Through the Fire and the Flames. Part 2 (2/2)

— О… — Лили схватила Снейпа за запястья, — я столько хочу обсудить, Северус, ты даже не представляешь! Жаль времени на это нет.

Гарри выбрался из-под мантии невидимки. Для него было шоком, что его мама была даже очень близка с дочерью Волдеморта, но то, как отреагировал Снейп, то как говорит Лили, это для Гарри ещё больший шок. Он всегда был уверен, что его мама была для Снейпа «грязнокровкой» не больше, но смотря сейчас на осевшего профессора, Гарри понял: эта история куда интересней.

— Ты никуда не пойдешь, — строго произнесла Лили.

Она отпустила запястья Снейпа и пошла в первый подвернувшийся кабинет. Дернула за собой черную нить и Снейпа потащило вперед.

— Я привязала его к себе, — сообщила Лили, — чтобы не сбежал.

— Я пока позову деканов, — МакГонагалл быстро пошла по коридору.

А Полумна и Гарри быстро вошли следом за Лили и Снейпом.

— Давай так, — сходу начал Гарри, смело смотря на Снейпа, — я скажу что знаю. Это ты услышал пророчество и предал его Волдеморту. Ты знал о проклятье Дамблдора и что жить ему осталось не долго. Ты помог ему уйти без боли. Намеренно или нет, мне до лампочки. Но Дамблдор тебе доверял и я уверен, что он тебя попросил. Ещё, я думаю, Дамблдор просил тебя кое-что мне передать, что тогда в детской в 1981 в мой шрам попала кое-какая зараза. И этот вопрос Волдеморту придётся решать лично посредством убивающего заклятия. Единственно, чего я не понимаю, Снейп, какую игру ты ведёшь.

Снейп молчал.

— А вот мой вопрос, Северус, — начала Лили, — зачем ты просил его темнейшество сохранить мне жизнь?

— Не понимаю о чем ты, — проворчал Снейп.

— Если бы он хоть чуть-чуть думал о Лизе в тот момент, он не пошёл бы в наш дом, — продолжила Лили, — Римус же просил его не ходить в наш дом и до последнего пытался вправить папочке мозги. С Сириусом он не пересекался, да и Сириус, как и Питер просили бы за Джеймса. Вот и остаёшься ты. Хотел оказать мне услугу по старой дружбе?

Снейп оказался зажат между двух Поттеров. Он шумно выдохнул, скосил взгляд на Лили и признался:

— Я люблю тебя.

Гарри удивлённо взглянул на Снейпа, кажется он ожидал услышать всё, но не это.

— Вот как… — вздохнула Лили. — Ты долгие годы был мне другом, я на многое закрывала глаза…

— Ты встречалась с Лизой! — перебил Снейп, и уже смело смотрел на Лили.

— Только она никогда не поддерживала своего отца, а вот ты за ним с дружками вприпрыжку побежал, — с раздражением ответила Лили и скрестила руки на груди. — Она несомненно его любит. И я потратила не мало времени, чтобы понять её и Амелию, потому что мне казалось, что он любви не заслуживает. Но я заблуждалась. Лиза всегда хотела, чтобы Темный Лорд пал. И сегодня он падет окончательно и бесповоротно. Мы готовы положить на это свою репутацию, даже если мой вид станет еще большими демонами после этой ночи, — в голосе Лили был гнев, но когда она опустила руки и продолжила, то в ее словах, как и в глазах, была грусть. — Ты всегда был мне другом и мне было больно когда наша дружба обривалась самым мерзким, что ты мог мне сказать. Прости, Северус, что я слишком поздно поняла твои чувства. Но я не могу их принять, даже тогда не могла… Тебе нужно отпустить меня и жить дальше.

— Я заботился о твоём сыне все эти годы! — с вызовом ответил Снейп.

— Это так называется? — окончательно опешил Гарри. — Я даже не буду пытаться понять, что творится в твоей голове. Мам, отвязывай его от себя. Пусть делает, что хочет, — затем он взглянул на Полумну. — Скажи профессору МакГонагалл, что есть проход в Кабанью голову, максимально быстро и безопасно эвакуировать учеников лучше через него, — затем Гарри уставился в пустоту и прошептал. — Живые ничего не знают о диадеме, как и Слизерин. Мне надо подумать, — и Гарри вышел из кабинета вместе с Полумной.

Лили вновь взяла Снейпа за запястья и отпустила.

— И что прикажешь делать? — тихо спросил он.

— Гарри же сказал, поступай, как хочешь.

— А ты?

— Ну я один раз уже встала поперёк горла его темнейшества, любопытно, получится ли у меня ещё раз.

***

Салазар Слизерин

По замку прокатился голос МакГонагалл, а затем все будто ожило. В пижамах ученики стягивались в Большой зал. У подножья лестницы Гарри подхватил Амелию под локоть.

