Глава 7. Первый треск (2/2)

На секунду на лице Миттерана промелькнула растерянность, однако он, быстро собравшись с мыслями, произнес:

— Как ты себя чувствуешь? Не было ничего… странного в последнее время?

— Я в полном порядке. Из странностей здесь только война и инопланетяне, но это касается не только меня. А в общем и в целом, я даже нахожу это воодушевляющим, — честно призналась Джоанна, легко передернув плечами. — Именно таких встрясок мне и не хватало.

— Скажи, — он слегка наклонился вперед, включая до этого покоившийся на коленях планшет, — что ты здесь видишь? — он продемонстрировал Джоанне достаточно мрачную картинку: два эльфийских мальчика стоят на трупом животного с опущенными в любопытстве головами.

Джоанна нахмурилась и насмешливо фыркнула.

— Труп собаки и два огромных куска дерьма… Что? — растерянно отозвалась она на недоумевающие взгляды Миттерана и Линтона. — Я не люблю детей. Они противные.

Миттеран задумчиво потер подбородок и продолжил, перескочив уже на другую тему:

— Джоанна, — обратился он, так, чтобы та непременно сконцентрировала свое внимание на его словах, — ты понимаешь, почему тебя приняли на эту работу?

— А вы сами не помните? — она склонила голову набок и приподняла брови. Не хотелось в очередной раз думать о том, что она перенесла когда-то.

— Помню, конечно… Но у тебя ведь был шанс отказаться.

— Я знаю, — Джоанна легко пожала плечами. — Но, во-первых, я не хотела возвращаться в эту паршивую больницу, — с ненавистью выплюнула она, — во-вторых, меня привлекли большие деньги, а в-третьих… мне просто показалось, что это достаточно веселая работа.

— И тебе на ней весело?

— Когда как, — она неопределенно покачала головой и, бросив хитрый, насмешливый взгляд на Линтона, протянула с издевкой: — Но сейчас, когда я взорвала коммуникационную башню в Окулусе и подвергла целый город загрязнению, мне стало особенно хорошо, — его исказившиеся в недовольстве черты лица не могли быть неприятным зрелищем. — Люблю, когда что-то горит.

Миттеран в очередной раз призадумался, сцепив руки в замок, в то время как Линтон едва заметно укоризненно покачал головой.

— У тебя очень необычное отношение к жизни, — «ненормальное» — Джоанне так и норовило поддразнивающе его поправить, но она сдержалась. — Ты воспринимаешь все как развлечения. Скажи, почему так?

— А вам всем обязательно задавать один и тот же вопрос каждый раз? — она решила перевести стрелки, подтянувшись поближе к спинке дивана и закинув ногу за ногу, в точности копируя позу Миттерана. — Какое вам вообще дело?

— Я и остальные доктора отслеживаем твое состояние, — спокойно пояснил тот. — Мы хотим помочь, тебе, Джоанна.

— Я не просила у вас помощи, — огрызнулась она, — но… ладно, — несколько мгновений ей потребовалось для того, чтобы собраться с мыслями, и, выдохнув, ответить на вышеупомянутый вопрос Миттерана: — Я делаю это потому, что мне противен этот мир. Я оглядываюсь и понимаю, что в подобной обстановке можно свихнуться. Люди озабочены статусами и властью, а я просто… просто хочу быть свободной, — Джоанна прервалась, когда поняла, что ее слушают слишком внимательно — куда больше, чем ей хотелось бы от этих людей. — Шестнадцать лет своей жизни я провела с матерью-тираншей, — подавленно произнесла она, скрестив руки на груди и потупив взгляд, — и я не хочу жить так, как жила раньше… в атмосфере беспросветной скуки. Я хочу радоваться и брать от жизни лучшее.

Линтон посмотрел на нее со скепсисом и легким неодобрением, что было неудивительно для него. Джоанне он чем-то напоминал собственную мать… своим отношением к Картеру, возможно. А еще он определенно не мог смириться с тем, что Джоанна так отзывается о ней — о человеке с высокой должностью и общественным признанием.

И это было омерзительно. В людях столько лицемерия.

