Disturbed (2/2)

— Со мной тоже. — Пожимает плечами старший альфа, делая глоток. Он уже предлагал им выпить, но Баджи отказался, руководствуясь тем, что не сможет сесть в машину даже с каплей алкоголя в крови. Симидзу же не смог даже пикнуть, когда Коконой налил ему до краёв и приказал вылакать всё до дна. — Такое себе открытие. Порой он даже сам с собой не откровенен.

Адвокат в который раз за день подавляет в себе желание закатить глаза, но в его голове всплывают недавние слова Хаджиме.

— Вы сказали, что Вы — заказчик? — Коконой едва заметно кивает головой, прикрывая глаза. — Кем Вам, в таком случае, приходится пострадавший?

Старший альфа несколько мгновений молчит и, когда кажется, что он уже не ответит, Хаджиме, наконец, подаёт голос.

— Он мой сын. — Незаинтересованно отзывается разморенный алкоголем мужчина. — Какое это вообще имеет значение? Я плачу достаточно, чтобы Вы были на моей стороне и не задавали лишних вопросов.

— Для меня это имеет значение. — «Огромное» — добавляет про себя Баджи, понимая, какая крупная нажива попалась ему на крючок. — Сколько было дубликатов ключей от этой квартиры? И у кого они есть прямо сейчас?

— Всего два: один у Чифую, другой у Инупи. — Ровно и без заминки отвечает Коконой, даже не глядя на него.

— Значит, у Вас его не было? Даже не смотря на то, что господин Инуи имел свой собственный? — Недоверчиво уточняет Кейске, не понимая такой логики. — Но Вы же родитель.

Внезапно Коконой распахивает тёмные глаза, ровно садясь в своём кресле. На секунду он кажется таким трезвым и рассудительным, а хмельная дымка в его взгляде сменяется опасностью.

— Господин Баджи, я похож на наседку? — Серьёзно, даже немного вызывающе интересуется Хаджиме. — Это больше по части Инупи. В отличие от него, мне вполне хватало того, что сын раз в неделю навещал меня в офисе.

— Вы знали, что Ваш сын принимал участие в откровенных съёмках? — Делает компрометирующее заявление Кейске, натыкаясь лишь на скучающее выражение чужого лица.

— Нет? Если честно, понятия не имею, о каких съёмках идёт речь, но если Инупи знал, то это не может быть чем-то настолько откровенным, чтобы запятнать мою репутацию и испортить жизнь моего сына. — Бесстрастно парирует его Коконой, делая неторопливый глоток и явно намереваясь продолжить. — Инупи никогда не позволил бы Чифую запачкаться в каком бы то ни было дерьме, поверьте мне на слово.

— Почему Вы так сильно верите ему? — Не выдерживает Баджи, едва ли не рыча от негодования. Не этого он ожидал: выходит, всё опять сводится к Инуи, выяснять что-то у которого — как об стенку горох.

— Потому что это Инупи. — Невозмутимо потягивает вино альфа, ослабляя галстук на шее и облегчённо выдыхая. — Временами холодный, но неизменно преданный, как пёс. — Коконой не сдерживает весёлого смешка. — Он пытается не показывать эмоции, казаться бесстрастным и непробиваемым на чувства, но от этого его лишь легче читать.

— Звучит так, будто вы знакомы не один десяток лет. — Недовольно хмыкает Баджи, уже смирившийся с тем, что ни от Коконоя, ни от Сейшу он не ничего не добьётся.

Хаджиме дарит ему ещё одну загадочную улыбку, предпочитая замолкнуть до прихода Инупи.

Вся надежда теперь на потерпевшего, но если Инуи будет давить на того, чтобы мальчик не сказал чего-то «деликатного», то и на показаниях очевидца они далеко не уедут.

Но ещё хуже будет, если омега сам не будет честен с Баджи на допросе. Тогда это дело можно будет похоронить.

Они сидят без дела ещё пятнадцать минут, прежде чем входная дверь снова хлопает, но на этот раз в прихожей слышатся два голоса, один из которых бесспорно принадлежит Инуи.

— …Я же говорил тебе не пить эту дрянь!.. — Старший омега явно чем-то раздражён, и в этот раз он куда более богат на эмоции, чем час назад.

