, — она крепче прижала мальчика. — Прости, что была недостаточно настойчивой и не смогла тебе помочь.
— Оо, ты была более чем настойчивой. Я бы даже сказал — назойливой, — хмыкнул великан и подхватил со стола Паф, которая, завидев его, попросилась на свободное плечо. — Но предвидеть такого никто не мог. Или мог… — он с неприкрытой иронией глянул на сестру, которая в ответ развела плечами и тоже хмыкнула. Видать, это у них семейное.
— Кто такой Артур? — оторвавшись от ровного и такого успокаивающего сердцебиения девушки, спросил Филип, посмотрев наверх.
Элизабет, которой очень хотелось ответить какой-нибудь уничижительной колкостью в ответ на высказывание этого дрянного пирата, пришлось сдержаться и обратить внимание на мальчика.
— Артур Грэй, капитан «Секрета». Ну, тот галиот, на который напали демоны. Он — криолис с острова Гринландии и много путешествует по морю, занимаясь торговлей. Весьма образованный и… необычный человек.
— Как и его новоиспечённая жёнушка Ассоль… — не удержалась от комментария Ульрика, хищно облизнув губы на свои воспоминания о стройненькой невысокой тёмно-русой девушке с полудетским выразительным лицом, обладающим тонкой чистотой очертаний и каким-то собственным совершенно оригинальным милым стилем, а также прекрасными, но несколько серьёзными для её юного возраста глазами и маленьким полураскрытым ртом, блестящим кроткой улыбкой.
— Что правда, то правда, — поддержала её Лиз, тоже оставшись под впечатлением от этой милой и слегка причудливой девушки. — Жаль, что им пришлось столкнуться с таким несчастьем в разгар празднования свадьбы. Пьяными особо не повоюешь, да ещё и против демонов. В общем, как выразился Артур, сама судьба послала ему нас на помощь.
— Ну хоть кому-то она не вставляет палки в колёса при каждой удобной возможности, — мрачно усмехнулся Клаус и громко откусил от взятого из корзинки яблока. И тут же взял ещё два — для ненасытной Паф — и как только в неё столько влезает? — и Шурха.
— Что он вам рассказал?.. — отстранившись от дозорницы, тихо спросил Филип, траурно склонив подбородок к груди.
— Что ты — зверолис. Человек, наделённый силой животного, — повременив с укусом, безразлично ответила Чиса, соблазнившая поднявшимся в помещении яблочным хрустом.
— И вы не боитесь меня?.. — подавленно проговорил в пол мальчик, не решаясь поднимать глаза ни на кого из присутствующих.
— Нет, конечно! — категорично воскликнула Элизабет, а затем, как бы в доказательство, снова прижала его к себе, и только один Клаус знал, что сейчас она кривит душой, разрываясь между поддержкой ни в чём не повинного мальчика, ставшего заложником обстоятельств, и своей панической боязнью волков, преследовавшей её с подросткового возраста. — Говорю же, Артур нам всё объяснил. Ты превращаешься в волка лишь в полнолуние. И то только в том случае, если не подавляешь свою Силу. Ведь то лекарство, которое ты потерял, было именно для этого?
— Да… — высвободившись из объятий, с неким замешательством в голосе ответил Фил, отмечая равнодушие на лицах присутствующих. Такое непростительное легкомыслие задело его. — Но разве это что-то меняет? Я чудовище, монстр, который способен навредить близким людям!
— Если это так пугает тебя — запасайся лекарством основательнее, — прикончив свой закусон, прагматично высказалась Чиса. — Или учись контролировать эту Силу, — добавила она, наблюдая за полётом огрызка в мусорное ведро.
— Это никакая не Сила! — резко огрызнулся мальчик, начиная заводиться. — Это проклятье! Я ничем не лучше демона! Или таковым и являюсь на самом деле!
— Фил, милый, успокойся, — Лиз немного пригнулась и протянула руку к его лицу, однако мальчик не спешил отвечать на ласку, отпрянув назад. — Никакой ты не демон. Да, твоя Си… — раздражённый взгляд Филипа побудил дозорницу внести некоторые коррективы, — твои способности отличаются от общепринятых. Признаюсь, я ранее никогда не слышала о подобном до вчерашнего дня, поэтому мало что понимаю, но твой красивый как само наше небо глаз говорит о том, что это дар острова. Дар, понимаешь? Он даётся, чтобы помогать людям, защищать их.
— Тогда о чём говорит вот этот глаз?! — Филип с вызовом отбросил чёлку вбок, и на Элизабет уставился кровавый зрачок. Девушка панически вздрогнула, и её лицо начало неумолимо преображаться под влиянием нахлынувшего страха. Она неуклюже попыталась как-то это замаскировать, однако мальчик уже увидел всё, что хотел. — Ты всё-таки боишься меня, Лиз… — с грустью произнёс он, снова пряча ненавистный глаз за волосами. — Ведь я убийца…
— Но Лиззи всё ещё жива, — возразила Ульрика, уютно примостившись на тумбочке. Наблюдать сидя — гораздо комфортабельнее.