— Ну теперь он точно спешит сюда, — вздохнул он, а потом осторожно спросил. — Вы ведь ему не сказали?

— Что душу нужно шить за занавесом? — фыркнула Амелия. — Нет, не сказала.

— Он расстроится.

— Не больше чем когда-то расстроилась я.

— Вы знаете… — раздался за спиной голос Кингсли, но его тут же перебил Римус:

— О боги, Кингсли, просто заткнись!

Гарри и Амелия вошли в большой зал. За спиной снова голос Кингсли:

— Мы в этом положение, потому что она ничего не делала. И либо она его поддерживает, либо я даже не знаю…

И тут Амелия остановилась, резко развернулась и зло начала:

— О Мерлин, ебётся он как боженька! Хуй из золота! Оргазм за оргазмом!

Ученики в удивлении смотрели на Амелию, и кажется были так поражены смелостью её заявлений, что Гарри и не замечали. А Амелия так же зло говорила:

— А может для тебя я монстр, а для него — нет?

Гарри увидел как к ним спешит Слизнорт и МакГонагалл. Конечно, он всё знает, а она была деканом у Лизы, значит Дамблдор всю подноготную их семейства Минерве рассказал.

— Может он так травмирован своим поганцем отцом, что сам прекрасный отец, — Амелия дернулась вперёд, её глаза застелила чёрная пелена, Гарри невольно сжал руку Амелии. — Тебя не касается по каким критериям я у алтаря «да» сказала.

— Тихо, тихо, тихо… — запричитал Слизнорт, обхватывая плечи Амелии и потянул к себе. — Всё хорошо, Амелия. Оставьте его.

— Кингсли, — с тяжестью в голосе начал Римус, — никогда не говори с моей мамой. Это во-первых. А во-вторых, я замечу, что сейчас мы здесь, а не там. Я не говорю, что это подарок или одолжение. Но замечу, что есть разница сражаться против нас или же бок о бок с нами.

Может Кингсли хотел ещё что-то сказать, но не успел, его перебил тихий, но отчетливый мужской голос:

— Вы задерживаете людей.

В дверях стоял Салазар Слизерин. Сейчас, на фоне всех собравшихся, не в полумраке Выручай комнаты, были заметно что он пришёл не из эпохи. В его манерах, в его взгляде, в его одежде — было видно, что он жил задолго до всех собравшихся.

Слизерин пошёл прямо к учительскому столу и с интересом рассматривал зал. Из-за его спины показались Гермиона и Рон, в одной его руке было то, что когда-то было чашей, а во второй — клык василиска.

— Где вы были? — поразится Гарри.

— В Тайной комнате, — ответил Рон.

— Но как?..

— Слизерин.

— Это Рон придумал, — с восторгом подхватила Гермиона.

МакГонагалл заговорила: о том, что школа в опасности, и о том, что все несовершеннолетние должны в спешном порядке эвакуироваться. Её прерывает холодный мужской голос. Волдеморт краток, он предлагает Гарри сдаться. Но Гарри знает, что ещё рано.

— А где профессор Снейп? — раздаётся голос за столом Слизерина.

— Кто это? — тут же спросил Салазар Горация.

Гораций вздрогнул и уставился на высокую фигуру, осторожно начал:

— Когда-то он преподавал зельеваренье, затем защиту от тёмных искусств, был деканом факультете Слизерин, но этот учебный год работал директором школы.

— Декан значит… — задумчиво протянул Салазар. — А кто сейчас декан факультета?

— Я, — гордо ответил Гораций.

— А ваше имя?

— Гораций Слизнорт.

— Для меня честь познакомиться с вами, Гораций. Как и со всеми преподавателями этой школы.

— А кто собственно вы?

— Ах да, в ту пору мы не позировали для портеров. Эти чары появились многим позже, их придумал итальянский художник, — мужчина в пурпурном плаще изящно поклонился и представился. — Меня зовут Салазар Слизерин.

Наверно после этих слов, должна была воцариться полная тишина, но нет. Собравшиеся не верили в услышанное. И тогда Лили, стоявшая у входа в зал, стянула капюшон и с гордо поднятой головой пошла к столу учителей. Её лицо многие помнили, и она хотела показать, что такое возможно. И вот теперь воцарилась тишина, потому что почти все профессора обомлели.

