Глава 5 (1/2)

Парадоксальным образом наш пациент тянется к добру через парадоксальную тягу к злу.

«Заводной апельсин»</p>

— Что ты сделал со мной? — в неверии Дядя закинул голову, прикрыв глаза, и выдохнул воздух из потяжелевшей груди.

Следом за этим по телу прошлась волна спокойствия и умиротворения, позволившая не начать громить тут всё от бессилия. Волшебная марка ещё удерживала его в приподнятом настроении, но он уже понимал, что, если не примет ещё, ничего хорошего от себя может не ждать. Рука потянулась к заднему карману джинсов, где был припасен пакетик с мяу.

Что он сделал с Дядей? Юнги, кажется, уже принял тот факт, что влюбился буквально с первого взгляда, а теперь Чимин говорит, что он героиновый и самая настоящая блядь, и это никак не останавливает. Он даже закупился «кубом», то есть антидотом, чтобы в случае, если Чимин заглянет к нему вновь, Юнги мог его откачать. Оправдывал он это, конечно, тем, что и самому эта вещь может пригодиться.

Мин сразу понял, что история Чимина не так проста, как он пытался себя убедить. Что пережил Чимин? Он ловил себя на мысли, что хочет знать. Но так ли это необходимо, когда безжизненный взгляд говорил больше, чем слова?

Если так подумать, их истории как жертв системы можно было назвать хрестоматийными. Хоть Дядя и не знал деталей, но сам факт, что айдол сидел на героине и бегал от влиятельных злых бывших, говорил о многом. Почему то, как устроен этот мир — это плохо? История один — Мин Юнги. История два — Пак Чимин. Но никакого смысла искать общее между ними не было. Мин всё ещё не оставлял надежд, что его увлечение пройдёт, как только Пак Чимин хоть на месяцок пропадёт из поля зрения. Это имело смысл — симпатия пропадает либо когда ты замечаешь в человеке что-то, что тебя отталкивает, либо просто по прошествии времени.

Мин себя слишком уж накручивал, но это было естественным. Когда он попробовал мяу-мяу в первый раз, ему жутко не понравилось, но быстро захотелось ещё. Тогда он был так же напуган, как сейчас, столкнувшись с запоздалой первой любовью. Чёрт, он даже не знал, любовь ли это.

Юнги принимал тяжелые вещества почти исключительно чтобы поебаться. «Почти» — ключевое слово, но всё было действительно не так плохо, как у людей, принимающих вид ходячих мертвецов от, например, кетамина. Любой человек может сидеть — от айдола до президента, и даже близкие порой не подозревают о зависимости.

В обычной жизни он ограничивался достаточно «невинными» пилюлями и изредка утолял ностальгию по мефу вне игр, но принимал, в среднем, не больше двух раз в неделю. Он обладал сравнительно небольшим опытом потребления — в первый раз что-то тяжелее травки он попробовал около пяти лет назад. Порой начинал употреблять не ради секса и по нескольку раз в день, так что знал, что зависимость — путь в никуда. Соскакивать с системы получалось в среднем за три месяца — видно, сила воли недюжинная. С мяу вообще дела обстояли сложно — толерантность к нему вырабатывается молниеносно, каждый раз хочется всё больше и больше, чаще, чтобы ощутить хоть что-то подобное тому, что было в первые разы.

Да, Юнги и сам был зависим в течение нескольких лет, но те, кто сидели постоянно на жуткой тяжести и не делали хотя бы минимальных передышек, долго не жили. «Отдых» позволял сбить дозу и давал время, чтобы критически пересмотреть своё бедственное положение. К тому же зависимость у тех, кто ширяется, по сравнению с теми, кто нюхает, куда более тяжелая. Как и последствия.

