Глава 16 (42). В стенах Гарнизона (2/2)
— Хм… можно сказать, что да, — задумалась принцесса. — Опыта в реальном сражении у меня никогда не было, но я, как и все императорские наследники, обучалась рукопашному бою и фехтованию.
— Впечатляет, — удивленно протянула Алисса и улыбнулась. — Тогда у тебя уже есть отличная опора. Останется только отработать навыки. Для начала, оценим твою силу, — сказала Витте и удалилась, бросив напоследок: — Одну секунду, я схожу на перчатками. — Вернулась через пару секунд с красными боксерскими перчатками. Помогла Церен надеть их, встала напротив нее, приняла стойку, выставила ладони перед собой и протянула: — Ну, давай.
Принцесса также приняла стойку, приготовилась и, вздохнув, ударила — так, что Алисса невольно пошатнулась, но осталась стоять на прежнем месте.
— Не так же сильно!
— Прости, — буркнула Церен. — Но я ведь даже не напрягалась особо…
Право слово, принцесса и впрямь не выглядела слишком внушительно: да, она была коренастой, но скорее пухленькой, нежели мускулистой. Очертания мышц рук прослеживались довольно слабо, однако ее удар был удивительно сильным.
—…Хотя могу попробовать.
— Знаешь, не стоит…
Но Церен уже собралась с мыслью, настроилась и ударила. Алисса, казалось, едва не подлетела, отшатнувшись и чуть не завалившись назад. Нелепо покачиваясь на одной ноге и размахивая руками, она все же смогла удержать равновесие, после чего изумленно уставилась на Церен, которая уже успела разволноваться и тут же принялась с виноватым видом извиняться.
— В следующий раз просто предупреждай, — протараторила Алисса. — О, звезды… — выражение, которое она подцепила от Церен, — и откуда в тебе только столько силы?..
— Еще раз, извини…
— Не нужно извиняться, — заверила Витте. Привычка принцессы постоянно просить прощения за каждую мелочь первое время коробила ее, но теперь она относилась к этому с большим пониманием и сочувствием. И все-таки, ей не помешало бы от нее избавиться. — Знаешь, — Алисса решила перевести разговор в более позитивное русло, — при желании ты была бы отличной воительницей, — Церен польщенно заулыбалась. — Можешь снимать перчатки. И… — протянула она, когда та сняла их, передав Алиссе — та отбросила их в сторону, на скамью, — нападай!
Церен приняла стойку, сжала руки в кулаки и замахнулась — Алисса уверенно заблокировала ее удар, чем вогнала принцессу в растерянность.
— Ну же, давай, смелее! — ободрительно восклицала Витте.
— Я не хочу тебя бить…
— Если ты скажешь это в реальной схватке, от тебя и места живого не останется.
Церен помрачнела от резких слов девушки, но быстро взяла себя в руки и мгновенно посерьезнела. Чуть призадумалась и, наконец, ударила. Алисса опять заблокировала ее удар, Церен зашла с другой стороны. Витте отшатнулась и тут же перешла в наступление. Взмах — принцесса вздрогнула и мгновенно увернулась, захватила руку Алиссы и уверенно сжала, смотря на нее с решительностью и замешательством одновременно. Витте ободрительно кивнула и тут же вырвалась из ее хватки, перемещаясь в сторону. Девушки закружились, опасаясь удара со стороны друг друга, пока Церен вновь не перешла в наступление. Удар — перехват, удар — перехват. Алисса настойчиво удерживала Церен в цепкой стальной хватке, пока та неожиданно не сделала подсечку, тем самым повалив изумленную (в хорошем смысле) эльфийку на пол. Тяжело выдохнув, принцесса вся просияла, довольная собой. А затем, поправив растрепавшиеся волосы, протянула руку Алиссе.
— Вот это — совсем другое дело! — гордо воскликнула та, схватившись за ладонь принцессы и вскочив ноги. Церен вяло улыбнулась, а затем неожиданно помрачнела, уткнувшись в пол взглядом, полным горькой задумчивости. Ее лазурные глаза странно сверкнули, и Алисса, явно недоумевая, протянула: — Что такое?
— Знаешь… я много думала… — тихо произнесла Церен, выпустив свою руку из ладони Алиссы, и медленно прошла вперед, подняв голову и упершись взглядом в кристально-чистое голубое небо за окном, что было высоко над полом. — Много сомневалась и не решалась, но сейчас… Я поняла, что я готова.
