Глава 12 (70). До победного конца (2/2)

Алисса не могла сдержать теплой, благодарной улыбки. Они и правда верили в нее и полагалось на нее. И она не посмеет их подвести.

***</p>

Громкие хлопки выстрелов в коридорах по ту сторону сторону деревянной двери потрясали стену мэрии с такой силой, что даже, казалось, начинала сыпаться штукатурка. Хлоп, хлоп, хлоп — кто-то закричал. Удракиец с ужасом метнулся к окну, но и там встретил исключительно вражеские войска, которые оцепили здание мэрии неприступной чертой.

— Это конец… — пробормотал он дрожащими сухими губами, обрамленными скудным рядом белых усиков. — Я пропал, пропал! — коренастый, чуть полноватый мужчина, чья сияющая лысина прибавляла к его пятидесяти годам еще с полдесятка вкупе с острыми прямыми рогами, вопил, словно испуганное дитя, преисполненный неуместного драматизма и граничащей с сумасшествием паники. Двое охранников, что в это время смиренно стояли у двери с тяжелыми ружьями наготове лишь растерянно переглянулись, обескураженные столь эксцентричным поведением мэра, и один из них, сдавленно прочистив горло, выдал:

— Господин Мерджан, пожалуйста, успокойтесь.

— Успокоиться?! — взревел мужчина, возмущенно изломив густые белые брови — и страха словно и след простыл. — Как я могу успокоиться?! Эти ублюдки окружили нас со всех сторон. Отсюда никак не выбраться. У меня есть только один выход — застрелиться в этом проклятом кабинете! И то, — язвительно выплюнул он, — прихвостни этой немекронской суки и сами в состоянии это сделать…

Мерджан зашипел и метнулся от окна к двери, расталкивая охранников. Прижался, прислушался — очередной выстрел заставил его с ужасом выходнуть и уткнуться лбом в твердое холодное дерево в попытках абстрагироваться от происходящего. Но каждый шорох, доносящийся снаружи, тотчас снова выдергивал его к осознанию скорой кончины.

— Этот хвостатый мерзавец уже здесь… О, звезды!

Мужчина непременно впал бы в еще одну театрально-напускную истерику, если бы не раздавшийся в то же мгновение оглушительно-пронзительный треск, который заставил его ошарашенно обернуться, а охранников — схватить ружья в боевой готовности и закрыть Мерджана своими спинами.

Кертис ворвался в помещение сквозь ворох стеклянных осколков, что со звоном хлынули внутрь, и тяжело приземлился на корточки. Стоило ему только, сдув с лица упавшую рыжую прядь, поднять на них враждебный, сверкающий, прямо как сталь его клинков, взгляд, и охранники мэра замерли в растерянности. Появление немекронского майора, который ворвался сюда, фактически разбив окно собственным телом, определенно было последним, чего они ожидали.

— Ну что вы встали, истуканы?! Прикончите его!

Даже после испуганно-гневливого вопля удракийцы опомнились не сразу; а когда же у них хватило духу положить пальцы на курок, Кертис оказался уже достаточно близко, чтобы парой взмахов палашами разрубить их оружие напополам. Один из охранников отреагировал немедленно. Набросился с кулаками, оттесняя Гарридо в сторону, подальше от Мерджана, пока тот ловко и проворно уворачивался, не спуская с удракийца цепкого, пронзительного темного взгляда. Кертис, когда смог наконец выдержать приличную дистанцию от противника, решительно бросил один из клинков в сторону и освободившейся рукой выпустил залп огня. Удракиец вспыхнул алым костром и болезненно завопил, принявшись метаться по кабинету, словно загнанный в ловушку зверь, в попытках стряхнуть с себя это мучительное жжение, издевательски медленно плавящае его кожу и выгрызая плоть. Второй удракиец приблизился к Гарридо решительно, несмотря на нескрываемый страх в глазах, — взмах, лязг, булькающий всхлип — и он с перерезанным горлом упал на пол. К тому моменту первый уже рухнул на пол и не кричал, парализованный болевым шоком. Кертис фыркнул и смахнул-размазал попавшие на лицо капли крови.

Мерджан, стоящий у двери, заметно трясся от страха, едва не вжимаясь в стену.

— Не подходи ко мне… — пробормотал он и вдруг выхватил из кармана пистолет, направив его аккурат на Кертиса. — Не подходи!

