Глава 3 (1/2)

Если Амели решила мечтать и жить в своем замкнутом мире — это ее право. Ибо ломать себе жизнь — это неотъемлемое право человека

«Амели»</p>

Первым, что Юнги ощутил по пробуждении, стала ноющая боль. В голове, в глазах, в теле. В душе. Кости ломило, дышать тяжело, резь в носу такая, что воздух втягивать как минимум неприятно. Тихая ненависть к себе и ко всему сущему.

Приоткрыв глаза, Мин чертыхнулся и подорвался на постели от неожиданности. В глазах мгновенно потемнело, и кислород будто перекрыло. Пришлось перетерпеть, пока организм придёт в себя после такого экстрима. Предзакатное солнце выхватывало из темноты бледное, если не серое лицо Чимина; призрак вчерашней весёлой ночки.

— Какого хуя ты всё ещё здесь? — заметив, что ресницы Чимина затрепетали, и он сморщил носик, резко спросил Юнги. Его матюки, видимо, разбудили парня.

— Бли-ин, — прохрипел Чимин, так и не раскрывая глаз. Они спали на одной подушке, укрытые покрывалом.

— Уходи, — настойчиво потребовал Дядя.

— Не-ет, — протягивая к нему руку, заныл он, — Дай полежать…

Юнги позволил Чимину накрыть его плечо рукой; повисшая ладонь тут же соскользнула и рухнула на смятую постель. Чимин перестал отзываться на прикосновения, вновь задремав. Юнги выдернул подушку из-под головы парня и уместился на ней единолично, повернувшись к Чимину спиной. Чимин никак не отреагировал. Юнги настороженно нахмурился и развернулся обратно.

— Слушай, уходи или я выставлю тебя за дверь, — нервно сглатывая, выговорил Мин. Горло отозвалось першением, и челюсть ныла. Понятно, ещё бы она не ныла. Они много чего успели переделать ночью.

Ему не нужен был чужак в доме. Ему не нужен был парень на одну ночь в постели. Ему не нужен был человек, способный посадить Дядю на поводок. Мин вообще не хотел жить в данный момент.

Такой близости, какая была между ними под наркотиком, уже не будет. И сам Дядя не нужен был этому парню. У него что, нет глаз, чтобы увидеть, что Юнги не красавец, наркоша спидозный, нищета? Бежать от такого со всех ног.

— Верни мне порошок, — еле раскрывая губы, пробурчал он.

— Нет, — выдохнул Юнги, ложась на спину.

Чимину не нужна была доза. Он должен был отойти сам, вернуться к норме, а не накачивать свой мозг наркотой до смерти, лишь бы не испытывать это. И Чимин это знал. Он пододвинулся к Юнги, уложил голову на подушку и забросил руку ему на грудь. Вскоре дыхание рядом выровнялось.

Парень проснулся через какое-то время. Юнги, сквозь неглубокий сон ощутив ворочание под боком, тоже проснулся. Чимин развернулся и лёг на спину. Поднял взгляд к потолку. Дядя тоже вперился в одну точку перед собой.

— Хуйня, — протянул Дядя. Чимин согласно промычал, — Пиздуй, раз проснулся.

— Нет, пожалуйста, я не хочу в общагу, — он сполз с подушки и бездумно заныл, накрыв ладонями лицо.

Мин в замешательстве нахмурился. Парень говорил о своём доме, носил дорогие вещи, а теперь зачем-то должен был ехать в общагу и ему этого очень не хотелось. Неужто спал за тряпки с этим злым бывшим? Юнги фыркнул, вторя своим мыслям. Он почувствовал отвращение и некое разочарование. Образ Чимина в его мозгу поутру и так претерпел трансформацию. Зелёный, совсем новичок, хочет дозы и будто не имеет никакого представления о том, к чему это может привести. Да какие у него вообще могут быть проблемы в жизни?

— Блядь, — выплюнул он с презрением. Чимин не понял его, или просто не стал отвечать на оскорбление, залипший и тормозящий.

Да, ему не нужно водить знакомства с меркантильной блядью. Он должен поскорее убраться отсюда.

Какое-то время, возможно, минуту, возможно, полчаса, он остекленевшим взглядом пялил в потолок, борясь с тошнотой и тоской. От Чимина не исходило звуков, кроме тяжёлого дыхания.

Юнги тоже был блядью. Блядь может осуждать другую блядь, а вот высокоморальным людям не стоит этого делать. Юнги был нарко- и секс-зависимым. Юнги мог спокойно переспать за дозу или за деньги, но он делал это потому, что ему критически было необходимо уйти от этой реальности. Чимин спал с богатеньким папиком ради того, чтобы с помощью брендового шмота встроиться в эту систему. Если принципы шлюх можно было сравнивать, у Юнги они, безусловно, были выше.

Мин решил игнорировать его существование и приподнялся на постели, укладываясь повыше лопатками на подушке. С прикроватной тумбы с ободранными краями он взял бутылку воды и пульт от телевизора, тут же включив небольшую плазму на стене напротив. Эта дурь была идеальна для отходняка.

— Я накачался… Как же плохо… — снова ныл Чимин, разворачиваясь всем корпусом на кровати. Он лёг лицом вниз. Сползшее одеяло оголило его спину вплоть до впадинки меж ягодиц.

