J’attends (1/2)

J’attends

Я жду,

Que le coeur l’emporte

Что сердце возьмёт верх,

J’attends qu’il frappe à ma porte,

Я жду, что он постучит в дверь,

J’attends tout…

Я жду всего…

— Что это? — поразился Том.

Он стоял в своем кабинете, приняв из рук Антонина сверток от Амелии.

— Это кассета, — подсказал Римус.

— Я знаю, — отмахнулся Том, — просто подобное всегда приходило от Лизы-Лизы и тебя, а от Амелии я даже пластинок не припомню.

— Ну, мы всегда находили утешение в музыке, — вздохнул Римус.

Том, Римус и Антонин смотрели на кассету.

— Может послушаем? — после затянувшегося молчания, предложил Римус. — Я соскучился по её голосу.

Внутри Тома всё сжалось. Одно дело держать голову прямо и говорить, что всё хорошо, потому что обратного не сказано, другое дело соприкоснуться с реальностью.

— Отец, — начал Римус, — если бы мама хотела тебя послать на все стороны света разом, она бы давно это сделала. И давай будем честны, не письмом или кассетой, она бы явилась лично.

Том заглянул в голубые глаза Римуса. Он прав. Для подобного Амелия явится лично, чтобы Том не усомнился в её решении. Примет ли Том такое… это уже другой вопрос.

— Меня приятно поражает твоя мудрость, Римус, — усмехнулся Том и взмахнул палочкой в сторону сундука.

— Может чаще меня слушать будешь, — тепло произнёс Римус.

Кто-то бы счёл эти слова дерзостью, но не Том. Он уже так сроднился с Римусом, что сам начал забывать, что сын — приёмный. Том попал в другую ловушку: родителям иногда свойственно думать, что если они родители, то значит умнее детей. Это далеко не так.

Том вставил кассету в маленький магнитофон подаренный Лизой-Лизой, опустил его на стол и нажал «Play». Звук пианино. Том помнит, как пальчики Амелии бегали по клавишам. А затем голос нежный и мелочный.

Parfois avec le cœur, les larmes

Иногда всем сердцем, со слезами,

Bien peu aiment vraiment.

Мало кто любит по-настоящему.

Si peu souvent avec l’âme

Так нечасто всей душой,

C’est que peu aiment vraiment.

Ведь мало кто любит по-настоящему.

Amour à moi,

Любовь моя,

Je ferme les yeux

Я закрываю глаза

Sur les dernières nuits

На последние ночи,

Qui nous séparent. Qui nous unit?

Что разлучают нас. Что соединяет нас?

Je serre de mon mieux

Я сжимаю изо всех сил,

Du plus que je puis

Как только могу,

Un amour qui m’a… envahi

Любовь, заполонившую меня.

Амелии всегда было проще писать стихи на французском, и кажется она писала и пела что-то на английском только ради Тома. Он рад, что всё-таки освоил родной язык Амелии. Каких-то двадцать лет и он начал говорить на языке, на котором от рождения говорит его жена.

Том отвернулся от стола и подошёл к окну.

Passer à coté de sa vie

Пройти мимо своей жизни,

Se mentir des vies durant,

Врать себе всю жизнь…

T’aimer parce que c’est aujourd’hui

Любить тебя, живя сегодняшним днём —

C’est ce qui compte vraiment

Вот что по-настоящему важно.

Amour à moi

Любовь моя,

Viens, ferme les yeux

Приди, закрой глаза

Sur nos premières nuits

На наши первые ночи.

Rien ne nous sépare, tu m’as dit:

Ничто не разлучает нас, ты мне сказал:

«Je serre de mon mieux

«Я сжимаю изо всех сил,

Du plus que je puis

Как только могу,

Je t’étreins pour deux, tu es ma vie».

Я обнимаю тебя за двоих, ты — моя жизнь».

— Ma vie…<span class="footnote" id="fn_31020027_0"></span> — прошептал Том, вторя словам песни.

Его сердце и правда накопило сотни признаков.

J’attends

Я жду,

Que le coeur l’emporte

Что сердце возьмёт верх,

J’attends qu’il frappe à ma porte,

Я жду, что он постучит в дверь,

J’attends tout…

Я жду всего…

L’amour est au bout

Любовь уже рядом.

Tout…

Всё

Est bien en nous

В нас хорошо.

J’attends

Я жду

Près d’un mur de lierre.

У стены, увитой плющом.

