Disturbed (1/2)

Баджи, всё ещё дезориентированный событиями последнего часа своей жизни, запоздало отвечает на вежливую улыбку консьержки лёгким кивком головы. Он немного замедляется по пути к лифту, бегло осматривая просторное светлое помещение с невероятно высокими потолками и ослепительной, гигантской люстрой, которая явно должна весить не меньше двухсот килограмм.

— Она стояла на ресепшне в момент происшествия? — Альфа щурит раскосые карие глаза в поисках аварийных выходов или других подобных путей отступления. — Здесь есть чёрный ход? Мне нужен план здания.

— Чёрных ходов два. Они расположены параллельно друг другу в западном и восточном крыле. — Инуи с готовностью достаёт экземпляр схемы здания и отдаёт в руки адвоката. Кейске, даже если и удивлён такой дальновидностью омеги, то никак не показывает этого. — И нет, вчера вечером на ресепшне стоял мужчина. Но опять же, консьержи здесь меняются дважды в день. Точное время происшествия нам не известно, поэтому нельзя точно установить, кто именно стоял на посту в этот момент.

Баджи чувствует лёгкую волну раздражения из-за того, что его ещё не посвятили в детали. Он едва ли смутно может представить, что именно произошло: взлом с проникновением или убийство? Единственное, что он точно понял, это то, что потерпевший — молодой омега, который с недавнего времени живёт один в этом здании.

Альфа искоса поглядывает на преспокойное лицо Сейшу, пока они стоят в ожидании у лифта. Он не может объяснить почему, но этот человек, даже ничего не делая, вызывает у него тихую ярость и неприязнь. Он похож на клубок переплетённых между собой ядовитых змей в красивом подарочном мешке из-под конфет, который обычно дарят детям на Рождество. Красивая обёртка с гнилой начинкой внутри.

Надо же, они едва ли знакомы, но Баджи уже ненавидит этот леденящий душу безразличный взгляд таких красивых, но пустых голубых глаз.

— Для начала, может быть, Вы расскажете мне, что произошло? — Не выдерживает гнетущего молчания Кейске, пока элегантный и точный во всём Инуи проходит в кабину вслед за ним, нажимая на кнопку нужного этажа. «12» — запоминает для себя альфа.

— Как я уже говорил, дело деликатное, поэтому и расследование, и поимка преступника должны пройти без лишнего шума. — Инуи повторяет всё, что говорил ему прежде, монотонным серым голосом, пока его бесцветный взгляд задумчиво исследует двери лифта. — Но если коротко… У одного одинокого молодого омеги появился сталкер, который проник в его квартиру и напугал до смерти.

— Когда это произошло? — Баджи стискивает зубы, чтобы не огрызнуться на омегу, который только что рассказал ему то, к чему Кейске и сам пришёл путём логических рассуждений. Но он засовывает своё раздражение куда подальше, чтобы не показаться непрофессионалом перед клиентом.

— Вчера вечером.

Инуи коротко кивает ему в сторону нужной квартиры, коих всего две на этаже, расположенных напротив. У двери их встречает достаточно молодой альфа в чёрном плаще, который, завидев светлую макушку Сейшу, тут же загорается, как звезда на новогодней ёлке.

— Инуи-сан, я закончил с протоколом. — Баджи презрительно хмыкает: этому пареньку только хвоста не хватает, чтобы он вилял им при виде своего хозяина.

— Отлично. — Бесцветно хвалит его омега. — Знакомьтесь, господин Баджи, это инспектор Симидзу. — Инуи даже не удостаивает этого самого инспектора взглядом, словно тот — мешок с мусором, не более. — Инспектор Симидзу уже исследовал место происшествия, он расскажет Вам остальные детали.

— Приятно познакомиться, Баджи-сан. — Тут же блестящие глаза молодого человека находят его бесстрастное лицо, и Кейске лишь из профессионализма не закатывает глаза на это показательное подлизывание его задницы. — Я много слышал о вас, вы просто бог в правоохранительных кругах.

— Скорее дьявол. — Холодно усмехается Баджи и продолжает, в замешательстве дёрнув бровью, обращаясь уже к Инуи. — Инспектор? Я думал, вы не хотите, чтобы полиция вмешивалась в это дело.