— Эй! Это первый раз за эту неделю. — Игриво парирует второй голос, который оказывается приятнее уху адвоката по одной простой причине, что не является Инуи.

Уже знакомые сладкие феромоны достигают его раньше самого их обладателя и слегка щекочут нюх Баджи — на удивление, не раздражая, но заставляя вдыхать кислород через раз, чтобы внутренний альфа не среагировал неправильно.

Инуи первым появляется в проходе, заслоняя своей высокой фигурой следующего за ним мальчика, походя на маму-курицу, выведшую своего маленького цыплёнка на прогулку. Это одна из особенностей материнского инстинкта — неосознанная защита своего чада в незнакомой для того обстановке.

— Чифую, это господин Баджи. Он занимается расследованием твоего дела, пусть и не совсем пока справляется со своей задачей. — Презрительно представляет их друг другу Инуи, а количества яда в его голосе хватило бы для того, чтобы потравить всех крыс в канализациях Токио. — Это Мацуно Чифую, потерпевший, как и просил наш господин адвокат.

Представленный омега слегка кланяется, растерянно поглядывая то на своего отца, то на Симидзу, то на самого Баджи. Его смущённые феромоны забиваются в нос, заставляя клыки ныть от тупой необходимости вонзить их в тонкую бледную шею, туда, где так волнительно бьётся маленькая жилка.

(Наверное, они с Саюри слишком давно не оставались наедине, что к нему в голову уже начинает лезть всякая дрянь.)

Кейске хочет забыть о своей животной составляющей, но никак не может ни на секунду выбросить из головы, что омега не спарен и, блять, чертовски восхитительно пахнет, стоя тут, прямо перед ним, так открыто и доверчиво глядя на альф перед собой большими зелёными глазами.

Баджи думает, что он не очень похож на того маленького мальчика в нижнем белье с обложки — что справедливо, ведь с той съёмки прошло два года, а дети за два года, в отличие от взрослых, способны кардинально измениться.

У Чифую светлые волосы, беспорядочно спадающие на такие же кошачьи, как у отца, глаза, однако эти светло-зелёные и значительно больше. У него неестественно бледная, почти прозрачная кожа и по-детски немного пухлые щёки.

Альфа озадаченно хмурится, думая, насколько это странно, что Мацуно похож на Сейшу даже больше, чем на самого Коконоя. К тому же, мальчик достаточно высок для омеги — в его таких же худых, как и у Инуи, ногах куда больше длины, чем в туловище, в отличие от того же Хаджиме, который не то чтобы отличался ростом, да и вообще был средним альфой.

— Наш уважаемый господин адвокат очень хотел поговорить с тобой о произошедшем. Ты не возражаешь? — Вопреки ледяному взгляду, направленному — какой сюрприз — на Баджи, голос Сейшу непривычно мягкий, когда он лёгкими движениями подталкивает Чифую присесть на диван, а сам становится позади младшего омеги.

Точно как наседка.

Кейске тяжело вздыхает, понимая, что Инуи ни за что не оставит их наедине, даже если вопросы будут касаться его самого. Баджи по себе знает, что на некоторые — особенно личные — темы тяжело говорить при родителях и людях, которых давно знаешь. И тот факт, что Чифую, говоря на тему своих отношений с альфами, может умолчать о каких-то важных фактах в присутствии вездесущего Сейшу, очень удручает.

Однозначно это всё разочаровывает, но в текущей ситуации это хоть что-то.

— Мне бы хотелось поговорить наедине с потерпевшим. — Совершает свою последнюю отчаянную попытку Баджи, хотя по непреклонному взгляду голубых глаз уже заранее может предугадать ответ.

— Исключено.

— Тогда хотя бы не толпой слушать его, чёрт возьми. — Рычит Баджи, яростно бросая бумаги в своей руке на стеклянный кофейный столик. Чифую дёргается от неожиданного проявления агрессии, и адвокат не может его винить.

Когда всё это закончится, он расплатится сполна.

