Глава 4 (2/2)

Сидеть в четырех стенах не хотелось. Я решил, что самое время разведать обстановку и посмотреть, куда же меня занесло. Я шатался по деревне, заглядывая за заборы, и пытался запомнить местность. Честно, меня не впечатляло. Все было маленьким и серым. Мне ничего не нравилось. Когда я подумал, что хуже уже быть не может, я наткнулся на школу. И здесь я буду учиться? Ну, нет!

Не сказать, что все было ужасно. Обычное здание. Ничего особенного. Просто школа априори не могла нравиться. Особенно деревенская. Я обошел здание и оказался на заднем дворе. Делать было нечего, поэтому я устроился на железной перекладине и начал наблюдать за детьми. На вид им было по десять-одиннадцать лет. Они лепили снеговика, и время от времени бросали друг в друга снежки. Мне не было до них дела. Но внезапно в голове что-то щёлкнуло. Как я буду учиться в этой школе, если меня исключат? Никак! Интересно, драка — достаточно веский повод, чтобы собрать свои манатки и вернуться в Москву? Была, не была. Я решил проверить.

Я спрыгнул с перекладины и направился к мальчишкам.

— Эй, — закричал я, привлекая к себе внимание, — что вы тут делаете?

Дети непонимающе на меня уставились. Они настороженно рассматривали меня и не спешили идти на контакт. Ну, не мудрено. Я был чужаком и не собирался становиться своим.

— Эм, играем, — ответил самый крепкий мальчик. Его щеки покраснели от мороза, шапка была надета набекрень. В целом он выглядел забавно и безобидно, — а ты кто?

— Да так… Никто. Это вы слепили снеговика?

— Ага, — дети закивали, довольные проделанной работой.

— Кривой он у вас какой-то. Нужно подправить.

— Умный, что ли? — возмутился мальчишка, а все остальные начали ему поддакивать.

— По крайней мере, я не слепой. И вижу, что ваш снеговик убогий. Убожество!

Я еле сдерживался от смеха. Это было так нелепо. Ведь я на полном серьёзе критиковал снеговика малолеток и нарывался на конфликт. Докатился. Но моя тактика была действенной. Мальчишки ощетинились и были готовы защищать свое творение.

— Сам ты убогий! — выкрикнул один из них.

— Кто бы говорил!

Я мог продолжать словесную перепалку ещё долго, но нужно было действовать. Я рванул вперёд и стянул шапку с растерянного ребенка. Тут же раздалось обиженное: «Отдай, отдай, отдай!».

— А ты попробуй забери, — я засмеялся, вытягивая руку вверх. Из-за моего высокого роста у малышни не было шансов. Как бы они ни хотели, они не могли дотянуться до шапки. Они меня окружили и начали толкать со всех сторон. Но пока у меня получалось отбиваться, — да ладно вам. Вам правда нужна эта шапка?

— Отдай! Отдай сейчас же! — послышалось со всех сторон.

— Ну, так ловите! — я отбросил шапку в сторону, вырываясь из толпы малолеток. И пока дети отвлеклись, я сделал ужасную вещь — бессовестно разрушил снеговика.

— Что ты наделал?!

— Придурок!

— Ты сейчас у нас получишь!

Со всех сторон посыпались угрозы. Я не успел опомниться, как меня повалили на снег. Самый борзый мальчишка уселся на меня и начал бить. Остальные забрасывали меня снежками и что-то кричали. Я этого и добивался. Мне нужна была потасовка. Но я не ожидал настолько сильной реакции. Дети были свирепыми. У них все в деревне такие? Выкормленные на деревенских харчах. Но и я был не промах, поэтому начал отбиваться. Всё-таки мне хотелось уйти отсюда живым. Но силы были неравными. Их было много, а я один.

— Ты испортил нашего снеговика!

— Зачем ты это сделал?! Зачем?!

— Потому что он был ужасным! — выкрикнул я, нарываясь на удар в лицо, — ах ты, мелкий говнюк!

Драка была нешуточная. Никто ничего не понимал. Все били невпопад и пытались подняться на ноги, но ничего не получалось. Мы кубарем катались по снегу и бросались оскорблениями. Вся одежда промокла. Тело горело, горло сдавило от ледяного воздуха и крика.

Казалось, это никогда не закончится. Но вдруг раздалось громкое: «А ну прекратите!»

Я сразу и не понял, что происходит. Но потом увидел какого-то старшеклассника. Он решительно разнимал драку и отчитывал детей. Мне тоже досталось. Но я не стал это терпеть и ответил ему откровенным хамством. Посмотрите на него! Важный и напыщенный блюститель порядка, фу! Но когда парень решил отвести меня к директору, я не стал сопротивляться и послушно пошёл за ним. Я был готов признать вину (но не покаяться). Хотелось верить, что в деревне не терпят таких нарушителей закона, и за неимением других вариантов отправят меня обратно в Москву.

— У вас строгий директор? — допытывался я, — а как меня накажут?

Старшеклассник молчал. А меня начинало это злить. Настроение и так было на нуле. Лицо болело после драки, и я замёрз. Недовольство сочилось через край. Подпитываемый этими эмоциями, я не смог удержаться:

— Стукач! — бросил я, но меня в очередной раз проигнорировали. Ну и ладно! — Ты немой или как?