— Он — наше доверенное лицо. Мы платим ему достаточно хорошо, чтобы он держал рот на замке. Поэтому база данных полиции также в вашем распоряжении, господин адвокат. — Инуи проходит вперёд, в квартиру, оставляя альф позади.

Кейске хмурит густые брови, глядя ему вслед, пока Симидзу в ожидании глазами-пуговками провожает каждый вздох своего кумира. Старший альфа чувствует его взгляд и снова едва ли не физически сдерживает себя, чтобы не заехать в челюсть этому сопляку.

— Замок был взломан? — Сразу приступает к делу Баджи, протягивая руку за протоколом в руках пацана, и тот, помедлив с секунду, с поклоном вручает ему бумаги.

— Нет, следов взлома не обнаружено. — С готовностью отчитывается Симидзу таким громким голосом, что Кейске едва заметно морщится.

— Думаешь, у преступника были ключи? — Язвительно отзывается Баджи, намекая на его неопытность и недогадливость. Однако, вместо того, чтобы стушеваться, улыбчивое лицо молодого инспектора принимает крайне озадаченный и задумчивый вид.

— Знаете, это первое, что пришло мне в голову. — Младший альфа неловко потирает затылок, явно стесняясь своих наивных предположений, но именно этой своей неоднозначной реакцией загоняя адвоката в тупик.

Когда Баджи подходит к двери в квартиру, он улавливает невероятно сладкий аромат, от лёгких ноток которого желудок взволнованно скручивается в узел. Альфа подавляет утробное рычание, охваченный этим чистым природным запахом, списывая свою реакцию на инстинкты внутреннего зверя, который ожидаемо повёлся на феромоны несвязанного омеги.

Иногда Кейске жалел, что до сих пор не спарился с Саюри, которая уже больше двух лет была к этому готова и, более того, — всем сердцем жаждала этого. Если бы они были связаны, то альфа не реагировал бы на хорошенькие ароматы омег. Но Баджи никогда не чувствовал особой потребности в вязке своей невесты, его внутренний альфа никогда не требовал от его омеги чего-то большего, чем просто секс.

Однако конкретно этот запах, плотным облаком окруживший всё существо Баджи, был чрезвычайно хорошеньким, настолько привлекательным, что, когда они переступили порог квартиры омеги, альфе пришлось ненадолго остановиться у входа, дыша через нос, чтобы его организм не повёлся на благоухания неспаренного молодого омеги.

Здесь, непосредственно в доме потерпевшего, где пахло только самим маленьким хозяином, было, на удивление, уютно и светло. Даже в коридоре стоял густой аромат чего-то вкусного и сладкого, который вызывал воспоминания о нежном белковом креме на кончике языка и заставлял сглатывать вязкую слюну.

— Как в кондитерской. — Мечтательным шепотом озвучил его мысли молодой инспектор, который, видимо, до этого не решался вдыхать аромат другого омеги при вездесущем Инуи, что ждал их в глубине квартиры.

Баджи проигнорировал весьма точное замечание Симидзу, проходя вовнутрь и нервными шагами достигая, как ему казалось, спальни, которая, вероятно, была эпицентром восхитительного запаха. Альфа выдохнул через рот, инстинктивно скаля большие клыки, и, наконец, дёрнул на себя дверь.

Внутри, как он и предполагал, их ждал Инуи: омега сидел на широкой двуспальной кровати среди разворошенных пышных одеял и издавал едва ли слышные жалобные поскуливания. Баджи бы не услышал их, если бы его реакция и инстинкты не обострились бы до максимума из-за чужого привлекательного запаха.

Лицо Сейшу, до этого момента всегда бесстрастное, исказилось от душевных мук и терзаний. Омега будто в забытье тоскливо прижимался носом к одеялу и тоскливо хныкал, словно на инстинктах зовя другого омегу к себе в объятия. Обычно так звучат матери, когда ищут своих потерявшихся детей. Он выглядел таким отчаявшимся и беззащитным, бессознательно выпуская кислые феромоны, что Баджи ошарашенно отшатнулся, врезавшись спиной в дверь позади.

В тот же миг Инуи подорвался с постели, и когда адвокат, опомнившись, вновь бросил на него взгляд, тот уже стоял у стола в другом конце комнаты — с таким же холодным и гордым видом, как и всегда.

