Глава 16. Ключи (2/2)

— Нет, Каспер. Это далеко не все. И хрен бы с ним, если бы ответственность за тебя и твои действия не нес я, — строго подвел он, подскочив с кресла, и подошел к Касперу. — Помнишь, что сказал Генерал Кито?

— Честно говоря, — Каспер задумчиво почесал затылок и пожал плечами, — нет.

Картер тяжело вздохнул и раздраженно процедил:

— Прежде, чем что-то делать, ты должен все тщательно обдумать.

— А Джоанне в Окулусе ты такого что-то не говорил… — как бы между прочим, язвительно, но в то же время с до абсурда невинной улыбкой на лице, подметил Каспер.

— Да, не говорил, — раздражительно хмыкнул Картер, которого бесконечное и беспричинное упоминание Окулуса к месту и не к месту попросту начинало бесить. — И вот, к чему это привело. Так что я говорю тебе: подумай перед тем, как что-нибудь делать. Изучи этот вопрос, составь доклад — адекватный доклад — и уж тогда говори о том, как именно и что именно можно делать, — он выдохнул и стряхнул невидимую пыль с рукавов формы. — А теперь, я пойду. У меня есть еще куча вопросов, которыми нужно заняться.

Каспер вяло кивнул в ответ и проводил Картера задумчивым взглядом. После смерти командующего он изменился: стал еще зануднее и требовательнее, чем был до. Впрочем, учитывая, сколько различных дел он переделывает ежедневно, это было совсем не удивительно. И Каспер непременно посоветовал бы Картеру просто «забить и расслабиться» (а именно такой подход к решению многих проблем он предпочитал), однако знал заранее: тот его не послушает и только будет ворчать еще сильнее.

***</p>

Ему было страшно спать.

Образ Каталины преследовал его абсолютно везде: во снах, в мыслях, даже в отражении собственного лица. Именно поэтому Каллан и старался держаться подальше от самого себя как можно дальше. Разбил все зеркала, спал по несколько часов в день, которых было слишком мало для того, чтобы как следует отдыхать, и бесконечно и усердно работал. Каллан ответственно подходил к каждой незначительной детали в своих делах и работал на износ, что, пусть и совсем не шло на пользу его организму, но помогало отвлечься от паршивого эмоционального состояния.

Он чувствовал себя истощенным и уже едва сохранял концентрацию. И конечно, сил на что-то значительное у него уже попросту не оставалось. Он распинался перед Рейлой о том, насколько великие дела свершит в скором времени, но говоря по правде, у него совершенно не было энергии даже на банальные мелочи. Каллан перечитывал свои записи, пересматривал детали изобретений, и никогда не мог разобраться в том, что вообще происходит, с первого раза. Его мозг соображал слишком туго, а вот воспаленный рассудок не утихал ни на мгновение.

Он собственными руками уничтожил то, что любил так сильно.

Чувство вины жгло его изо дня день. Едва он отвлекался от своих разработок, как в памяти тут же всплывало лицо Каталины, умирающей на его руках. Она смотрела на него с ужасом и горечью, по-настоящему сломлено и испуганно. Хотела что-то сказать, но не могла: ее рот наполнился кровью, которая алыми струйками побежала по подбородку, перекрывая дыхание и голос. Каллану казалось, что эта кровь запеклась на его руках навсегда, въевшись в кожу. Иногда он смотрел на свои ладони в полутьме и видел смутный красный оттенок.

Это было настоящим безумием. Но он заслужил этого.

Вновь отвлекся.

Каллан протер глаза и откинулся на спинку стула, задумчиво смотря на свое новое изобретение. Это был костюм, чем-то напоминающий военную форму Удракийских Межгалактических Войск, точно так же выполненный в традиционных багрово-черных цветах.

Сзади послышалось шипение открывшихся дверей. Каллан рефлекторно напрягся и обернулся: на пороге стояла — как предсказуемо — Рейла. В этот раз он обошелся без угрюмого фырканья: всего-навсего поджал губы и отвернулся. Она прошла к нему, громко стуча каблуками, и остановилась сзади, вопросительно бросив:

— Что это такое?

— Защитный костюм, покрытый слоем рудиэлена*.

— Как информативно, — язвительно отозвалась Рейла. — Поясни, пожалуйста, что это значит.

— Рудиэлен — это металл, найденный на Луне Немекроны, который, как оказалось, отлично противостоит излучению Каллипана… по крайней мере тому, что исходит от корней, — пояснил Каллан. Он говорил четко и уверенно, потому что чувствовал своего превосходство над Рейлой в этом вопросе. — В теории, этот костюм должен защитить человека от облучения. И если это так, то это откроет нам дорогу к новым исследованиям.

— И тогда мы получим Каллипан? — вскинув бровь, спросила Рейла.

— Именно.

Каллан невольно вздрогнул. Если Удракийская Империя получит Каллипан, то это приведет к катастрофическим последствиям.

— Если так, — протянула она с ухмылкой, — то мы станем непобедимы, — ее глаза опасно сверкнули, чего Каллан, отвернувшийся от нее, видеть не мог.

Сам он сейчас находится в определенном смятении. Он едва ли осознал в полной мере, какие последствия повлекут за собой его действия.

— И все благодаря тебе, Каллан, — тихо и ядовито, почти шипя, словно змея, произнесла Рейла, положив твердую руку на его плечо. Она чувствовала его переживания и теперь игралась. — Твои изобретения приведут Империю к завоеванию всей Вселенной. Продолжай в том же духе.

Только вот в словах Рейлы не было лжи и уловок: она говорила абсолютную правду и всего-лишь приводила очевидные факты.

— Но сначала, — уже с куда меньшим энтузиазмом произнес Каллан, — его нужно испытать. Вдруг что-то пошло не так…

— Верно, — рассудила Рейла и, чуть подумав, добавила: — и вскоре ты этим займешься. У меня на примете как раз есть один подопытный.

— И кто же это? — с нотками негодования спросил Каллан.

— Марджери Рейес.

Он задумчиво хмыкнул, не зная, как правильно стоит реагировать на ее ответ. Да, это было рациональным решением; однако садистическое упоение, с которым Рейла это произнесла, было весьма обескураживающим.

Она абсолютно такая же, как и Азгар. Идеальная папина дочка.

— Да, — протянул Каллан, — ты права, пожалуй. Девчонка может сгодиться.

Бросив еще несколько формальных фраз, Рейла ушла, оставив Каллана наедине с мрачными мыслями.

«Все благодаря тебе, Каллан».

Когда-то он восхищался политикой Альтора Миротворца и представлял себя справедливым правителем, умеющим искать баланс между жестокостью и милосердием. Он верил, что сможет расширять Империю, не обращая в пыль при этом целые миры, как это делали поколения Императоров и Императриц до него… Но на деле ему не хватало сил даже на то, чтобы удержаться в позиции принца.

И, опальный изгнанник, он в конце концов стал тем, что всегда так ненавидел. И тем не менее, отец так и не признал его. Но разве за это он всегда боролся?