— Меня не было тут наверно 1000 лет, — начал Салазар, идя к столу слизеринцев. — Приятно видеть, что стены стали крепче, и преподаватели видят свой долг не только в том, чтобы вас обучать, но и в том, чтобы вас защищать, — он остановился и с сожалением произнёс. — Неприятно видеть только деградацию сознания. Слова, сказанные так давно и в сердцах, сейчас для вас постулаты, кои определяют вашу жизнь, — он снова обернулся к группе на постаменте и повёл рукой. — Вот, Лили Поттер, рождённая магглами волшебница, с невероятной силой внутри, она способна подвергнуть сомнению все ваши представления о физической смерти. И я бы долго спорил с моим другом Годриком, на какой факультет её определить. Хотя мы сошлись бы на том, что лучше определить её к Ровене, она была очарована некромантами. А вот Гермиона Грейнджер, — он снова повел рукой, — тоже рождена среди магглов. Это был бы недолгий спор. Я бы лично учил её, хватило коротко разговора, чтобы я понял: она первая ученица на моей памяти, которая на пороге Хогвартса уже знала больше о мире магии, чем многие рожденные среди волшебников, — он снова обернулся к залу. — Я видел потомственных волшебников, которые не знали ничего, и магглов с невероятной жаждой знаний. Эта школа должна была не только учить вас, но и раскрывать ваши таланты. И это наше желание не дошло до ваших дней.

Все собравшиеся притихли. У них не было времени решать, уловка ли это, или же величайший волшебник прошлого стоит перед ними. Они приняли всё на слепую веру. Салазар прошелся взглядом по столу слизеринцев.

— Многих из вас я отправил бы к Хельге, — вздохнул Салазар. — Она всегда была более терпелива, чем я. Она видела свой путь в том, чтобы создавать алмазы из камня. Я таким упорством никогда не отличался. И знаете, завидовал ей. Может, если бы я так же смело смотрел в лицо трудностям, то мы бы тут не стояли.

В полной тишине Салазар вновь направился к группе людей на постаменте. Слышен лишь стук каблучков его сапог.

— Кингсли, — обратился Салазар, — вы пытаетесь обвинить мою невестку в том, что она не остановила Волдемор’а, но именно волшебники его создали. Молодой неокрепший ум оказался втянут в склоки, которые и выеденного яйца не стоят. Но он поверил, а после съел ни один пуд соли, чтобы понять, как же заблуждался. Во имя Морриган<span class="footnote" id="fn_32439824_0"></span>, не идите путём моего внука. Как и вы, — он обращался ко всем, — вам дали право защищать этот замок, потому что он не чужой вам, но я прошу вас, принимайте решение исходя из своих личных убеждений, а не из того, что говорили вам ваши родичи.

— Профессора, прошу заняться эвакуацией учеников, — отчётливо заговорила МакГонагалл. — Те ученики, что решили остаться, прошу не покидайте своим места.

— Я бы порекомендовал отправить парламентера, — вздохнул Салазар.

— С ним бессмысленно говорить, — отрезал Кингсли.

— А эти-то чего? — прошипела МакГонагалл и быстро пошла к столу Гриффиндора, за ним осталась половина учеников.

— Всегда есть смысл говорить, — покачал головой Салазар. — Иногда просто, чтобы отвлечь. А иногда, чтобы помочь всем увидеть то, что по ту сторону страха.

Но у страха глаза велики. Кажется, что ты видишь всё, только ты не видишь ничего.

— Как его убить? — сухо спросил Кингсли.

Зелёные глаза Слизерина не добро блеснули.

— Я не убью собственного внука, — прошипел он, — как и Амелия не убьет мужа, а Римус отца. Выходов всегда больше, чем один. Хватит выбирать разрушение.

Но частично замок будет разрушен. Хорошо, что после рассвета у Салазара Слизерина будет ещё десять часов, чтобы помочь профессорам разобраться в древних чарах. Но даже этого времени будет мало.

***

Смерть

— Амелия, — Рон обернулся к ней, — а у вас есть план на случай смерти оставшихся?

— Какой к черту план? — обречено вздохнула Амелия. — Мы импровизируем с 1993 уж точно.

— Но все же?..

— И на бледном коне восседает всадник, имя которому Смерть.

— Да вы шутите…

— Ни на фунт, Рон. Я в Анаварэн выше головы прыгнула. За Боссом должок и сегодня я ставлю всё на красное.

— Это сработает?

— На слепой вере скачем.

Амелия бросила перед собой два кубика с шестью гранями каждый. Перед ними появился старик в чёрном костюме и с тростью в руках.

— Амелия, — начал старик, игнорируя суету вокруг, — не обязательно было так вычурно меня призывать. Я ведь сказал, что буду здесь в этот день, чтобы лично всё увидеть.

— Вы нужны мне.

— Ты же понимаешь, что я на белое и чёрное не делю.

— Как и я.

— Тебе придётся мне помочь, я никогда не умел петь.

— На фоне того, что я хочу сделать, это мне ничего не будет стоить.

Старик с интересом взглянул на Амелию и слабо усмехнулся.