— Это… правда тяжело. Тот факт, что ты пытаешься справиться со своим опытом, очень похвален. Скажи, нашла ли ты то, что тебя радует? — поинтересовался Миттеран в прежней бодрой манере. Он уже понял: Джоанна — не тот человек, которого нужно жалеть. Жалость только вредит ей.

Она выдохнула и отвела задумчивый взгляд в сторону.

Джоанну радовали деньги, красивые вещи, украшения, вечеринки, путешествия, алкоголь и сигары, фейерверки, Картер… От этой мимолетной мысли у нее сердце пропустило пару ударов. В какой момент он вдруг вошел в этот список?

— Я все еще в процессе, — произнесла она с легкой нервной усмешкой.

***</p>

— Ты не прошла проверку, — озвучил Линтон уже в коридоре, куда Джоанна вышла парой минут ранее, и где уже готова была лезть от скуки на стену.

— Это было ожидаемо, — с нотками сарказма в голосе отмахнулась она. — И что теперь? Миттеран выпишет мне очередные противные таблетки?

— Нет, все гораздо проще, — нахмурившись, произнес Линтон. — Ты соберешь свои вещи и уйдешь, — Джоанна ошарашенно замерла на месте, озадаченно вскинув брови.

— Что? — полурастерянно-полувозмущенно бросила она.

— Тебе больше не стоит этим заниматься. Ты слишком импульсивна, — несколько раздраженно, словно желая поскорее от нее уйти, отмахнулся Линтон. — Так что собирай свои вещи и уходи.

— Куда?

— Куда хочешь. Уедь на край мира, живи себе спокойной жизнью и делай все, что тебе угодно. Я дам тебе денег на первое время, а дальше тебе придется справляться самой.

— Нет… — упрямо протянула в ответ Джоанна. — Я никуда не пойду. Мне здесь нравится.

— Неужели? — саркастично фыркнул он. — И что именно тебе нравится?

— Все, — Джоанна повела плечами и решительно сомкнула губы. — Ты сказал, что я буду делать все, что захочу? Отлично. Я хочу остаться здесь, и ты не заставишь меня уйти.

— И откуда только в тебе это упрямство?.. — скептически протянул Линтон, оглядев ее задумчивым взглядом. — Что тебя вдруг так здесь привлекло?

— А это уже не твое дело, — огрызнулась Джоанна.

— Ты, кажется, не осознаешь, насколько все серьезно, — на выходе сказал он. — Ты — политический агент посреди военных событий. Ты ищешь развлечения не там, где это положено. Уходи.

Джоанна шумно выдохнула и нервно сжала кулаки, борясь с желанием ударить Линтона прямо сейчас. Тот смотрел на нее столь же мрачно в ответ; и они так и прожигали бы друг друга взглядами, если бы из-за угла не показался Картер, идущий, от, вероятно, Каспера.

— Что здесь происходит? — поинтересовался он, оглядев отца и Джоанну несколько непонимающим взглядом.

— Джоанна уходит — вот что, — холодно отчеканил Линтон и бросил в нее строгий взгляд. Она и не шелохнулась, продолжая при этом довольно громко дышать от накатившего гнева. Картер посмотрел на отца с растерянностью и непониманием, а затем перевел взгляд на помрачневшую Джоанну, и ему вдруг словно на мгновение перехватило дыхание.

— Куда она уходит? — как можно более спокойно спросил Картер.

— Не знаю, — Линтон пожал плечами. — Мне, в общем-то, плевать. Но работать на правительство она больше не может. Ее импульсивные поступки…

— Мои импульсивные поступки обеспечили нам победу, — раздраженно оборвала его Джоанна, и Картер мог поклясться, что видел, как в этот момент на ее руках скользнуло пламя. — Спустись на землю, Линтон, и просто смирись: все не может быть так, как хочется тебе.

— Ты продолжаешь спорить? Я сказал тебе уходить.

— Джоанна никуда не пойдет, — решительно пресек Картер. — И если она не может работать на правительство, значит, она будет работать на Гарнизон, а именно — на меня.

