Глава 4 (2/2)

— Чтобы избавиться от неё. Просто вдумайся, как всё удобно получалось: Беатрис напала на след пиратов Моргана, «расправилась» со всем экипажем, за исключением демонслеера, которого взяла в плен, чтобы потом конвоировать в столицу и казнить, а тут с неба на город посыпались демоны. Пират воспользовался суматохой, отомстил обидчице и решил заодно убить и её дочь, чтобы избежать возможной кровной мести. Согласись, никто не станет сомневаться в правдивости такого отчёта, а даже если бы и нашлись особо придирчивые — Айден то уничтожен. Ни свидетелей, ничего.

— Но это ещё ни о чём не говорит. Кто угодно мог нанять этого демонслеера.

— Мог, — согласился великан, — и мы даже можем узнать, кто именно. Достаточно просто спросить об этом у главы десяток.

Лицо Элизабет прояснилось. Хрупкий лучик надежды затрепыхался у неё в груди, потому что теперь в деле появился ещё один фигурант, который смог бы опровергнуть все те инсинуации, что наговорил этот гадкий пират.

— И ведь точно! — обрадованно воскликнула она, не скрывая победной дрожи в голосе. — Прямо сейчас пойду и свяжусь с ним!

— Постой… — Клаус хотел было предостеречь девушку от возможной опасности в лице подосланного шпиона, но дозорница проигнорировала его, торопливо шагая к люковой лестнице. И снова не заперла замки, предоставляя пленнику очередной шанс для побега. Однако и сейчас он решил повременить с этим. Предчувствие настойчиво взывало к разуму, крича во всё глотку, что близится буря, и, если великан сейчас сойдёт с корабля, выхоленные палубные доски окропит чья-то невинная кровь. И ведь оказался прав: ровно в полдень в трюм ворвался вчерашний мерзавец-матрос, объятый почти видимой аурой неистового гнева.

— Что ты ей наговорил, ублюдок?! — давясь рвущейся наружу злобой, с трудом просипел он, устрашающе выкатив глаза цвета горького шоколада. — Ты хоть понимаешь, что своими дебильными догадками обрёк её на смерть?!

— А вот и крыса, — кровожадно хмыкнул пират, собирая в руках всю свою феноменальную силу, чтобы разорвать оковы и надавать неприятелю по роже. Но, похоже, его план оказался слишком очевиден: противник в мгновение ока вытащил из-за спины короткий клинок и одним стремительным движением пронзил шею великана. Струя крови незамедлительно выстрелила в стену, окрашивая её в чернильные тона, но уже спустя три удара сердца смертоносная рана начала затягиваться ¬– клинок оказался обычным. — Ха! Таким меня не…оуу…

— Я знаю, что вас, отродий, так просто не убить, — недовольно фыркнул убийца и тут же ощерился не хуже дикой собаки, загнавшей добычу в угол, — но ты ведь уже почувствовал, что что-то не так?

Клаус попытался что-то сказать, но язык буквально приклеился к горлу, которое неистово горело словно от огня. Глаза облепил рой маленьких чёрных мушек, мешающих разглядеть хоть что-нибудь перед собой, а в ушах вовсю трезвонили колокола.

— Это слёзы кореглаза. Сомневаюсь, что они тоже сумеют навредить тебе, но этого и не нужно. Мне нужно лишь на время обезвредить тебя, и пока ты будешь здесь валяться без сознания, я без помех расправлюсь с нашим капитаном, а потом обставлю всё так, что это сделал ты.

Великан грозно захрипел, хватая ватной рукой матроса за штанину, но тот с презрением отдёрнул ногу и наградил пирата приличным пинком в квадратную челюсть, выбивая из него последние крохи самообладания. В глазах окончательно потемнело, и Клаус без чувств рухнул на пол.

…Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… Кто-то настойчиво колотит Клауса по щекам… Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… Слабые удары еле ощущаются на коже… Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… В лицо рваными клочками бьёт чьё-то прерывистое дыхание… Шлёп, шлёп… Шлёп, шлёп… Взволнованный и вместе с тем раздражённый вскрик наполняет ушные раковины… Паф… Шлёп, шлёп… Паф… ПАФ!

Звучный протяжный вдох стеснённой грудной клеткой вырвал мечника из цепких зелёных лап пленившего его ядовитого забытья.

— Пафф… — облегченно выдала запыхавшаяся квопл, как только чёрные глаза Клауса уставились на неё.

— Спасибо… — с благодарной улыбкой просипел он, легонько пригладив мех на шелковистой розовой макушке.

— Паф, — добродушно махнула лапой та, как бы говоря, что не стоит благодарности, после чего, полностью потеряв всякий интерес к компаньону, отправилась бродить по округе разодетого в сумрак помещения, и лишь две скудные полосы бледного света не давали ему полностью раствориться во мраке наступившей ночи.