Гарридо лишь снисходительно повел бровью и саркастично опустил:

— Ты-то хотя бы пользоваться им умеешь?

Мерджан промолчал — поджал губы и забегал глазами по разгромленному напрочь кабинету, словно ища хоть какой-то лазейки, которая могла бы спасти его шкуру, угодившую в западню.

Кертис вздохнул и закатил глаза.

— Это смешно.

Тем не менее, мужчина продолжал удерживать пистолет мертвой хваткой, не опуская его ни на миллиметр, будто это могло сделать его вид не настолько жалким и более внушительным.

— Кстати говоря, — добавил Кертис с презрительной насмешкой, которая, право слово, уже переросла в настоящее издевательство, — у тебя есть еще целая минута, чтобы застрелиться самому.

— Лучше закрой свой рот, остроухий ублюдок! Пусть только еще одно слово вылетит из твоей пасти, и я…

Дверь слетела с петель с оглушительным грохотом. Мерджан прикусил язык, в одно мгновенье позабыв о своих громких словах, и ошарашенно обернулся — резкий удар в челюсть, и он с глухим стоном упал на землю, выронив свой пистолет.

— Насчет минуты я все-таки ошибся, — с театрально-напускным разочарованием опустил Кертис. Нейтан действительно появился здесь раньше, чем он ожидал. Изрядно потрепанный, с несколькими мелкими царапинами на лице и парой темных прядей, которые выбились из низкого пучкообразного хвоста; но неизменно с горящими боевым азартом глазами.

— Я слышал все, что пиздел этот лысый кретин, и я правда не понимаю, как ты все еще не избил его до полусмерти, — Нейтан фыркнул и повернулся к Мерджану, чья деланная храбрость испарилась в одно мгновение, и теперь он чуть-ли не калачиком сжался на полу, испуганно смотря на Нейтана исподлобья. — Хотя если сделать это сейчас, потом будет не так интересно.

— Просто свяжи его, заткни чем-нибудь его рот, и пусть сидит, — отмахнулся Кертис и подошел к окну. Вдалеке по-прежнему пылали огни битвы; но то, кто станет победителем, уже было предрешено.

***</p>

Проникнуть на территорию базы оказалось совсем несложно, не считая тошнотворного запаха сточных вод, который, впрочем, на тот момент был меньшим из всех зол. Канализационный люк, который Мари Рей с легкостью выбила потоком воды, вывел их в какую-то тесную каморку. К счастью, удракийцы оказались слишком заняты разгоревшейся в городе битвой, чтобы сноваться по коридорам, поэтому снаружи не оказалось никого, кто мог бы им помешать. После повторного инструктажа со стороны Алиссы, выбранные ей лейтенанты Ленц и Бьянки покинули комнату и украдкой направились к посту охраны. Как на вскидку, дойти туда, с учетом необходимой кропотливой осторожности, занимало меньше минуты времени; и поэтому ощутимое напряжение поселилось среди солдат в то же мгновение, как дверь тихо скрипнула на прощание. Алисса прислонилась к ней и внимательно слушала все, что происходило снаружи, несмотря на то, что металлические стены предсказуемо подавляли любой шум. Даже собственное сердце билось громче. Каждая секунда тянулась мучительно медленно, будто издеваясь над ними; но собственное упрямство помогало Витте не поддаваться смутной тревоге и не терять хладнокровно-решительного настроя.

— Почему так долго? — протянул с недоумением Браун — снова совершенно не к месту.

— Терпение, лейтенант, терпение, — отмахнулась Алисса, прижимаясь к двери с новой силой. Охраны посты никогда не защищали с должным старанием, поэтому тот факт, что уже спустя три минуты они так и не получили никаких новостей, сильно насторожил Алиссу. Там всего-то один охранник — так почему они так долго копаются? Что-то явно было не так. — С этим они точно справятся, — добавила Алисса спустя слишком долгое время, желая развеять прежде всего собственное беспокойство.

И ей почти это удалось — как раз перед тем, как оглушающе-пронзительно завизжала сирена. Алисса непроизвольно дернулась и отшатнулась от двери. Все пошло не по плану. Витте ухватилась за рацию ровно в тот момент, когда по ту сторону уже раздался скрипучий голос лейтенанта Бьянки.

— Капитан, мы не смогли…

Выстрел — и голос немедля померк, сменяясь предсмертными хрипами.

