Часть 2 (1/2)

— Родители интересуются, когда планируется свадьба, — парень непринужденно начал разговор, помогая нарезать овощи к ужину, — Может быть в декабре или в январе? Заодно, будет дополнительный повод сбежать из холодной России куда-нибудь на юг.

— Заманчивое предложение, — Аня проверила готовившееся в это время мясо, — Особенно про южные края. Но нет, у меня в планах как раз-таки зимние регионы.

— Анют, мне кажется, что ты свою работу уже сделала. Дальше пусть разбираются тренерский штаб и сама спортсменка.

— Дима, не начинай. Успеем мы сыграть свадьбу, съездить в медовый месяц.

— Ребенка родить? — молодой человек приобнял свою невесту, опустив ладони на живот, почувствовав, как девушка тяжело вздохнула и снисходительно улыбнулась, — Я люблю тебя.

— И я тебя, но, пожалуйста, давай ко всем этим вопросам вернемся после Ванкувера. Договорились? — быстро чмокнув парня в губы, Аня вернулась к готовке.

— Как скажете, моя повелительница.

— Не говори так, — цокнув, Щербакова кинула в сторону Дмитрия кусочек огурца, — Ой, — в ее кармане завибрировал телефон, — Интересно, номер незнакомый. Алло! — Аня внимательно слушала, когда ей представились, а после моментально улыбка сошла с ее лица, — Я Вас услышала, да. Спасибо за доверие, — она вновь делает паузу, слушая собеседника, — Если Вы не против, я скажу ответ завтра. Надо решить этот вопрос с Этери Георгиевной. Да, до свидания!

— Ты чего так в лице сменилась?

— Предложили работу.

— Кто?

— Мишин.

— А это кто?

— Дим, интернет тебе в помощь, — Аня ответила резко и слегка раздраженно, — А я тебе не живая энциклопедия фигурного катания, — она мысленно ругает себя за грубость, за эмоциональность на пустом месте, — Возможно, на время я покину Москву. Работа в Питере.

Щербакова к своим двадцати пяти годам, оказалась весьма успешным хореографом, но работала она исключительно по младшим, а в прошлом сезоне впервые попытала счастье с одной из юниорок, катавшихся под руководством Давыдова. Фигурнокатательная общественность, эксперты высоко оценили хореографический подход Анны к постановкам программ, потому, уже в этом году, Тутберидзе по старой памяти предложила своей бывшей ученице помочь Глейхенгаузу.

Кое-где Аня просто давала свою оценку, делилась мнением, принимала определенный опыт для себя лично. А вот по-настоящему поработать в качестве самостоятельного постановщика ей предложила Полина Тихонова, впрочем, как и ее отец Алексей, который имел прекрасные отношения с девушкой.

— Почему не идешь к нам в штаб? — Тутберидзе стояла у бортика рядом с Щербаковой, просматривая разминку своих спортсменов, — Отличный бы получился тандем с Даниилом Марковичем. Прям как раньше, только уже оба за бортом.

— Спасибо за предложение и доверие, но я пока хочу попробовать поискать свой стиль, а не создавать десять программ за сезон. И, кстати, о поисках себя. Мне предложили помочь с постановкой, точнее, попытаться сделать ее лучше.

— Кому? — женщина склонила голову, заметив покрасневшее лицо и бегающие глазки хореографа. Этери натужно улыбнулась, при этом издав звук, похожий на приглушенный смех, — Ну, ты там сделаешь или новую олимпийскую чемпионку или приложишь руку к завершению ее карьеры.

— Этери Георгиевна… Это не смешно, — выдала Аня обиженным тоном.

-Согласна. Это больше похоже на абсурд. Ты и Косторная работать вместе? Это звучит так же нелепо, как Тутберидзе и Плющенко открыли совместную школу фигурного катания.

— Думаете, что стоит отказаться? — Аня посмотрела с растерянностью и надеждой, надеясь, что за нее примут решение, а она всего лишь с ним согласится.

— Почему же отказываться? Если ты устала от своей спокойной жизни с прекрасным женихом, если ты хочешь сделать себе больно, вскрыв старые раны, то вперед. Я никогда не стояла на пути ваших отношений, но вспомни, почему ты решила завершить, даже несмотря на то, что у тебя по-прежнему были квады. Другой вопрос: тебе это зачем? Хочешь опыта? Вон, у меня для тебя десятки предложений. Пробуй, ищи себя, — Этери приобняла девушку за плечи, — И еще один момент. Ты должна сама принимать решения, а не ждать, что это сделают другие за тебя. И должна нести за них ответственность.

Тутберидзе вышла на лед, прикрикивая на спортсменов, словно не было только что ее спокойствия, не было важной беседы. Женщина моментально переключилась, будто и самой Щербаковой тут не было никогда.

Аня жмурится, прогоняя из головы ненужные мысли. Она была уверена, что все давно в прошлом, а нынешняя жизнь ее более чем устраивает. И было бы разумно отказаться от предложения Алексея Николаевича, что и собиралась сделать Анна, когда набирала его номер. После долгих, словно вечность, гудков, Щербакова долго распинается, нервно извиняется, в конце добавляя:

— Давайте попробуем.

«Дура», — ругает себя девушка, когда слышит тишину на другом конце связи.

«Ну, и чего тебе мало в жизни? Есть работа, хороший заработок, контракты, шоу, любящий парень. Какой Питер?», — Аня пересекает порог аэропорта Пулково.

Какой Питер? Мрачный и мокрый. Все именно так, как по книжке о стереотипах. Она сюда только на неделю, она обещала Диме, что после выходных вернется. Если честно, Аня уже думает о том, чтобы взять билет на ближайший рейс в Москву и не испытывать судьбу.