— Симидзу, сегодня ты нам больше не нужен. Благодарю за работу. — Инуи идёт ему на встречу, выдворяя всех лишних из комнаты; Кейске провожает сжавшуюся фигуру младшего альфы, который менее сдержанно, в отличие от адвоката, принюхивался к запаху Мацуно, за что даже Баджи захотелось выбить этому похотливому молодому инспектору пару зубов.

— Я тоже пойду. — Поднимается со своего кресла Хаджиме, понимая, что ему тоже не позволят остаться. Коконой целует своего сына в лоб, сжимая в ладонях мягкие щёки, и Баджи находит эту картину неожиданно милой.

Такой смущённый Чифую с покрасневшими от стыда щеками и блестящими глазами, нахохлившийся точно воробушек, определённо мил.

— Никогда не понимал, как в такую кроху вмещается столько сладкого? — Хаджиме щекочет чужой бок, с самой своей искренней улыбкой наслаждаясь детским смехом. — Даже вино у тебя слишком сладкое, я такое не пью.

— Я приберегу для тебя что-нибудь покрепче в следующий раз.

Кейске проверяет схему здания ещё раз, слыша, как за Коконоем закрывается входная дверь. У него есть множество вопросов для Инуи, связанные с территориальным расположением жилого комплекса и наличием на крыше здания вертолётной площадки, но всё это он может узнать позже, когда они смогут поговорить в менее напряжённой ситуации.

Сейчас, когда Мацуно здесь, Баджи должен узнать все детали, ведь второй встречи у них, скорее всего, уже не будет.

Адвокат резко вскидывает голову, отрываясь от отчётов, и тут же натыкается на изучающий взгляд светлых глаз. Чифую, которого только что спалили за рассматриванием едва ли знакомого альфы, тушуется и рдеет щеками, опуская смущённый взгляд на собственные ноги, облачённые в короткие белые шорты классического кроя. Баджи чисто по инерции опускает глаза туда же, готовый застрелить себя на месте.

Он почти уверен, что находить худенькие бледные ноги подростка привлекательными — верх извращения, однако этот образ совершенно точно отпечатался на сетчатке его глаза.

— Чифую, я могу называть тебя так, верно? — Не то, чтобы он находил приятным обращаться к богатенькому избалованному ребёнку на «-сан», но под пристальным взглядом Инуи, что коршуном витал над ними, Баджи не мог не быть осторожен.

В любом случае, омега в ответ быстро-быстро кивает несметное количество раз, прежде чем снова опустить взгляд в пол.

— Отлично, тогда я задам тебе несколько очень важных вопросов. — Серьёзным голосом начинает альфа, снова проходясь взглядом по буквально составленному на коленке плану их возможного разговора, проверяя — не забыл ли чего? — но, когда он бросает очередной взгляд на Мацуно, тот выглядит подавленным, продолжая глядеть в одну точку на полу.

Баджи раздражённо стискивает зубы, уже давно готовый психануть и бросить всё это дело. Сначала Инуи, теперь этот…

Он ещё никогда в жизни так не злился на омег, как сегодня.

— Чифую. — Как гром среди ясного неба обрушивается его голос на несчастного парня, который снова съёживается и закусывает свои губы, чтобы не заплакать от стресса, накопившегося за последние сутки. — Посмотри на меня, пожалуйста. Я не смогу говорить с тобой, если не буду уверен, что ты слушаешь.

Он пытается говорить чуть менее резко, чем с тем же Сейшу, хотя бы потому, что это ещё ребёнок. Но ему тяжело и непривычно работать в таком медленном темпе, когда даже его клиент не хочет помогать.

— Отвечай честно и максимально полно, не скрывай даже малейших деталей. И если почувствуешь, что не можешь или стесняешься сказать мне что-то при посторонних, — Кейске бросает взгляд исподлобья на Инуи. — …То скажи об этом, хорошо?

Мальчик опять несколько раз кивает, теперь уже глядя прямо на Баджи. Альфа ещё раз вскользь проходится взглядом по мягким чертам чужого лица — от светлых бровей до нежно-зелёных глаз, от пухлых щёк до аккуратного ровного носа, а уже оттуда к маленькому пухлому розовому рту и острому подбородку, чтобы снова уткнуться в бумаги перед глазами.

Наверное, Мацуно Чифую больше похож на фарфоровую куклу, нежели на человека.