И Джоанна, и Линтон, вытаращились на него изумленно; Картер, поймав на себе взгляд отца, для пущей уверенности расправил плечи.

«Линтон никогда никем не будет доволен».

— Ты не можешь этого сделать, — возмутился отец.

— Могу. Если ты увольняешь Джоанну, значит, я принимаю ее к себе. И отныне она под моим командованием — не под твоим.

— Картер… — лицо Линтона исказилось в растерянности. Кажется, впервые за всю его жизнь кто-то посмел подвергнуть его авторитет сомнению. — Это большая ошибка, вот увидишь…

— Даже если и так, позволь мне самому с этим справиться, хотя бы раз в жизни, — Картер глубоко вздохнул и холодно произнес напоследок, прежде чем зашагать дальше по коридору: — Я все сказал, — и, миновав отца, он легко приулыбнулся изумленной Джоанне. Так приятно было поступать так, как хотелось именно ему.

Линтон провел его полным негодования и возмущения взглядом. Его авторитет был пошатнут, а Картер, кажется, начал избавляться от его влияния. Допустить подобное он не мог.

— Невероятно… — саркастично прыснула Джоанна, скрестив руки на груди и опершись на стену. Линтон посмотрел на нее со все тем же недовольством, встретившись лишь со снисходительной, ядовитой улыбкой. — Как оказалось, ты вовсе не неоспоримый авторитет… Собственный сын тебя не слушается, пусть ты и повлиял на него так… сильно, — брови Линтона взлетели вверх негодования; а Джоанна прежним спокойным тоном продолжила: — Кто знает, но, возможно, это начало твоего конца… Вчера он был капитаном, сегодня — майором, а завтра… — она неопределенно повела плечами. — Кто знает, возможно, уже скоро Картер будет наравне с генералом Кито… Как думаешь, кому тогда придется уйти: мне или тебе? — Линтон не смог ответить сразу, приведенный в растерянность и злость. Он угрюмо поджал губы, свела переносице брови, шумно выдохнул, и едва он собрался что-то сказать, когда Джоанна, тихо усмехнувшись, произнесла: — Это трудно признать, но… придется постараться.

Дернув уголком губ в победоносной ухмылке, он также удалилась, громко постукивая подошвой ботинок по плитке.

***</p>

Обеденный зал Королевского дворца вымощен из светло-серого мрамора и белых металлов, украшенный изящными резными колоннами и хрустальными люстрами под потолком; но даже будучи таким светлым и освещенным местом, сегодня он казался необыкновенно мрачным.

Еще пару минут назад здесь начали ужинать трое детей Азгара, которые вовсе не выглядели, как кровные сиблинги. Между ними чувствовался лишь холод и отчужденность, а повисшее молчание, прерываемое лишь ударом столовых приборов, казалось по-настоящему напряженным.

— Я не видела тебя столько лет, — обратилась к Каллану Церен, как можно более доброжелательно улыбнувшись. — Как ты?

— А это как будто непонятно, — небрежно отозвался тот, откусывая кусочек щедро приправленного мяса. Все по традициям удракийской кулинарии: специй должно быть много — так, чтобы во рту все выжигало, хотя это и не чувствовалось привыкшими к таким порядкам людьми.

Церен нахмурилась. Каллан всегда относился к ней с пренебрежением, словно бы ненавидел ее за что-то с самого рождения. Но она никогда не могла понять этого.

— Должно быть, ты повидал множество мест, — тем не менее, ее желание выйти с ним на контакт никуда не исчезло. — Какие были самые удивительные?

— Когда двенадцать лет своей жизни ты проводишь вдали от дома, ошиваясь по космосу, как беспризорный, мало что удивляет, — колко отозвался Каллан. — Лучше вы, мои дорогие сестры, расскажите: как обстоят дела в Империи.

— Все просто прекрасно, — не без горделивой ухмылки отозвалась Рейла. — Отец продолжает расширять границы Империи, а его авторитет с каждым годом растет все больше и больше. Хотя, конечно, не обходится без мятежей, — фыркнула она, накрутив на палец прядь белоснежных волос. За разговорами она, кажется, совсем позабыла об ужине, откинувшись на спинку стула и точно копируя привычную позу Азгара. Это сравнение заставило Каллана невольно поморщиться. — Но все они подавляются так же быстро, как и вспыхивают. Отец не щадит никого. И тебе, Каллан, стоило бы последовать его примеру.

