Часть 22. (2/2)
Те ребята и маленький верующий были примерно одного возраста, но каждый превосходил его по росту — по всей видимости, они-то уж не имели недостатка в родительской заботе. Возможно, приближался какой-то праздник — все дети надели новые одёжки и обувь. Они принялись прыгать по лужам у входа в кумирню и шуметь, живо и наивно улыбаясь, без капли злобы, будто бы слово «уродец» вовсе не казалось им ругательством. Также они не считали, что их речи могут кого-то обидеть — для них выкрикнуть подобное виделось простой забавой. Мальчик же крепко сжал кулаки, только его ручки, совсем маленькие, не могли никого напугать. А снаружи снова донеслось: «Уродец сегодня снова будет ночевать в кумирне! Берегись, если вернёшься домой, родная мать забьёт тебя до смерти!»
Се Лянь нахмурился. Глаз мальчика, который выглядывал из-под повязок, заполнился кровавыми прожилками. Он вскинул кулак и гневно взревел: «У меня нет дома!!! У меня нет матери! Она мне не мать! Проваливайте! Все проваливайте! Крикнете ещё раз, и я сам забью вас до смерти!!!»
Дети же совершенно его не боялись, чувствуя, что сила на их стороне. Они дразнились и показали языки.
— И ты посмеешь нас побить? Берегись, а не то ещё и отцу твоему всё расскажем, чтобы он тебя наказал, — выкрикнул всё тот же мальчишка.
Остальные немедленно его поддержали: «Ага, у тебя нет матери, потому что твоя мать тебя бросила! И дома у тебя нет, потому что домашние тебя презирают. Потому тебе приходится в этой глупой кумирне…»
Здесь мальчик вдруг громко вскрикнул и бросился на них. Несмотря на маленький рост, силы в нём было хоть отбавляй, и когда он с рёвом вылетел из кумирни, дети так перепугались, что кинулись бежать.
— Хэй! Чего вы испугались? Нас же больше! — воскликнул мальчик, оттаскивающий взбесившегося оборванца от упавшего в грязь товарища
Остальные тут же вернулись и все вместе принялись поколачивать и тягать мальчишку из стороны в сторону. Се Лянь больше не мог на это смотреть. Взмах рукой — и какая-то таинственная сила, взявшаяся из воздуха, растащила дерущихся детей. Затем с земли взлетели брызги воды, невероятно мощным потоком отбросив в сторону группу ребят, так что те покатились кубарем.
Когда детей ни с того ни с сего вдруг опрокинуло на землю, они наглотались грязной воды из луж, промочили новую одежду и сделались ещё более безобразными, чем объект их насмешек, — громкий ребяческий хохот тут же превратился в надрывный плач. Поднявшись с земли и обливаясь слезами, мальчики похватали зонтики и бросились бежать, только их и видели. Бог войны, так и не сдвинувшись с места, лишь покачал головой и обратил внимание на мальчика в бинтах.
Во время потасовки бинты с лица мальчика наполовину сползли, обнажив лиловые синяки, которые он явно получил не в этой драке. Се Лянь удивился, но не успел разглядеть повреждения получше, как мальчик, не проронив ни звука, намотал бинты обратно и уселся возле ног глиняной статуи, обняв коленки.
Принц отправил послание подчинённым, как собирался изначально, а после обошёл изваяние и уселся рядом на корточки, пристально вглядываясь в мальчика. Спустя совсем немного времени живот парнишки издал бурчание. На блюдах для подношений лежали фрукты и сладости, и хотя с виду они казались подсохшими и не очень-то аппетитными, всё же это было лучше, чем ничего. Се Лянь выбрал один из фруктов и аккуратно сбросил его на мальчика.
Тот шарахнулся от падающего персика как запуганный зверёк, но после, поняв что опасности нет, отряхнул фрукт и вернул его на алтарь. Затем мальчик подошёл к выходу из храма и поглядел на ливень снаружи, будто подумывая выйти на поиски съестного. Но, видя, как сильно разошёлся дождь, и не желая промокнуть, ребёнок вернулся к ногам глиняной статуи, свернулся калачиком и мгновенно уснул.