Не ангел, но что-то определённо близкое к этому.

С другой стороны, думает про себя Кейске, все дети выглядят как какие-то небесные создания, пока не открывают свой рот.

— Что ты делал вчера, перед тем как вернулся домой? — Пожалуй, самый примитивный вопрос, над которым альфа не думал долго, но, опять же, иметь примерное представление об образе жизни и окружении потерпевшего может пригодиться.

— После посвящения в университете мы с однокурсниками пошли в кафе неподалёку, а потом я пошёл домой. — Без заминок, быстро и чётко. Учил, что ли?

— Ты пошёл домой один? — Уточняет Баджи, глядя прямо в глаза мальчику.

Чифую бросает один панический взгляд на Инуи, прежде чем несколько раз кивнуть.

— Да. — Кадык омеги нервно дёргается, а Кейске подмечает для себя, что Мацуно не умеет врать, но не совсем понятно, зачем он это делает.

Сейшу настолько против общения Чифую с альфами?

Что ж, тем проще будет уличить его на лжи.

Вот только как узнать правду, если, как адвокат и думал, Чифую не сможет быть честен во всём, когда прямо за его спиной стоит Инуи?

— Ты уверен, что за тобой никто не следил, пока ты шёл?

— К-конечно.

Баджи сжимает губы, глядя на него, такого «честного» и «открытого» мальчика.

Блять.

Приехали.

— Когда ты почувствовал, что что-то не так? — Делает новую попытку альфа, оставляя для себя предыдущий вопрос открытым. Нет времени высасывать из него информацию, когда в любой момент на него может наброситься Инуи и вспороть шею. — Что насчёт твоих инстинктов? В какой момент они сработали?

— Перед моей квартирой. Я почувствовал ужасный запах. Как будто какой-то альфа специально пугал меня им. — Тихий голос Чифую едва заметно дрожал, он дышал часто и беспокойно. Даже просто вспоминая об этом, этот ребёнок был готов впасть в истерику. — Потом я заметил, что моя дверь открыта. А эта жуткая вонь… мне казалось, что он всё ещё здесь.

Ладонь Сейшу тяжело опустилась на плечо Мацуно.

— Почему ты не позвонил мне? — Строго, будто отчитывая маленького ребёнка — что, в общем-то, недалеко от правды, — спрашивает у того Инуи.

— Я собирался!.. Но сначала я хотел проверить…

— …Своё гнездо. — Изумлённо заканчивает за него Баджи, поражаясь своей догадке. Конечно, защита своего гнезда — один из естественных инстинктов омеги, но чтобы вот так, игнорируя явную опасность…

— И там, в моей спальне… он всё испортил. — С горечью закончил Мацуно, у которого при воспоминании о виде своего разваленного гнезда, пахнущего кем-то чужим, на глаза наворачивались слёзы.

— Ты не заметил чего-нибудь ещё? — Кейске осторожно копает глубже, надеясь, что этот мальчик заметил ещё хоть что-то. Любая деталь, звук, тень — всё, что угодно.

Омега вздрагивает, отшатываясь от прикосновения Инуи к своему плечу, когда вспоминает о тех горящих глазах в темноте комнаты, наблюдавших за ним до тех пор, пока Чифую от страха не упал в обморок.

В этих глазах он видел многое. И похоть, и ненависть, и страсть, и даже тоску. Как будто зверь, запертый в клетке на долгие годы, томившийся в ожидании мяса и крови, наконец, сумел выбраться из-под замка и утолить свой многолетний голод.

Но…

Это, пожалуй, было единственным, о чём Чифую предпочёл умолчать, когда объяснял всё Сейшу. Он не мог быть уверен, что всё это не видение или игра его сознания, поэтому беспокоить и так совсем уж обо всём переживающего Инуи было бы несправедливо с его стороны. К тому же, говорить о том, как на него смотрит тот или иной альфа со старшим омегой было бы слишком неловко и жутко. В процессе этого разговора Мацуно бы сдох от смущения и стыда.

Ведь у него никогда…

Чифую бросает короткий блестящий смущённый взгляд на Баджи, который по-прежнему с жутко серьёзным лицом взирает на него в ожидании ответа. Но даже так, когда адвокат смотрит на него такими безразличными, уставшими глазами, внутри Мацуно зарождается необъяснимый трепет от того, что кто-то «любуется» им.

