Глава 6 (32). «Да правит она долго!» (2/2)
***</p>
Горячие ладони Расмуса грубо обхватили ягодицы, пальцы болезненно-приятно вдавились в кожу, скользнули вверх по смуглой коже, медленно перебираясь вверх по спине, огибая каждую косточку. Рейла уперлась руками в его грудь, прогнулась, блаженно простонав, впилась ногтями в кожу — Расмус прошипел и ухмыльнулся, смотря на принцессу снизу.
Ее разгоряченное, вспотевшее от возбуждения тело; ее платиновые волосы, ниспадающие на спину — будто нарочно, чтобы он мог вцепиться в них пальцами и потянуть; ее сверкающие от возбуждения зеленые глаза; громкие несдержанные стоны, которых Рейла нисколько не стеснялась перед придворными (а они уже косились на Расмуса с куда большей неприязнью, чем прежде); резкий-колкий запах парфюма — все в ней было совершенно. Таких, как она, в древности венчали богинями.
Грубый толчок — Рейла вновь простонала, взвилась и тут же согнулась, порывисто выдохнув. Подняла на него сверкающий взгляд, хищно ухмыльнулась и облизнулась. Она всегда заканчивала раньше и никогда не оставляла ему шанса.
— Теперь можешь смело говорить, что поимел целую Вселенную. — Расмус усмехнулся. Точно — богиня. Весь мир у ее ног. — И каково это… трахать принцессу — нет, уже почти даже императрицу — такого великого государства? — она вскинула бровь и склонила голову набок, игриво закусив губу.
— Почетно, — протянул Расмус, хотя подходящее слово нашел не сразу — так и хотелось съязвить и уколоть. — И очень приятно…
— Тогда ты точно будешь не против, если я предложу еще.
— А к коронации когда готовиться будешь?
— Скоро, — отмахнулась Рейла. — Не будет у меня хорошей коронации без хорошего утреннего секса, — протянула она и начала медленно, не спуская при этом прожигающе-пристального взгляда с Расмуса, двигать бедрами.
В дверь постучали, и Рейла с недовольным вздохом была вынуждена прерваться. Расмус хотел подняться, но она жестом велела ему оставаться на месте и, ни не слезая с него, ни даже не прикрывшись, бросила громкое «Войдите!».
Вошедшая в покои Мерена тут же зарделась, отвела смущенный, растерянный взгляд, но довольно спокойно, сдержанно и хладнокровно, произнесла:
— Пора готовиться к коронации, Ваше Высочество.
— Все вокруг да об одном… — Рейла тяжело вздохнула, недовольно покосилась на Расмуса и медленно поднялась, разворачиваясь в сторону прислуги прямо так — нагая и неприкрытая. В покоях повисло напряженное молчание. — Приготовьте мне ванну. Расмус, уйди отсюда и займись своими делами.
Усмехнувшись, он, с куда большим смущением, чем сама принцесса, поднялся, наспех оделся и выскользнул из дверей, грохоча протезом. Мерена проводила его сконфуженным взглядом и перевела взгляд на принцессу, которая уже, хвала звездам, успела накинуть халат.
— Будут еще какие-нибудь указания? — поинтересовалась она, лишь бы только сгладить неловкую заминку. Впрочем, стоило отметить, что сегодня Рейла была в удивительно хорошем расположении духа.
— Да, пожалуй… — задумчиво протянула принцесса и будто озарилась. — Пусть сцену для танцовщиц подставят поближе к столу. Нет ничего приятнее, чем пить вино и смотреть на красивых женщин.
***</p>
Коронация принцессы Кармен должна была состояться на большом внутреннем дворе Гарнизона, на специально размещенной для этого сцене. Церен, говоря по правде, была несколько растеряна из-за такой скромности и невзрачности: в ее семье никогда не скупились на помпезность, а уж про такое знаменательное событие, как коронация, и вовсе говорить нечего было — коронация одной из ее предков так и вовсе стала легендарной из-за гуляний, продлившихся почти целый месяц. Хотя, впрочем, Церен прекрасно понимала, почему Кармен так поступила: ее прагматизм и рассудительность, видные невооруженным глазом, просто не позволили бы ей тратить лишние деньги на праздники — в военное время так тем более.
