Глава 3 (2/2)

— Я сброшусь с моста!

— Не ебёт!

Чимин брыкался, отпихивал его ногами, бил по рукам, которыми Юнги пытался стащить его, ухватившись за лодыжки.

— Убей меня! Забей до смерти! — начал он орать, как ебнутый, — Я не хочу! Мне это всё не нужно!

— Мне тоже! Мне не нужно ни это всё, ни ты!

***</p>

Юнги с силой захлопнул дверь перед носом у Пак Чимина. Он впихнул ему в глотку Ксанакс, и после того, как Чимин стал спокойным и послушным, отыскал его шмотки и выставил за дверь. Вдогонку запустил в парня старые резиновые тапки, чтобы он точно смог убраться подальше от его дома.

С тяжёлым вздохом он стёк по двери и плюхнулся задницей на пол. Он надавил на прикрытые веки. Сердце колотило как бешеное. Из-за тяжести на душе, стресса, нахлынувшей злости было так плохо и тревожно, что упокоиться ему могло помочь только одно. Нет, не доза. Он и так принял много. Что касалось желания занюхать, сегодня достаточно было выпить снотворного, поужинать, с недельку потерпеть и восстановиться. Поднявшись, он поплёлся обратно в комнату, чтобы найти среди бардака в ящике канцелярский нож.

***</p>

Через неделю настал день вечеринки у Хобота, он приглашал к себе в загородный дом. Чон Хосоку пришлось уламывать Мина несколько дней, а именно — пообещать подогнать добрую порцию дури за бесплатно и хорошенько выебать. Хобот пару недель назад вернулся из какого-то путешествия, поэтому закатывал эту вечеринку, чтобы похвастаться и в очередной раз вынести всем мозги своей эзотерической ебаниной — у него были особые отношения со Вселенной и самим собой.

Вечеринки Хосока всегда были вполне себе, даже Мину нравилось. Порой Хобот приезжал прямо к нему на квартиру, они накидывались, а потом устраивали камерную оргию в кругу самых близких. На его пати было много травы и много экстази. Было, что нюхнуть, было в достатке вещей, которыми можно было себя развлечь. Много интересных людей, с которыми даже можно вести интеллектуальные беседы. Вдохновлённому веществами Дяде дай волю — он зачитает лекцию на самые животрепещущие темы. Юнги не любил сборища, не терпел пустой болтовни, но наркотик переворачивал его характер на все 180 градусов, делая из него смешливого, страстного и общительного парня как раз подстать этому припизднутому гуру тантрической йоги. А ещё ему начинало нравилось техно, когда он был под кайфом.

Хосок сказал, что не пустит его на порог, если Мин не приоденется по случаю вечеринки. У Юнги весь гардероб состоял из секонд-хенда, и не только потому, что он не хотел тратить много денег на шмотки, но и потому, что не хотел поддерживать корпорации. Светлые джинсы с дырами на коленях, винтажная кожанка, белая футболка. Простой образ на грани бомжа и инфлюенсера.

Добраться до этого места можно было только на машине или на автобусе с крайней станции линии метро. У Юнги были плохие отношения с транспортом из-за тревожного расстройства, поэтому ему пришлось закинуться анксиолитиками. Сонливость должен был помочь убрать наркотик.

Дядя не гнушался приёмом разных веществ, когда финансы позволяли. Герой Ди Каприо из «Волка из Уолл-Стрит», например, работал на коксе, снимал Ксанаксом тревожность и засыпал на травке. В зависимости от желаемого эффекта мешали всё подряд, и часто для единовременного приёма. Это зовётся полинаркоманией. Для непросвещённых — это как особая сила, кроющаяся в сочетании редбулла и водки. Надо только комбинации с умом подбирать, чтобы губительное веселье не оборвалось слишком быстро.

Мяу часто кололи с рецептурными опиатами, которые использовались в качестве дешёвой, но куда более токсичной, замены героину. Многие анестетики успешно апроприировала наркокультура — возможно, об их «побочных» свойствах и последствиях передозировки нецелевые потребители знали даже больше, чем медики. «Всё — яд, всё — лекарство; то и другое определяет доза» — писал алхимик Парацельс в шестнадцатом веке. Употребление лекарственных препаратов с целью куда-нибудь улететь зовётся аптечной наркоманией. Конечно, тот факт, что некоторые вещества используются в медицине, не делает их употребление безопасным в силу отсутствия врачебного контроля, нецелевого использования, намеренно завышенных до опасного уровня дозировок. Героин, эфир и кокаин тоже когда-то применялись в медицинских целях, но коммерсанты в те времена закрывали глаза на развитие зависимости у больных. В общем, если человек не раковый больной, в сторону морфия и тому подобного ему даже смотреть не следует.

Часто «чистый» наркотик замешивали с дешёвым веществом с аналогичным эффектом. Безумцы мешали кокс с героином и ЛСД, если хотели моментально и за дорого уничтожить свой мозг. А чтобы психоактивные вещества не блокировали сексуальное желание, их комбинировали с виагрой, и это тоже рискованно — давление, сердце, все дела.