Том разворачивается и подлетает к столу. Хватает клочок пергамента и быстро пишет что-то короткое на нем. Сворачивает.

Антонин только вернулся. Почту Римуса может перехватить министерство. Самому отправлять тоже небезопасно. Но Тому надо, чтобы это послание оказалось у Амелии как можно скорее.

— Попроси Нарциссу отправить это Амелии, — Том протянул свёрток Римусу, а после отмотал кассету и нажал «Play» снова.

Неделю. Как только Том заберёт Амелию в Британию он не выпустит её из рук неделю.

— Эта кассета — единственная запись её голоса, — тихо заметил Том.

— Нет, — внезапно поправил Римус, — пластинка, что вы записали маленькой Лизавете, и тот сборник, что мы группой делали летом 1977, всё ещё у меня. Я взял их с собой, когда собрался сюда ненадолго. «Ненадолго» чего-то затянулось.

Том и Антонин вцепились в Римуса взглядом и в один голос произнесли:

— Неси.

***

Когда Амелия получила послание, она уже готовилась ко сну. Медленно развернула клочок пергамента и вздрогнула. Том так редко и так по своему проявляет чувства, что Амелия всегда не готова к этому.

«Амелия, ты и правда моя жизнь. Твой Том», — написано на клочке пергамента.

Амелия аккуратно сложила пергамент и спрятала в старую стеклянную шкатулку. Легла в кровать и прижала рубашку Тома, уткнулась в неё. Хотелось кричать.

Амелия догадывается, почему Том все ещё не пришёл к ней. Да, он определенно откладывает непростой разговор, что им предстоит, но ещё, как и в конце 70-х, он решил полностью сосредоточиться на своей цели. Амелия уверена, в этот раз его безнадежный план сработает. Да, четырнадцать лет он был в ссылке, но все равно — это был time out<span class="footnote" id="fn_31020027_1"></span> и для него и для его сторонников. Сейчас они ринулись в бой с новыми силами, что нельзя сказать о Дамблдоре и министерстве. Альбус все эти годы держал руку на пульсе, а министерство так расслабилось, что даже если прямо сейчас вскроется, что Тёмный Лорд и правда вернулся, они ничего не смогут сделать. Том прибудет в Париж, как только британское министерство падёт. Сейчас это лишь вопрос времени. Амелия надеется, что успеет закончить со своими делами к этому моменту, если нет, то и им предстоит еще один непростой разговор.

Амелия понимает, ей на руку то, что Том сейчас не приходит, но черт возьми, как же она хочет услышать щелчок замка, оказаться в его объятиях, чувствовать его прикосновения, его губы… Или ещё лучше, не ждать, просто взять сумку и звонко стуча каблучками войти в дом Нарциссы. Но если Амелия так поступит, то о спасении души Тома можно забыть.

Её бьет крупная дрожь, она сильнее кутается в одеяло и прижимает к себе рубашку Тома. Так охота выбрать сиюминутное счастье здесь и сейчас, но Амелия делает другой выбор. Она обещала разделить с Томом вечность, и Амелия сделает всё, чтобы это обещание было исполнено.

Если цель — спасение души, то цель оправдывает средства. Последнее время Амелия обращается к этим словам всё чаще. Правда средство у Амелии только одно — она сама.

***

Площадь Гриммо. Кухня. Гарри пренебрёг правилами и связался с Сириусом, чтобы обсудить то, что видел в омуте памяти. Сейчас он исчез в камине. Римус и Сириус переглянулись.

— Надо поговорить со Снейпом, — вздохнул Римус. — Только чёрта с два он меня, и тем более тебя, послушает. Надо связаться с Дамблдором, только он может повлиять на него.

— Есть ещё пара вариантов, — заметил Сириус. — Первый — привести его темнейшество к мысли, что эта его связь с Гарри опасна. Второй вариант — пропихнуть в щель под занавес записку и пусть Лили во сне нагрянет к Снейпу.

— Второй вариант его убьет, ну либо он сам счеты с жизнь сведёт после такого, — покачал головой Римус. — А вот с отцом, да… Понимать бы природу их связи, тогда можно было бы передать Гарри видение того, что отец никому показывать не хочет.

— А такое есть?

— Да, отец опасается, что Гарри узнает о маме.

— Амелия его слабость? — поразился Сириус.

— Нет, семья его боль. Боюсь, если что-то сделать с нами, этот демон станет только злее. Но если Гарри прикоснется к этим воспоминаниям, то это может показать отцу что проблема куда глубже.