Фил слёзно шмыгнул носом, но мужественно взял себя в руки и возвратился за стол, на этот раз расположившись так, чтобы быть обращённым лицом к остальным. Он положил на него локти, сцепил вместе ладони и несколько мгновений смотрел на них, немного ссутулившись и собираясь с мыслями, а после по-взрослому, с нотками, выдающими знатное происхождение, выпрямился и серьёзно — как люди перед тяжёлым разговором — взглянул на друзей.
— Я очень, правда, очень рад, что с Лиз всё в порядке, но это никак не влияет на уже содеянное мной в прошлом. Артур говорил вам, почему мои глаза разноцветные?
Клаус сплюнул в раковину яблочные семечки и протёр рот ребром кисти.
— Это имеет какое-либо значение? — поинтересовался он, неряшливо обтирая липкие ладони о штанины. Немного оправившаяся Элизабет брезгливо скривилась, заметив этот жест.
— Имеет. Глаза зверолисов краснеют, когда они… убивают людей.
Великан нахмурился, а дозорница ошеломлённо ахнула. Чиса и Ульрика выглядели равнодушными, однако их глаза намертво припечатались к мальчику.
— И кого же ты убил? — сухо спросил мечник.
— Каролин… — глаз Филипа влажно блеснул. — Каролин Ванхейм.
Элизабет как по щелчку пальца в момент стала белее мела и, даже не пытаясь маскироваться как в прошлый раз, отшатнулась от стола в направлении Клауса, крепко вцепившись в его руку.— В-ванхеймовский з-зверь… — в ужасе проблеяла она, всё сильнее вжимаясь в мускулистое плечо.
— Лиз… — с болью проговорил Фил, уронив на столешницу несколько особо неусидчивых капель слёз.
— Ого, — присвистнула Чиса, чем обратила на себя удивлённые взгляды. Пришлось объясняться. — Один мой знакомый из десяток, как-то рассказывал мне о зверских убийствах, совершаемых в провинции Ванхейм. Каждое полнолуние вблизи лесов находили истерзанные и частично объеденные тела, однако особого значения этому не придавали, ссылаясь на диких животных. Но вскоре убийства перекинулись в город, а многочисленные свидетели утверждали, что видели чей-то белый силуэт, неоднократно скрывающийся с мест преступлений. Однако со смертью семьи Ванхейм всё прекратилось.
— Неужели это учинил ты, Филип? — Ульрика испытывающе посмотрела на ребёнка.
— Н-нет… Каролин… — вымолвил тот, отчаянно сражаясь с беснующимся в горле комом горечи. — Она была ванхеймовским зверем. Я лишь прекратил её страдания…
— Объяснись! — вдруг повелительно потребовала дозорница. — Немедленно объяснись, Филип! Что произошло в поместье, и как ты причастен к произошедшему? И даже не пытайся лгать или выгораживать себя! Я была там вместе с Эдди и двумя братьями и хорошо запомнила все детали преступления!
— Я знаю, Лиз. Чудищем, что так сильно напугало тебя в тот день, был… я, — Филу пришлось прерваться, потому как из-за услышанного девушке заметно поплохело. Ей потребовалось некоторое время, чтобы восстановить хрупкое внутреннее равновесие. — На самом деле я — Филип Ванхейм, младший сын семьи Ванхейм. Вернее, был младшим до рождения малышки Люсиль. Тем поздним вечером мы всей семьей праздновали выписку мамы из родильного дома и её возвращение в поместье вместе с сестрёнкой. Всё шло просто замечательно: Патрик расхваливал папе привезённое в подарок младшенькой антикварное зеркало; Софи с нескрываемым удовольствием вполголоса читала над люлькой свои самые любимые детские сказки, изредка кидая недовольные взгляды на Жюльена, виртуозно играющего на рояле красивые партии, что порой сбивали её смысли, заставляя невольно заслушиваться; Каролин с блаженным лицом, сделавшимся таким после нескольких бокалов вина, кружилась в танце сама с собой в центре зала; Зое справлялась о здоровье мамы, имевшей несколько нездоровый вид из-за кое-каких незначительных, но жутко приставучих послеродовых болячек. Мама пыталась аккуратно отвадить обеспокоенную дочь, но, знаете, Зое — жуткая зануда…
Филип мимолётно озарился тёплой улыбкой, предназначенной вспыхнувшему в голове образу строгой, но чрезмерно чуткой девушки в нелепых круглых очках с толстой оправой, которая, благодаря своей Силе, знала всю подноготную каждой травинки и от того слыла искусным зельеваром.