Каллан поднял на нее мрачный взгляд. Последовать его примеру?.. На его руках уже достаточно крови, а сердце сверху донизу переполнено ядом. Насколько же еще ему надо ожесточиться?

Но чего же добивается Рейла своими словами? Наставлять Каллана — во вред для нее самой, как для претендентки на престол.

Или же она ждет, пока он не сломается окончательно.

— Упорство и воля жителей этой планеты действительно похвальна, — хмыкнула Рейла. — За всю историю Удракийской Империи немногие продолжали так усердно сопротивляться, даже после смерти своих правителей… Однако, кто в итоге смог победить?

Каллан промолчал, продолжая сверлить ее нервным взглядом; в то время как Церен не смела и шелохнуться, скромно уплетая ужин. Она всегда боялась Рейлу.

— Ты тратишь слишком много времени на одну планету. Сколько лет ты здесь проторчал? И когда все-таки решился предпринять хоть что-то ради ее завоевания? Долго же тебе пришлось собираться с силами, чтобы убить… — Каллан со звонким ударом опустил на стол опустошенный бокал.

— Ты забыла, что я сказал до этого? — сурово процедил Каллан. — Не смей, — и выдохнул, устало потерев переносицу.

После смерти Каталины он спал мало и беспокойно. Но прямо сейчас желание провалиться в сонную тьму вспыхнуло с новой силой.

— Эта планета, — произнес он, выдохнув, — не такая, как остальные колонии Удракийской Империи. Здесь есть ценный объект, который сделает нас непобедимыми. Каллипан.

— Ты серьезно до сих пор увлекаешься этими мифами? — насмешливо бросила Рейла. — Это так глупо.

— Глупо — отрицать то, что это правда. Я провел семь лет, изучая его. Ты можешь увидеть результаты исследований, если захочешь.

— Несомненно, — пренебрежительно отмахнулась Рейла, так и не избавившись от своего скептицизма. — И все же, не стоит зацикливаться только на этом. Нужно поставить повстанцев на колени. И я знаю, как это сделать, — она выдержала паузу и, уловив на себе вопросительные взгляды, с легкой горделивой ухмылкой продолжила: — Я навела справки и узнала, что наибольшее сопротивление оказывает Военный Гарнизон при Бурайе, верно?

— Верно, — Каллан утвердительно кивнул. — Это они подняли бунт в Окулусе.

Это был огромный удар для его завоевательной кампании, а уничтожение коммуникационной башни также стало серьезной проблемой. К счастью, рабочие удракийцы быстро мобилизовались и уже начали ее восстанавливать.

— Тогда я предлагаю ударить по ним в первую очередь, — жестко заявила Рейла. — Необходимо собрать все силы и сокрушить их, а затем — двинуться на север и уничтожить остальных повстанцев, — даже обыкновенный ужин она смогла превратить в подобие военного совета. Стремление Рейлы управлять и править было безгранично. — Предлагаю завтра созвать людей на совещание и обсудить этот вопрос, — настойчиво добавила она и выжидающе, с нажимом взглянула на Каллана.

— Конечно, сестрица, — холодно отозвался тот, помрачнев. — Я этим займусь.

— Отлично, — ее губы дрогнули в легкой ухмылке. — А теперь — ужин.

***</p>

Вечер сегодня был прохладный и тихий, как и обстановка в Гарнизоне в целом. После битвы за Окулус былое волнение постепенно утихло, и солдаты могли немного отдохнуть, пока военная кампания не возобновилась. Хотя Картер не мог полностью расслабиться, думая о том, насколько же все изменилось… Еще недавно он был простым кадетом, а на Немекроне царил, казалось бы, непоколебимый мир и процветание. Но теперь он — майор, а его дом объят огнем войны, которая непосредственно касается его самого как военного командира.

