1. Решения (1) (1/2)

Поляна блестела голубоватым налетом на жухлой колючей траве. Кое-где проглядывала голая земля, и не оставалось сомнений, что на ней еще долго ничего не сможет расти. Ничего, кроме уродливых колючек явно демонического происхождения — в глубокой яме ближе к центру «поляны» как раз обосновалось именно такое растение. Толстая шипастая лоза, похожая на измененный Бездной корень древнего дерева, бугрилась уродливыми наростами и слабо мерцала нездоровым, недобрым светом.

Ри оглядела изуродованные язвой предместья Дрезена и вздохнула: Айву наконец-то застыла на месте. Дракоша завертела головой, будто в поиске чего-то знакомого ей одной, и снова сорвалась на бег, потрясая неокрепшими цветными крылышками, все еще непригодными к полету. Ри хотела было снова двинуться за ней, все еще не отпуская руки Ланна, но застыла, увидев, кто выходит им навстречу: три высокие фигуры в мантиях, украшенных яркой вышивкой лиловой бабочки. Улыбчивые знакомые лица. Девушка, шедшая впереди, сбрасывает на плечи капюшон и бросается Ри навстречу, широко раскинув руки для объятий:

— Мерисиэль!..

Это определенно Аранка — бардесса-дезнитка, впервые встреченная Ри в доме Арендея! Несмотря на угнетающий пейзаж, выглядела она свежей и отдохнувшей; уткнувшись носом в ее плечо, Ри вдохнула аромат легких девичьих духов и зажмурилась от удовольствия. Уже привычный вездесущий серный запах снова забил ноздри, когда сестра-во-снах отстранилась, чтобы расцеловать несколько смущенную командора в щеки и лоб.

— Я так и знала, что это ты! Когда богиня послала нам сон о рождении новой азаты на землях Голариона, я почему-то не сомневалась, что она говорит о тебе, — Аранка просияла и отстранилась, чтобы повторить тот же ритуал с Ланном.

Смущенный монгрел замер на месте, пока его в обе щеки — и чешуйчатую, и полуэльфийскую — расцеловывала радостная бардесса. Ее спутники проявили большую сдержанность, ограничившись легкими поклонами в качестве приветствия.

— Я вижу на тебе благословение богини, — с улыбкой произнес Талл. Илкес завороженно следил за бабочками, которые так и следовали за Ри повсюду. — Мы не ошиблись. Аранка, отстань от него уже!

— Простите, я просто… слишком рада вас видеть, — бардесса отступила.

Ри инстинктивно потянула Ланна за руку, чуть выступая вперед. Головой она понимала, что Аранка никакого особенного смысла в свои нежности не вкладывала, но на душе отчего-то стало неспокойно. Бардесса красива, и тем красивее она выглядит, наверное, на фоне Ри, не выспавшейся из-за обилия бумажной работы. Сама себе она еще утром напомнила бледного призрака, если бы призракам полагались темные круги под запавшими глазами. Ланн что-то пробормотал и крепче сжал ее руку чешуйчатой лапой.

— Вот, это твой двор, Ри, — деловито заявила Айву. — А это — твои друзья.

Дракоша обошла дезнитов по кругу, придирчиво разглядывая их одеяния.

— Это кто у нас тут такой хорошенький? — Аранка склонилась к ней и потрепала по голове.

— Я, — призналась Айву, с готовностью принимая ласку. — А еще хорошенькая я любит сладости. Они ведь у тебя есть, да?

Любопытные голубые глаза уставились на поясную сумку бардессы. Она рассмеялась из извлекла из нее горсть засахаренных ягод, которые Айву легко слизнула длинным розовым язычком. Ри испытала острое чувство стыда и… еще какое-то. Аранка определенно нашла подход к дракоше, да и Ланна, вон, расцеловала. Ри потребовалось столько времени, чтобы решиться на самый первый поцелуй, а эта безумная просто подошла и поцеловала его! Как будто так и надо! И вообще, неужели не видно, что для экзотических любовных развлечений Ланн абсолютно недоступен! Ри повернулась и увидела чешуйчатую половину монгрельского лица; Ланн, как и всегда, отвернулся, как только начал краснеть. Она его еще и смутила! Ему что, понравилось?!

— …магии, и превратить это место во что-то более приятное, — тем временем договорила Аранка.

— Да, попробуй, Ри! У тебя должно получиться, — поддакнула ей Айву и облизнулась, снова хитро поглядывая на сумку Аранки.

— Что попробовать? А… то есть, какая магия? — Ри перевела взгляд с Илкеса на Талла, потом на Аранку и довольную Айву, получившую еще порцию сладостей.

— Попробуй… ну, землю потрогать. Или спеть, — пробормотал Ланн. — В прошлый раз ты светилась, когда вы пели. Может, и теперь сработает?

— Или станцуй, — Аранка ловко повела бедрами, изящно качнулась и хлопнула ладонями над головой. — Можешь стихи прочитать. Сила азат реагирует на искусство, это давно известный факт!

Ишь, умная какая. И двигается-то… Ри поняла, что после этого короткого движения бардессы танцевать точно не станет. Так хорошо все равно не получится. Стихов в голове не было, окромя молитв — сельским священицам, видимо, не положено было наслаждаться поэзией. Оставалась только песня — на ум пришла та самая, которая так нравится Арушалай, которую… демон подери, и ее тоже написала Аранка. Ри почувствовала, что начинает закипать.

— Давай, — Аранка стащила со спины лютню и тронула струны. Знакомое трезвучие отозвалось в сердце трепетом, но Ри тряхнула спутанными волосами и спрятала глаза. — Ну же, я помню, что у тебя чудесный голос!

Аккорд, мягкий перебор, и еще аккорд… Ри зажмурилась. На глаза навернулись слезы, и она, через стеснение и какой-то совершенно неуместный стыд, пропела первую строчку. Голос едва не сорвался на шепот, но Аранка поддержала ее, мягко оттеняя, но не перебивая, позволяя песне течь самым естественным и легким образом. Вторая строка пришла следом, и что-то щекотно шевельнулось в душе, заставляя улыбнуться и открыть глаза. Ри продолжила песню, отпустила руку Ланна и чуть покачнулась, все еще не решаясь пуститься в пляс; Аранка, угадав намерение, подхватила ее руку и потянула за собой. Лютня затихла, но знакомый мотив каким-то чудом продолжал звенеть в воздухе.

— Кажется, что-то происходит, — Тихоня Талл захлопал глазами, осматривая непримечательный пейзаж.

— Пой, не стой! — бросила ему Аранка, мягко потянув Ри на себя.

Командор переступила ногами и оттолкнулась от земли, крутанулась в воздухе с какой-то совершенно несвойственной ей грацией, и мир вокруг и правда начал меняться. Голоса дезнитов зазвенели переливами, музыка, будто бы играющая отовсюду сразу, подхватила даже Ланна, неловко качнувшего головой в такт.

Песня и правда меняла все вокруг: с каждой новой строкой сквозь изъеденную порчей землю пробивались ростки, распускались цветами и травами. Черные остовы мертвых деревьев покрывались молодой корой, оживали изнутри, раскидывали налитые соком ветви, охватывали их свежей листвой. И наконец — уродливая яма с торчащими из нее колючками сначала опустела, потом покрылась белым песком, а потом и вовсе наполнилась прозрачной водичкой.

Песня закончилась, затихла и музыка. Над головами потрясенных дезнитов бесшумно схлопнулся пузырь защитной ауры. В воздухе повеяло свежестью и цветочным ароматом.