Глава XVII. Brighter. (1/2)

Пока иллирийцы внизу устраивались в своем лагере, Азриэль взял Гвин на руки, снова окутав их тенью.

Вскоре они оказались на другом дереве, прямо над лагерем. Шелест листьев и скрежет обуви по дереву не было слышно из-за бандитов, которые разводили костер и возились с котелками и кухонными принадлежностями.

Азриэль снова усадил Гвин на ветку и сел прямо за ней. И снова его тени закружились вокруг них, словно полупрозрачный черный ураган.

Гвин смогла разглядеть, что у Альмы и Харпер связаны не только руки, но и крылья. Они сидели бок о бок под брезентовым тентом, молчаливые и измазанные грязью, пока двое мужчин снимали шкуры с кроликов для ужина.

— Держите костер маленьким, — сказал высокий мужчина с тонкой щетиной. Он стоял на окраине лагеря, вглядываясь в темноту с коротким мечом в руке. — Уже два дня прошло. Кто-то уже должен был их хватиться.

— А завтра будет три, — добавил другой голос, похожий на ржавую пилу. Он сидел на бревне и точил лезвие своего кинжала. — Может, просто сделаем это без него? Чем дольше он будет идти, тем скорее нас поймают. Это не должно быть сложно.

Тот, что с щетиной, повернулся лицом к говорившему. — Обрезание крыльев требует точности, если ты хочешь сделать это правильно, Ясон. Ты прекрасно это знаешь, — прорычал он. — А с тех пор, как Верховный Лорд объявил это вне закона, лишь немногие знают, как это делается. Мы ждем Алкиса.

Тот, кого звали Ясон, опустил голову, продолжая точить свой кинжал. — Прости, Гришам.

Гвин посмотрела через плечо на Азриэля и увидела, что он снова надел на себя маску Шпиона. Его глаза были проницательны, когда он внимательно изучал все происходящее под ними. Гвин увидела в них и кое-что еще. Гнев. Бешенство. Покрытые шрамами костяшки пальцев Азриэля, державшего ветку, побелели, а челюсть напряглась.

Честно говоря, Гвин и сама была в ярости. Она знала, что означает обрезание крыльев. Какой пыткой это было для Эмери. Мучения ее подруги были не только физическими, но и душевными. Обрезание крыльев было варварской, архаичной традицией. Не зря Рисанд объявил это вне закона.

— Что будем делать? — прошептала она.

Азриэль замолчал на мгновение и она почти могла видеть, как в его голове вращаются шестеренки. — Нам нужно подождать, пока они все уснут. Затем с помощью теней я рассею нас в лагерь. Ты сможешь освободить сестер и проводить их обратно в Пристанище Ветра. Просто продолжай двигаться на юг, следуй за шумом реки...

— Подожди, а ты что собираешься делать? — спросила Гвин.

Если бы она моргнула, то не заметила бы напряженного взгляда, мелькнувшего на его лице. Он не сводил глаз с лагеря. — Я займусь их задержанием. Свяжу каждого из них во сне.

— Разве тебе не нужна моя помощь?

— Я справлюсь, — сказал Азриэль с абсолютной уверенностью. — И я хочу спрятать Альму и Харпер на случай, если одному из них повезет ускользнуть от меня.

— Разве мы не можем просто рассеяться и использовать твои тени, чтобы...

Азриэль покачал головой. — Я трачу много сил, маскируя нас, и готов поспорить, что потрачу еще больше, прежде чем придет время действовать. Слишком рискованно полагаться на мою магию для побега. — Наконец, Поющий с Тенями встретился с ней взглядом. — Это хороший план. И если все пойдет так, как надо, мы избежим драки. — Он наклонил голову. — И это хорошая новость, верно?

Докажи, что я не прав, сказал он.

И правда, что может быть лучшей победой, чем то, что они избежали кровопролития?

Гвин решительно кивнула головой. — Значит, ждем еще?

Азриэль ответил, укрывая их своими крыльями. — Ждем еще.