— Позже обязательно угощу тебя чем-нибудь вкусненьким, — приняв сидячее положение, пообещал великан, глядя на удаляющийся задорно виляющий пушистый хвостик. — Но сейчас нужно разобраться с одной зарвавшейся крысой…

Крепкие ладони железной хваткой обвились вокруг цепи ножных кандалов, намертво примонтированной к полу стальным креплением. Понадобилось лишь несколько грубых рывков, чтобы каменные звенья разразились прощальным стоном и высвободили узника из оков своего заточения. Клаус поднялся на покалывающие от долгого сидения ноги, развернулся лицом к стене трюма, упёрся стопой в место рядом с нишей и с корнем вырвал прозябающий в нише цепной запас, разорвав его надвое и обзаведясь каким не каким оружием в виде двух цепей, свисающих с запястья.

— Оставайся здесь, Паф, – направляясь к люку, бросил он через плечо своей пушистой спутнице, которая и без этого не особо то и спешила покидать трюм, копошась в разбросанном повсюду хламе. — Я скоро.

Поднявшись по ступеням, у самого выхода великан остановился, приложил левое ухо, мочку которого по настоянию Морганны венчало отшлифованное до блеска стальное колечко, к крышке и тщательно прислушался к обстановке сверху. На палубе было по ночному тихо, и только солёные брызги, самоотверженно бросающиеся на латунную обшивку корабля, нарушали эту тишину.

— Надеюсь, я не опоздал, — отчасти виновато — за, то что так долго провалялся без сознания — пробормотал Клаус и попробовал аккуратно приподнять люк, в душе уповая на то, чтобы он оказался незапертым. Желания выламывать его с боем, а после сражаться со всем пробуждённым ото сна экипажем, у которого в оружейной наверняка завалялась пара другая заряженных пустышек у него не было от слова совсем. Всё, на что рассчитывал великан — остановить убийцу и тихонько удрать с корабля вместе с Паф. И госпожа Фортуна милостиво прислушалась к столь благородной просьбе, и по лишь по одному мановением её руки необременённая замками крышка люка бесшумно откинулась в сторону, давая великану беспрепятственно ступить на пошатывающуюся от лёгкой морской качки палубу.

Крадучись бесшумной — что совсем не соответствовало столь внушительных размеров комплекции — походкой Клаус добрался до жилых кают, и с этого момента каждый его шаг, не считая тихонько постукивающих по голеням концов кандалов, подобно пиявкам присосавшихся к коже чуть выше колена тугими браслетами, сопровождался хоровым посвистывающим храпением и едва различимым бормотанием, которые доносились из-за дверей. Так, невольно вслушиваясь в эти полубредовые сонные причитания, состоящие в основном из жалоб на тягости военно-морской службы да навязчивого желания узнать цвет белья прекрасной леди Элизабет, он вскоре оказался подле двери последней и, тихонько приоткрыв её, чтобы не издать ни единого скрипа, по кошачьи прошмыгнул внутрь.

С порога лицо пирата приятно обласкал прохладный морской бриз, пробравшийся в каюту через настежь распахнутые окна и теперь безнаказанно хозяйничавший тут, проказливо шелестя желтоватыми, покрытыми чёрными вереницами вычурно написанных слов листами бумаги, лишь чудом ещё не сорвавшихся с края украшенного строгой резьбой рабочего стола, вздувая к потолку невесомую вуаль бежевых штор и играясь с пологом, за которым располагалось спальное место. Осторожно обогнув продолговатый столик для совещаний, окружённый дорогими креслами с отделанными кожей спинками и сиденьями, Клаус неторопливо двигался вдоль занимающего всю левую стенку высокого стеллажа, наполненного всякой всячиной начиная от книг и кончая присущей морскому промыслу различной атрибутикой. Из интересного великан приметил несколько запечатлей-зеркалец, окантованных красивыми позолоченными рамочками под стать запечатлённым в них людям. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это родные Элизабет. На самом большом зеркальце их насчитывалось около дюжины, и все как на подбор: стройные, грациозные, в красивой одежде и с серьёзными выражениями на лицах. Ну просто образцовая семья богатеньких криолисов.

Дойдя наконец до обнесённого ажурными перилами помоста, на котором красовался тот самый рабочий стол, — так пафосно и так по-капитански, — Клаус быстренько перешагнул через ступеньку и прошёл до занавески, отмечая про себя, что стоящая на столе клетка, предназначенная для почтового голубя, пустует, следовательно, беспечная дозорница уже давно отправила официальный запрос в клан десяток, в связи с чем и оставила окна открытыми, дожидаясь вестей от своего пернатого гонца. Великан неодобрительно покачал головой и тихонько вошёл в покои Элизабет.

