Глава 24 (82). Разменная монета (2/2)
— Брак, Ваше Величество, брак, — Бурхан кивнул и постарался отвести взгляд как можно более неторопливо и естественно, чтобы не выглядеть напуганным.
— Я уже говорила на эту тему с генералом Хаканом. Генерал, — тот, услышав обращение, невольно вздрогнул, но в лице остался так же хладнокровен, как и прежде, посмотрев на нее вопросительно, — вы помните, что я вам сказала?
— Ваше Величество сказали, — угрюмо отчеканил Хакан, — что не знаете никого, кто был бы достоин титула Императора.
— Верно, верно. И я до сих не знаю. А вы знаете, господа?
— Мы бы не заговорили об этом, если бы не знали, — слово снова перехватил Бурхан. — Господин Тенга вполне подойдет. У него благородное происхождение, большое приданое и не менее большое желание смерти всех бунтовщиков. Кроме того, Ваше Величество нравитесь господину Тенге, что не вызовет проблем… — он замялся, подбирая более подходящие и уместные слова, — другого характера.
— Этого «благородного происхождения» сейчас нет разве что у дворовой псины, — пренебрежительно фыркнула Императрица. — А что до его ненависти к бунтовщикам, мне это ни о чем не говорит. Одних слов недостаточно — нужны действия.
— Я уверен, что действия будут, если Ваше Величество даст ему возможность принимать участие в политической жизни Империи.
— Чудесно. В этом случае, я дам ему эту возможность прямо сейчас, — губы Рейлы изогнулись в лукавой ухмылке, и в зале повисло настороженное, ощутимое почти физически молчание. Если бы не тяжелое дыхание Текера, тишина непременно начала бы звенеть. — Пусть возьмет с собой небольшое войско и отправляется в Мулладаар. Подавит восстание, убьет принцессу Марлу — и тогда я смогу считать его действительно достойным. А до этого не смейте даже думать об этом в моем присутствии!
Бурхану не оставалось ничего, кроме как, горько выдохнув, смиренно протянуть:
— Как прикажете, Ваше Величество.
— На этом все, — раздражительно выплюнула Рейла. — Все вы можете быть свободны.
Советники, следуя ее приказу, почти одновременно поднялись со своих мест, прощаясь и кланяясь, и поочередно покинули зал, оставляя сердитую Императрицу прожигать их спины испепеляющим взглядом. И лишь один из них так и не покинул зал, чем еще сильнее ее разнервировал.
— В чем дело, господин Текер?
— Ваше Величество, — прокряхтел он, — я должен Вам кое-что сказать…
Рейла издала мученический вздох и движением руки велела страже закрыть двери. Зал вновь погрузился в тишину, и она требовательно бросила:
— Что? Говорите.
— Должен сказать, я сомневаюсь в преданности генерала Хакана Ваше Величеству. Как и всего Совета, — заявил Текер с каким-то особым, даже, можно сказать, драматичным рвением. Императрица скептически нахмурилась: признаться, подобные обвинения в сторону Хакана, учитывая его непочтительное поведение, не особенно ее удивляли и уж тем более не возмущали. Однако когда речь касалась всего Совета… Она решила промолчать, позволив ему продолжить. — Все они участвуют в сговоре, которым руководит генерал, и я с уверенностью могу заявить, что брака Вашего Величества с господином Тенгой они жаждут вовсе не из добрых помышлений. К сожалению, я не могу сказать, что именно они замышляют… Они все — и господин Бурхан, и господин Бальта, и адмирал Эдиз с господином Гёком, и, конечно же, змей-Хакан — отстранились от меня. Знают, что в случае чего я непременно доложу обо всем Вашему Величеству. Генерал Хакан мне как-то раз даже угрожал. Сказал, что если я хоть когда-нибудь хоть что-нибудь Вам скажу, он отравит меня, а так как я, цитирую, уже старый, подделать естественную смерть будет легко.
Рейла тяжело вздохнула и обвела тронный зал медитативный взглядом, стараясь не поддаваться гневу прямо здесь и сейчас. Двор и так полон сплетен о ее неуравновешенном состоянии — не стоило подпитывать их, демонстрируя излишние эмоции перед таким человеком, как Текер, которого даже угроза убийства не останавливает от болтовни.
