день 1: четыре сезона (r) (2/2)

хоя сладкая, пусть сладкое и не любит. пухлые губы, румяные щеки и волосы совершенно не жесткие, как всегда казалось. воздушные, как та сахарная вата, какую они обе своим младшеньким на летних фестивалях покупали.

и это было первое лето, когда они не с сестрами на празднование пошли. и впервые в жизни они пропустили фейерверк, целуясь в тени фестивальных палаток. целуясь всю недолгую дорогу до дома хайтани.

винная помада в тот день покрывала губы обеих девушек. и вельветовыми соцветиями украшала их кожу после долгой летней ночи, переполненной прикосновениями и долгими стонами, что от стен отбивались и цветочной дрожью под кожу пробирались, снова и снова распускаясь акварельными вспышками наслаждения, подбрасывая влажные тела на кровати и лишь крепче сплетая их воедино.

чтобы наутро в их окна постучались пожелтевшие листья, приносящие теплое спокойствие в души.

сохранить распустившиеся цветы удастся, спрятав их меж пожелтевших от времени страниц.

лишь на время экзаменов.

у них по-прежнему оставались короткие встречи в школьных коридорах. у них были редкие прогулки и теплые шарфы, спасающие от пронзительных порывов октябрьского ветра. у них горячий кофе и горячая ванна на двоих, в которой они до последнего сидеть будут, а потом устало ползти в спальню, просто обернувшись одним полотенцем. и когда они по пути встретили перепуганную рин, которая быстро затолкала в свою спальню что-то ярко-розовое и спиной подперла дверь, определенно готовая к бою, ран даже бровью не повела. пожелала сестре спокойной ночи и зарылась носом в пахнущие грейпфрутом рыжие волосы.

они об этом не говорят.

и вообще не говорят ни о чем, когда подолгу в библиотеке сидят, непременно за руки держась, пока ран усердно учится, а хоя просто в окно смотрит, то на стол голову положив, то вообще на колени старшей. скучно в такие вечера, но всяко лучше, нежели в пустом доме сидеть. в тишине библиотеки можно теребить тугие косы, нанизывать на длинные бледные пальцы свои колечки, недовольно надувать щеки, когда некоторые из них спадают, или стараться рассмотреть, для кого же соя таскает стопки каких-то заумных книг из секции экономики и вышмата.

они не говорят порой целыми днями, словно выговорились под палящими лучами солнца, а теперь им оставалось лишь касаться и смотреть, согревая друг друга в крепких объятиях, пока за окном третьи сутки лил дождь, а какао остыло, устав ждать, когда же закончатся их ленивые поцелуи.

и все чаще хотелось шутить, что никогда.

по утрам, когда совершенно не хотелось выползать из-под одеяла, но после третьего будильника все же приходилось спускать босые ступни на холодный пол и ворчать, что стоит наконец-то купить ковер. желательно тот пушистый желтый, который хоя видела в витрине какого-то гипермаркета, возвращаясь домой после вечерней смены в ресторане.

еще более мерзлячая ран могла лишь коротко согласиться с ней и за приготовлением завтрака выбрать свободный для обеих вечер, чтобы и в магазин зайти, и по зимнему парку прогуляться.

они свои аккуратно засушенные цветы под ледяным куполом хранят, желая их вечными сделать.

греют горячим дыханием замерзшие ладони и все так же делят одну винную помаду.

пачкают стойким пигментом щеки и плечи, не желая уступать, когда хоя вновь вернулась из салона с выпрямленными волосами. ран скучает по тому необузданному пламени.

скучает по их весне. и обвивает холодным шелком, словно браслетами, любимые запястья со следами бордовых орхидей. спускается ниже, ласкает кожу лепестками невесомых прикосновений, оставляет новые соцветия на пышных бедрах.

и спустя неделю задыхается сама, выгибаясь навстречу обжигающему языку, наслаждаясь каждой колкостью в свой адрес. и особенно в адрес коротких лиловых волос.

ран скучала по их весне.

хоя без особых раздумий подарила ей пьяное лето.

напомнила, что теперь, когда их цветочные сердца имеют вечность, они могут менять времена года хоть по несколько раз в день вне зависимости от погоды за окном.

и неуклюжая, алеющая щеками весна вернется к ним уже следующим вечером, когда послышится злобный шепот «какого черта ты привела меня в настолько дорогой ресторан?»

и всю следующую неделю их будет преследовать уютная осенняя тишина на желтом ковре в окружении старых фотоальбомов, а следом вновь придет лето на горячих источниках.

и так спиралями по кругу, пока цветы расплывались акварелью на их связанных телах.