Глава 20. Выбор (2/2)

— Ваше Величество, простите, — к ней тихо обратился один из гвардейцев, — но разве Вы не говорили, что ему сначала нужно пройти проверку?

— Какую еще проверку? — Каллан недовольно нахмурился и тут же мысленно себя одернул. Своими эмоциями он может отпугнуть их.

— Ничего серьезного, — Каталина отмахнулась. — Просто некоторые считают, что Вы могли принести сюда какую-нибудь космическую заразу… Но мне, если честно, все равно. Нет времени на такие мелочи, — Каталина метнула строгий взгляд на гвардейца, и он, кивнув, отступил назад. — Итак, пройдетесь со мной?

«Говорит так, словно на этой совершенно чужой и незнакомой планете у меня есть выбор».

Каталина в знак дружелюбия протянула ему дрожащую руку и вновь улыбнулась. Каллан не был уверен наверняка, но решил, что этот жест нужно принять. Взяв ее под руку, он позволил ей себя вести.

Пары продолжительных разговоров хватило для того, чтобы сформированное ранее представление о немекронской королеве рухнуло. Каталина была чрезмерно болтлива и столь же любопытна, и все продолжала говорить и говорить, донимала его вопросами, порою вздорными, и неожиданно быстро смогла выманить до сих пор остававшиеся потаенными мотивы его прибытия в эту часть космоса. Впрочем, Каллан не особо сопротивлялся этому. Ее любопытство было искренним и даже детским; она была очаровательна и проста в общении, и было видно, что эти качества не были напускными — это Каллан понял быстро, стоило только вспомнить притворщицу-лгунью Рейлу.

Очень быстро Каталина, изумленная легендой о Каллипане, согласилась на сотрудничество. С прибытием принца, сказала она, Немекрона вступила в новую эру своего развития. Контакт с инопланетной цивилизацией был настоящим переворотом в истории этой весьма примитивной (а таковой ее признала даже сама Каталина, выслушав рассказы Каллана) планеты. Скрывать присутствие иноземной расы долго не пришлось: королева считала нужным быть предельно открытой со своим народом. Тем более, что рано или поздно им пришлось бы узнать. Несколько месяцев прошли в подготовке к началу исследований.

Все это время Каталина вилась вокруг Каллана, как прекрасный мотылек вокруг цветка, осыпая его бесконечными вопросами и каждый раз удивляясь всему, что он рассказывал. Вела себя совсем как ребенок. Сначала ее настырность раздражала принца, однако со временем у него начали формироваться совершенно иные чувства. Каталина, обладавшая пытливым умом, в какой-то момент показалась Каллану родственной душой, которая была утеряна давным-давно и катастрофически была ему необходима.

Если бы он только знал, что история, начавшаяся так сладко и так светло, закончится совсем безрадостно…

***</p>

— В последние месяцы результаты исследований весьма плодотворные, — довольно заключила Каталина, задумчиво созерцая яркий цветущий королевский сад. — Надеюсь, что так будет продолжаться и дальше… Так значит, — она резко перескочила с одной темы на другую и перевела на Каллана нетерпеливый сверкающий взгляд, — когда коммуникационная башня в Окулусе будет достроена, у нас будет возможность посылать сигнал в любую точку Вселенной?

— Вполне возможно, — Каллан пожал плечами. — Зависит от расстояния, я думаю.

Он солгал. Уже два года он провел на Немекроне, но так и не решился открыть правду о своей родине. А может, сохранить в тайне кровавую репутацию Удракийской Империи будет самым разумным решением… Рассказы о воинственной инопланетной цивилизации могут посеять немало паники и вызвать недоверие.

— Что говорят люди? — Каллан решил перевести разговор в другое русло. — Я же вижу по придворным, что они все еще в ужасе из-за моего присутствия.

— Придворные приходят в ужас от всего, что не вписывается в их дурацкие старомодные взгляды, — фыркнула Каталина. — Дворец кишит узколобыми консерваторами, которые не видят дальше своего носа. Они здесь из-за своего статуса, и не более того. Для них любые перемены — колоссальное потрясение. А в целом… на Немекроне люди относятся к твоему присутствию спокойно. Без негатива, по крайней мере. Пройдет время, и они привыкнут.