— Была… — лицо вновь омрачила скорбь, завязанная на застарелой боли. — В общем, мама попросила Зое распахнуть окна, мол здесь душно. Сестра послушно исполнила просьбу и заодно вырвала из календарика, висящего у камина, листок вчерашнего дня, о чём громогласно сообщила всем, возмущаясь нерасторопностью календарного дежурного. Семейные традиции. Жюльен отвлёкся на брюзжание сестры и прекратил играть. Следом перестала танцевать и Каролин. Будучи недовольной этим, она повернулась к Зое, чтобы на правах старшей шикнуть на занудствующую двойняшку, но вместо этого внезапно остолбенела, выпустив недопитый бокал из рук и с ужасом взирая на число в календаре. Бокал со звоном разбился. Ему вторили настенные часы, пробившие полночь. Ветер разогнал облака; в зал хлынул алый поток лунного света. И… Каролин обратилась в пепельно-белую красноглазую волчицу. В считанные секунды она хладнокровно расправилась со всеми. Остался лишь я, трясущийся в углу от страха. Однако она не торопилась меня убивать. Лишь укусила за руку и внимательно наблюдала, как моё тело корчилось в агонии, обращаясь в монстра. Не знаю, чего она хотела этим добиться, но как только я стал волком — набросился на неё и перегрыз горло…
Фил крепко зажмурился, силой прогоняя непрошенные слёзы, а затем посмотрел подмоченным раскрасневшимся глазом точно на Элизабет.
— Не зная, что делать дальше, и как снова стать человеком, я сбежал в сад и слонялся там до тех пор, пока не встретил тебя. Мне хотелось сделать с тобой то же, что и с Каролин. Надеюсь, ты простишь меня за это… Ведь если бы не наша встреча тогда — ты бы погибла от яда.
— П-почему?.. — слёзно промямлила сопереживающая девушка.
— Я запомнил твой запах. Решил, что обязан помочь тебе и потому окликнул Клауса. Иначе я бы никогда не привёл к бабушке преступника, чьё лицо висит на каждом розыскном плакате.
— Вполне разумно, — похвалило «лицо с плакатов». — Но разве ты сам не представлял для неё угрозы?
— Бабушка знала, кто я. Она нашла меня на берегу Юль-Остовского пролива частично перевоплотившимся и приютила. Рассказала всё, что ей было известно об зверолисах и научила варить лекарство из корня волкобоя. Но он не из дешёвых, а потому иногда мне приходилось уходить на тот самый причал и обращаться. Слава Альтане, там никогда никого не бывало из-за дурных слухов. Ну, не считая той бесстрашной торговки, у которой ты свистнул яблоко. Но, клянусь, это единичный случай.
Клаус хохотнул и незамедлительно почувствовал, как в кожу впиваются коготки недовольной дозорницы, сверлящей его всё ещё мокрыми, но уже строгими глазами. Лиз как всегда в своём репертуаре.
— Если всё было так хорошо — зачем ты покинул дом? — полюбопытствовала Чиса, которая за время истории переместилась поближе к Ульрике, и теперь вторая чувственно массировала ей плечи, однако лицо наёмницы по-прежнему оставалось непрошибаемым. Какая-то особая «чисовская» магия. Которая, впрочем, оказалась сражена наповал «ульриковской» обольстительностью.
— Бабушка не располагала знаниями, как мне избавиться от своего проклятия, но всегда твердила, что все ответы я сумею найти в море. Однако я боялся, что нечто подобное произойдёт и погибнут невинные люди, а потому не решал соваться в гильдию. Когда же появился Клаус, я подумал, а была не была, ведь случись что, никто не станет горевать о беглом пирате. Без обид. Но всё равно основательно подготовился к путешествию. Кто же мог знать… — Филип тяжело вздохнул и, пообещав себе быть храбрым, задал самый важный вопрос, на который так страшился услышать ответ: — Что вы со мной сделаете? Избавитесь?
— Малы-ыш, — Ульрика расхохоталась, — снова ты об этом? Пойми, мы — демонслееры, и не убиваем людей, даже если они считают себя демонами. Детей — тем более. К тому же Лиззи, — она со смешком кивнула на всполошившуюся дозорницу, — с нас три шкуры спустит.
— Согласен с сестрой, — хмыкнул великан, забавляясь красочным — целая палитра эмоций уместилась — лицом Элизабет. — Видимо, придётся нам всё же поискать эти самые ответы. И начнём мы, пожалуй, с острова Каперны. Не зря же Артур поделился образцом породы. Заодно и волкобоем трюм завалим, чтобы ты в следующий раз корабль наш не потопил. Без обид.
Клаус ехидно подмигнул растерянному мальчику и со всей своей сказочной свитой зверюшек прошествовал на палубу, расправлять паруса да готовиться к отплытию.