Церен стояла в первых рядах вместе с Алиссой, что услужливо одолжила ей красное платье (которое, впрочем, оказалась ей великовато, учитывая то, что эльфийка была на полголовы выше нее), и внимательно изучала взглядом толпу. Иногда она сталкивалась с кем-нибудь взглядом, отчего тот либо испуганно хмурился, либо презрительно поджимал губы, либо смущенно отводил взгляд. На самом-то деле, все присутствующие выглядели не менее блекло и удручающе, чем сама обстановка, — хотя, возможно, это просто казалось ей, привыкшей к эксцентричным нарядам удракийской знати. Церен и сама была бы непротив прямо сейчас разодеться поярче, обвеситься украшениями, сделать яркий дерзкий макияж, но вместо этого она стояла в воздушном красном платье ниже колена, с одним кольцом на среднем пальце и золотыми серьгами-кольцами — так скучно… Алисса, право слово, тоже была не слишком нарядна: она пришла сюда в нежно-розовой юбке-плиссе, заправленной в нее ажурной блузке и кремовых туфлях на толстом, высоком каблуке, из-за которого она, к тому же, казалась настолько высокой, что Церен невольно ощущала себя маленькой наземной букашкой рядом с ней, даже сама будучи на каблуках.
Вскоре к ним подошел Картер, которого Церен на самом-то деле так ни разу и не осмелилась назвать по имени, отдавая предпочтение формальному «майор Карраско». А то ведь он так смотрел на нее (как, впрочем, и на всех остальных), что, казалось, прибьет… Синяки под глазами, растрепанные волосы, черные джинсы, черная мешковатая рубашка — мрачный, небрежный вид, от которого, кажется, даже тяжесть в воздухе повисла.
— Приветствую, Ваше Высочество, — хмуро бросил он, даже не посмотрев на нее, и стал между ней и Алиссой, которой точно также не сказала ни слова — лишь поджав губы и уткнулся угрюмым взглядом в пол. Почему же он так сильно напоминает Церен о Каллане?
— Добрый день, майор Карраско, — принцесса вежливо улыбнулась и учтиво, совсем не желая задеть или уколоть, поинтересовалась: — Не настроены на коронацию?
— Ну не меня же коронуют, — огрызнулся Картер.
Церен неловко усмехнулась и перевела взгляд на Алиссу — та лишь пожала плечами и медленно покачала головой, намекая, что его сейчас лучше не трогать. Принцесса нервно притопнула ногой и перевела взгляд на сцену, где в какой-то упущенный момент появился престарелый человек в длинной мантии инжирного оттенка. Кажется, уже совсем скоро все должно было начаться.
— Если бы ты поменьше возился со своими волосами, нам не пришлось бы бежать!
Картер недовольно цокнул и закатил глаза, а Церен, любопытно нахмурившись, вытянула шею, желая рассмотреть внезапных нарушителей спокойствия: Каспер, Нейтан и… Джоанна — кажется, так звали этих троих. С ними Церен, в отличии от Алиссы и Картера, приходилось пересекаться нечасто (а Джоанну она и вовсе знала только по рассказам и с корабля: до этого, та была в лазарете), и потому она была не до конца уверена, что правильно запомнила их имена. Память часто подводила ее на этот счет. Впрочем, пары встреч хватило, чтобы понять, что люди они… необычные. Громкие, яркие, хаотичные.