Не смогли.

— Что нам теперь делать? — встревоженно пробормотала Мари. Сердце набатом грохотало в ушах, и Алиссе потребовалось несколько минут, чтобы банально понять, что только что сказала девушка. В голове настойчиво вертелась лишь одна мысль: не смогли.

Неужели все жертвы напрасны?

— Мы не будем отступать, — решительно заявила Алисса своим безжизненным голосом.

Она убрала рацию на место и, прикрыв глаза, шумно вздохнула, взывая к спрятавшемуся внутри спокойствию. Она — их капитан; и они не должны видеть ее такой. Потом она, непременно, выкроит несколько свободных минут для того, чтобы пережить все, что она увидела сегодня (что, впрочем, было не самым ужасным из всего пережитого); но сейчас трезвый рассудок и непоколебимая решимость были важнее всех чувств и страхов.

— Я знаю, что все выглядит так, будто мы проиграли и будто у нас совсем нет никаких шансов, — Алисса не было уверена, что ее голос было видно сквозь вой сирены, но внимательные взгляды, обращенные на нее, твердили об обратном. Это вселило в нее новую степень уверенности, и она, серьезно-хмурая, продолжила: — Но это не повод сдаваться. Мы обязаны идти до победного конца, чего бы это ни стоило; даже если это кажется самоубийственным, — всегда. Потому что все мы — солдаты, и таков наш долг. Считайте, что если вы сейчас отступите, то совершите преступление против армии и государства.

Секунды тянулись тугой резиной; а они молчали, обмениваясь напряженными, горькими взглядами. Думали ли они о том, чтобы пойти на измену; или же думали о том, что могут умереть здесь и сейчас, и теперь безмолвно, одними глазами прощались? Алисса не знала. Но она верила — искренне верила, — что у них хватит чести переступить себя и принести жертву во имя чего-то большего.

— Мы не отступим, капитан Витте, — твердо отозвался Майки Браун — последний, от кого Алисса вообще ожидала чего-то подобного. Заметив налет растерянности на ее лице, он, в привычной прямолинейной манере, продолжил: — Не поймите меня неправильно… Я жажду этой победы не меньше вашего. И теперь, когда я вижу, насколько вы ее хотите, я готов проследовать за вами в самое пекло. Пора уничтожить этих ублюдков.

Боевой настрой Брауна быстро передался и всем остальным: даже в этой полутьме, четверо пар глаз отчетливо пылали подлинной воинской верой и неотступностью. Алисса поджала губы и кивнула.

— Пора.

***</p>

Отряд Алиссы, отметая в сторону осознание отчаянности собственного положения, решительно вышел в коридор прямо под вой сирен. Несмотря на то, что на базе уже царила полная суматоха, вызванная проникновением неизвестных чужаков, путь в сторону генератора оказался чистым. Никто, кроме дронов-патрульных, что были методично расстреляны в то же мгновение, не побеспокоил их среди зигзагообразных коридоров. И тем не менее, когда до пункта назначения оставалось всего лишь несколько поворотов, отряд Алиссы предсказуемо окружили удракийские военные.

— Стойте на месте! — предупредительно крикнул один из них, высокий худой мужчина, главный среди охранников. — Бросьте оружие и сдавайтесь, иначе живыми отсюда точно не выйдете.

— А ты, мерзкая свиная морда, будто не убьешь нас потом, — презрительно выплюнул в ответ Майки Браун, и Алисса в этот раз даже не наградила его укоризненным взглядом. Возможно, он излишне спровоцировал их своими словами, но все же он был прав: Империя не пощадит их в любом случае.

— Ты будешь первым, кому я вырву язык во время пыток, — отозвался удракиец в той же манере.

— Пытают только пленников. А я лучше умру, чем сдамся таким ублюдкам, как вы. — Майки вскинул ружье — оглушительный выстрел рассек воздух и прошелся сквозь плоть главного охранника. Мужчина, захлебываясь собственной кровью, рухнул на пол, хрипя в предсмертной агонии.

— Майки! Приказа не… — Мари не успела договорить — ответный выстрел размозжил ее черепную в бело-красное месиво в тот самый момент, когда она только обернулась к нему.

— Все в рассыпную!