— Что ж там Лили такого наколдовала?.. — тяжело выдохнул Сириус.

— Может и не она… — задумчиво протянул Римус. — Знаешь, у меня есть опасение, что Гарри унаследовал от неё не только глаза.

— Ты думаешь он?..

— Нет, Джеймс волшебник, в такой связи вейла не получится. Но это не значит, что какие-то способности не просочатся.

— Как тогда получилась Лиза-Лиза?

— Потому что изначально охотником можно только стать, а вот рождение побочный продукт этой мутации.

— Рано Нюниус вытащил Гарри, так бы он ещё на Лизу-Лизу взглянул.

— Тогда бы мы ему не наше мудацкое поведение объясняли, а её красные глаза, — фыркнул Римус.

Сириус тихо рассмеялся, а Римус не смог ему сознаться, что семья — это не только боль Тёмного Лорда, это и боль Римуса Люпина. Поэтому Римус рад, что Снейп вытащил Гарри до появления Лизы.

***

Как и в конце 70-х, Антонин приезжает к Амелии. Она говорит о работе, о жизни, и ничего не говорит о Ришелье. Долохову кажется, что в его жизни не было перерыва почти в пятнадцать лет.

Том передаёт Амелии свою рубашку, Амелия тоже передаёт свою вещицу. Амелия возвращает вещи Тома, он же её вещи не возвращает. Амелия вновь смеется, что так он перевозит к себе её шкаф. Но Антонин замечает, что Амелия потворствует такому поведению Тома, передавая любимую одежду, видно чтобы путешествие в Великобританию было налегке.

Как и в 50-х, Антонин аккуратно расспрашивает Амелию о семье, но она в своих лучших традициях скупа на разъяснения. Скупа настолько, что строго говорит:

— Ami, тебе следует принять, что не будет методичного плана, будет сплошная стремительная импровизация.

Клара разводит руками, она тоже не знает плана Амелии, не знает, что та обсуждает с Дамблдором и Эйкой.

В будуаре Аннет шепчет Антонину свой страх:

— А что если она молчит, чтобы мы не знали о плате?

Теперь это и страх Антонина.

Внезапно в мае Амелия отдает распоряжение, что Аннет отправится в Британию вместе с Антониным. Амелия не скрывает и говорит прямо: ей нужны уши и руки рядом с Тёмным Лордом, которым она полностью доверяет, таких людей близ Тома немного. Ещё Аннет может беспрепятственно перемещаться из Великобритании во Францию, и обратно. Да, это может и Нарцисса, но её муж — Пожиратель Смерти, рано или поздно, это вскроется, и тогда Цисси окажется под пристальным наблюдением министерства. И именно по этой причине венчание Долохова и Аннет отложено на неопределенный срок.

Том удивлён, увидя на пороге Аннет с чемоданом, но с Амелией не спорит. Во-первых, Амелия сделала это не из прихоти, иначе приставала бы к нему вейлу очень давно. Во-вторых, Тому всегда казалось что Аннет олицетворяет солнце. С ее появлением в Малфой Мэнор стало светлее, даже не смотря на то, что чаще Аннет скрывает лицо за каменной маской. Но когда маски на ней нет, Том внимательно следит за компаньонами, особенно за новичками. По тому, как человек реагирует на вейлу, можно многое о нём узнать.

***

— Кристиан, постой!

Римус дернулся и обернулся. Он хотел скрыться в глубине сада Малфой Мэнор, чтобы покурить. И в компанию он рассмотрел бы только троих, максимум четверых, людей, что были сейчас дома. Рабастан Лейстрейндж был не из их числа.

— Если дело не срочное, может потом? — тут же предлагает Римус и тянет красный капюшон на лицо.

Рабастан остановился рядом с Римусом и тихо начал:

— Я знаю, что простить такое невозможно, но я сожалею о твоей сестре, и сожалею о том, что принял в этом участие. Я знаю, что моё сожаление её не вернет, знаю, что мои слова никак не помогут тебе, Тёмному Лорду и его супруге. Черт возьми, эти слова и мою боль не смогут унять. Но мой повторяющийся кошмар в стенах Азкабана был о смерти Гретель… мне кажется, если я и дальше буду держать это в себе, то ничего не произойдет, а так может есть шанс хоть как-то все исправить.

Римус пересилил в себе желание ударить Рабастана. Его слова никого не утешат, они лишь ковыряют старую рану. Проблема ещё в том, что когда дело касается Лестрейнджей, рана ещё глубже.