Оптимистично-непредвзятый настрой Каталины порой действительно озадачивал Каллана. Она всегда сохраняла такую лояльность и спокойствие ко всему, что происходило вокруг, что ему становилось не себе. Разве не грызет ее тревога за то, что она делает что-то не так? Почему, будучи королевой, она ведет себя так просто и даже легкомысленно?

— В последнее время ты очень погрузилась в науку, — как бы между прочим протянул Каллан. — А как же государственные дела?

— С ними неплохо справляется и мистер Гальярдо. К тому же, разве то, что мы делаем, не есть благо для Немекроны? — Каталина мягко улыбнулась и посмотрела на Каллана. Ему оставалось только согласиться с ней. — Знаешь… — она вдруг посерьезнела, странно нахмурившись, и оживилась, — я тут вспомнила, что очень давно хотела кое-что тебе показать.

Каталина нежно коснулась его руки, сцепив свои пальцы с пальцами Каллана, и стремительно повела его куда-то вдоль садовой дорожки. Она шла так быстро и взволнованно, что принц едва поспевал за ней, и с каждым шагом его сердце замирало. Спонтанные поступки Каталины были абсолютно непредсказуемы и каждый раз вызывали странный отклик в его теле.

Словно гигантская яркая звезда, она влекла его к себе. Кажется, Каллан никогда прежде не ощущал чего-то подобного.

Наконец, Каталина привела его в один из отдаленных уголков сада, где, под едва доходящими из-за раскидистых листьев высоких деревьев и рассекающих небеса крыш дворца солнечных лучей, раскинулся пышный куст с лилово-серебристыми цветками — удивительной красоты растение. Подобные мелочи и составляли причины того, почему Каллан столь внезапно обнаружил, что пребывание на Немекроне ему нравится. Эта планета была удивительна. Живая, миролюбивая, полная разных форм органики и совершенно не затронутая кровавыми войнами Империи. Настоящий рай, дарящий больше тепла, чем то место, что он уже по привычке зовет домом.

— Это лунные лилии, которые цветут раз в несколько лет, — пояснила Каталина. — Я решила, что ты обязательно должен их увидеть.

— Это… поразительно.

Каллан был скуп на эпитеты. Выражать свои чувства было непростой задачей, но здесь, рядом с Каталиной, он неожиданно для себя начал делать это. По правде говоря, это пугало.

Она неожиданно стала напротив него и взволнованно сверкнула глазами. Принц вопросительно нахмурился: что она задумала на сей раз?

— Каллан, — решительно произнесла она, выдохнув, — вообще, я должна сказать тебе кое-что… Я буду предельно откровенна. Знаешь, — она вдохнула и все же отвела взгляд в сторону. На ее щеках проступил легкий румянец, — я всегда жила с чувством отчужденности. Даже став королевой, в подчинении у которой есть целый мир преданных подданных, я чувствовала себя одинокой. Отец говорил мне, что я не такая, как все вокруг… Но ты, — она вновь посмотрела на него, пронзительно и благодарна, — все изменил. Возможно, это прозвучит глупо и абсурдно, но ты — единственный, кто смог меня понять. Ты не осудил меня — ты принял меня такой, какая я есть. С тобой я словно… расцвела, — она говорила искренне, ее голос дрожал, а у Каллана замирало сердце. Он видел, что Каталина волновалась и даже, возможно, боялась. Но он знал наперед: ее опасения напрасны. — Ты перевернул не только историю Немекроны, но и мою жизнь тоже. Я… — она подошла ближе и мягко положила свои ладони ему на плечи, заглянула в его глаза с надеждой и теплотой, — я люблю тебя, — ее голос дрогнул, и прежде, чем Каллан успел ответить хоть что-нибудь, Каталина утянула его в страстный, преисполненный чувства поцелуй.

У Каллана было всегда несколько мгновений, чтобы подумать. Каталина любит его… а он любит ее. Ее отношения с советниками были весьма натянуты — бойкий нрав и неуместное любопытство королевы, совершенно неподходящее ее статусу, вызывало недовольство, — как и отношения с младшей сестрой; и во всем этом Каллан действительно понимал ее. Он мог сопереживать ей и быть поддержкой, ведь он прожил с тем же чувством. В глазах отца и его приближенных он был жалок и недостоин; его взгляды и увлечения никогда не воспринимали, как нечто весомое; и только здесь, только с Каталиной он обрел гармонию.