На команду Алиссы среагировали моментально — оставшиеся трое лейтенантов тут же ринулись в стороны, попутно выбрасывая хаотичные отчаянные выстрелы. Несколько удракийцев безжизненно рухнули на землю в тот же момент, однако это не умалило четверых оставшихся. Коридор заполнился кровью и металлическим запахом грядущей смерти, но Алисса была слишком занята мыслями о возможном поражении, чтобы отвлекаться на такие мелочи.

Чего бы это ни стоило — она пообещала самой себе.

Металлические балки, что поддерживали высокий потолок, были единственным хлипким укрытием в черном коридоре. Скрываясь за ними, Алиссе и лейтенантам удалось сделать достаточно, чтобы, не подпуская удракийцев ближе непрекращаемым потоком пуль, избавиться от двух — однако ценой жизни одного из них самих.

Выстрел — саламандрианка из ее отряда рухнула на землю, жадно хватая простреленной грудью воздух. Она протянет не больше минуты, пока мимо нее и дальше будут пролетать звенящие пули. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Не прорваться. Алисса Витте и Майки Браун остались одни против целой гребаной базы. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Не прорваться.

Неужели они проиграли?

Алисса посмотрела на Брауна: эльф, прижавшись к балке, сжимал рану на предплечье дрожащей рукой, пока у его ног валялся брошенный автомат. Ядовитое отчаяние полностью пропитало воздух — или это была кровь? Нет, ей нельзя проиграть. Нельзя никого подвести. Алисса решительно вдохнула и, перехватив автомат поудобнее, выскочила из укрытия. Бах, бах, бах, бах, бах — один из удракийцев, чье тело теперь выглядело как дуршлаг, процеженный кровью, замертво свалился на пол. Алисса тут же решительно направила автомат в сторону последнего оставшегося и… не успела. Пуля мошкой пронеслась в воздухе практически молниеносно, и прежде, чем она успела опомниться, она диким зверем вгрызлась ей в бок. Умопомрачительная боль, склубившаяся в одной точке, в одно мгновение жгучей волной прокатилась по всему телу, сбивая Алиссу с ног. Витте, рухнув на пол, прижала ладонь к боку, из которого стройным ручьем вытекала горячая багровая кровь. Подняла голову: удракиец готовился сделать еще один выстрел, и едва только Алисса пропустила мысль о грядущем бесславном конце, когда Майки Браун рьяно бросился вперед, схватив автомат и одним выстрелом умерщвляя удракийца несмотря на рану в собственной руке, кровь от которой насквозь пропитала рукав его формы. Витте подняла на него растерянный и одновременно полный благодарности взгляд — и впервые встретилась не с привычной язвительной укоризной и дерзкой снисходительностью, а с настоящим беспокойством.

— Капитан…

— Со мной все будет хорошо, — тут же выпалила Алисса, невольно вздрагивая от очередной вспышки боли, обрывая Брауна на полуслове. — Раз уж я еще жива… Но… Я не смогу идти дальше. Не сейчас.

Ложь. Все, что она сказала, было чистой ложью от начала и до конца. Ей и вдохнуть было мучительно больно — не то что идти. И в этом бою она проиграла.

Она, но не Немекрона.

— А теперь, — сдавленно протянула Алиссу, корчась от боли в боку, — ты должен сделать это сам.

— Но вы ведь… — Майки Браун не смогли подобрать подходящих слов, глядя на нее, согнувшуюся пополам в попытках удержать скоропостижно покидающую ее тело кровь. В глазах начинало темнеть, тело с каждой секундой млело и млело, зажатое в тисках мучительного чувства, сходящегося где-то под ребрами; но Алисса упорно держала лицо и самообладание — пока лейтенант не оставит ее одну. — Если я не смогу вас увести, то вы…

— Плевать, — решительно прошипела Алисса, и с ее рта слетело несколько капель крови, которые она поспешно сглотнула, не желая, чтобы Майки их видел. Она все еще должна быть сильной. — Я просто хочу уничтожить этих удракийских мразей.

— Хорошо, — кивнул Майки, продолжения сжимать пальцами раненое предплечье. Бледный и дрожащий, он выглядел ничуть не лучше ее самой, но, хотя бы, мог стоять на ногах. — Я сделаю так, как прикажете. А вы… ждите, пока я не вернусь.

Он убежал, как только Алисса отозвалась вялым кивком, — а затем она завалилась на спину, и черный потолок мгновенно смешался с темнотой ускользающего сознания. Признаться, Витте по-прежнему надеялась, что сможет вернуться, чтобы наконец показать Церен горы.