…не было альфы.

— Н-нет. — Запоздало отзывается омега, вжимая голову в плечи, стесняясь своих собственных мыслей. Он больше не глядит на Кейске, только в сторону, но слишком хорошо ощущает на себе его разочарованный взгляд. — Т-то есть… — Всё же решается Чифую рассказать обо всём, но сталкивается взглядами с удивлённым его поведением Инуи и снова его энтузиазм угасает. — Нет, простите. — Светлая беспорядочно уложенная чёлка закрывает зелёные глаза, но даже так понятно, что Мацуно лжёт. — Я… потерял сознание, как только зашёл в комнату.

Баджи до боли стискивает челюсти: он потратил целый час на ожидание, пока ему привезут потерпевшего, который ничего нового толком и не сказал. Чифую обозначил лишь ненужные детали, но самое важное совершенно точно утаил.

Вот если бы здесь не было Инуи…

— Вы слышали, господин адвокат? Нам больше нечего сказать Вам. — Сейшу, всё это время словно ждавший своего часа, собственноручно накрывает и без того непродуктивную беседу с очевидцем медным тазом. — Понятия не имею, зачем нужен был весь этот цирк с допросом. Как бы то ни было, я надеюсь, полученная информация поможет Вашему расследованию.

— Господин Инуи, у меня всё ещё есть вопросы… — Стараясь контролировать накатывающую волнами ярость, вкрадчиво начинает альфа, но оказывается прерванным.

— Ничего нового Вы здесь больше не услышите. — Отчеканивая каждое слово, повторяет ему Инуи, разражаясь кислыми феромонами.

Как и ожидалось. Сейшу сделал всё, что сохранить грёбаную конфиденциальность, а Мацуно не смог быть при нём откровенным.

Альфа предвидел это, поэтому заранее продумал пути отступления.

Баджи остаётся сделать ставку на свой последний ход.

— В таком случае, мне пора. Только… — адвокат впивается взглядом в ровную высокую фигуру Сейшу, от которой уже привычно веет холодом. — Как мне связаться с Вами? Ваша визитка?

Омега смотрит на него ещё пару секунд с презрительным прищуром, прежде чем удалиться в коридор, где он оставил своё пальто, с гордо поднятой головой.

Как только он скрывается в проходе, Баджи, не теряя времени, отрывает клочок бумаги от листка с вопросами, и принимается записывать что-то. Чифую с изумлением наблюдает за ним, но ничего не говорит.

— Это мой номер. — Коротко поясняет адвокат, передавая омеге кусочек бумаги, на котором криво, но читабельно написана последовательность цифр. — Если было что-то, что ты не смог сегодня мне сказать, но считаешь это важным, — Баджи обречённо прикрывает глаза, когда слышит шаги Сейшу из коридора, и боится не успеть всё прояснить. — Или если ты что-то вспомнишь, то позвони мне, хорошо?

Чифую удивлённо смотрит на него большими зелёными глазами, и, когда Инуи возвращается в гостиную, Мацуно предусмотрительно прячет записку в рукаве.

Баджи не может подавить ухмылку.

Какой же всё-таки умный мальчик.

— Здесь мой рабочий номер и господина Коконоя. Но ему звонить только в крайнем случае. — Адвокат принимает визитную карточку из рук Инуи и со спокойной душой направляется к выходу.

Когда за ним захлопывается входная дверь, ни он, ни провожающий его Сейшу не могут видеть, как бледные пухлые щёки Чифую, сжимающего в пальцах чужую записку, заливаются краской.

Он думает, что это первый раз, когда альфа дал ему свой номер телефона, пусть и не с той целью, с которой это делают обычно.

Баджи же, вызывая такси до своего агентства, пытается абстрагироваться от отвратительного чувства собственной бесполезности, которое он не испытывал уже несколько лет. Сейчас, когда дело запутано хуже некуда, значение имеют лишь невысказанные слова потерпевшего, которые могли бы распутать и прояснить многие моменты.

И на один единственный звонок Чифую он ставит всё.