— Готова к чему? — недоумевающе протянула Алисса. Внезапная серьезность и мрачная задумчивость принцессы сильно ее насторожили, а сказанные ею слова вселяли еще больше недоумения и тревоги.
— К тому, чтобы помочь — реально помочь, — отчеканила она, сведя брови к переносице, — Немекроне и остальным народам, пострадавшим из-за диктатуры Империи. Я готова заявить о себе.
***</p>
Пятница.</p>
— И все-таки, я никак не пойму, — протянул Кертис, скептически хмурясь, и покосился на Нейтана, который в это время неторопливо шагал рядом, перебирая кучу бумаг, которые ему совсем недавно вручил Каспер с просьбой передать их Картеру, — как такого, как ты, угораздило заниматься такой тупой работой…
— Как это понимать: «такой, как я»? — только и сказал Нейтан, непонимающе вскинув бровь и ни на секунду не оторвавшись от шелестящих листков.
— Ну, не годишься ты на роль мальчика на побегушках, — буркнул Кертис, пожал плечами и сунул руки в карманы. Нейтан растерянно нахмурился, закусил щеку изнутри, но ничего не ответил.
Иногда Кертис говорил вещи, которые были не совсем понятны его «приземленному» (как однажды выразился Каспер) уму. Говорил с таким безучастным, непроницаемым лицом, что оставлял Нейтана в абсолютном недоумении, при этом проявляя недюжинное любопытство, растущее, как ему казалось, от скуки. Порой Нейтану казалось, что Кертис пребывает в вечном унынии, и между делом только бросается жгучими, прямолинейными фразами и порой не совсем уместными вопросами. Хотя даже несмотря на свое чудаковатое поведение, которое в голове Нейтана теперь знаменовалось своеобразной визитной карточкой северян, Кертис был поприятнее Картера и поинтереснее (в последнее время) Каспера. Хотя бы не игнорировал его так упорно.
— Можно задать один вопрос? — сказал вдруг Гарридо. Нейтан скептически нахмурился, немного взволнованный такими словами, но все же позволительно кивнул. — Откуда у тебя этот шрам на лице? Конечно, — добавил он, когда заметил, как Нейтан сморщился, — можешь не говорить, если не хочешь… Но мне просто любопытно.
— Еще бы тебе не было, — колко усмехнулся Нейтан. — В общем, побывал я как-то раз на корабле удракийских принцесс, и одна рогатая сучка пошла на меня с ножом. Собственно, этим, — он ткнул пальцем себе в лицо, — я и отделался. А вот ей повезло намного меньше…
— И как это, больно было?
— Да не особо, — пожав плечами, бросил Нейтан. — Я сначала и не заметил, что что-то не так…
— С какой стати вы здесь прохлаждаетесь?
Излучающий вселенское недовольство Картер возник словно из ниоткуда, встал посреди коридора, скрестив руки на груди, и смерил их высокомерным, полным раздражения взглядом. Нейтан тяжело вздохнул, взывая к внутреннему спокойствию, а Кертис закатил глаза, полностью копируя позу Картера. Стоило тому появиться на горизонте, и в воздухе тут же поселилась атмосфера гнетущего напряжения, которую только подкрепляло непродолжительное, но тягучее молчание. Кертис бросил на Картера пустой непроницаемый взгляд, который едва ли выражал хоть что-то — даже банальное раздражение; тот же недовольно посмотрел на Нейтана, затем медленно перевел взгляд на Кертиса, и презрительно скривился, недобро сверкая карими глазами.
— Каспер просил передать тебе это, — сказал Нейтан, протягивая Картеру бумаги. Тот хмыкнул, резко выхватил их, сунул подмышку и недовольно пробурчал:
— Кажется, это было примерно в полвторого… А сейчас уже два-ноль-семь, — придирчиво протянул он, взглянув на часы. — Ты полчаса нес какие-то бумаги?
— Скажи спасибо, — враждебно протянул Нейтан, скрестив руки на груди, — что я их вообще донес, мистер Зануда.
Кертис демонстративно прыснул и тут же, словно сделал это ненароком, с напускной, еще более насмешливой, неловкостью прикрыл рот рукой. Стоило только Картеру услышать этот тихий едкий смешок, и у него тут же задергался глаз.