Картер вышел на улицу и невольно поморщился, когда в лицо ему ударил резкий порыв ветра. Достал сигару, зажигалку, прикурил и затянулся. Все происходящее будоражило — он даже курить начал от нервов.

Он простоял так с пару минут, пока не услышал оглушительный выстрел слева от себя. Там находился тир, которым, как правило, пользовались только во время учений; в такое время там точно никто не мог находиться — ему это было бы просто незачем. Картер нахмурился и, поддавшись любопытству, направился туда.

На входе его встретил звук очередного выстрела.

Картер вошел тихо, хотя и делал это не специально, и остановился у дверей, скрестив руки на груди. Это была Джоанна, чего и стоило ожидать. Она раз за разом простреливала деревянный манекен, точно попадая в ключевые точки толком не прицеливаясь и не медля, пока он него не осталось ничего, кроме трухи.

Джоанна обернулась, когда почувствовала, что что-то словно не так, и невольно удивилась, увидев на пороге Картера.

— И давно ты тут стоишь?

— Достаточно, чтобы понять, что ты хороший стрелок.

— А раньше это разве было неочевидно? — она самоуверенно усмехнулась и прокрутила в руке пистолет. Небольшой, легкий на вид карманный ствол — Джоанна наверняка пользовалась им часто.

— В такое время сюда обычно никто не ходит, — перескочил на другую тему Картер, спускаясь к ней и садясь на скамью неподалеку.

— И что? — Джоанна вскинула бровь. — Я пришла снять стресс.

— Это очень интересный способ, — с нотками сарказма заметил Картер.

— Попробуй как-нибудь. Будет эффективнее, если представлять кого-нибудь на месте этих манекенов. Такое удовлетворение…

— И кого представляешь ты?

Джоанна растерянно закусила губу — вопрос Картера определенно застал ее врасплох. Поразмыслив пару мгновений, она с привычной легкой усмешкой отозвалась:

— Возможны, ты когда-нибудь с ней познакомишься… Она такая стерва, — Джоанна резко развернулась и выстрелила по второму манекену — пуля точно пробила красную мишень на «голове». — Вот… так я с ней и поступлю, — мрачно протянул она.

Картер слегка нахмурился и задумчиво взглянул на Джоанну. Поначалу ему казалось, что он неплохо узнал ее. Активная, импульсивная, своевольная и колкая на язык… Когда он узнал, что она работает на правительство, то не слишком удивился: такая опасная работа — дело под стать Джоанне. Но, как оказалось, у нее множество секретов. И Картеру почему-то вдруг захотелось их узнать.

Сверкнула молния, затрещал гром, хлынул дождь… Джоанна легко усмехнулась и, спрятав в карман пистолет, стремительно направилась к выходу. Картеру только и оставалось, что последовать за ней.

Она выскочила из-под крыши без промедлений, подобной маленькому ребенку прыгая на мокрый асфальт и, чуть пошатываясь, обернулась на замершего на место со скептически поднятой бровью Картера.

— Ну? — выпалила Джоанна. — Чего ты встал?

— Я не люблю дождь, — хмуро изрек Картер.

— И? Будешь здесь ночевать? Он, кажется, закончится не скоро, — тот не нашел, что ей ответить, на что она решила действовать — она быстро подбежала к Картеру и, схватив его за рукав, вытолкала под дождь.

— Эй! — возмущенно воскликнул он, морщась от столько неприятно ощущающихся ледяных капель; а затем осознал, что Джоанна ко всему прочему еще и пьяна: иначе почему от нее исходит такой жуткий перегар?

Она усмехнулась в ответ и плюхнулась на мокрую землю, блаженно вздыхая.

— Всегда мечтала так сделать, — с глупой улыбкой объявила она. — Но мне всегда было так жалко одежду… Хорошо, что теперь у меня есть эта гадкая форма.

Картер недоумевающе нахмурился и, не зная, что следует сказать в ответ на это, решил со всей возможной для него строгостью потребовать ее встать и пойти в здание. Но она отказалась, и никакая грязь и простуда ее не пугали.

Джоанна была самым необыкновенным человеком, которого Картер когда-либо встречал. И он не знал, что с этим делать.