Нейтан, на лице которого отчетливо выделялся красноватый, рассекающий спинку носа шрам, шел впереди, грохоча тяжелыми ботинками и звеня цепями. В клетчатом черном костюме, небрежно потрепанном и потертом, Церен, кажется, впервые поняла, насколько на самом деле котоликий был худым, что совершенно не вязалось с той боевой яростью, которую он проявил на корабле. Следом за ним шли Каспер и Джоанна; и он, право слово, выглядел чуть внушительнее, чем Нейтан, хоть одет был довольно причудливо: красная рубашка с коротким рукавом, песочные джинсы и такие курьезные, разные кроссовки — один синий, второй желтый. Сама эксцентричность. На Джоанне были надеты черные кюлоты, кремовая блузка, завязанная на талии простым узелком, а на ногах тяжелые, громоздкие бордовые ботинки, по текстуре напоминающие грубую чешую-кожу какой-нибудь рептилии. Минималистично, дерзко и стильно — Церен даже изумилась и невольно задержала на девушке взгляд. Светлые волосы Джоанны были собраны в низкий элегантный пучок, открывая точеные черты ее бледного лица. Она была весьма симпатичной, и принцесса не могла не отметить этого.
Они вклинились в ряд, отодвинув Алиссу — единственную, с кем Церен могла банально поговорить, — еще дальше.
— А-а-а… — Джоанна бесцеремонно влезла между ней и Картером, чем не только возмутила его, но и вогнала ее в растерянность, — так вот ты какая, принцесса, — протянула она, прошлась по ней пристальным взглядом с ног до головы и осторожно коснулась пальцем одного из ее рогов. — Острые… — она совершенно по-детски усмехнулась, пока Церен, смущенная и обескураженная, стояла, не шевелясь. — Как давно я мечтала их потрогать… А во дворце мне этого никто не разрешал…
— Ты была во дворце? — изумленно протянула Церен. — В Кретоне?
— Да. Я даже твоего говнюка-брата знала…
— Джоанна! — строго воскликнул Картер, метнув в девушку недовольный колкий взгляд. — Веди себя прилично. — Она тяжело вздохнула, цокнула и тут же выпрямилась, отвернувшись от Церен.
— А ты смотри не лопни от злости, — огрызнулась.
— Тогда не зли меня, — шикнул майор.
Церен взглянула на них с негодованием и нахмурилась. Судя по всему, Джоанна и Картер не особо-то и ладили, хотя Алисса, кажется, как-то говорила об обратном; да и ей так показалось, глядя на то, как он трясся над девушкой, когда та была ранена. Впрочем, вмешиваться и строить какие-то догадки ей сейчас не стоило: нужно было быть осторожной и поддерживать максимально нейтральные отношения со всеми, пока они не примут ее. Потому принцесса решила пока проигнорировать небольшую перепалку, загоревшуюся на ее глазах.
— Ее Высочество, принцесса Кармен!
Заиграла торжественная музыка; толпа тут же перестала гудеть, замерла, глубоко склоняясь перед вошедшей принцессой — почти королевой.
Кармен шагала размеренно и уверенно, глядя вперед непроницаемым, холодным, полным гордости и величественности взглядом. Ее каблуки звонко стучали по каменной дорожке, шелестело струящееся вниз, обвивающее ее изящную, утонченную фигуру синее платье. Оно было довольно простым, и одновременно до невозможности великолепным: кобальтовое, с витиеватым узором, чем-то напоминающим грозные молнии, что разрывают небеса во время свирепого шторма, обтянутое черным кожаным ремнем на талии. Полупрозрачные рукава небесно-голубого цвета струились вниз; позади шелестел длинный, тянущийся позади темно-пурпурный плащ, с краю обрамленный роскошным мехом, что покрывал ее плечи.
Подойдя совсем близко к сцене, Кармен на секунду, почти неуловимо, замялась, вздохнула и бросила на Церен тяжелый, с толикой какого-то беспокойства взгляд, на что принцесса только улыбнулась и ободрительно кивнула головой. И пусть Кармен казалась столь хладнокровной и невозмутимой, ее беспокойство, что проскользнула всего на мгновение, было вполне естественно — и Церен чувствовала, что обязана поддержать ее, пусть даже столь незначительным жестам. Они обе — принцессы, оказавшиеся по одну сторону баррикад. Они должны помогать и поддерживать друг друга. Быть, прежде всего, верными союзницами и, возможно, подругами.
Кармен расправила плечи, еще сильнее натянув и без того безукоризненно ровную спину, и осторожно поднялась на сцену. Развернулась лицом к толпе, опустилась на колени и склонила голову в смиренном ожидании.