Но, по крайней мере, она была хорошим человеком, как и велела мама.

***</p>

Прошла всего минута или целый час, прежде, чем он добрался от генератора? Майки Браун не знал. Как и не знал и того, сколько крови вытекло из его посиневшей, почти онемевшей руки, скованной болью. Вероятно, в рану, которая была действительно внушительной (но, конечно, совершенно не шла с жутким ранением капитана Витте, которую от смерти могло уберечь разве что чудо) и как зло прошлась прямо по вене, попала, ко всему прочему, инфекция. Но самое главное — это то, что он до сих пор стоял на ногах, несмотря на ощутимое головокружение и озноб. Сирена по-прежнему выла, но ее давным-давно никто не замечал.

В комнате энергоснабжения было одиноко и поразительно тихо — едва двери закрылись, Майки смог выдохнуть с облегчением от того, что больше никакой омерзительный вой не елозил ему по ушам. Генератор, защищенный металлической коробкой, оказалось найти не так сложно, даже несмотря на обилие проводов и механизмов, свисающих тут и там и то и дело цепляющихся за ноги. Опустившись на корточки, Браун в три счета отыскал блок питания; выскреб замок ручным ножом, открыл дверцу — и замер, увидев два рычага, с помощью которых он должен был запустить программу самоуничтожения, после которой это место непременно окажется в руинах.

И они выиграют.

Однако он, и капитан Витте… Майки опустил взгляд на свою синюшную руку и зашипел, чувствуя, как глаза начинает предательски щипать. Они не смогут спастись. Они не увидят этой победы своими глазами.

Однако, все же, сотни, тысячи и миллионы других людей увидят ее — проблеск света, долгожданный образ надежды, которая, казалось, угасла еще давно, в Пепельной пустоши, погребенная среди серых угрюмых песков.

А они — солдаты, и таков их долг.

Через несколько секунд лейтенант Майки Браун решится опустить рычаги.

Еще через полминуты сюда ворвутся удракийские солдаты, которым он благополучно сдастся, позволив повалить себя на землю и избивать в попытках выбить признание.

А затем вспыхнет взрыв, который грохотом разлетится на многие мили вперед, пока не утонет среди потоков ветра, и поднимется столб дыма, который черной пеленой застелет небеса.

***</p>

Пока здание мэрии неприступной стеной обороняли их солдаты, а сам смещенный с места Мерджан находился под пристальным надзором Нейтана, который готов было в любую секунду переломать ему все кости за каждый лишний шорох, Кертис стоял у окна и внимательно следил за обстановку. Огни битвы постепенно начинали стихать; в то время как со всех сторон только и сыпалось: «взято», «пробито», «уничтожено» — победа приближалась к ним неумолимыми шагами. Впервые за долгое время Кертис наконец смог почувствовать удовлетворение и определенное спокойствие, пусть и заведомо временное. После того, что произошло в Дреттоне, он совершенно позабыл о том, каково это — просто чувствовать хоть что-то, кроме удушающей тяжести.

— Майор Гарридо! — возбужденный голос капитана Йетер, прорвавшийся сквозь помехи в рации, прозвучал слишком громко и неожиданно. Кертис вздохнул и поднес ее ко рту, спросив без особого энтузиазма — а, скорее, с раздражением, вызванным ее писклявой интонацией:

— В чем дело, капитан? И почему вы кричите?

— Да вот, хочу, вообще-то, сообщить вам радостную новость…

Нейтан оказался рядом с Кертисом в то же самое мгновение, оставив Мерджана на попечение еще двух солдат, и посмотрел на него с нетерпением вопросительностью. Гарридо лишь пожалуйста плечами в ответ.

— Южная военная база только что была уничтожена, — продолжила Йетер с прежним энтузиазмом. — А несколькими минутами ранее из коммуникационной башни сообщили об удачном ее захвате. Вы понимаете, что это значит?

Кертису потребовалось несколько секунд на то, чтобы переварить услышанное; но едва взглянув на Нейтана, который весь расцвет от восторга, тут же все понял, позволив себе облегченный вздох и легкую довольную улыбку.

— Отправьте подкрепление в центр, — скомандовал он. — Здесь есть еще парочка недобитых, с которыми стоило бы расправиться как можно скорее.

— Как прикажете, майор.

