12. День, когда всё пошло не по плану (2/2)

Я вмиг побледнела, а жар, укрывший щёки, медленно угасал подобно затухающему от порывов ветра пламени костра. Вокруг нас – достаточно оживлённая площадь, не центральная улица, конечно, но и не «мёртвая зона», вроде той, что находилась на территории техникума. Мысли буйным вихрем зашелестели в голове. Я медленно подняла взгляд на учителя, приоткрыв рот от негодования.

– Не волнуйся, немаги привыкли не замечать то, что действительно может быть опасно. Твои красные очи они уж точно пропустят!

– Я не о том, – голос ослушался, внезапно дрогнув, – а если я...

– Я буду рядом, – спокойно прервал мою недосказанность мужчина, сложив руки на талии, – ни тебе, ни кому либо ещё ничего не будет угрожать.

– Что ты хочешь вытворить в этот раз? – устало потёрла переносицу, в бесчисленный раз проклиная себя за то, что вновь повелась на это.

– Всего лишь научить тебя использовать собственную силу во благо, в первую очередь для себя. – Уголки его губ дрогнули в улыбке, задавая необходимое настроение – Сатору серьёзен и больше не шутит.

Резко выдохнула, собираясь с силами, и попыталась прочувствовать бурю эмоций, покалывающим чувством плавно растекающуюся по венам, медленно подбираяясь к сердцу, где, если верить магам, и сосредоточена проклятая энергия. Жар разливался по телу вслед за проклятой силой. Густым туманом покрывался рассудок, не давая собраться с мыслями и придумать способ это остановить.

– Сатору! Я теряю контроль! – медлить смысла нет. Если я сейчас сорвусь, пострадают в первую очередь окружающие люди – просто прохожие, старушки, молодые ребята, бегущие в школу, и спешащие на работу взрослые – просто немаги.

– Открой глаза, – голос раздался откуда-то издалека, но я послушно выполнила просьбу. Мир покрылся алыми пятнами, будто утопая в крови. Силуэты всё также размывались – невозможно было различить ни людей, ни дорогу, ни здания – кромешная тьма из кроваво-красных оттенков. Сатору заметил изменение белков и продолжил, – отлично, что ты видишь?

– Ничего. Я не вижу совсем ничего.

– Хорошо, попробуй вернуть себе зрение.

И как ты, чёрт тебя дери, глупый лис, себе это представляешь? Хотелось зарядить чем-нибудь, да побольнее. Но пришлось успокоиться и, сомкнув веки, сосредоточиться на внутренних ощущениях. С успокоением приходила и боль – режущая, обжигающая, раздирающая на куски.

– Не могу! Адски больно.

– Попробуй ещё. Не бойся, я рядом.

– Спустись и сам попробуй! – я сделала несколько шагов вперёд на его голос, но вдруг замерла, словно услышав что-то. Что-то приглушённое, словно очень далёкое. Алое пространство всколыхнулось где-то справа<span class="footnote" id="fn_31748277_0"></span>.

Виски взорвались от резкой боли. До крика. Схватилась за голову, зажав ладонями неестественно горячие участки кожи. По губам растеклось нечто солоновато-горькое, густое, с привкусом стали – кровь хлынула из носа, стекая густой струйкой по подбородку. Моя голова раскалывалась – казалось, реальность переставала существовать, сменяясь безликой картинкой, жаркой и слишком громкой. Отовсюду, словно эхом, разносилась одна единственная фраза: Ей пора на операцию. Слова смутные, трудно различимые, но это мой родной русский язык. И голос чужой, незнакомый, холодный, как сталь, вовсе равнодушный.

Заткнись!

– Я пойду, – тот же спокойный, тихий тон, принадлежащий голосу, что я слышала раньше. Но дальше, тише, печальнее.

Слышу визг колёс, от которого в ушах начинает звенеть – он пробивается даже сквозь собственный голос, душераздирающий крик, молящий о спасении, и затем гудок машины. Прежде, чем успеваю опомниться, ощущаю резкий рывок в сторону и удар обо что-то достаточно мягкое.

– Да уж, для подобных тренировок ещё рановато.

Сжимаю ткань формы Токийского магического техникума, утыкаясь в неё носом, разгорячённым лицом, обхватываю его таз ногами и прижимаюсь, как можно ближе, тихо всхлипывая.

– Понял, возвращаемся, – спокойно произносит его голос, а руки мягко подхватывают меня под бёдра, не пошло, бережно и осторожно, словно выхода совсем не остаётся, после чего мужчина неуверенно поднимается на ноги, чуть покачнувшись, и что-то говорит прохожим, явно собиравшимся уже звонить в службу спасения. Я не слушаю, не хочу, не могу, сил просто не остаётся.