— Я, Пастор Гальярдо, — заговорил тот самый, доселе остававшийся позади старец, держа в руках корону, — ныне провозглашаю Кармен из рода Бьёррк первой своего имени королевой Немекроны, — осторожно, своими дрожащими от старости руками, он опустил корону на голову новоиспеченной королевы. Она легла, как влитая, обвивая ее серебряными волнами-щупальцами.
Кармен подняла сверкающий, грозный взгляд и медленно выпрямилась, смотря на людей перед собой несколько потерянно и одновременно гордо. Ее грудь то и дело вздымалась-опускалась от клокочущего внутри волнения.
— Да правит она долго!
— Да правит она долго! — вторили голоса.
***</p>
С самого утра в Кальпаре началась подготовка к вечернему празднику. Расставлялись палатки, кучковались ярмарки, а раскиданные почти в каждом заулке бары с самого утра заполонили нетерпеливые гуляки-пьяницы. Еще не начавшееся правление молодой императрицы было встречено с праздным энтузиазмом. Город оживился и гудел едва ли не с рассвета.
Процессия продвигалась из дворца к площади нерасторопно, как потребовала Рейла, восседающая в своем ползучем по земле паланкине в окружении суровой охраны. Она смотрела по сторонам, ловила на себе восхищенные трепетные взгляды и ликовала.
— Пусть Ваше правление будет долгим и счастливым!
— Да будет с Вами удача!
— Да правит она долго!
Для всех этих людей она была подобна солнцу. Озаряла, направляла и, при необходимости, обжигала тех, кто был непокорен — а их, на самом-то деле, было немало: чего только стоила троица хмурых, презрительных взглядов, которые она мимоходом уловила среди толпы. Да пусть горят синим пламенем! Они настолько ничтожны, что Рейле и сил прилагать не нужно, чтобы в любое мгновение раздавить их. Все эти люди отныне принадлежат ей, и безграничная власть — над их жизнями, над их домом, над всей Вселенной — теперь точно так же в ее руках. Она будет лелеять ее, упиваться ею до самого конца, и никто не посмеет встать на ее пути.
«Власть — ключ ото всех дверей».
Когда процессия подошла к площади, пронзительно, сотрясая воздух, ударили церемониальные гонги. Бесчисленное множество народу собралось на главной площади: каждый желал собственными глазами увидеть, как наследная принцесса вознесется до императрицы — владычицы вселенной.
Затрещала скрипка, завыли трубы, загрохотали литавры. Паланкин принцессы вырвался вперед, остановился у подножья лестницы, ведущей ко входу в церемониальный храм, и все словно мгновенно замерло, затихло. Ножки паланкина согнулись, опуская его к земле, и Рейла медленно выступила наружу, направившись вверх по лестнице. Бордовый холщовый плащ, закрепленный на ее плечах громоздкой серебряной цепью, шелестя, потянулся следом. Черное платье принцессы было строгим, дерзким и воинственным — под стать ее нраву. Заостренные расширенные плечи добавляли стати ее фигуре, а багрово-винный, словно вымазанный в крови подол будто красноречиво заявлял: она — завоевательница, жестокая, беспощадная и неумолимая, и не сойдет со своего пути.
Там, наверху, ее уже ожидал верховный жрец Таргарис с короной и скипетром в руках. Он почтительно поклонился, съежившись под грозным взглядом принцессы, а затем воскликнул:
— Ныне, — его голос эхом разлетелся по погруженной в томительное молчание площади, — я провозглашаю Рейлу, от крови Азгара Великого, Азгара Завоевателя, третьей своего имени императрицей Удракийской Империи, владычицей Вселенной! — он подошел к ней и, чуть привстав на носочки, надел на ее голову золотую, с каплевидным рубином по центру корону; а затем передал в руки скипетр, осыпанный драгоценными камнями. — Да вознесется Империя при ее правлении! Да правит она долго!
— Да правит она долго!
Толпа загудела, осыпая ее восторженными овациями, императорская гвардия в первых рядах затопала, загрохотала. Рейла смотрела на них и не могла сдержать ликования.
Отныне она — императрица. Отныне она — владычица Вселенной.