Пару мгновений они просто смотрели друг другу в глаза, будто ожидая чего-то, пока их не прервал громкий голос Симидзу:

— Собственно, ни улик, ни следов. Чисто сработано.

Кейске, кажется, вспоминает о том, зачем он здесь, и взглядом окидывает комнату, не подмечая для себя ничего необычного. Типичная комната молодого омеги без пары: светлые тона, плюшевые игрушки, шёлк и бархат. На полу у постели — альфа не может сдержать того, как его губы трогает тёплая отеческая ухмылка — серые мягкие тапочки с котятами.

Почему-то ему кажется, что, будь у него взрослый ребёнок, его комната выглядела бы именно так.

Вот только…

— Что это за запах? — Баджи морщится от отвратительного смерда, переплетающегося с нежным ароматом живущего в этой комнате омеги. Он принюхивается к источнику и, стремительно настигнув кровать, резким движением отбрасывает одеяла, когда-то бывшие гнездом омеги.

— Злоумышленник проник в квартиру вчера предположительно между двумя часами дня и шестью вечера. — Прикрывая нос, поясняет инспектор, пока Инуи прислоняет ладонь ко рту в попытке подавить тошноту. — Кажется, он изначально имел чёткий план действий, потому что не оставил ни следов, ни запаха больше нигде в квартире. Он пытался найти что-то в шкафу потерпевшего, полежал в его постели, а потом… эякулировал. Прямо в гнездо.

Баджи бросает озабоченный взгляд на прикрывающего рот рукой Сейшу — тот, полностью отвернувшись от них обоих, не подавал признаков жизни, но всё его тело била мелкая дрожь, заставляя адвоката испытывать совершенно неоправданное и неуместное чувство вины.

Глаз цепляется за высокое стоячее зеркало в углу комнаты, которое Кейске не заметил сразу, но сейчас именно оно заставило его подорваться с места, словно его ударила молния.

— Это… Victoria’s secret? — Баджи ошарашенно уставился на аккуратные красные кружевные трусики из комплекта нижнего белья. Он плохо разбирался в нём, но Саюри была ярой поклонницей этого бренда, поэтому у неё было нечто похожее в шкафу, так что, по большей части, название вырвалось наугад.

Хуже всего было то, что бельё было приклеено к зеркалу чуть выше центра, и, когда альфа дотронулся до него, оно оказалось мокрым.

— Похоже, преступник кончил не только в гнездо. — Невольно сморщился Баджи, вытирая испачканную ладонь платком, но вся его высокая фигура поражённо застыла, когда он заметил кое-что куда более жуткое.

«Привет, Фую-чан»

Это было самое простое послание, сделанное ярко-красной помадой на всё том же зеркале, чуть ниже приклеенного кружевного белья. Такие послания обычно оставляют бывшие перед тем, как красиво оставить прошлую любовь, чтобы запечатлеть расставание в памяти обоих.

— И помада, и бельё — всё принадлежит потерпевшему. — Робко подсказывает ему молодой инспектор, сочувствующим взглядом проводивший Инуи, пулей вылетевшего из спальни. Спустя полминуты из уборной в конце коридора до них донеслись красноречивые покашливания.

— Что именно искал взломщик? — Кейске в последний раз смотрит на надпись на зеркале, прежде чем полностью развернуться лицом к Симидзу, который на мгновение теряется с ответом. — Вы говорили, что пытался что-то найти в шкафу омеги, что именно его интересовало? — Более требовательно наступает на младшего альфу Баджи.

В этот момент в комнату возвращается Сейшу Инуи — его некогда привлекательное лицо посерело и осунулось, а губы неестественно побледнели, словно он наглотался снотворного и не мог теперь промыть желудок.

И, когда он потянулся за портсигаром в карман своих идеально выглаженных брюк, его пальцы мелко дрожали.

— Мы не смогли установить пропажу, так как ничего ценного в том шкафу не лежало. — Они вместе проходят в вывернутым ящикам у стены и брошенным на пол вещам, среди которых — журналы и дневники для заметок. — Только личные вещи.

Баджи из интереса достаёт один из лежащих сверху модных журналов, бегло просматривая содержимое, среди которого ничего примечательного. Однако если есть что-то, что всё же привлекает его внимание, так это парень на обложке, позирующий на камеру в нижнем белье.

