Глава XXI. А поутру они проснулись (1/2)

Первое, что почувствовал Джанлука при пробуждении, — адская сухость во рту. Казалось, он не то что говорить, простонать не сможет. Перекати-поле в виде слюны было единственным источником влаги, но уже таким тягучим и вязким, что это только усугубляло ситуацию.

«Господи, и зачем я вообще вчера пил?» — с жалостью к себе подумал певец.

Ах да, он был чутка не в духе и решил взбодриться, зайдя в первый попавшийся ресторан. Испытывая периодическую слабость перед алкогольными напитками, Джанлука не смог вчера остановиться. Как Винни-Пух он заказал себе немного коктейля. Потом ещё немного. И ещё немного. И ещё немного. Посетовал на жизнь услужливому официанту, поделился с ним душевными переживаниями и мыслями о безответной любви. Временно официант взял на себя обязанности психолога и не забыл выпросить щедрые чаевые за оказанные вне его компетенции услуги.

А затем Джану пришла гениальная мысль сесть за руль. Как прошла дорога, он и сам не мог вспомнить, но, скорее всего, успешно, иначе он проснулся бы не на диване, а на жёсткой скамейке полицейского участка. Интересно, который час? Пора ли вставать или можно себе позволить немного возлежания? Хотя, какая разница? Голова раскалывается так, что лучше вообще никогда не вставать, а проспать ещё с недельку.

С этой мыслью Джинобле лениво потянулся, протяжно прокряхтел (даже это у него красиво получалось) и перевернулся на другой бок. Что было большой ошибкой. Диван не был рассчитан на размашистые перевёртывания, поэтому Джанлука, хотел он того или нет, проснулся окончательно.

— Всё никак не протрезвеешь, бобслеист? — услышал он. Даже спросонья баритон узнал голос Моники.

— Ммм… — недовольно прорычал Джан и схватился за ушибленную голову.

— Ну что разложился, вставай уже! — скомандовала она.

— Подожди, дай с мыслями собраться, — проворчал Джинобле, лениво карабкаясь обратно на диван.

— Было б, чего собирать, — сделала замечание девушка. — О, ну и рожа, — прокомментировала она, когда увидела помятое, когда-то фотогеничное, лицо.

— Молчи, и так тошно, — поморщился Джан и наконец-то сел. — Который час?

— Двенадцатый. — Абруццезе кивнул головой: понял — принял. — Выпей, — протянула ему Моника стакан с водой, где уже растворилась таблетка от похмелья, — пригодится.

— Благодарю, — сказал Джан и начал жадно опустошать стакан. — Ой, спасибо, — облегчённо выдохнул он. — А ещё можно?

— Кувшин с водой на кухне, — равнодушно ответила Моника.

— Тебе жалко принести? — пробурчал Джинобле. — Видишь же, что мне нехорошо.

— А с какой стати я должна тебя обслуживать? — скрестила руки на груди девушка. — Скажи спасибо, что вообще тебя ночевать оставила, а то так бы и пел по кустам романсы на всю Италию.

— Даже ничем тебя не разжалобишь, — нахмурился Джан, но всё же медленно встал и пустился в путь-дорогу за водой.

Ещё пара стаканов свежей воды помогла постепенно восстановить силы абруццезе. Теперь он стал отличать предметы вокруг, постепенно возвращалось чёткое зрение и фокус. Даже Моника, бывшая до этого смазанным видением, приобрела более правильные и конкретные очертания. Мужской взгляд певца успел уловить, что девушка была ещё с распущенными волосами, а не с хвостом, с которым он привык её видеть, и полностью ненакрашенной.

— У нас неподалёку есть колодец, можешь туда сбегать, если что, — с сарказмом сказала Моника.

— Ай, как смешно, — съехидничал Джан и приземлился на табуретку, упираясь локтем о стол. — Надеюсь, я ничего тебе тут не испортил?

— Если только мой вечер, — деловито встала Моника, так и держа руки скрещенными на груди.

— Я имел в виду что-то более материальное, — посмотрел он исподлобья на девушку.

— Попробовал бы ты, — уверенно продолжала она. — Ты бы тогда проснулся на том свете. — Лицо Джана тронула еле уловимая усмешка.

— Точно, как же я сразу не догадался, — иронично вторил ей он. — Боже, что ж так голова трещит? — схватился Джинобле за затылок.

— Пришлось принять несколько раз меры, чтоб ты орать перестал, — невозмутимо ответила Моника.

— Понятно, — закатил глаза Джан. — Попадёшь к вам в семью — костей не соберёшь, вечно кто-нибудь ударит.

— Пора уже привыкнуть, — равнодушно произнесла девушка. — Хотя пел ты красиво.

— Ну так, талант не пропьёшь, — взбодрился Джан.

— Но ты очень старался, — выпалила Моника.

— Прости за неудобства, — опустил голову он.

— Ещё скажи, что ты обычно так себя не ведёшь и вообще непьющий.

— Почему непьющий, очень даже…То есть, нет, не в том смысле…

— Да всё понятно с тобой, — подтрунивала Моника.

— Всё равно прости. Не знаю, что на меня нашло.

Не знает? Не знает?? Как это не знает??? А вчерашние «чиссосердешные» признания? Выходит, в нём говорил алкоголь? «Вчера ты бы так не сказал», — несколько печально подумала Моника, что невольно отразилось на её лице. Эта перемена не смогла пройти мимо взгляда мужчины.

— Эй, — задумчиво склонил он голову. — Что-то не так?

— С чего ты взял? — дёрнулась девушка. — Всё так, ты только здесь лишний.

— В последнем я даже не сомневался, — усмехнулся Джан. — Но мне показалось…