— Побереги свой словарный запас для директора.

Я хотел что-то ответить, но лицо парня оставалось отстранённым и безразличным. Он смотрел на меня уставшим взглядом, поэтому я решил больше его не трогать. Себе дороже.

В кабинете директора меня встретили добродушно. Хотя я был готов к крикам и нотациям, оказалось, что школу возглавлял довольно приятный мужчина. Про таких говорят строгий, но справедливый.

— Спасибо. Дальше я сам, — директор поблагодарил стукача-старшеклассника и перекинулся с ним парочкой фраз. Я не расслышал, о чем они говорили. Но мне было не очень-то интересно.

— Рад помочь, Михаил Васильевич, — парень улыбнулся и откланялся, а директор переключил внимание на меня.

— Алексей?

— Откуда вы знаете моё имя? — удивился я.

— Да как тут не знать. Вижу, что приезжий. А мы как раз ждали нового ученика.

— Понятно…

— Присаживайся, — директор кивнул на стул, а я нехотя сел. Разговор обещал быть долгим, — говорят, ты хулиганом заделался? Не успел приехать, как в драку полез.

— Вы меня исключите?

Я старался, чтобы мой голос звучал тихо и с сожалением. Но внутри я ликовал. Если меня исключат, то прощай, деревня, и здравствуй, Москва. Родители, конечно, будут злиться, но я был готов это пережить.

— Что ты, — Михаил Васильевич засмеялся, — если бы мы исключали за драки, у нас бы учились одни девочки. Вы, мальчишки, любите помахать кулаками. Тем более, я наслышан о твоей репутации.

— Это какая же у меня репутация? — возмутился я.

— Да такая! Но Евгений Александрович и не с такими справлялся.

— Евгений Александрович? — я повторил незнакомое имя, — это кто?

— Твой классный руководитель и учитель литературы и русского языка.

— Ненавижу литературу и русский, — я сложил руки на груди и фыркнул. У меня было заведомо предвзятое отношение к учителям, которые вели эти предметы. Мне хватило покойного Степана Ивановича. До сих пор на спине остались шрамы. Спасибо, новых не надо.

— Вы посмотрите на него. Ишь, какой недовольный!

— Какой есть, — буркнул я. Мой план разваливался на куски. Меня не отчитывали, меня не исключали. Я зря нарвался на малолеток и получил по лицу. А директор не воспринимал меня всерьёз и встречал мою язвительность улыбкой.

Конечно, без лекции о правилах поведения в стенах школы не обошлось. Михаил Васильевич торжественно зачитал мне мои обязанности. Не бегать, не прыгать, не кричать, не портить имущество. Быть скучным рабом системы и молодцом. Все как всегда.

— … А если ты не послушаешь, то мне придется принять меры. Ты меня понял?

— Понял-понял.

Для приличия меня ещё несколько минут пожурили, но не стали задерживать:

— Некогда мне с тобой беседы вести, Алексей. Можешь быть свободен. Но перед уходом зайди в кабинет русского языка. Он прямо по коридору. Там Евгений Александрович. Он введёт тебя в курс дела.

Я поспешил убраться из поля зрения директора, направляясь в нужный кабинет. И каково же было мое удивление, когда я встретился там с уже знакомым старшеклассником.

— Опять ты, — я уставился на парня. Он сидел на полу и возился с партами, — что ты делаешь? Подпиливаешь ножки?

Я вспомнил свою шалость в прошлой школе. Как-то мне было скучно, и я решил нашкодить. Вооружившись лобзиком, я подпилил ножки парт в кабинете музыки. Они начали страшно шататься! За ними нельзя было спокойно сидеть, и приходилось подкладывать бумагу для устойчивости. Досталось мне знатно, но зато было весело.

— Вообще-то, я их ремонтную, — ответил старшеклассник.

— Ну-ну, — фыркнул я, начиная расхаживать по кабинету. Сейчас у меня было время его рассмотреть, и я бессовестно пялился. У него были правильные черты лица и темные волосы. Обычно такие нравились девчонкам. Эдакие парни-загадки с тонкой душевной организацией. Я был готов поспорить, что он умеет играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, а ещё пишет стихи, обожает детишек и весь такой правильный и положительный. Гордость деревни, родителей и Советского союза.

— Меня директор сюда послал. Сказал найти Евгения Александровича. Не знаешь, где он? — я обвел взглядом кабинет, убеждаясь, что мы здесь одни.

— Чего уж, знаю.

— Ну и где он? Мне нужно с ним поговорить.

— Здесь он.

— В смысле? — не понял я.

— Ты не захотел со мной знакомиться. Но сейчас придётся. Будем знакомы, я Евгений Александрович. Твой классный руководитель и учитель литературы и русского языка, — и парень поднялся, отряхивая руки и протягивая мне ладонь для рукопожатия.

— Ты?! Да не может быть!

Я смотрел на этого молодого парня и не верил глазам. Он учитель? Серьезно?! Этот стукач и зануда будет вести у меня уроки? Ну, нет! Кажется, я был обречён. Мне катастрофически не везло на учителей русского языка. Один покойник, а другой ровесник. И каким-то образом я умудрился испортить отношения и с тем, и с другим.

Молодец, Леша. Так держать!