На вид совсем ещё мальчик, явно омега, глядящий на Кейске из-под полуприкрытых век так пронзительно, как будто взывая к совести Баджи, который вместо работы прямо сейчас глазел на практически ребёнка, причём почти обнажённого!.. Его мягкие, едва ли сформировавшиеся изгибы, тонкий стан и белоснежная кожа складывались в весьма впечатляющую картину идеального баланса генетического наследия и природной красоты.

— Выпуск двухлетней давности. — Хриплым от тошноты голосом поясняет Сейшу. — Мы были во Франции.

— Как часто он принимает участие в съёмках? — Баджи поднимает с пола ещё одно выпавшее из общей кучи издание, на обложке которого — всё тот же омега. Альфа проверяет дату: выпуск состоялся три месяца назад.

Не успевает Кейске потянуться к следующему лежащему в стопке журналу, как ящик со всей силы захлопывают, едва ли не отбивая ему руки. Он озадаченно смотрит на Инуи, который, забрав у него из рук цветастые номера, теперь прожигал его презрением и холодом в своих мертвенно-голубых глазах.

— Занимайтесь расследованием, господин адвокат. — Кривит губы в снисходительной улыбке омега. От него исходит такая защитная энергетика, как будто Баджи только что напал на его беззащитного ребёнка, которого Сейшу теперь бережно прижимал к груди. — Вы закончили с осмотром?

— Пока я увидел всё, что хотел. — Альфа тяжело вздыхает, понимая, что и в дальнейшем иметь дела с Инуи будет непросто. В вопросах конфиденциальности и безопасности он слишком непробиваем.

Когда они все оказываются в гостиной на нижнем уровне квартиры, Кейске решает начать с самого важного — показаний очевидца.

Но сделать это оказывается куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

— Теперь я бы хотел задать вопросы потерпевшему.

Баджи стойко выдерживает недоверчивый взгляд Инуи, который несколько секунд настороженно сканировал его глазами, будто в них есть датчик детектора лжи, а после, растянув свои бледные губы в насмешливо-вежливой улыбке, ответил:

— Я готов ответить на Ваши вопросы, господин адвокат.

Альфа почувствовал, как у него нервно дёрнулся глаз.

Этот ублюдок…

— Мне нужен потерпевший. — Стараясь придать себе максимально расслабленный вид, пожимает плечами Кейске, хотя изнутри его уже вовсю распирает животной жаждой крови. — Его показания очень важны.

— Он мне всё рассказал, так что я скажу всё за него. — Не отступает Инуи: теперь, когда улыбка с его лица спала, он выпрямился во весь свой рост перед альфой, вновь оказываясь хозяином положения.

— Если у меня не будет показаний потерпевшего, боюсь, я ничем не смогу помочь этому делу. — Бесстрастно пожимает плечами Баджи, уже готовый сдаться — этот омега и так слишком сильно потрепал его нервную систему. Даже Саюри за три года их совместной жизни ни разу так не выносила ему мозг.

— Ты, кажется, не понимаешь, кто здесь ставит условия. — Впервые за всё время, пока Кейске знает его, Сейшу позволяет себе что-то естественное: лицо омеги приобретает хищные черты, он скалит свои небольшие клыки, которые по размеру не идут ни в какое сравнение с клыками альфы, но Баджи уверен — сделай адвокат сейчас лишнее движение, и Инуи без колебаний вспорет ему шею. — Я нанял тебя, а значит, не задавай лишних вопросов и занимайся своим делом.

-Без сотрудничества очевидца я здесь бессилен. — И это правда. Баджи никогда не имел опыта детектива, но он не первый раз занимался расследованием, поэтому с уверенностью мог сказать — тот, кто был здесь в тот вечер, имел при себе ценные показания.

Лицо Инуи, незаметно загнавшего адвоката в угол, исказила растерянность, которая тут же сменилась озадаченностью, и после того, как тот пришёл в своей голове к каким-то выводам, Сейшу уже не мог сдержать своего негодования:

— Ты, жалкий кусок дерьма!.. — Удар, который, благодаря инстинктам хищника альфы, пришёлся на стену рядом с головой Баджи, оказался достаточно внушительным, чтобы посыпалась штукатурка. — Ты такой же бесполезный, как и эти грёбаные фараоны. — Инспектор Симидзу сглатывает, чувствуя, как горло пересыхает от одного лишь горящего взгляда Инуи в его сторону. — Вы все!..

