Глава 20. Потасовка (2/2)

- А вот это уже интереснее, - Жун Чжоучжун снова сел. Он улыбался, но выражение его глаз было ледяным. Он поднял подбородок и сказал: - Теперь я действительно хочу знать, насколько сильно ты изменился.

- Не очень сильно, всего лишь стал другим человеком, - Ши Джин убрал пистолет, одновременно спрашивая Сяо Си:

- Мой индикатор вырос?

«Нет, все еще 900», — ответил Сяо Си.

Без изменений? Это было довольно неожиданно. Жун Чжоучжун был известен своей мстительностью и мелочностью, и всё же он не был полон намерения убить даже после того, как ему угрожали оружием? Или, может быть, сдерживающий эффект «золотого бедра» Ши Джина был слишком сильным?

Ши Джин не мог этого понять, поэтому решил пойти дальше.

Он уставился на Жун Чжоучжуна и продолжил спрашивать.

- Ты выложил видео с танцем намеренно? Ты уже узнал меня к тому времени?

Жун Чжоучжун не ожидал, что его спросят об этом. Он взглянул на лицо Ши Джина и почувствовал скуку.

- Только начал подозревать. Этот пост должен был помочь мне собрать больше видео.

- Как ты меня узнал? - это больше всего сбивало с толку Ши Джина.

Жун Чжоучжун усмехнулся.

- А я только подумал, что ты умный. Ши Джин, разве ты не понимаешь, насколько ты и твоя мать похожи?

Мать оригинального «Ши Джина»? Значит, причина в этом?

Ши Джин был потрясен. Он слегка нахмурился. В оригинальном романе очень мало сказано о предыдущем поколении. Ши Синжуй умер в самом начале, а что касается матерей пятерых братьев, то они практически не появлялись. Мать «Ши Джина» умерла вскоре после того, как родила его, и дома не было ее фотографий, так что он даже не знал, как она выглядит. Ши Джин, унаследовавший его память, естественно, тоже не знал. Тем не менее, Жун Чжоучжун утверждал, что «Ши Джин» очень похож на свою мать. Значит ли это, что он встречался с ней?

Ши Джин был почти уверен, что так и есть, поэтому он спросил об этом.

Выражение лица Жун Чжоучжуна немного расслабилось. Он ответил, выглядя несколько меланхоличным:

- Конечно, я ее встречал. На самом деле с ней встречались все, кроме тебя. Ши Синжуй был настолько самодоволен, что, когда ему нравилась какая-нибудь женщина, он заставлял всех приходить и смотреть на нее… Ты наконец закончил со своими вопросами? Тогда отвали, мне еще нужно выспаться.

Инстинкт Ши Джина подсказывал, что это ещё не всё, и что Жун Чжоучжун, похоже, что-то недоговаривает. Он хотел расспросить подробнее, но, судя по нетерпеливому взгляду собеседника, вытянуть больше информации не выйдет, поэтому Ши Джин решил следовать первоначальному плану.

- Третий брат, ты мне завидуешь.

- Что? - Жун Чжоучжун выглядел так, словно услышал что-то совершенно нелепое, его меланхолия бесследно исчезла. Нахмурившись, он уставился на Ши Джина, как на сумасшедшего.

- Ты завидовал тому, что папа любил меня и держал рядом с собой. Я слышал, как старая служанка сказала, что до моего рождения ты был любимым ребенком отца. Третий Брат, каково это было, когда я лишил тебя всего? Всё было еще хуже, ведь тебе пришлось заискивать передо мной, чтобы добиться благосклонности папы, не так ли? Папа баловал меня, в то время как ты был вынужден своими силами пробиваться в индустрии развлечений. И несмотря на то, что в итоге ты добился такого успеха, папа на тебя даже не взглянул. Каждый раз, когда СМИ упоминают твоё прошлое, они всегда говорят, что твой отец неизвестен… Представляешь, как твои враги потешаются над тобой из-за этого?

Это явно разозлило Жун Чжоучжуна. Он вскочил с дивана и закричал:

- Ши Джин, лучше заткнись!

- Почему я должен заткнуться? Ты уже больше десяти лет играешь в моего любящего брата, и все же у тебя нет ни капли угрызений совести, когда ты растаптываешь мое сердце, и ты, после всего, говоришь мне заткнуться?!