Йетер отключилась; и в ту же секунду Нейтан схватил рацию, чтобы связаться с Алиссой. Вероятно, он хотел узнать обо всем из первых уст; и его почти детский восторг и нескрываемое удовлетворение заставляли Кертиса, волей-неволей, ощущать все то же самое — столь непривычно.

— Эй, Алисса, — бодро воскликнул Нейтан, настроив рацию. Он ожидал услышать бодрый звонкий голос Витте; однако вместо этого столкнулся лишь с тишиной. Гнетущей, звенящей и совершенно безрадостной тишиной. Нейтан нахмурился и повторил: — Эй, Капитан Витте, вы слышите меня? Алисса?

Тишина отзывалась с необычайным красноречием.

***</p>

Вчерашним утром Кармен отправила в Окулус армию под предводительством майора Гарридо и капитана Витте, а вечером за день до этого — майора Маркес в Берредон. Столь решительный, даже, можно сказать, отчаянный ход, который ставил на кон все, что у них было (и который раскритиковал маршал, несмотря на абсолютную непробиваемость королевы), должен был привести ее в смятение и неусидчивое беспокойство; однако Кармен сохраняла поразительную уверенность в своих планах. А может, так на нее действовало вино, к которому она в последнее время изрядно пристрастилась? Кармен не хотела задаваться этими вопросами — вместо этого наслаждалась своей стальной хладнокровной непоколебимостью.

— Зачем Вы меня позвали? — произнес Линтон, задумчиво раскачивая в руках наполненный бокал. Кармен смерила его неопределенным взглядом с налетом снисхождения и повела плечами.

— Я отправила майора Маркес в Берредон, а майора Гарридо — в Окулус. Я поставил на кон все, чтобы вернуть эти города и контроль на югом, — мрачно начала она. Ее глаза опасно сверкнули, когда она сделала глоток вина. — Сейчас, когда мы победим, нужно начинать думать, что делать дальше. Я бы обсудила это с маршалом, но… если честно, я начинаю сомневаться в его надежности. — Линтон поднял на нее недоумевающий взгляд, и Кармен тут же поспешила исправиться: — Не в том смысле, что он может предать меня, а в том, что пойдет-ли он за мной до конца. Однако… — Кармен вздохнула, посмотрев на него пронзительно, даже несколько требовательно, и мужчина невольно насторожился, теперь прислушиваясь к ее словам с еще большей внимательностью, — я знаю, что вы пойдете, мистер Карраско. Вы меня еще ни разу не подводили. Поэтому сейчас я хочу знать: что, по-вашему, я должна сделать дальше?

Линтон едва заметно вздрогнул, вдруг преисполнившись хмурой серьезности с налетом замешательства. Сама королева только что выказала к нему свое доверие — и он на мгновение растерялся. Несколько несмело, и все же абсолютно хладнокровно, он протянул:

— Для начала я хотел бы спросить… Почему вы так уверены в том, что нам удастся победить?

— Я просто знаю, — Кармен неопределенно пожала плечами и сделала глоток вина. Она ненавидела алкоголь сколько себя помнила — из-за отца, — но теперь почему-то пила и пила. Может, так было проще? — Не может же Рейле вечно везти.

— Уверенность — это, конечно, здорово, но и об осторожности и расчетливости забывать не стоит, — парировал Линтон. Кармен, казалось, готова была разорвать его на части: до того возмущенно и разгневанно она посмотрела на него.

— Даже не начинайте, мистер Карраско, иначе я вышвырну вас за дверь.

— Ваше Величество, — Линтон усмехнулся, и в изломе его губ проскользнула отчетливая нервозность, которую он тут умело спрятал за ширмой обходительной ухмылке, — кажется, мы оба неправильно поняли друг друга… Знаете, иногда риск — это тоже определенный расчет.

— Именно так, — хмыкнула Кармен. — Может, эти имперские выродки решат, что я просто глупая безрассудная девчонка, — и пусть. Они просчитаются и захлебнутся собственной кровью.

— И все же… — Линтон тяжело вздохнул, успешно проигнорировав ее громкие, ядовитые слова. Он помнил Кармен еще сдержанной, лишенной всяких чувств принцессой — и это предсказуемо была всего-лишь оболочка, которая скрывала ее истинное лицо. — Я не военный. Что я могу посоветовать?