Меф, героин — всё одно и то же. Слезть тяжело, с мефа может даже тяжелее. Дядя, вообще-то, тоже пропащий и не мог бросить на долгий срок, но в тот момент в глазах Чимина он увидел настоящую зависимость, будто айдол прямо сейчас находился в запое. Вопрос лишь в том — насколько хуёвой была ситуация. В высшей точке героинистые могли колоться хоть раз в полчаса. Благо к концу запоя их организм настолько истощался, что человека гасило на пару суток, и после наступал период отходняка, когда потреблять не хотелось вовсе.

Чимин вышел из коматозного состояния. Резко взбросив голову, он дал Юнги увидеть, какими обезумевшими стали его глаза.

— Ты выкинул мою дозу, — процедил Чимин сквозь зубы. Он свесил босые ноги с острова и спрыгнул, тут же опускаясь на колени. Наверняка отбил их себе. Парень принялся ползать по полу и шарить там подрагивающими руками, пока не выхватил взглядом шприц с коричневатой жидкостью.

Юнги вовремя успел придавить шприц к полу носком кроссовка. Чимин замер и посмотрел на него снизу вверх округлившимися глазами. Боже, он реально был готов продаться за дозу. А Юнги что, нет что ли?

— Я не дам тебе кольнуться. Это опасно, — сглатывая вязкую слюну, произнёс Мин, но с меньшей жёсткостью, чем того бы хотелось. Наверное потому, что язык всё ещё заплетался, и говорил он то слишком быстро, то медленно. Контролировать это было невозможно.

— Это свежий шприц, блять! Я наберу в новый, если ты не веришь.

— Это всё равно опасно, — хмурясь, произнёс он твёрже.

— Я нагрею по-новой.

— Ты не сорвёшься больше.

Почему-то Юнги решил, что это его дело, что он не даст Чимину дальше сидеть на игле.

— Отъебись от меня! — рявкнул Чимин и ударил локтем в чужую голень.

Юнги шаркнул ногой, не отрывая подошвы от пола, и пнул шприц куда-то назад. Чимин предпринял попытку броситься в сторону, но Мин ударил парня коленом в грудь, заставляя упасть на спину. Оседлав и пригвоздив к полу, крепко, до побелевших костяшек сжал запястья.

— В этом доме мы не колемся, — с расстановкой произнёс он. — Ты понимаешь, что делаешь, героиновая шлюха?! Знаешь, сколько процентов слезает с героина?!

— Не тебе мне об этом говорить!

— Да, не мне! — с криком признал Юнги, а затем выпустил его руки, роняя голову. — Что ты будешь делать завтра? Послезавтра? Через неделю?

— Тебя это не должно волновать.

— Господи, ты представляешь это себе, Тэхёна трахнула девка! — с громким возгласом Чонгук ввалился в кухню, но резко остановился. — Я думал, вы развлекаетесь. Что случилось?

Мин задержал тоскливый взгляд на глазах напротив и встал с парня, так и оставшегося лежать. Пак Чимин был в не лучшем смысле поражён. Мина, возможно, собственный поступок удивил ничуть не меньше. Он поднял шприц с пола и, нажав на поршень, слил жидкость в раковину. Удивлённый Чонгук наклонил голову набок и смотрел, выпучив зенки как сова. Чимин ожидаемо пришёл в бешенство из-за этой выходки, начав пыхтеть.

— Всё, я от тебя отстаю. Хорошего вечера, — бросив шприц там же, Мин вышел из кухни вместе с Гуки, которого подтолкнул вперёд. Самоустранился, оставляя Чимина вновь беззащитным.

Нужно отдать должное — Пак не стал за ним гнаться, чтобы выбить всё дерьмо из гнилой душонки, слившей его дозу в раковину. Он снова даст этим мразям или придумает что-нибудь другое, но Дядя сделал всё, что мог на тот момент. Было паршиво. Чонгук не стал интересоваться тем, что случилось. Хосок выцепил их из толпы и предложил тройничок. Юнги не стал отказываться. Принял мяу-мяу и позволил увести себя в спальню на втором этаже.