1. Решения (1) (2/2)
— Вот видишь, я же говорила! — Айву подпрыгнула, хлопнув крылышками, и понеслась к воде. — Чур, я первая купаться!
— Как это получилось? — Ри огляделась, осматривая чудесную поляну, цветущий оазис посреди мировой язвы. — Это все мы?
— Это все ты, — Аранка обняла ее за плечи и чуть прижала к себе. — В тебе и правда кровь азат, Мерисиэль. Ты спасешь эту израненную землю, а я напишу для тебя самый чудесный гимн!
— Мы напишем, — подал голос Илкес. — Не ты, а мы. Все вместе.
— Двору нужно имя, — подал голос Талл. — Как вы назовете свой двор, командор?
Ри осмотрелась. На ум шли длинные и громкие названия, но все они казались абсолютно неподходящими месту, в котором так сладко чувствовалось торжество жизни и свободы. Это должно быть что-то простое и ясное, как вода в пруду, где уже, довольно пища, возилась крошка Айву.
— Прудик с водичкой, — серьезно сообщила она. — Я назову это место «Прудик с водичкой».
Аранка засмеялась и захлопала в ладоши.
— И правда, коротко и ясно, — усмехнулся Илкес.
— Может, лучше «Анклав удачи»? — Ланн с сомнением опустился на одно колено, коснулся крупного алого бутона. Цветок раскрылся от его движения, осыпая ладонь легкой желтоватой пыльцой. — Или «Цветочное… цветение»? Прости, я не очень хорош в назывании садов.
— Тоже неплохо, — поддержала его Аранка, зачем-то потрепав по волосам. Ланн вздрогнул, непривычный к чужим прикосновениям, и Ри снова ненавязчиво оттеснила от него бардессу. — Но вариант командора мне нравится больше.
— Называйте меня Ри, — командор опустилась рядом с Ланном, коснулась мягких алых лепестков кончиками пальцев. Свежий цветок был теплым, будто впитавшим солнечный свет, которого в Язве всегда было слишком мало. В воздухе повис медовый аромат пыльцы. Интересно, что будет, если забрать это чудо с собой, в командорский кабинет?..
— Отлично! Так гораздо короче, — Илкес хмыкнул и обернулся к пруду. — Вы не против, если я тоже искупаюсь?
— Я? — Ри вспомнила оставленный ею серый командорский кабинет, заваленный бумагами стол, надменное лицо Голфри… — Я даже присоединюсь. Пошли, Ланн!
— А мы разве не спешим наза… э-эй! Помедленнее! Иду я, иду!
***
— Вам следует лучше выбирать союзников, — идеально прямая спина, холодный взгляд, длинные пальцы жмут к столу бумагу, покрытую рядами мелких букв.
Регилл смотрит на равного себе и понимает, что он совершенно прав. Из всех, с кем ему приходилось сражаться плечом к плечу все это время, не каждый был этого достоин. Волнения других орденов были более чем обоснованы — в конце концов, закрытие язвы числилось первостепенной задачей в Мендеве. Увы, несмотря на многочисленные успешные операции, даже приблизиться к Рубежу пока не выходило — отправленные туда разведчики никогда не возвращались.
— Ваше предложение? — холодно ответил он вопросом.
Собеседник помолчал и кивнул на бумагу, с которой наконец-то убрал руку. В документе значился приказ «проверить лояльность командора», а также предложение обустроить заброшенный форт к западу от Дрезена. Регилл мысленно пересчитал боеспособные единицы в своем отряде: каждого он знал в лицо и по имени, почти всех отобрал лично. Несколькие прибыли из других орденов, но их личности уже удалось проверить — этот же мужчина, стоящий сейчас по другую сторону стола, принес необходимые документы. Сложности оставались только с командором и ее отрядом: в особенности Регилла интересовала необходимость присутствия в нем демоницы.
— Обустройство форта будет начато через двое суток, — произнес Регилл, еще раз пробежав по тексту взглядом. — О других подробностях операции я сообщу вам отдельно.
Собеседник сухо кивнул. В этом не было ни вежливости, ни теплоты — но была знакомая выверенность, свойственная и самому Региллу. Оказаться в обществе кого-то столь же сдержанного и сильного было неожиданно приятно — Деренге давно забыл это слово, но именно оно упорно шло на ум. Сознание подбросило образ наивного шелинита, приставленного к отряду лекарем во время осады; Зосиэль отчасти раздражал Регилла, но в целом был более чем понятен и прост. Из него бы никогда не вышло рыцаря преисподней, но он был больше похож на крестоносца, чем весь поход в целом и Голфри лично.
По крайней мере, он пытался сохранять видимость дисциплины и действительно хорошо показал себя в бою. И его не прикрывали несколько десятков вооруженных до зубов гвардейцев, которые, кстати, могли бы вместо командора забрать из цитадели Клинок доблести. Королева выказала Мерисиэль свое недоверие, но все равно отправила вперед именно ее — о чем это говорит, как не об отчаянии и недальновидности? На ее счастье, пока цели Мерисиэль с королевскими совпадали. Теперь, когда Дрезен взят, командор надеется получить свободу, но Голфри не может ей этого позволить. Все, что может удержать неконтролируемую силу Мерисиэль в узде — ее собственная дисциплина, но откуда она возьмется?
Девчонке бы в штабе сидеть и бумаги заполнять. Благо, голова на плечах есть, сознание чистое, на здравые решения способное. Может, настоять на привлечении Мерисиэль к штабной работе? Деренге хмыкнул; его собеседник давно покинул шатер, и теперь параликтор остался в одиночестве. Он мог бы предложить этот вариант королевским служкам, но кто послушает того, кто даже не давал Мендеву присяг? И что это по факту изменит, если и сама командор никогда не согласится сидеть на одном месте и вести себя так, как положено командору?
Остается только проследить за ней и… взгляд уперся в оставленный посетителем документ. И проверить ее лояльность. В случае, если Мерисиэль окажется недостаточно крепка духом, необходимо будет убрать ее. Огромная сила в руках потенциального предателя — это дополнительные проблемы. А их с Язвой и так более, чем достаточно.
Деренге отправляет выученное уже письмо в походную печку. Тонкая бумага легко исчезает в пламени. Сереющие пальцы едва заметно обжигает — Регилл почти их не чувствует. Выцветание подбирается все ближе… хорошо бы умереть после закрытия язвы. Возможно, в процессе.
Но сейчас для этого слишком рано.