Девушка неподвижно лежала на широкой двухместной кровати, занимающей две трети пространства всей каюты, и выглядела настолько умиротворённой, что Клаус невольно забеспокоился, а не опоздал ли он часом, но подойдя ближе и внимательно всмотревшись в очертания хрупкого девичьего тела, укрытого лёгким пододеяльником, успокоился при виде размеренно вздымающейся груди и сопровождающего этот процесс негромкого сопения. Великан развернулся и уже было собирался покинуть капитанскую каюту, чтобы дождаться появления убийцы, хорошенько так пристукнуть его по кучерявой балде, да вышвырнуть за борт, как вдруг, то ли из-за того, что это было сделано неосмотрительно резко, отчего цепи на ногах звонко брякнули друг о друга, разбивая безмятежное спокойствие каюты, то ли из-за того, что госпоже Фортуне наскучило сопровождать пирата, и она отправилась на поиски нового счастливчика, заслуживающего горячее прикосновение её удачливых губ на собственной щеке, глаза Элизабет распахнулись, и она со скрипом села в кровати и повернула голову на непрошеного гостя.

— Дьявол… — одними губами чертыхнулся Клаус, смотря как проясняется взгляд небесных глаз, как разрастаются от страха зрачки, как приоткрываются алые губы, готовясь сорваться в истеричный крик с просьбой о помощи. Всё-таки не имеет значения, являешься ли ты могущественным криолисом или же бравым капитаном дозорников, в тот момент, когда к тебе в спальню посреди ночи врывается оголённый по пояс здоровый детина, уязвлённая женская натура возьмёт вверх над всяким самообладанием.

В один прыжок великан оказался на кровати, после чего повалил девушку на шёлковые простыни, нависнув сверху, и зажал ей рот грубой мозолистой ладонью. Дозорница попыталась воспользоваться Силой, но лёгшая на грудь цепь тотчас поглотила её ещё в зародыше и мало того — начала неумолимо опустошать внутренние резервы. Осознав в какой ситуации она оказалась, Элизабет задрожала всем телом, замычала, затрясла головой, а из прикованных беззвучной мольбой к Клаусу глаз по щекам покатились первые слёзы.

— Лиз, послушай меня, очень внимательно, — мечник старался говорить очень спокойно и убедительно. — Я клянусь, что не причиню тебе никакого вреда и всё объясню, если ты не станешь поднимать шума. Хорошо?

Убедительный тон сработал, и девушка самую малость расслабилась и слабо кивнула.

— Точно? – на всякий случай перестраховался Клаус, не решаясь убирать руку.

Брови Элизабет сердито съехали к переносице, как будто и не она только что обливалась слезами, а в ладонь демонслеера ударили недовольные вибрации. Великан еле заметно скривил губы: о её сумасбродной переменчивости характера можно было слагать легенды. Как и пообещал, он слез с девушки, которая незамедлительно отвесила ему звонкую оплеуху, после чего спешно прикрылась пододеяльником и отползла практически к самой спинке кровати, чуть ли не с ногами забираясь на подушки.

— У тебя есть ровно десять секунд, — задыхаясь от волнения, с угрозой предупредила она.

— Хорошо, хорошо, — проворчал пират, почесывая красный отпечаток ладони на щеке. — На твоём корабле есть крыса, которая работает на твоего кузена. Это тот белобрысый, который позвал тебя вчера. Сегодня ночью он намеревается избавиться от тебя, а я заглянул сюда лишь затем, чтобы убедиться, что не опоздал. Кто же знал, что ты проснёшься.

— Ещё секунда, и я закричу! — судя по этой реплике Элизабет не очень-то и поверила в искренность слов, а тем более намерений сидящего перед ней презренного пирата, не чурающегося врываться в спальню леди.

— Лиз, поверь мне. Я… — край полога приподнялся, впуская в комнату человекоподобную фигуру, несомненно принадлежавшую убийце.

Заметив две пары устремлённых на него глаз, убийца замер в недоумении. Ладно бы ещё неспящая капитанша, но что здесь делает пленник, который по самым грубым подсчётам должен был проваляться в отключке до самого рассвета. Сложность задания возросла в разы, ведь противопоставить демонслееру в данный момент наёмнику было нечего, поэтому он решил действовать быстро. В отголосках лунного света блеснуло отравленное лезвие клинка и молниеносно полетело в пребывающую в замешательстве девушку.

— В сторону! — прокричал Клаус, выбрасывая перед собой цепь наперекор смертоносному оружию. Обломок звена на конце сумел зацепить изогнутую рукоять клинка, сместив его траекторию полёта на несколько сантиметров вбок, но скованная оторопью девушка так и осталась сидеть неподвижно, рассеяно смотря на приближающееся остриё. Вострая сталь обожгла нежную кожу на лице холодным поцелуем, обезобразив его кривым порезом, и вонзилась в стену.

Элизабет болезненно вскрикнула, дрожащей рукой прикоснулась к кровоточащей скуле, после чего посмотрела на окрасившиеся в красный пальцы, закатила глаза и обмякла.

— Мы обязательно ещё свидимся, чертова крыса… — гневно прошипел Клаус, бросив на ухмыляющегося негодяя полный презрения взгляд, после чего прижал к себе девушку и стремительно сиганул в море, разнеся спиной оконный проём вдребезги.