Тут стоит уточнить, что вообще это за зверь такой, «химсекс», иначе говоря, секс под ПАВами<span class="footnote" id="fn_31997568_1"></span>. В гей-сообществе это достаточно распространённая практика. Согласно данным из США, порядка сорока процентов представителей ЛГБТ-сообщества за один год хоть раз проводили досуг подобным образом<span class="footnote" id="fn_31997568_2"></span>. И причиной тому, прежде всего, является стигма, дискриминация, гомофобия внутренняя и внешняя. Психологи называют этот эффект «стрессом меньшинства». Наркофобия, совмещённая с гомофобией, — конечно, ядерная смесь. Для увлекающихся морализаторством людей просто благодатная почва.

Главное помнить, что употребление чего бы то ни было — это губительно для тела и психики. И нелегально. Развитие толерантности, то есть необходимости с каждым разом увеличивать дозу, чтобы ощутить какой-то эффект, физической и психологической зависимости, само собой. Истощение, депрессия, суицидальные мысли, психозы, внутримозговое кровоизлияние, болезни сердца вплоть до остановки, повреждения, которые можно решить только ампутация конечностей — это только малая часть рисков употребления. Дядя с товарищами прочувствовали некоторые из них на собственной шкуре.

Зависимость вырабатывается даже после первого приёма, так что многие, если не вообще все, попали в ловушку именно из-за ошибочного представления о том, что «с одного раза ничего не будет».

***</p>

Когда Дядя ступил на порог дома, Хобот обсыпал его конфетти и поцеловал в обе щеки. Чонгук и Тэхён уже были там. Обычный дачный дом был под завязку набит людьми в странных нарядах или вовсе без. Сам Хосок был, как всегда, одет эксцентрично, только на этот раз с явным референсом к хиппи-культуре. На нем были очки, как у Джона Леннона, какая-то безразмерная туника или пончо, бандана под рыжей чёлкой. Дым с отчётливым запахом травки приобретал неоновые оттенки голубого, фиолетового и зелёного из-за подсветки, понатыканной по всем углам. Музыка не долбила в уши битами, но вызывала существенный прилив энергии. Мину всучили приветственный косяк, он с небольшой охотой поцеловался в щёки ещё с несколькими знакомыми. Пока не готовый к знакомствам, он уместился на полу рядом с Чонгуком, Тэхёном и девчонкой, на которой уже не было верха. Он с ней в прошлый раз обсуждал веганство, а потом под ЛСД залипал на то, как она страпонит свою подружку.

Хосок сел на пол между ним и Тэхёном, и поцеловал Дядю в шею, притянув к себе за талию.

— Ну и где ты пропадал? — повёл плечом Юнги, отмахиваясь от ласк Хобота. К слову, Хосок ненавидел это прозвище, но в маленькой компании Юнги оно было в ходу. Он дико обижался и просил его звать хотя бы «Хоби».

— Я был на ретрите в Перу! — энергично заверещал Хобот. Он потянулся к консервной банке неподалёку, чтобы затушить косяк.

Юнги ухмыльнулся уголком губ. Хосоку нужен был не ретрит, а рехаб<span class="footnote" id="fn_31997568_3"></span>.

— Вау, и что там было? — Тэхён повис на плече у хозяина вечера. У него была экзальтированная мина и расширенные зрачки, и Юнги рассудил, что тот, должно быть, уже принял экстази или что-то типа того. Тэхён был одет в майку с огромными проймами — она, по сути, ничего не скрывала, если на него смотреть сбоку. Чонгук был весь в коже и портупеях, сраный любитель кинки-пати.

— Мы каждый день начинали с поклонения Солнцу и утренних асан. Я обновился, ребят, я сейчас в таком ресурсе! Влился, наконец, в поток. Аяуа́ска<span class="footnote" id="fn_31997568_4"></span> — это вещь… Она открыла мне новые горизонты… Будто я и впрямь общался с духами!

— Наверное здорово, — скептически усмехнулся Гуки. За талию приобняв Тэхёна, дал ему улечься лопатками на грудь.

— Все мои желания скоро должны исполниться! Я послал запрос в Космос, и мне пришёл ответ! — энергично и с энтузиазмом воскликнул Хоби. — Тони-и, я так рад, что ты пришёл, — он потрепал Дядю по голове и хлопнул его по обнажённой коленке, оставляя руку там же.

Хосок был звёздным тренером по йоге со своими званиями и дипломами, Юнги всю эту чушь старательно игнорировал, потому что она ему совсем не была интересна. Познакомились они на какой-то секс-вечеринке, и Чон стал одним из немногих партнёров, с кем он продолжил поддерживать отношения впоследствии.

А ещё Хобот владел особой техникой дыхания. Она основана на эффекте от гипервентиляции лёгких. В общем, мог получить кайф без использования вспомогательных веществ. Для неподготовленного человека это смертельно опасная практика, иначе говоря — задохнёшься и сдохнешь.