В тот же миг перед принцем появились Фэн Синь и Му Цин. Вот только... Их лица оказались скрыты, а слова казались приглушёнными и неясными. Один из них явственно отшатнулся от ребёнка, на что Се Лянь с упрёком напомнил о том, что кумирня вполне может быть домом для, вероятно, одного из немногих настоящих последователей.
Затем принц в непреклонном желании помочь мальчику подошёл ко входу в кумирню и оставил на пороге красный зонт – он всё равно принадлежал миру живых. Крупные жемчужины капель тут же забарабанили по его поверхности.
Нестихающий мерный стук показался чутко спящему мальчику странным и он открыл свой чёрный глаз, чтобы посмотреть в чём дело. Вид оставленного зонта не на шутку его удивил. Мальчик тяжело поднялся и поспешно подошёл к выходу. Зонт, что он теперь держал не мог принадлежать никому из детей и взрослых. Все местные сходились во мнении, что уродец не достоин и капли сочувствия.
— Ваше Высочество, на этом достаточно. Слишком очевидные поступки заставят его что-то заметить, тем самым ситуация усложнится, — пробубнила тень голосом Му Цина.
Кто же мог представить, что Се Лянь даже не успеет ничего ответить – мальчишка снова подбежал к статуе и закричал, стоя прямо за их спинами: «Ваше Высочество наследный принц!»
Троица одновременно содрогнулась от испуга и обернулась. Их взглядам предстал мальчишка с покрасневшим глазом, который ужасно волновался и выглядел донельзя нелепо, обнимая зонт и встревоженно вглядываясь в лицо глиняной статуи.
— Ваше Высочество наследный принц! Это вы?! — выкрикнул мальчик, словно боялся что бездушное изваяние его не услышит.
Обе смутные тени дружно с подозрением посмотрели сперва на мальчика, а потом на Се Ляня.
— Если вы здесь, прошу, ответьте мне на один вопрос! — с некоторым отчаяньем выкрикнул мальчик, не видящий своих слушателей.
И было в этом надрывном крике что-то такое, что заставило принца слушать. Одна из теней вновь начала что-то бубнить, но крик мальчика прервал её на полуслове.
— Я очень страдаю! Каждый день я мечтаю лишь о том, чтобы умереть, ведь так будет лучше. Каждый день я хочу убить всех людей на этом свете, а потом и себя самого! Мне так мучительно жить! — кричал двенадцатилетний ребёнок.
— Что это с ним? Убить всех людей на этом свете... Разве дети могут говорить подобное? — спросила левая тень голосом Фэн Синя
— Он просто слишком мал. Когда подрастёт немного, узнает, что его сегодняшние переживания ничего не значат, — возразила правая. — На свете слишком много людей, которые страдают. Возьми хотя бы засуху в Юнани, который из жителей Юнани страдает меньше, чем он? Ваше Высочество, не стоит придавать его словам значения. Делай то, что должно.
— Страдание одного человека в глазах другого, наверное, всегда кажется ничтожной раздражающей мелочью, — тихо произнёс принц и подошёл поближе.
— Так ради чего я всё ещё живу на свете? Какой, в конце концов, смысл в моей жизни? — кричал мальчик, едва сдерживая слёзы боли и ярости.
После долгого безмолвия никто так и не ответил ему. Мальчишка, словно давно догадался, что таким и будет результат, медленно опустил голову. Однако всего через пару секунд ему пришлось её вскинуть вновь: тишину кумирни прорезал голос наследного принца.
— Если не знаешь, ради чего жить, живи хотя бы ради меня.
Фэн Синь и Му Цин рядом с Се Лянем даже не предполагали, что принц на самом деле ответит, да к тому же скажет что-то подобное.
— …Ваше Высочество?! – в неверии пробулькали тени.
Мальчик рывком вскинул голову. Только никого не увидел, лишь услышал мягкий размеренный голос, который раздавался от изваяния: «Я и сам не знаю, как следует ответить на вопрос, что ты задал. Однако, если не можешь найти смысла в жизни, тогда пока что сделай смыслом своей жизни меня».
Тени в четыре бросились закрывать Се Ляню рот, но тот уже нарушил правило и одна фраза ничего не могла изменить.
— Спасибо тебе за цветок! Очень красиво! Он мне очень понравился!