Осознать, что эти чувства взаимны, было неожиданно; и он не помедлил с тем, чтобы показать, что он хочет ее не меньше, чем она его. Обвил ее талию руками, прижал к себе, провел ими вверх по спине и мягко взял ее лицо в свои ладони.

Каллан хотел бы никогда ее не отпускать.

***</p>

Тот день стал отправной точкой прямиком в самый конец. Только вот, тогда Каллан еще не подозревал, чем все обернется…

Поступивший с Удракии вызов был неожиданно неприятным, и все-таки столь желаемым событием. Отец хотел немедленно видеть его при дворе, и Каллан ни в коем случае не мог отвергнуть этот запрос. Все эти годы, даже когда казалось, что пришло время смириться, он не отступал назад. Шел к своей цели, следуя за, казалось бы, несбыточной мечтой об отцовском признании, и верил, что однажды с триумфом вернется домой, вновь приняв звание наследного принца Империи. Кто знает, но сегодня, быть может, Азгар решил смилостивиться над ним… Так думал Каллан.

За двенадцать лет его отсутствия Императорский дворец почти не изменился. Вообще-то, он никогда не менялся. Все те же темные длинные коридоры с высокими потолками, выполненные в строгом классическом стиле, сохраняющимся на протяжении многих столетий, те же ажурные хрустальные люстры и рельефная стилизованная гравировка на стенах с изображением императоров и императриц, все тот же сад, в котором он в детстве гулял с матерью… Сюда ему удалось заглянуть лишь краем глаза, пока он ожидал приема отца. А затем Каллан отправился уже непременно к нему, весь напряженный от волнения и страха, который так никуда и не исчез на прошедшие годы.

Перед тем, как войти в тронный зал, Каллан замер у дверей в нерешительности. Столько всего связано с этим местом; и воспоминания были, зачастую, не из приятных. Только отсутствие Рейлы и Церен на Удракии спасало его сейчас. Младшие сестры определенно не были теми, кого он хотел видеть.

Но долго стоять здесь он не мог. Решительно выдохнув, Каллан коснулся рукой сканера-панели и, когда двери раздвинулись, прошел вперед.

Восседающий на своем величественном троне посреди зала Азгар излучал власть и вселял страх одним своим взглядом. Каллан смотрел на него исподлобья, пока его сердце бешено колотилось в груди. Отец постарел, но не утратил стати. На его голове все также была надета корона, которую он не снимал, должно быть, никогда, даже несмотря на неудобства, а его роскошная строгая одежда только подчеркивала статную фигуру. Темное лицо изломили суровые морщины, на плечах лежали пряди серебряных волос. Крупные острые рога завились и точно передавали все его величие и жестокость. На Азгара даже взглянуть было страшно.

— Ваше Величество, — почтительно воскликнул Каллан, опускаясь на одно колено. Он весь напрягся от волнения и едва не дрожал. Только бы Азгар не заметил.

— Встань, — скомандовал тот, повелительно взмахнув рукой, а затем чуть более мягко и спокойно, так не свойственно самому себе, произнес: — Вот ты и вернулся домой спустя столько лет, мой блудный сын.

Каллан нервно сглотнул и нерешительно выпрямился. Он не ожидал такого обращения от отца — совсем не вязалось с тем образом, что отпечатался в его памяти. Но, вероятно, за двенадцать лет — долгих, но теперь казавшимися такими мимолетными двенадцать лет — многое изменилось. Возможно, и сердце его отца оттаяло: не просто так ведь он призвал его ко двору…

— Я слышал, — Азгар поднялся со своего трона и неспешно спустился по ступеням, — что последние семь лет ты провел на некой отдаленной от Империи планете… Немекроне, — столь же неспешно он прошел мимо него, держа руки сцепленными за спиной, и остановился позади. — Меня интересует: чем же ты занимался все эти годы? Расскажи мне все.