— Тебя слышно с порога. — Баджи периферийным зрением ухватывается за высокую тёмную фигуру в дверном проёме. — Приехал, как ты и просил меня, а точнее кричал в трубку. Что-то ты не в духе сегодня, Инупи.

Омега задирает вверх подбородок и резко отстраняется от Баджи, отходя в другой конец комнаты, останавливаясь у панорамного окна к альфам спиной.

— Ты и сам знаешь. — Полуденное солнце играет в светлых волосах Сейшу, свет отражается от его светлой кожи, отчего он в настоящий момент больше похож на какое-то небесное создание, нежели на человека. — Это ведь ты сказал, что ему «нужно начать жить самостоятельно»!..

Это должно было звучать как упрёк, язвительное замечание, обвинение, но, в конце концов, голос Инуи на последних словах предательски надломился, и омеге снова пришлось прикрывать рот ладонью, чтобы не выдать своих слёз.

Незнакомый темноволосый мужчина — явно альфа, судя по тяжёлому, терпкому запаху бергамота, окружавшего его плотным облаком, — молча проводил одинокую фигуру взглядом, после чего обратил внимание на адвоката и инспектора.

— Меня зовут Хаджиме Коконой. — Без тени улыбки представляется альфа и кивает на стоявший в центре комнаты диван, не предлагая, но требуя присесть. Сам он, сбросив с себя тяжёлое пальто из плотного чёрного фетра, напряжённой фигурой опускается в кресло. — Я… Ваш заказчик.

Коконой говорил незаинтересованно и немного лениво, но каждое его слово, каждое движение сквозило осознанием собственной власти и могущества. Складывалось впечатление, что он требовал от каждого в этой комнате абсолютного подчинения, и неважно — омега или альфа.

— Могу ли я поговорить с потерпевшим? — Абсолютно бесстрастно интересуется Баджи, готовый вот-вот бросить здесь всё и уехать домой: ему порядком уже поднадоел цирк, который здесь устроил Инуи, ни в какую не желающий содействовать его расследованию.

Симидзу, который не дышал с того самого момента, как Коконой переступил порог квартиры несколько минут назад, издал какой-то испуганный звук, похожий на писк мыши.

— Разве господин Инуи ещё не дал своё согласие на это? — Тёмная аккуратная бровь Коконоя ползёт вверх и он в ожидании ответа фокусирует свои глаза на высокой стройной фигуре у окна.

— Нет, и этого не будет. — Будто почувствовав его взгляд на себе, ровным голосом отвечает омега, и его голос полон яда, когда он продолжает:

— Он же детектив. Должен же он хоть как-то оправдать свою славу.

— Я адвокат. — Раздражённо поправляет его Кейске, и это, на самом деле, важная деталь. Он не имеет большого опыта распутывать преступления как грёбаный Шерлок Холмс.

— Да какая разница! — Потеряв терпение, взмахивает руками Инуи, наконец, удостаивая всех троих чести взглянуть ему в лицо (которое Баджи ещё век не видел бы, по правде). — Вы всё равно не сможете ничего сделать!

— Потому что я не умею устанавливать личность злоумышленника по одной лишь сперме в гнезде! — Взрывается Баджи, выпуская агрессивные феромоны, которые заставляют единственного омегу в комнате впасть в замешательство и съёжиться. — Что с камерами наблюдения?!

— Они… были отключены. — Сипло отвечает Симидзу, глядя в свой отчёт. — С двух до девяти.

— Так как вы прикажете мне искать преступника без зацепок, улик и свидетелей? — Скаля клыки, рычит Кейске, готовый едва ли не волосы на себе драть из-за того, что приходится объяснять такие элементарные вещи. — На данный момент у нас нет ничего полезного, кроме показаний потерпевшего.

Баджи обречённо откидывается на спинку дивана, потирая переносицу в попытке успокоить расшалившиеся нервы. Наблюдавший за ними из-под полуприкрытых век, словно большой ленивый домашний кот, Хаджиме Коконой, незаметно для всех остальных в комнате окруживший Сейшу успокаивающими альфа-феромонами, снова вопросительно взывает к поникшему омеге:

— Что думаешь, Инупи? — Даже с такого расстояния адвокат может видеть, как нервно играют желваки на лице Сейшу, словно в нём происходит борьба принципов с требующими решительных мер обстоятельствами. — Мне кажется, нет ничего плохого в том, чтобы задать ему парочку вопросов. Если это действительно поможет расследованию, то всё прекрасно, но если нет… — Острый кошачий взгляд Коконоя настигает именно Баджи из всех присутствующих, отчего адвокат чувствует на себе огромное, мать его, давление. — …что ж, тогда мы ничего не теряем.