Медленно приоткрываю глаза, укладывая подбородок на плече учителя, и протяжно выдыхаю, ощущая, как устало горло – воздух покидает лёгкие с заметной хрипотцой, лёгким свистом. Алый цвет исчезает, уступая место другим краскам, и я замечаю краем глаза лицо своего спасителя. Сатору напряжён, не улыбается как прежде, и словно стискивает зубы от разочарования, злости. Подозреваю, что злость та направлена вовсе не на меня, но сердце всё же болезненно сжимается в груди. Закрываю глаза и отдаюсь в его руки, в надежде, что вновь очнувшись, не услышу больше этих голосов.

Шелест травы и осенней листвы. Тянущийся вокруг тонким шлейфом аромат свежеприготовленного омурайсу<span class="footnote" id="fn_31748277_1"></span>. Радостные крики где-то вдалеке. Приглушённый шум телевизора. Приятная прохлада от смоченной в родниковой воде плотной ткани на лбу.

Открывать глаза совсем не хотелось. Было лишь одно желание – лежать так и наслаждаться этим чувством.

– Проснулась? – мягко поинтересовался «братец». Раздался шорох – он приблизился, пододвигая ко мне тарелку с завтраком. – Валялась в постели целый день. Настолько истощена? Хоть глаза в силах открыть?

– Угу, – буркнула, отворачиваясь на бок.

– Что «угу»? – Меня толкнули в спину, по-доброму, но достаточно настойчиво. – Ты вставать собираешься?

– Угу, – недовольно. Натянула на себя одеяло, закрываясь с головой от надоедливого «будильника».

– Значит, так? Обиделась?

– Угу.

– Сильно?

– Мгм.

– Я твои мычания не разбираю, – резко выдохнул Сатору, почёсывая затылок.

– Не сильно.

– Ладно, я тут завтрак приготовил, он ещё горячий. Сёко сказала, что тебе надо хорошо питаться, чтобы восстанавливать силы. – По звуку можно было понять, что он поднялся на ноги, потянулся и направился на выход.

– Спасибо, – свернулась в комочек, продолжая зачем-то удерживать у макушки одеяло.

– Обращайся, – он остановился, положив ладонь на ручку двери. – Послезавтра начинается программа обмена. И... ты же помнишь, что последует за поражением в прошедшей тренировке? – Раздалось согласное, но несколько разочарованное «угу». – Так вот, наказанием послужит домашний арест. Носу не смей показывать во время программы обмена.

– Почему? – я обернулась, резко распахнув глаза, чуть пожмурившись от ослепительно яркого света, льющегося через открытое окно с улицы – день обещал быть жарким.

– Наказание не обсуждается. Вечером вернёмся к нашим занятиям, обещаю, что не будет ничего, что может причинить тебе боль...

– Это не ответ! Почему я не могу наблюдать за ребятами?

– Увидимся вечером, – непринуждённая улыбка, и силуэт «братца» исчезает за дверью ровно в тот момент, когда в деревянную поверхность врезается брошенная мной подушка.

– Аргх!

Откинулась на спину, прижав ко лбу свалившееся набекрень полотенце, тихо взвыв от разочарования. Весь план коту под хвост. Точнее лису. Белому такому, с ясными голубыми глазами.

После завтрака отправилась к Сёко, желая узнать что-нибудь у неё, но женщина была холодна и молчалива – похоже, Сатору застал её раньше, и сообщил то, что мне знать явно не стоило. И от этого становилось так дурно. Бессилие и осознание того, что мне придётся сидеть, как Рапунцель, одиноко в башне – ну, или в комнате, не так важно, – и просто наблюдать за ходом времени, осознавая, что за дверью плещется жизнь. Ага, щас! Вот прям покорно села и жду своего часа. Разбежался.

Весь вечер пыталась узнать побольше, допытывая учителя, но он, однако, даже не отшучивался в своих ответах, просто отрицал всё и качал головой, усложняя занятия. В конце концов всё окончилось очередной головной болью и поражением. Хоть что-то не меняется.

На следующий день мы вновь попытались поиграться с моим зрением, но «проклятье» всё никак не хотело подчиняться воле своего владельца, а потому идея Сатору провалилась с треском. Пришлось вернуться к моей технике – обращению проклятой энергии в оружие. К рассвету, стоило «братцу» меня окончательно вывести, удалось создать небольшой клинок, но дольше минуты удержать эту форму не получилось. Маг попросил не расстраиваться и пообещал, что после программы обмена найдёт способ иного контроля. Я согласилась. Притворилась, что соглашаюсь.