Ши Джин встал, наклонился вперед, чтобы схватить Жун Чжоучжуна за воротник, затем посмотрел ему в глаза и сказал голосом, полным отвращения:

- Ты высмеивал меня каждый раз, когда я звонил, потому что беспокоился о тебе, так ведь? Каждый год я изо всех сил старался сделать тебе отличный подарок на день рождения — ты выбросил их все в мусорное ведро, как эту подушку? Раньше я с нетерпением ждал твоего визита, твоего звонка, твоих добрых слов, но ты все это время плёл интриги за моей спиной, обманывал меня, смеялся, строил против меня козни. Жун Чжоучжун, у людей внутри бьются сердца, но вы, ребята, другие: у вас в груди ножи, наполненные смертоносной ненавистью, и всё же у вас не хватает смелости нанести удар человеку, который подвел вас, вместо этого вы целитесь в меня, снова и снова! Бесполезные трусы!

- Да что ты знаешь! - Жун Чжоучжун был в ярости. Он схватил руку Ши Джина, державшую его за воротник, и заставил отпустить, отталкивая его назад. - Хватит притворяться невинной жертвой, чертова свинья! Я плохой брат, а ты что? Говоришь так, будто ты весь из себя такой несчастный и благородный, неужели ты думаешь, что мы не знаем, чему тебя учил этот старый ублюдок? «Эти пятеро не твои братья, а всего лишь слуги, которых твой папа готовил для тебя. Не стоит переживать о них, просто притворяйся, что хорошо к ним относишься», знакомые слова? Ты ответил: «Я знаю, папочка» — ты ещё это помнишь?

Ши Джин, который недавно проанализировал сюжет и прочесал память оригинального «Ши Джина», сразу же вспомнил, когда происходил этот разговор. Он недоверчиво спросил:

- Ты воспринял это всерьез? Мне было девять! Ты действительно затаил обиду из-за этого?

- Так значит ты помнишь! - Жун Чжоучжун, казалось, думал, что этого достаточно, чтобы свести на нет все слова Ши Джина. Он крикнул: - Немедленно убирайся с глаз моих! Должно быть, я сошел с ума, раз позволил тебе войти!

Ши Джин еще не достиг цели, ради которой он пришел сюда, поэтому, конечно, он не позволил бы выгнать себя. Увидев, что его индикатор прогресса все еще не растет, он решил пойти ва-банк и нанес удар по красивому лицу Жун Чжоучжуна, взревев:

- И когда это я хоть раз обращался с тобой как со слугой, ты, засранец! Это ты всегда вел себя высокомерно и обращался со мной как с грязью!

Получив удар, Жун Чжоучжун на мгновение остолбенел, затем впал в ярость и ударил его в ответ.

- Ты, похоже, умереть захотел!

Затем они начали драться, но, хоть бой и выглядел довольно жестоким, они вообще не использовали никаких боевых навыков, просто выражали свои эмоции, как дети. Гуа Два смотрел издалека, не зная, что и думать. Он прислонился к стене, решив просто посмотреть спектакль.

Потасовка длилась десять минут. Несмотря на то, что Жун Чжоучжун был в ярости, он не смог победить Ши Джина, который был тренированым бойцом. В конце концов, Ши Джину удалось прижать его лицом к полу, лишив того последнего достоинства, которое у него осталось.

- Ши Джин, я убью тебя! — сердито прошипел он.

- Ну так давай! - Ши Джин перевернул его, вытащил пистолет и вложил его в руку Жун Чжоучжуна. Он вытянул шею и сказал: - Вот мое сердце, вот трахея, давай, сделай это, убей меня прямо сейчас!

Вынужденный схватить пистолет, Жун Чжоучжун пронзительно уставился на Ши Джина, крепко сжимая челюсти. Внезапно его рука ослабила хватку на пистолете, и тот упал на пол. Он сильно толкнул Ши Джина, отбросив его, и сказал, стиснув зубы:

- Ты совсем спятил! Убирайся и никогда больше не появляйся передо мной!

Ши Джин позволил себе упасть на пол и, не двигаясь, молча спросил Сяо Си:

- Как индикатор?

Сяо Си был почти до смерти напуган самоубийственными действиями Ши Джина, но в его дрожащем голосе можно было услышать следы замешательства и неверия:

«Джин-Джин, твой индикатор упал до 890.»

- А?