Хакан зашел слишком далеко. Она пока тоже не знала о его планах, но теперь как никогда ясно осознавала, что они у него есть. Возможно, идея о свадьбе с Тенгой нацелена на то, чтобы он смог укрепить свое шаткое положение с помощью нового Императора. А возможно, он просто собирался так или иначе убить ее.
Никому нельзя доверять.
— Раз так… — Рейла начала и тут же осеклась, почувствовав, как в груди возникла удушливая тяжесть — ощущение совершенно новое, непривычное, необъяснимое ни гневом, ни недовольством, ни возмущением. Это было что-то совершенно другое. — Займитесь расследованием этого дела. Постарайтесь разузнать о том, что именно планирует Хакан, и после предоставьте все мне всю информацию и все доказательства.
— Как прикажете, Ваше Величество, — безропотно протянул Текер, благоговейно склонив голову. — Постараюсь управиться в кратчайшие сроки.
***</p>
Каждое мгновение, проведенное вместе с Рейлой, доводило Хакана едва ли не до белого каления. Каждое ее язвительное слово, каждый пренебрежительный жест и высокомерный взгляд — все раздражало до одури. Но хуже всего было то, что эта спесивая женщина губила и эту страну.
Генерал, порядком утомленный собранием, надеялся уединиться в своих покоях и провести этот вечер в спокойствии, однако неистовый шум в коридоре дал понять, что этому случиться не суждено.
— Господин Тенга! Господин Тенга! — в истерическом, почти умоляющем крике Хакан узнал голос своей верной служанки Гоксель. — Проше вас, успокойтесь, господин Тенга!
— Заткнись! — рявкнул в ответ тот, стремительно приближаясь к дверям покоев генерала. — Заткнись и перестань выть, как побитая шавка!
— Господин Тенга!..
— Пропустите!
Двери с грохотом распахнулись, пропуская парня в покои потревоженного, но от того не сумевшего не сохранить образцовое хладнокровие Хакана. Он сидел в кресле, выключив телевизор и отставив в сторону лечебный бокал вина, когда Тенга, весь покрасневший от ярости, подлетел к нему, словно дикий зверь, навис грозной тенью и громко — так, что аж воздух, казалось, задрожал — закричал:
— Я требую объяснений!
— Не вопи ты так, — поморщившись, пресно отозвался генерал, подняв на него снисходительный взгляд. В такие моменты он, к собственному разочарованию, вспоминал, что Тенга, как ни крути, был всего-навсего капризным и избалованным мальчишкой. — Сядь, успокойся…
— Не указывай мне, что делать!
— Генерал Хакан, прошу вас, простите, — вмешалась Гоксель — хрупкая девушка мелкого роста, молебно таращась на него большими голубыми глазами, стеклянными от шока и растерянности. — Я пыталась его остановить…
— Ничего страшного, — тот отмахнулся, устало вздохнул и потер переносицу. Этот день становился все более невыносимым. — Ты можешь идти. И все остальные тоже. Оставьте нас наедине. — Гоксель поклонилась и поспешно удалилась из комнаты; как и стража, подоспевшая следом за юношей-ураганом, что так громогласно ворвался сюда, готовый рвать и метать. Хакан проводил их подозрительный взглядом и, когда двери закрылись, скривился и укоризненно прошипел: — Я же говорил, что ты не должен приходить ко мне…
— Я требую объяснений, — повторил Тенга, уже чуть более спокойно, но оттого не менее гневливо. От стоял на месте и, казалось, готов был лопнуть от злости, весь багровый и взъерошенный. — Как давно вы планировали сделать меня ее мужем? Думаете, что трахать Императрицу две недели — достаточно для того, чтобы стать Императором?! Или вы думаете, что я какая-то разменная монета в ваших грязных играх?! — Небольшая заминка позволила Хакану сделать вдох, чтобы ответить, однако юноша продолжил, свирепо всплесну руками и принявшись расхаживать из стороны в сторону, сердито тряся указательным пальцем. —Так мало этого… Я еще должен отправиться на этот долбанный Рейенис, убить эту долбанную принцессу и доказать, что я достоин этого долбанного брака! Вы сошли с ума?!
— Это ты, — наклонив голову вперед и укорительно глядя на него исподлобья, протянул Хакан, — сошел с ума. Возможность стать супругом правителя Удракийской Империи выпадает не каждому. Ты должен ценить это, Тенга. Это большая удача.