Каллан чувствовал, как требовательный взгляд Азгара прожигает его со спины. Ни на долю секунды ни расслабляясь и все так же держась в напряжении, он не слишком уверенно, но все же спокойно заговорил:

— Когда-то я совершенно случайно обнаружил эту планету, и она почти сразу привлекла мое внимание. У Немекроны выявился большой потенциал, и я не мог просто упустить это из виду, — он на секунду замялся, прислушиваясь. Отец не издал ни звука и, по всей видимости, внимательно его слушал. Это хорошо: не прогневался. — Там уже многие тысячелетия живет довольно примитивная цивилизация, и все же… я вступил в сотрудничество с немекронской королевой, которая весьма… приветливо встретила меня и мой экипаж. Фактически, мое появление перевернуло ход истории на Немекроне, — Каллан вдруг почувствовал небывалую гордость за себя самого: мысль о том, что он перевернул жизни миллионов, была поистине удивительна. — Вместе мы совершили немало открытий и приблизились к нашей главной цели — обнаружению Каллипана…

— И снова ты об этом?!

Каллан вздрогнул и замер. В зале повисла хрустальная тишина, и каждый шорох, раздававшийся за его спиной, вызывал новую и новую волну страха внутри. Это чувство никуда не ушло за эти годы. Уже забытый ужас перед отцом вернулся. Бояться его в таком возрасте было по-настоящему глупо, но иначе он не мог. Азгар всегда будет его главным кошмаром.

— Выслушайте, отец… — попытался оправдаться Каллан. — Как только мы с королевой Каталиной найдем его, Империя получит небывалую силу! Вот увидите: мои труды пойдут на благо…

— Заткнись! — воскликнул Азгар. — Не смей мне перечить. Я итак прекрасно все понимаю. Ты столько лет потратил в пустую, но чего-то действительно полезного так и не сделал. Я думал, годы изгнания сделали из тебя человека, но я крупно ошибся. Ты так и остался ничтожеством.

— Отец, я…

— Повторяю снова: закрой свой рот. Учись слушать до конца и думать своей дурной головой.

Азгар стоял сзади, и Каллан даже не мог посмотреть на него, но знал: отец весь кипит от гнева. Он отчетливо представлял как презрительно горят его глаза, как сжимаются кулаки…

— Как мог ты опуститься до столь недостойного поведения? Сотрудничество с примитивными расами вроде Немекроны — унижение для удракийского принца. И после этого ты еще претендуешь на титул наследника престола? — он насмешливо фыркнул. — Какой позор… В твоих жилах течет кровь удракийской династии. Тебе не пристало опускаться на один уровень с низшими расами, — презрительно заключил он и вдруг замолчал. Каллан напрягся и попытался унять сковавшую тело дрожь. Демонстрировать свой страх — это так жалко… — Но, к счастью для тебя, я готов дать тебе последний шанс. Ты еще можешь доказать, что верен Империи, и, прежде всего, что верен мне, — Азгар прошел в его сторону, стуча небольшими каблуками сапог по холодной плитке, и остановился совсем рядом с Калланом. Нахождение отца в столь опасной близости давило на него, как сто атмосфер. — Выкинь из головы свои идиотские исследования и вместо этого сделай Немекрону удракийской колонией. Пусть ее потенциал и ресурсы не пропадают зазря, — он говорил тихо и ядовито, словно шипящая гадюка. — Избавься от немекронской королевишки, что недостойна находиться рядом с тобой — принцем величайшей империи во всей Вселенной, — и поставь этот примитивный мирок на колени. Если ты сделаешь это, я отменю твое наказание.

Это было настоящим безумием, от мысли о котором у Каллан голова шла кругом.

— Отец, но…

— Я не принимаю возражений, — раздражительно отозвался Азгар. — Ты знаешь, что произойдет, если осмелишься пойти против меня. Но если докажешь, что ты верен мне и своей Империи…

…То у него будет все, о чем он раньше мог только мечтать. Любовь отца, место наследника престола, признание и почтение… Не этого ли он хотел? Разве не ради этого боролся все эти годы? Так и было…

***</p>

…Пока Каллан не понял, что его борьба была напрасна. Он так и не получил ни желанный покой, ни отцовское признание, которое когда-то считал самой важной ценностью. Каллан сделал неправильный выбор в пользу неправильных вещей. Но в этот раз он поступит иначе.