Сначала иллирийцы поели сами, затем накормили Альму и Харпер. Сестры молчали, и до конца ночи с ними не разговаривали. В конце концов Ясон погасил огонь.

— Костас, ты несешь первую вахту, — сказал Гришам, расстилая коврик для спального места.

— Понял, — ответил коренастый иллириец, затягивая путы сестер. Он собрал лук и колчан, перешел к краю лагеря и уселся на бревно. — Тогда я разбужу Михаила через два часа?

Гришам хрюкнул, опускаясь на свою циновку. — Да. Михаил, разбуди нас с первыми лучами солнца. Алкис встретит нас с Ясоном у валуна на рассвете. Вы двое будете сторожить женщин, — он произнес это слово так, словно оно было горьким на вкус. — Потом мы проследим, чтобы о них ”позаботились” и бросили на городской площади. — Он посмотрел на Альму с ухмылкой. — Ты должна быть счастлива, Альма. Разве не ты говорила мне, что хочешь ”сделать послание этим грубым, древним иллирийцам”?

Презрение в его голосе заставило кровь Гвин закипеть. Она ждала ответа Альмы, но вспомнила, что после ужина обеим сестрам заткнули рот. Конечно. Эти трусы не способы были бы продолжать свои издевательства, если была возможность ответить.

Азриэль заговорил низким голосом. — Его будет легче всего схватить, если начнется драка. Таких высокомерных всегда легче брать. — Он перевел взгляд с лагеря на Гвин. —Он твой, если случится худшее. Согласна?

От этого предложения кожа Гвин затрепетала от адреналина. Это было задание, которое она с радостью выполнит. Но стоит ли ей соглашаться? И должна ли она так радоваться тому, что может причинить вред другому?

— Гвин, я вижу этот взгляд. — Она повернулась к Поющему с Тенями, который пристально смотрел на нее. — Ты чувствуешь желание убить его, потому что он враг. А не потому, что ты кровожадная Поющая со Светом. Клянусь.

На мгновение Гвин хотела возразить, но затем разговор, который они вели ранее, ударил по ней сильно и быстро. Как она и предполагала, слова поразили Гвин, когда она меньше всего этого ожидала.

”Я не думаю, что Поющая со светом или тот, у кого есть инстинкт ”убивать ради забавы”, избегали бы этих воспоминаний. Я думаю, они бы наслаждались ими. Смаковали их. Ты, похоже, не делаешь ни того, ни другого. Похоже, ты делаешь все наоборот.”

Это правда. Поющая со Светом или кто-то другой с жаждой крови определенно не испытывал бы моральной дилеммы по поводу причинения вреда кому-либо. Особенно если потенциальная жертва того заслуживает... Или она просто стала особенно искусна в борьбе со своими инстинктами убийцы.

”И прежде чем ты придумаешь что-нибудь о том, что это только из-за твоей постоянной внутренней борьбы с самой собой и твои звериные инстинкты Поющей со Светом все еще могут победить, пожалуйста, знай, что я считаю все это абсолютным дерьмом.”

Боги. Это правда дерьмо. Тупое, ничем не обоснованное дерьмо. Отмазка, которую она придумала, чтобы отгородиться. Чтобы воздвигнуть стену между собой и жизнью. Ту самую стену, которую она разрушила, когда начала обучение валькирий, разрезала ленту, выиграла Кровавый Обряд, посетила церемонию мэйтов и поцеловала Азриэля.

Мир был страшен без стены, отделявшей ее от всех возможных опасностей. Она так долго жила в цепях страха, что научилась любить их. Использовать их как щит.

Есть в ней кровь Поющей со Светом или нет, Гвин ни для кого не представляла опасности.

Она спасла тех детей в Сангравахе.

Она спасла Эмери и Несту во время Кровавого Обряда.

Она спасла Азриэля, сидя над его телом и прижимая руки к его ране.

Осознание этого было настолько ошеломляющим, что она чуть не упала с ветки.

Тяга, которую она испытывала к Азриэлю, никогда не была желанием забрать его жизнь. Это просто влечение, которое усиливалось все больше и больше.