— Я бы ценил это, генерал Хакан, — прошипел в ответ парень, — если бы вы хотя бы иногда считались со мной. Вы могли бы сказать, что хотите женить меня на ней. Думаете, я против этого? Нет! Я люблю власть, люблю восхищение в глазах людей, люблю деньги и возможности, которые все это дает. Но я не люблю, когда меня держат за идиота! Вы — подколодный змей. Если бы вы не считали себя умнее всех, я бы трахал ее чуть более тщательно, и мне не пришлось бы сейчас ехать на войну, чтобы что-то кому-то доказывать.
— Боюсь, пришлось бы в любом случае. Она слишком ценит свою власть, чтобы делить ее с кем-то за просто так. Но, — Хакан тяжело вздохнул, — в любом случае, с этим уже ничего не сделаешь.
Тенга презрительно фыркнул и закатил глаза, отворачиваясь от него. Все это удручало генерала не меньше: он не ожидал, что все пройдет так… травматично. И уж точно он и представить не мог, что Рейла решит отправить Тенгу на войну: отказать вовсе — безусловно, но это — нет. Ведь когда дело касалось войны, преградой становилась не только лишь чья-то непреклонность, но и вполне осязаемый риск смерти.
Тенга не должен был пострадать.
— Я прошу тебя лишь об одном, — произнес генерал, сверля его спину взывающим взглядом, словно Тенга стоял к нему лицом, и он именно так мог смотреть ему в глаза, — будь осторожен, когда отправишься в Мулладаар. Не совершай глупостей, не упорствуй там, где это не рационально, и всегда будь на чеку.
— То есть, это все-таки никак нельзя отменить? — Тенга, поумеривший гнев и теперь кажущийся, в противовес, абсолютно удрученным, повернулся к нему, нервно потирая между собой пальцы правой руки.
— Нет. Ее Величество уже распорядилась о том, чтобы ты возглавил эту миссию. Все документы оформлены и подписаны, а войска готовятся к отправлению. Поэтому у тебя есть ровно неделя, чтобы собраться с мыслями и настроиться на победу и, что самое главное, на выживание.
— Ну, естественно, — Тенга беспомощно вскинул руки и издал горестный смешок. — Ведь кого же еще вы сможете подложить под Императрицу, если не меня?
Хакан порицательно покачал головой и нравоучительно произнес:
— Зря ты так говоришь. Знаю, из-за всей этой ситуации я кажусь тебе хитрым негодяем, который использует тебя в своих целях, но я всего лишь беспокоюсь о твоем будущем. Ведь если бы это было не так, я бы не выбрал тебя на эту роль. И все же, ты прав: я просчитался. Я крупно просчитался. Но я надеюсь, что эта ошибка себя еще окупит.
Столько лживых слов за какие-то несчастные полминуты — и каждое из них слетало с его губ без всякой тяжести и колебаний.
Как ни парадоксально, но в молодости генерал считал себя человеком, не способным лгать. Всегда, всю жизнь, твердо верящий в своих убеждения, он наивно, как и присуще подросткам с максимализмом, полагал, что всегда, до конца своих дней будет говорить только правду и ничего, кроме правды; что будет с людьми строг, прямолинеен и открыт, как бы больно это не было. Что ж… Это была его первая и самая крупная ложь, произнеся которую он предал самого себя. А уж разве после такого будет сложно врать остальным? Разумеется, нет — совсем нет: человек, не уважающий себя, способен уважать и людей вокруг. Поэтому с каждым разом ложь давалась ему все легче и легче, пока не стала отскакивать от зубов так же легко, как и правда. Впрочем… Что ложь, что правда — обе неразрывно сплетались в его словах и поступках. Правдой она вскрывал ложь, ложью — защищал правду.
И все это лишь с одной целью: послужить благо своей Империи — единственной вещи во Вселенной, которую он когда-либо ценил и уважал. Все остальное — неважно.
— А теперь, — произнес Хакан, так и не дождавшись от Тенги ответа, — иди. Тебе здесь находиться нельзя.
Парень презрительно фыркнул и, не говоря больше ни слова, сорвался с места, покидая покои и скрываясь за закрытыми дверями. Все-таки, он по-прежнему был зол; но, должно заметить, имел на это полное право. В конце концов, Тенга действительно был просто разменной монетой.