Утром проснулась «с петухами». Выражение, конечно, образное, так как петухов у техникума отродясь не было, но проснулась я действительно рано, едва ли не через час после того, как легла. До начала соревнования оставалось пять часов, возможно чуть меньше или чуть больше. Собралась по-быстрому, взяла телефон и... и ничего! Этот чёртов прохвост запер дверь! И окно, как выяснилось позже.

Ну, чё, пиздец.

Нет, а как иначе описать эту ситуацию? Мне настолько не доверяют? Впрочем, и правильно делают. Но я же не Наполеон, чтобы так легко сдаваться, да и комната – не Москва, отступать есть куда.

Около часа я молча бродила из угла в угол, прислушиваясь к шагам за дверью, но, похоже, ребята просыпаться в такую рань не желали, да и на тренировку не спешили, значит, помощи ждать неоткуда. Придётся по-старинке.

Нашла видеоурок по взлому окон в интернете, включила, нашла похожие предметы в своей комнате – карандаш, невидимки, линейка железная, резинка, и начала пытаться провернуть то же, что показано в ролике. Получалось, мягко говоря, не ахти, но и выламывать окно было нельзя. Потому я честно пыхтела над этой задачей, потратив не мало сил и нервов на неё, явно вспомнив не одно русское слово. К третьему часу моих страданий окно наконец поддалось, с тихим скрипом открываясь.

Радости не было предела, но радоваться времени не было. Взяла свои вещи – давно отложенные на этот день, и бросилась к лесу, где и будет проходить соревнование Токийского и Киотского техникумов. Многие деревья уже были мелко помечены русскими буквами средь коры, чтобы сейчас мне не пришлось плутать на пути к определённой точке, которую отыскивать пришлось довольно долго – та самая пристройка, где в манге и аниме появился Сугуру со своей свитой.

Во внутреннем кармане плотной тёмно-зелёной джинсовой куртки лежал сигнальный пистолет и два заряда для него – красный и зелёный. В левом кармане – телефон. Всё, что нужно для моего плана. Выстрелить в Сугуру красным дымом, пометить, набрать Сатору, сообщить, что дым от меня, после чего выстрелить зеленой шашкой по направлению своего отступления, через лес к техникуму, чтобы он точно знал, где буду я, если Сугуру пустит за мной по следу проклятье. План простой.

Единственное, что могло бы мне помешать – вороны Мэй, кружившие над лесной чащей, именно поэтому я одеялась максимально незаметно – куртка с чёрным капюшоном из хлопковой ткани, что крепился к джинсе за счёт пуговиц, чёрная футболка, тёмно-серые джинсы и зелёные кеды с чёрными шнурками.

Поправила тёмную тканевую маску на лице и остановилась, укрываясь в тени высокой ольхи, давая себе передышку. Сверилась со временем – ещё около получаса. Успокойся. Всё получится. Один выстрел, звонок, выстрел, и бежишь, что есть мочи. Потом всё закончится. Больше не придётся прятать свои мысли. Сугуру будет раскрыт. И пальцы Сукуны останутся в техникуме. Событиям Сибуя сбыться просто не дано.

Сегодня всё закончится.

Я резко выдохнула, выглядывая из-за дерева, изучая обстановку вокруг, и резко нырнула обратно в тень, услышав шум метрах в тридцати от себя – полагаю, я просчиталась, соревнование уже началось. Блеснула вспышка проклятой энергии. Токийских ребят разделяют. Медлить нельзя.

Развернулась и, слегка изменив маршрут, метнулась как можно дальше от поля брани, надеясь, что останусь незамеченной.

Шаг стих, остановилась в нужной точке и притаилась за стволом тёмного дерева, наблюдая за «гостями», устроившимися на крыше с такими довольными лицами, словно это – заведомо проигранная шахматная партия, у них всё просчитано, каждый ход оппонента. Возможно. Возможно, так и было, до моего прихода. Пока я помню, что этот мир – плод воображения мангаки, написанный им и идущий по определённому сюжету, лишь изредка отклоняясь от маршрута, но всё равно возвращающийся к нему, – я смогу обернуть игру в свою пользу.

Махито сидел на краю крыши, свесив правую ногу, весело ей болтая, словно ребёнок, а левую прижав к себе, рядом расположился Сугуру, сидя в позе лотоса на бледной черепице, не отводя взгляда от горизонта, словно ожидая кого-то – судя по всему, мастера проклятий, того психопата, что из костей побеждённых им магов делает вешалки. Ханами стоял в отдалении от них, с равнодушным видом наблюдая за происходящим.

Всё хорошо, он ещё не ушёл, время есть.