— Что есть? — игнорируя восторженный отзыв о поездке в Перу, хмуро спросил Мин. Настроение ещё с утра было ни к чёрту.

— Мы попробовали мескалин от нового чувака, просто заебись! — энергично ответил Тэхён. — Кстати, тот красавчик, которого ты снасильничал в прошлый раз, тоже тут! Он очень милый, прямо как соски Сонми… — он помял девчонку за грудь, перегнувшись через Чонгука, та залилась смехом. — Но очень злой, накинулся на меня, про какой-то Витон начал орать. Я откупился от него тонной таблеток… Эх.

— Он продал Луи Витоны и закупился на эти деньги дурью, — громко рассмеялся Чонгук и с гордостью посмотрел на своего парня, — А это был не Сен Лоран?

У Юнги сердце ушло в пятки. Возникло желание тут же схватить кулёк таблеток мескалина, забрать меф у товарища Хобота, отсыпать себе травы грамм пять и свалить в закат.

— А-а, ты мне говорил, айдол Пак Чимин. Понял-понял. Жаль его! Он в своей группе самый нормальный. Они были у меня на тренинге по осознанности, — продолжил тарахтеть Хосок. — Погоди, ты что, с ним трахался? Кто был сверху?!

— Ты что, под спидами<span class="footnote" id="fn_31997568_5"></span>? — цыкнул Мин и сбросил его руку с плеча.

— Я занюхал! — оскорблённо возразил Хоби. Ему было принципиально важно, чтобы все знали, что он не употребляет синтетические наркотики. — В общем, ладно. Скоро будем играть в монополию. Сегодня играем на волшебные грибы. Я тебя потом найду, — наклонившись, прошептал он на ухо Юнги, а затем мягко прикусил его мочку, вобрав в рот пару серёг-колечек, — Растяни себя заранее.

Когда Хоби отстал от них, Юнги заторможенно поднял голову и тут же увидел Чимина. Парень смотрел на него, пока не встретился с Мином взглядами. Айдол тут же отвернулся, демонстрируя свою сочную попу в чёрных джинсах в обтяжку. На нём была кепка и рубашка с коротким рукавом с гавайскими пальмами. Маска, спущенная до подбородка. В руке бутылка грейпфрутового «Хугардена», как Юнги успел заметить. Парень не гнушался мешать дурь с алкоголем.

Незыблемым правилом для потребителей было, что какую бы дрянь ни употребил, алкоголем увлекаться не стоит. Зато вода — много воды — немного помогало убрать дрянной вкус ПАВов и не корёжиться от неприятных ощущений во рту. Тот же меф меняет восприятие вкусов: всё кроме воды кажется отвратительной дрянью, так что Юнги и его знакомым выбирать особо не приходилось.

Неужто Пак Чимин обижался, что Мин его выставил на порог? Должен же знать, что всё, что происходит на отходах, не обсуждается. Тэхён и Чонгук ушли искать приключения, и он остался наедине с этой знакомой девчонкой.

Только этого Дяде не хватало. Личные драмы на таких пати никогда не приводили ни к чему хорошему. Ну ладно, может пару раз случалось так, что все стороны конфликта решали свои проблемы групповухой. Дядя совсем расстроился. Ему срочно нужно было принять чего-нибудь и запрыгнуть на член, но лучше наоборот — чтобы на него запрыгнули. Желательно кто-то на уровне Пак Чимина. Активная роль ему всё же была больше по вкусу, редко он давался кому-то кроме Хобота. Задница протяжно заныла, подхватив эту горечь от мыслей, и член — свой член он ощутил так, будто какой-то совершенно посторонний человек взял и вырос на его теле… Личность со своими фантазиями и желаниями. Мин отдал лесбиянке недокуренный косяк и принял марку, которую для него сберёг Тэхён. Трава его только больше вгоняла в сон после Ксанакса и путала сознание не лучшим образом. Чимин пропал из поля зрения, но Дядя будто мог чувствовать аромат его кожи и волос в воздухе. Внутри что-то ёкало, когда он думал о нём. Это была катастрофа. Мефедрон давал ощущение любви к тому, кого трахаешь, но с прекращением действия наркотика это чувство проходило. В случае с Чимином — нет.

Пока Юнги оставался в относительно трезвом уме, он переживал. Чёрт, ему даже Ксанакс перестал помогать, а до того, как эта хрень унесёт его в невиданные дали, ждать ещё как минимум полчаса. У него начался тремор, слюна наполнила рот. Неприятное чувство неправильности происходящего с его личной жизнью так же стало первичным эффектом марки, но всё должно было пройти.

— Что, если я влюбился? — развернувшись к девушке, спросил он растерянно, и даже как-то сломлено.

— А этот человек любит тебя?

— Я не знаю.

— Узнай, и если да — это прекрасно, — широко улыбнулась она, — Если нет, найдёшь кого-нибудь другого.