— Тебе говорит о чём-нибудь фамилия Ришелье? — резко спросил Римус.

— Нет, — опешил Рабастан.

— Лестрейнджи, твои предки, — начал Римус, — подписали смертный приговор моей семье — Ришелье. Если тебя так гложет участь Лизаветы, то и эти смерти тоже будут.

— Сколько их было? — тихо спросил Рабастан.

— Более трех сотен. Люди и волшебные существа. Женщины и мужчины. Глубокие старики и младенцы. Гензелем до меня был Гримм, его убил один из Блэков.

Рабастан кое-что вспомнил.

— Но ведь Сириус и твоя сестра… — тихо начал он.

— Сириус знает, — сразу же перебил Римус. — Он и его брат присягнули на верность мне и моей сестре. Темный Лорд знал об этом, когда принимал в ваши ряды Регулуса. Если ты хочешь искупить грехи, то можешь пойти их путём. Правда в том, что наше видение мира может отличаться от твоего. Так что подумай хорошенько.

Римус развернулся и пошел прочь, вслед прилетел вопрос Рабастана:

— А каким видите мир вы?

Римус замер и медленно обернулся. За столько лет он нашел одно правильное для их пути слово:

— Свободным.

Римус продолжил путь вглубь сада, оставив Рабастана наедине с его мыслями.

***

Римус знал о плане Тома касательно пророчества. Он предупредил Альбуса, а ещё предупредил Тома, что Гарри учат окклюменции, поэтому стоит рассмотреть план где ему придётся самому явится в министерство. И Римус почти довёл Тома до этого решения, но вмешался Снейп, с которым Гарри не поговорил. Снейп ещё и вбил последний гвоздь в крышку гроба, осчастливив собравшихся тирадой о способностях Гарри. Чаще, чем имя Гарри в этом монологе мелькало лишь имя Джеймса. Римус чувствовал, как у него дергается глаз. Сил не осталось настолько, что Римус тихо прошипел:

— Нюниус, просто замолчи.

Римус понимал, что Снейп не дурак: это школьное прозвище и другие факты он сложит вместе и может не сразу, но догадается, кем же был Гензель до того, как стал Кристианом Дюма. Но сейчас Римусу было плевать. План в котором Том сам приходит за пророчеством лучше: во-первых, все точно будет исполнено чисто, а значит шансов, что Темного Лорда раскроют, практически нет, во-вторых, даже если и раскроют, они знают, что делать. Может и Снейп говорил о том, что на Гарри Поттера полагаться не стоит из-за его посредственности, но эффект получился другой. Сложилось мнение, что будет легко. Римус хорошо знает Гарри — легко точно не будет. Так и получилось.

***

— Что произошло? — опешила Нарцисса.

Но Тёмный Лорд просто пролетел мимо неё в сторону своего кабинета. Аннет меланхолично проводила его взглядом.

— Господин! — Беллатрикс бросилась за ним, но Нарцисса её перехватила.

— Ответы, Белла, — строго произнесла Нарцисса.

— Мы не справились, — прошептала Беллатрикс. — Все, кто был со мной, арестованы. Пророчество разбилось.

Нарцисса молчала, сжимая руку сестры. Аннет шумно выдохнула и обратилась к Нарциссе:

— Ук’гой сест’гу и будь готова дать отпо’г вашему министе’гству.

— А ты? — осторожно спросила Нарцисса.

— Дементо’гы покинут Азкабан, — глаза Аннет стали золотыми, — а значит я смогу ’аз’гушить его стены и зеб’гу своего жениха и ваших мужей.

После Аннет отправилась вслед за Тёмным Лордом.

— Есть одно помещение в Лондоне, — после паузы начала Нарицисса, — укроешься там.

Укутанный в плащ с капюшоном Тёмный Лорд спустился вниз, за ним по пятам шла Аннет.

— Мы стёрли все следы пребывания здесь, — начал Волдеморт, — так что у тебя проблем быть не должно. Хвост отправится к Снейпу и побудет пока там. Я позже сообщу где будем мы. Остальные должны быть настороже и притворятся что знать ничего не знают.

Беллатрикс и Нарцисса кивнули.

Двери распахнулись. На пороге фигура в красном.

— Ты! — Гензель кинулся в сторону Беллатрикс.

Тёмный Лорд крепко схватил сына за руку, развернул и направился к выходу.

— Постой… — Гензель пытался вырваться.

— Нет, — отрезал Волдеморт.