И это так напугало ее, что она возвела между ними новую стену. Она родилась из паники и паранойи.

А эти кошмары, в которых она видела, как соблазняет его и убивает... когда они начались?

На следующий день после того, как она сказала ему, что им не стоит продолжать отношения.

Он же сказал ей. Сказал: ”Это кажется неправильным”, и она согласилась. Ее инстинкты подсказывали, что это неправильное решение, но она все равно пошла против них.

”Мои инстинкты — причина того, что дети в Сангравахе выжили”. И он согласился и сказал, что она должна прислушаться к ним, а не к своему страху.

Но она не прислушалась. Она продолжала использовать страх как защиту.

От чего, Гвин? спросила Кэтрин.

От того голоса. Того, который я не узнавала, который говорил, что он принадлежит мне и я готова убивать за него.

Она все еще не могла его определить, но он говорил про собственничество и защиту. Инстинкты подсказывали ей, что этот голос не был злым. Это была не Поющая со Светом, пытающаяся вырваться на свободу.

— Гвин?

До этого момента она не замечала, что смотрит на него. Его брови сошлись в тревоге, и она чуть не рассмеялась.

Я хочу тебя. И я собираюсь позволить себе это.

Гвин, это замечательная светлая мысль, но сейчас не время, строгим голосом сказала Кэтрин.

Черт. Катрин была абсолютно права. Сейчас не время для момента просветления.

И все же Гвин не была уверена, что что-то меньшее, чем столкновение с ее прошлым в лице Альмы и Харпер, могло бы вызвать такое прозрение...

Соберись. Ты не сможешь построить отношения с Азриэлем, если тебя сейчас убьют за твою неосторожность. Глубокий вдох.

Гвин вдохнула, поднимаясь на ноги. Азриэль продолжал пристально наблюдать за ней.

Хорошо. Теперь запомни этот момент. Не упусти его и не возводи стену. Голос Кэтрин был мягким и успокаивающим. Теперь возьми камень и отметь свой прогресс на нашем дереве. Ты можешь слезть вниз, но он все равно будет там. Ты не забудешь.

Гвин почти улыбнулась, представив, как ее рука, маленькая и детская, держит камень и вырезает линию по стволу дерева в храмовых садах. Кэтрин стояла на ветке позади нее, ободряюще, но осторожно.

— Гвин, ты в порядке?

Хорошо. Теперь ставь ноги на землю, сестра. Ответь ему.

Единственное, что Гвин могла сказать в свое оправдание. — Это абсолютное дерьмо. — Азриэль поднял брови, и Гвин закатила глаза, улыбаясь про себя. — Ты прав. Это абсолютное дерьмо. Всё это.

Через мгновение его лоб разгладился, глаза заблестели, а губы едва заметно приподнялись. — Я не могу представить себе более неудачного времени для твоего душевного прорыва.

— Я знаю.

Азриэль тихо фыркнул, и она увидела, как ее Поющий с Тенями снова исчез, сменившись Шпионом. — Хорошо. Теперь сосредоточься. Как только они все уснут, мы начнем действовать.

Гвин опустила плечи, сделала спокойный вдох и вытеснила приятное, бурлящее чувство на задворки сознания. Она держала в голове метку на дереве. Она все еще будет там, когда все закончится.

Тишина, в которой сидели Гвин и Азриэль, была наэлектризованной. Она была наполнена предвкушением. Азриэль не отрывал глаз от лагеря. Он следил за каждым вздохом и опусканием груди спящих иллирийцев. Ни одно движение их пальцев, ни одно движение их тел не оставалось незамеченным. Гвин не знала, что именно искать, но терпеливо ждала сигнала Азриэля.

— Так, посмотри на Гришама, Ясона и Михаила, — пробормотал он, указывая ей через плечо. Гвин проследила за его пальцем. — Видишь, как ровно они дышат?

— Да.

— Это хороший показатель того, что они глубоко спят... это если у тебя нет Поющего с Тенями рядом.