Дядя его проигнорировал и уставился на девчонок в мини-юбках, задорно плясавших под довольно посредственную, на его взгляд, песню.

— Выключи, выключи это дерьмо, — прокричал Чимин в матрац, отчего его голос прозвучал глухо.

Юнги с непониманием уставился на него. Дурной, неужели ломать так быстро начало? Впал в истерику из-за какого-то телевизора. Может быть, громкие звуки раздражали чувствительное ухо? Чимин взвыл, головой замотал, руками взъерошил волосы. Он корёжился, сжимал изношенную простынь в кулаках и чесал руки. Юнги этот скулёж невообразимо взбесил, и он уставился, буквально упёрся взглядом в телек, лишь бы не отвлекаться на Чимина. Там началась новостная программа, но про каких-то звёзд. У группы BoysBoys вышел новый альбом. Юппи из группы Kokoboom на фестивале улыбнулась в конце выступления так очаровательно, что поразилась вся страна. Группа Х-ТС остаётся на хиатусе<span class="footnote" id="fn_31997568_0"></span>.

— Пожалуйста, выключи, — буквально зарыдал Чимин. Он беспомощно принялся бить по постели и изворачиваться во все стороны, содрогаясь всем телом.

— Да заткнись ты! — рявкнул Мин и пнул парня по ногам.

«Расследование в отношении репера Х-ТС Алана Ли продолжается. Его обвиняют в нападении в клубе. Двое людей пострадали от ножевых ранений. Джеки, Сонун и Чанду не появлялись на публике со дня инцидента, а двумя месяцами ранее участник группы Чимин был вынужден взять перерыв из-за нервного истощения. Компания не комментирует инцидент» — продолжали вещать с экрана.

Юнги пронаблюдал за мелькающими на экране фотокарточками членов неизвестной ему группы. Не то, чтобы Дядя вообще интересовался поп-группами. Может они и были известны широкой публике. Последний из них, розоволосый с яркой улыбкой, по фамилии Пак, имел удивительное сходство с тем парнем, который продолжал скулить в его постели голый, затраханный, принявший накануне неприличное количество дури. Только у этого волосы были чёрные.

— Тебе идёт розовый цвет, — бесцветно отозвался Мин.

Значит, Чимин был айдолом. Юнги хмыкнул. Может быть, ошибся насчёт бляди, а может Чимин намеренно ложился под богачей, чтобы преуспеть, но это было не важно. На искреннее удивление у него не было внутреннего ресурса, апатичное настроение допускало только минимальную реакцию. Агрессия была самой яркой из эмоций, которые он мог испытывать в таком состоянии.

Индустрия развлечений ему была глубоко отвратительна. Самый что ни на есть концентрат идеологии капитализма. Проданные в рабство дети, лишённые индивидуальности. Улыбчивые куклы без души делают всё что угодно на потеху публике — лишь бы народ приносил деньги богачам, купившим этих девчонок и мальчишек. Неудивительно, что Чимин подкладывался под своего злого и влиятельного бывшего. Он работал на эту систему, так глубоко в ней повяз, что вряд ли когда-нибудь сможет очухаться. Чимина перемололи в этот наркотик, приносящий быстрые удовольствия, вот он и не справился с ролью заводной куклы.

— Проваливай, — выдохнул Юнги, возвращаясь к своей шарманке.

— Пожалуйста, — сдавленно протянул парень. — Ты хорошо трахаешься, — Чимин развернулся к нему. Устремил взгляд усталый и бесконечно печальный прямо в глаза.

— Нет, — раздражённо повторил он. — Я тебе не нянька. Уходи. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся.

Не смотри, не смей. Юнги резко отвернулся, разрывая зрительный контакт. Этот комплимент должен был заставить его смягчиться? Что ж, Мин знал, что под наркотиком он умелый в постели. Чужое одобрение ему не было нужно.

— Ты бы всё равно рано или поздно узнал. Такое сложно скрыть…

— Мне похуй, — повторял Мин как на репите.

— За что ты так со мной, — состроил он плаксивую мину, а следом потянулся к нему, собираясь обнять.

— За что?! — Юнги сел на постели и вжал Чимина за плечи в кровать, нависая сверху. Он твёрдым взглядом уставился на него. Ему почудилось, что это несчастное лицо, поджатые губы и сморщенный носик заставляют чувствовать вину за своё поведение, но это была всего лишь иллюзия, рождённая больным воображением, — Я не хочу тебя больше видеть. Спасибо за ночь и всё такое, но ты, видимо, совсем незнаком с правилами этой жизни. Бросай это дело, пляши дальше, продавай свой зад богатым мужикам. Меня не трогай.

— Что, если я хочу? — Чимин совсем расстроился.

— Мне поебать, что ты хочешь. Или ты сталкер?

Мин не дал ему возможности ответить. Преодолевая головокружение, он заставил свои конечности зашевелиться, и поднялся с постели. За руку схватил Чимина и потянул на себя. Парень жопой проехался по простыни, отчего та совсем свернулась и вообще перестала укрывать матрац.

Мин впервые сталкивался с таким. Он что, поселиться тут собрался? С этой проблемой нужно было разобраться как можно скорее, пока этот Пак Чимин не отжал у него казённую квартиру.