Наверное, все так, как должно быть. По крайней мере, теперь ее жизнь правильная, опять же, согласно стереотипам. Вот только Щербакова никогда не была правильной, хоть и созданный образ «правильной девочки», преследовавший еще с юниоров, говорил об обратном.

***

— Ты рискуешь провалиться. Это идея ужасна, — Валиева с возбуждением отчитывает Туктамышеву, активно жестикулируя руками, — Эта бомба замедленного действия разнесет всю российскую фигурку.

— Камила, я попросила тебя приехать для помощи, а не для того, чтобы ты меня отговаривала.

— Если я тебя отговорю, то это и будет лучшая моя помощь. Ну, Лиза! Знаешь что… — Камила ткнула тренера в плечо, — Я ее подруга, и это я видела, что с ней было из-за Щербаковой.

— А если эта идея приведет к взрыву, но он будет не разрушающий? — Туктамышева умилительно улыбнулась, наклонив голову на бок, и часто заморгала.

— Не строй мне глазки.

— Пошли на лед. Я придумала, как можно сгладить эффект появления Аннушки на тренировке. Ну, чтобы Алена хотя бы не в первые секунды нас убила.

— Тебя убила, я тут не причем, — Валиева, закатив глаза, проследовала за тренером своей подруги. Идея привлечь к работе Щербакову ей и правда не нравилась. Она считает это худшим событием в человеческой жизни, после двух мировых войн.

Алена лежала на полу, положив голову на ноги Валиевой. По большей части Косторная молчала, иногда плакала, иногда кричала. Подобные посиделки уже стали обыденным явлением, а Камила без лишних вопросов подставляла свое плечо, видя страдания коллеги и подруги. У всех россиян крайне сложный в психологическом плане сезон, мотивация с каждым днем убывает все больше.

Выходить изо дня в день на тренировки, как думает Камила, бесполезное занятие, но приходится терпеть и верить, что уже в следующем сезоне будет лучше. Их вернут на международные соревнования, возродится прежняя борьба и страсть.

Наверное, по льду скучала только Косторная, поскольку не могла соревноваться и просто тренироваться после травмы и операции. Бездействие убивало ее все сильнее, а неприятные мысли заполняли ее светлую голову.

Лед — мог бы стать ее спасением от боли моральной. Лед должен был вернуть ей смысл ее существования. Но, получилось именно так, что у нее нет ничего — нет рядом любимого человека, нет любимого льда.

— Я скоро откину копыта с такой жизнью, — сквозь пелену слез шепчет Косторная, высмаркиваясь в очередной бумажный платочек, — Это и есть справедливость жизни?

— Я тебе откинусь, — Камила шлепает подругу по ноге, — Мы с тобой еще сойдемся на льду.

— Аня тренируется? — Алена отворачивается, хватая воздух.

— Делает вид, что тренируется. Ей не нравится фигурное катание.

— Ей ничего не нравится, видимо.

Алена сопит, фыркает, но продолжает биться пятой точкой об лед, пытаясь приземлить проклятый аксель. Ей бы уже пора двигаться дальше, ведь одним трикселем она не выиграет путевку, но каждый раз одно и то же. День получается все. Потом будто она впервые в жизни его исполняет. Иногда создается впечатление, что Алена вовсе только начала заниматься фигурным катанием, когда спотыкается на дорожке шагов, небрежно машет руками, а после плюхается на живот.

Она истерично бьет лед кулаками, плачет. Она встает и пробует вновь, заканчивая таким же фееричным падением. Прям как сейчас.

— Если бы проводились соревнования по самому красивому падению, Косторная была бы абсолютной чемпионкой, — выкрикивает Туктамышева, переступая через бортик на лед, — Ну, чего лежим? Устала уже?

— Если бы был конкурс среди тренеров с самыми тупыми шутками, ты бы тоже всех обошла, — улыбается в ответ ученица, поднимаясь со льда, — Ого, сегодня даже профессор пришел. Что за праздник?

— Пошли, сам все расскажет, — Лиза тащит девушку за собой в сторону Мишина, — Здравствуйте!

— Доброго утра всем! Как успехи, Аленка?

— Ну, Елизавета Сергеевна считает, что у меня есть шансы стать чемпионкой. Правда чемпионкой по бездарности. Но ведь главное медаль? — девушка морщится, получая подзатыльник от Лизы.

— Шутите — это здорово. Мне нравится ваш настрой, но я ненадолго. Федерация после контрольных прокатов дала ценные указания по поводу твоих программ, надо отработать и довести до идеала. На штаб рассчитывают, как и на тебя. Громкое имя на Олимпиаде после отстранения нам надо, — Мишин сделал паузу, повернувшись в сторону выхода, после движением рук пригласил новое лицо, — Анна поработает над хореографией.

Алена вздыхает, округляя глаза, и уже готовится сказать свое очень важное мнение насчет хореографа, но рука Лизы на ее поясницы сжимается, щипает. Косторная переводит недовольный взгляд на тренера, одними губами говоря будто: «Я тебя убью».

Девушки глупо улыбаются друг другу, после и Алексею Николаевичу.

— Здорово! — пискловато цедит фигуристка, широко улыбаясь.

— Ну, все, дальше без меня. Продуктивно поработать, — Мишин приобнял Лизу и покинул каток. Туктамышева выдохнула и повернулась к подопечной, у которой глаза все еще были по пять рублей.

— А уже можно объявлять о завершении карьеры?

— Нет, Алена. Ты — профессионал, поэтому работаем. Даже не вздумай…