— Может, вы и не военный, но вы прекрасно знаете, как добиваться желаемого, — Кармен сделала глоток вина и твердо поставила бокал на стол, поддавшись вперед, в сторону Линтона, вцепившись в него пытливым взглядом. — Расскажите, — прогремела она, — как я должна победить Рейлу?

Линтон будто ждал этого вопроса — сразу выпрямился, напрягся, призадумался. Признаться, должно быть, всем вокруг Рейла представлялась непобедимой и неприкасаемой — но не ему. Она все еще была всего лишь человеком, его излюбленным инструментом.

— Прежде всего, — начал он, сухо и методично, прямолинейно и сугубо аналитично — именно так, как и нужно было Кармен, трезвой реалистке по своей натуре, — должен сказать, что с тем, что у нас есть сейчас, эту войну закончить не удастся. Чтобы победить, нам, во-первых, нужна безоговорочная поддержка принцессы Церен. Ее Высочество должна быть полностью преданной вам.

— Она и так мне предана, — небрежно бросила Кармен, закатив глаза. — В конце концов, я могла бы и казнить ее, как политического врага.

— Верно, — Линтон задумчиво покачал головой и тут же оживился, полностью разделяя нездоровый энтузиазм королевы. — Тогда нужно обеспечить укрепление поддержки ее со стороны всей Империи. Ее союзники — наши союзники. Она будут сражаться за нас, если вы только этого захотите, — это во-первых. — Расставил он, а затем, чуть погодя, буквально упиваясь тем вниманием, с каким слушала его королева Немекроны, жестко добавил: — А во-вторых, нам нужен Каллипан. Мы уже знаем его местоположение. Пусть Каспер работает над тем, чтобы доставить нас туда, — Линтон пожал плечами, и в его тоне проскользнула тень раздражительности, причиной которой, несомненно, был ученый Ее Величества. — Если Вы завладеете им, больше никто не сможет стоять у Вас на пути.

Кармен уставилась перед собой невидящим взглядом, и в ее глазах опасно заплясали огни. Никто не сможет стоять у нее на пути, никто больше не выдержит ее гнева, ни один враг не скроется и не отобьется — какая привлекательная, сладостная перспектива для жаждущей мести юной королевы. Линтон смотрел на нее в напряженном ожидании ответа — прошло полминуты, прежде чем она наконец взглянула на него пустыми, бездонными глазами, готовыми сожрать все живое, что было вокруг, и произнесла:

— Я получу его, любой ценой, и верну все, что у меня отобрали. И вы, — сказала она с нажимом, — будете рядом со мной. Таков мой приказ.

— И я смиренно ему повинуюсь, — Линтон позволил себе легкую ухмылку и почтительно кивнул головой, демонстрируя глубинное, непоколебимое повиновение. Он будет служить ей исправно, верой и правдой, — она у него на крючке. Осталось только не упустить.

Раздавшийся стук в дверь прервал минуту его ликования — Линтон и Кармен синхронно обернулись, и королева бросила позволительное «войдите».

Солдат, появившийся на пороге, выглядел необычайно радостным и возбужденный: даже поклониться забыл — тут же начал:

— Ваше Величество, только что пришли новости из Берредона: майору Маркес удалось вернуть нам город! — Кармен тут же взвилась, подскочив со стула с изумлением, замешательством и восторгом одновременно. — И это еще не все… Немного раньше майор Гарридо сообщил, что Окулус также был освобожден от Империи. Как вы и приказали, он оставил охрану города на попечение капитана Йетер и оставшейся армии, а сам уже возвращается в Гарнизон.

Кармен равно выдохнула и прикрыла глаза, бормоча что-то себе под нос с небывалой радостью и облегчением. А затем, расправив плечи и сцепив руки в замок, бодро объявила:

— Скажите маршалу Китов, чтобы завтра утром пришел ко мне в кабинет: нам нужно обсудить, как именно мы наградим тех, кто принес нам эту славную победу.

— Как прикажете, Ваше Величество, — солдат глубоко поклонился на прощание и тут же удалился, спеша выполнить приказ королевы.

Кармен собрала в грудь воздух и обернулась на Линтона: он стоял обескураженный, растерянный и изумленный. Они победили — звучит безумно после череды сокрушительных поражений.

Столкнувшись с Линтоном взглядом, она усмехнулась и растянула губы в горделивой, самодовольной триумфальной ухмылке.

Они победили.