Набрав в грудь побольше воздуха, расслабленно опустила плечи и достала сигнальный пистолет с красной шашкой, перезарядила устройство и прицелилась из тени, направив дуло точно на Сугуру. Это должно ненадого выбить его из колеи.

Палец скользнул на курок, уверенно расположившись на нём. Выдох. Выстрел. С громким хлопком и шипением шашка вылетела из пистолета, направившись к мастеру проклятий. Стянула маску вниз, с радостью выдыхая, и вдруг замерла, широко раскрыв глаза.

На плече Сугуру расположился мелкий уродливый дух, своим широким ртом поглотив дымовой сигнал. Это тот монстр Тоджи Фушигуро. Сделала шаг назад, не отводя взгляда от заинтересованных моей персоной проклятий особого ранга. Гето медленно обернулся, выдавливая из себя улыбку, и взглянул, казалось, точно на меня.

– Взять нашего гостя.

Бросаюсь бежать, не разбирая дороги. Он знал. Знал, что я здесь. Чувствовал или видел. Предугадал и это. Чёрт! Сжимаю в левой руке пистолет, словно выроню его – и всему конец. Пальцами правой кое-как нащупываю в кармане телефон и достаю, судорожно выбирая номер учителя среди прочих контактов. Включаю громкую связь, так как на бегу прикладывать телефон к уху – бессмысленно и опасно. Не хочу, как героиня какой-нибудь дорамы, навернуться на первом корне и пропустить звонок. Гудки резко смолкают.

– Сатору! – кричу я в трубку, тяжело дыша. Виски пульсируют, в горле ком, голос заметно дрожит. – Проклятья особого ранга! – Дыхание прерывается. – Беги. Хранилище. Пальцы Су...

Что-то с силой бьёт меня по спине, сбивая с ног. Кое-как успеваю закрыть голову руками и кубырем откатиться в сторону, но телефон под весом моего тела ломается прямо в руке, не дав завершить звонок. Приоткрываю глаза – всё плывёт, но бледный силуэт с тряпкой на половину тела распознать могу. Хватаюсь за пистолет, кое-как нащупываю помятый заряд в кармане, перезаряжаю, поднимаю вверх и нажимаю на курок. Ничего. Капсула повреждена.

– Тебе незачем сопротивляться, – возникает в голове голос Ханами, тягучий, холодный. И впрямь ощущение не из приятных.

Поднимаюсь на ноги и, достав шашку из пистолета, с силой бросаю её в ближайшее дерево, но дым так и не появляется – толстые корни возникают из-под земли, поглощая снаряд, зарывая его глубоко под землю.

– Я не хочу делать тебе больно, ему ты нужна живой.

Оборачиваюсь, Проклятье уверенно движется в мою сторону, понимая, что сил бежать у меня просто не осталось – я еле дышу, делая резкие свистящие вдохи. Сражаться я также не могу – только не сейчас, только не рядом с Сугуру. Его сила – поглощать проклятия, обращая их в плотные сгустки энергии, после чего перенимать их навыки и память. Сейчас, как и говорила Сёко, я больше напоминаю Проклятье, когда пытаюсь контролировать свою энергию, и проверять, поглотит ли меня Сугуру, не желаю вовсе.

Нервно усмехаюсь, отступая назад, и бегу в чащу, медленнее, но смелее – ну, упаду опять, и что, сломаю ногу, руку – заживёт.

Неподалёку раздаются голоса. Чувствую всколохи проклятой энергии, и понимаю, что они слишком слабы. Джунпей действительно присоединился к соревнованиям. Он там, сражается, наверняка рядом с Кугисаки. Если продолжу бежать...

Прежде, чем я успеваю сообразить, куда теперь, меня резко отталкивают вновь, вбивая в дерево, обхватывая грудную клетку и шею, удушая чем-то, похожим на корни. К глазам подступают слёзы. Скребу ногтями по коре, ногами бью путы, но всё тщетно, сил не хватает.

Хватайся. Бери. Это всё твоё. Голос возникает в голове внезапно, резко, спасительным светом озаряя мысли. Пальцы окутывает тёмная дымка проклятой энергии. Белки глаз медленно окрашиваются в алый.

– Беги туда! Я слышал шум! – Это голос Джунпея! Нет, только не сюда! Прошу! Шаги приближаются. Мальчишка спешит к нам. – Кугисаки, тут кто-то есть! Сильная проклятая аура!

Я поднимаю взгляд на Ханами и опускаю руки, закрывая глаза от бессилия. Я не могу. Не могу рисковать всем, что такой ценой заполучила.

Простите. Я подвела всех.