Когда Инуи спустя минуту гробовой тишины тучной фигурой направляется к выходу из квартиры, Баджи думает, что этот маскарад закончился куда лучше, чем мог бы.

Он думает, что, оставив этих странных людей одних разгребать их же дерьмо, он направится к себе домой, где его уже давно ждёт Саюри.

Он думает, что, отпраздновав сегодня свою очередную победу в суде, он вернётся в свою квартиру из ресторана и глухим мешком опустится на холодную постель рядом со своей невестой, чтобы забыть об Инуи и этой странной истории.

Возможно, когда все подробности и детали этого дня сотрутся из его памяти, он будет считать последние два часа своей жизни не более, чем страшным сном — кошмаром, в котором его повсюду преследовал <s>восхитительный</s> сладкий запах, принадлежавший неизвестному безликому омеге.

Однако…

— Я сам привезу его сюда. — Инуи хватается за ручку входной двери, одновременно набирая водителя по телефону. — Моё единственное условие заключается в том, что я буду присутствовать при допросе. И при последующих беседах, если таковые будут, тоже.

Омега не даёт времени на ответ — ставит перед фактом, громко хлопая дверью. Баджи, который, казалось, уже уверовал себя в том, что его сегодняшнее приключение подошло к концу, изумлённо уставился на выход, в котором пару секунд назад исчез Инуи.

Адвокат, дезориентированный происходящим и высыпающими один за другим сюрпризами, нервно сжимает телефон в ладони. Молодой инспектор-альфа рядом с ним, о котором все уже успели забыть, мог бы спокойно выдохнуть, если бы не направленный на них обоих изучающий взгляд кошачьих глаз.

Коконой, успевший во время их прений достать из винного шкафа экземпляр полусладкого вина, стоящего, наверное, целое состояние, теперь восседал в своём кресле куда более благосклонный, чем прежде.

Его взгляд плавно и едва ощутимо, словно лепесток сакуры, скользнул по неизвестным лицам, а после мазнул ниже. Кейске невольно сравнил этого наводящего ужас человека с королевской коброй — очаровывающим, но крайне опасным зрелищем.

— У Вас скоро свадьба? — Лениво интересуется Коконой, заставляя Баджи замереть своей проницательностью. — Не стоит так на меня смотреть. Я увидел помолвочное кольцо на Вашей руке, но не приметил обручального. Сколько же Вам лет, господин…?

— Баджи Кейске. — Подсказывает ему озадаченный такими откровениями альфа, который до настоящего момента думал, что нанять его для этого дела было инициативой именно Хаджиме. — Почти тридцать.

— О, это прекрасный возраст. — Неожиданная загадочная улыбка коснулась тонких губ Коконоя. — Самое время для принятия важных решений. — Мужчина задумчиво скользит указательным пальцем по краю чаши бокала. — Хотя, помнится, когда я женился в первый раз, мне было чуть за двадцать.

Баджи, заостривший своё внимание на его словах, не стал присасываться к тому, сколько раз Коконой в принципе был женат. По нему и так видно, что омег у него было пруд пруди. Однако вино и раскрепощённое поведение Хаджиме могли бы вывести того на откровения, чем, собственно, Баджи не мог не воспользоваться.

— Господин Коконой, могу я задать Вам пару вопросов, раз уж мы встретились? — Осторожно начинает Баджи, привлекая рассеянное внимание другого альфы.

Приручить змею — задача не из лёгких.

— М? Я думал, Инупи уже рассказал всё, что нашему дорогому адвокату необходимо знать. — По-кошачьи улыбаясь, прервал его попытку Хаджиме. — Я не скажу Вам больше, чем он. Поэтому было бы проще наладить с ним контакт, как думаете?

Баджи хмурит брови, не соглашаясь принять такой ответ, поэтому совершает ещё одну попытку:

— Господин Инуи не откровенен со мной.