***</p>

Время медленно двигалось к полуночи, а Рейла так и не покинула свой кабинет, занятая изучением очередных докладов. Она совершенно не любила это муторное дело, но ради осведомленности о происходящем и возможности тем самым держать над всем строгий контроль, принцесса переступала через свое нежелание и безграничную скуку и продолжала сидеть у яркого, слепящего глаза экрана, едва не зевая. И она настолько погрузилась в чтение, что совершенно не заметила, как к ней вошел Расмус. Только коснувшиеся ее шеи пальцы заставили Рейлу отвлечься и откинуться на спинку стула с тяжелым вздохом.

— Зачем ты сюда пришел?

— Проведать Вас, — тихо отозвался Расмус. — Вы до сих пор сидите за этой нудятиной? Отдохните.

— Государственные дела не терпят отлагательств, — отрезала Рейла. — Я должна следить за всем, что происходит в Империи, иначе все вокруг развалится.

— Вы слишком преувеличиваете. К тому же, пока Вы не императрица, Вы можете позволить себе больше свободы… — его пальцы нежно проскользили вниз по ее шее и медленно стянули ткань одежды с ее плеча. Рейла отчего-то ухмыльнулась и протянула:

— Неверно мыслишь. Когда я стану императрицей, я стану безгранично свободна. Вся Вселенная будет у моих ног, и все будут мне кланяться, — ее глаза опасно сверкнули. Когда рука Расмуса опустилась чуть ниже, проскользнув по выпирающей ключице, Рейла поняла, что сегодня к докладам она уже не вернется. — Знаешь, — ей вдруг захотелось порассуждать вслух, — я поступила правильно, назначив Айзеллу на пост мэра Хелдирна. Двух недель хватило, чтобы всех приструнить.

— Это похвально, — произнес это Расмус, однако, совсем не воодушевленно, — и все же… Вы не думаете, что это немного подрывает доверие людей? Вы обещаете им лучшую жизнь, а потом отстраняете немекронских чиновников и меняете на своих людей. Если они не увидят выгоды для себя — не склонятся.

— Плевать мне на их доверие, — фыркнула Рейла. — Я здесь власть, и они должны знать свое место. Да и к тому же, не вижу я пока среди немекронских чиновников достойных. По-твоему, Лейт Рейес был достойным? — язвительно произнесла она и, так и не получив от Расмуса ответ, жестко отчеканила: — Я больше не намерена обсуждать это. Я делаю то, что считаю нужным.

— Конечно, Ваше Высочество, — ретировался Расмус. — Я всего лишь рассуждал, и не более того.

Он склонился к ее шее и обдал смуглую кожу горячим дыханием. Рейла чуть прогнулась и прикрыла глаза, когда его губы коснулись ее шеи. Расмус положил руку на ее бедро и начал медленно-медленно, словно нарочно дразня, вести все выше и выше. Рейла томно выдохнула и усмехнулась, чувствуя, как все внутри бурлит от возбуждения. Больше всего она любила, когда подобное случалось спонтанно.

Стук в дверь заставил их превраться. Расмус тут же отпрянул назад, а Рейла поспешила спрятать оголенное плечо и мгновенно приняла невозмутимый вид, бросив суровое: «войдите». Казнить бы того, кто решил прийти сюда так не во время!

— Ваше Высочество, — дверь открылась, и в кабинет влетел чем-то серьезно обеспокоенный стражник, — мне только что доложили о принце Каллане…

«Что этот кретин снова натворил?» — тут же пронеслось в мыслях принцессы. Подумать только: братец-идиот вновь портит ей приятный вечер…

— В чем дело? — Рейла сцепила руки в замок и строго нахмурилась. Стражник лишь переминулся с ноги на ногу, чем только сильнее разозлил ее. — Ну же, говори!

— Принц приказал немедленно приготовить ему корабль, а затем просто сел на него и… улетел.

— Улетел?! — возмущенно выпалила Рейла. — Как это понимать?..

— Так и было, Ваше Высочество… Мы пытались остановить его, но он сказал, что никто не может ему перечить. И все-таки, правда ведь, он принц…

— Он сказал что-нибудь о том, куда и зачем он отправился?

— Да, — стражник нервно запнулся. — Он сказал… что хочет повидать Его Величество, Императора Азгара.