— А ты почему смеешься? — раздраженно бросил он, готовый взорваться в любую секунду.
— Простите, командующий, но это правда очень забавно.
— О, да неужели? — прошипел Картер. С минуту он молчал, поочередно сверля их их неодобрительным прожигающим взглядом и нервно притопывая ногой, пока наконец, приняв позу руки-в-боки, не выдал: — Знаете что… идите-ка за мной, — он развернулся, сделал шаг вперед и, резко обернувшись, рявкнул: — Немедленно!
Нейтан и Кертис, переглянувшись, все же последовали за ним. Картер шел так быстро, как только мог, едва не переходил на бег, весь кипящий от раздражения и возмущения. Резко завернул за угол, с грохотом распахнул ближайшую дверь, зашел внутрь, бросив на какую-то подвернувшуюся под руку полку стопку бумаг, и вынес в коридор ведро с огромной, затертой до дыр серой тряпкой. Остановился напротив Кертиса, который был на полголовы ниже его самого, посмотрел ему в глаза, презрительно прищурился и только было открыл рот, чтобы что-то сказать, как Гарридо вдруг совершенно спокойно и невозмутимо произнес:
— Знаете, командующий Карраско, ваше поведение совсем не соответствует человеку с таким высоким знанием. Немного сдержанности вам бы не помешало…
— А тебе не помешало молчать, когда с тобой никто не разговаривает. Вот, — он небрежно выпустил из рук ведро — оно, стуча о кафель, упало прямо под ноги Кертиса. — Когда вымоешь полы, тогда, может, и научишься чему-то толковому.
— Не думаю, что майор должен таким заниматься.
— Зато я так думаю. И я старше тебя по званию. Так что будь добр выполнить мой приказ.
— Картер, перестань, — вмешался Нейтан, встревая между ними. — То, что ты командующий, — ощетинился он, — еще не значит, что можно вести себя, как высокомерный кусок дерьма!
— А ты, как я погляжу, тоже горишь желанием мыть полы? — вскинул бровь.
— Да я могу кое-что другое тебе намыть…
— Ты забываешься, Нейтан, — прошипел, словно змея, Картер. Его красные, чуть опухшие от вечного недосыпа глаза вновь исказил презрительный прищур, что Нейтану невольно стало не по себе: еще никогда он не видел в Картере столько беспричинной злости и свистящего высокомерия. — А теперь живо приступайте к работе, — рявкнул он, когда Нейтан в попытках утихомирить закипающий гнев так и не нашелся с ответом. — В следующий раз оба будете знать, как перечить командующему.
<…>
Кертис отжал тряпку, тыльной стороной ладони вытер лоб, смахнув лезущие в глаза рыжие пряди, и продолжил, ползая на коленях, натирать бело-серый кафель.
— Этот ваш командующий всегда был таким противным? — спросил он, взглянув из-за плеча на Нейтана. Тот, с видом вселенского отвращения, морщась от каждого лишнего прикосновения к грязной, мокрой, дурно пахнущей тряпке, ползая точно так же, как и Кертис, но с куда меньшим усердием и энтузиазмом, возил ею по полу туда-сюда.
— Не сказал бы, — угрюмо бросил тот, все еще злой из-за заносчивой выходки Картера. — Раньше он был просто занудным, а теперь… — Нейтан тяжело вздохнул и нахмурился. — Он просто невыносим.
— И что же на него так повлияло? В задницу лишний раз подуть кто-то отказался?
— Наверное, — Нейтан вяло усмехнулся и в ту же секунду снова поник, — он стал таким после того, как из Гарнизона ушла одна девушка, которая ему явно сильно нравилась… Ее звали Джоанна.
— Что-то не особо я горю желанием знать о сердечных делах командующего… — нахмурился Кертис. — Но, честно, не удивлен я, что она сбежала — от такого-то…
Странно, но Нейтан, сколько ни задумывался, так и не смог понять, почему Джоанна вдруг решила уйти, так внезапно, без всяких объяснений — оставила лишь одно единственное письмо для Картера; но тот никогда не рассказывал, что же такое там было написано. Только теперь Нейтан задумался над тем что Картер, сам, должно быть, прогнал ее от себя, растоптав все ее пламенные, самоотверженные чувства.
Так, как теперь делает это со всеми остальными.