Send Me An Angel (2/2)

— Пусть одного, но его мы заберем. А с остальными… что ж, Том научил меня ждать.

Две тени в красном влетают в особняк. Грюм зажат в углу и прижимает руку к окровавленному лицу.

— Чего ж ты один, Аластор? — спросила Амелия.

Грюм ошарашено взглянул на Амелию, как и Эван Розье. Секундное замешательство, но Амелии этого хватило. Она вскинула руку, Эван вскрикнул от боли, его палочка выпала из рук, он завис в воздухе словно в распятии. Римус сжал руку в кулак и закрыл все окна и двери, помещение затянуло радужной пленкой. После этого Амелия и Римус скинули капюшоны. Только Римус наложил чары на лицо, чтобы походить на Тома Реддла, а вот Амелия… её рыжие волосы встали в гребень, глаза чернее ночи, а на лице проступает черная чешуя и костяные наросты, лицо приобретает черты драконьей морды. Но Эван вцепился взглядом в Римуса, он уже видел Гензеля без капюшона.

— Господин тебе запретил! — крикнул Эван.

— Мне да, — отмахнулся Римус, направляясь к Грюму. — А вот маме он ничего не запрещал.

Амелия сжала руку в кулак, Эван вскрикнул от боли.

— Что вы задумали? — спросил Грюм и отнял руку от лица, кусочек его носа отсутствовал.

— На роду мне что ли написано убивать Розье? — вздохнула Амелия и снова сжала руку, Эван вскрикнул.

— Месье Грюм, — тихо начал Римус, пытаясь остановить кровь, — мы будем рады, если вы сохраните это все в тайне, даже от Альбуса. Мама сама с ним поговорит.

— Что ты такое? — через боль крикнул Эван, смотря на Амелию.

— Наверняка вы сплетничали обо мне, как о жене Тёмного Лорда, — холодно ответила Амелия, подходя ближе к нему.

Аластор взглянул на Римуса, он знал лицо скрытое под чарами.

— Как он мог делить постель с монстром? — прошипел Эван.

— А как я делила постель с этой чупакаброй, ты спросить не хочешь? — поразилась Амелия. — Да и знаешь… Если бы моего мужа волновала внешность, он был бы куда осторожней в своих экспериментах.

Драконий лик сошел с лица Амелии, снова человеческие черты, только глаза все ещё черные.

— Почему-то людей больше всего пугают эти глаза, — Амелия подошла к Эвану вплотную. — Но знаешь, что сделал Тёмный Лорд, когда впервые увидел их? Он поцеловал меня. За всеми его деяниями и словами люди упустили кое-что важное. Он видит суть человека. К сожалению, и лучшие из нас совершают ошибки, страх его ослепил, — Амелия чуть повернула голову к Грюму. — Аластор, если ты начал переживать, что я проблема за спиной Тёмного Лорда, то оставь свои переживания. Мужа-то я люблю, но взглядов его не разделяю. Я и мои дети рождены под гербом Ришелье и служим Смерти. А он не рад некоторым поступкам Тёмного Лорда, поэтому запретил нам его искать… — Амелия тяжело вздохнула и развела руками. — Вот сидим ждём, когда он соизволит сам явиться.

Амелия снова взглянула на подвешенного в воздухе Эвана и холодно произнесла:

— Это ведь ты донес на меня Краучу.

Эван в ужасе распахнул глаза.

— Как ты узнала?! — поразился он.

— Воу, — рассмеялась Амелия, — я просто блефовала. Не на пустом месте, конечно. Твой отец в школьные годы меня просто на дух не переносил. И вот я подумала, что если он обмолвился обо мне.

— Он сказал, что ты французская шлюха, которая крутилась вокруг Господина.

— Во-первых, куртизанка. А во-вторых, это кто еще вокруг кого крутился.

— Он сказал, что если та французская девка — Гретель, то она наверняка связана с тобой.

— И ты четко понимал, что закладываешь жену Тёмного Лорда. Во имя Мерлина, в который раз я это говорю? Тёмный Лорд взрослый мальчик, и в состоянии сам разобраться со своей личной жизнью.

По правую руку Амелии заблестели рубины.

— Ты монстр! — крикнул Эван.

— Да! — гордо откликнулась Амелия, черты её лица вновь стали драконьими. — И Тёмный Лорд любит говорить, что я его монстр. По мне так, я своя собственная, но меня умиляет то, как он проявляет чувства.

Лезвие косы блеснуло в воздухе. Жизнь Эвана Розье забрала Амелия Дюма. Тело мужчины рухнуло на пол, по мрамору поползла алая лужа.

— И что мне написать в отчете, милая Амелия? — грозно спросил Грюм.

— Сопротивлялся при аресте, — Амелия бросила на Розье короткий взгляд и, убедившись, что он мертв, направилась к Римусу и Грюму. — Судя по твоему лицу, Аластор, он активно это делал до нашего прихода.

— Почему вы не вызвали подкрепление? — спросил Римус, ему удалось остановить кровь на лице Грюма.

— Только собирался, а тут вы, — Грюм усмехнулся. — Страшно подумать, кто услышал мои молитвы.

— Ты не выглядишь удивленным, — заметила Амелия.

— Догадывался, — поморщился Грюм. — Альбус говорил, что ему не нравится твой кавалер и терпит он его только потому, что хоть на тебя он хорошо влияет. Но я даже подумать не мог, кого он имеет в виду. Потом Волдеморт не пришил Генезля и Гретель на кладбище. Конечно, — он взглянул на Римуса, — компания у вас там была знатная, но сам факт, что он не остановил вас до… это меня смутило. Ну а потом Крауч с горящими глазами и твоё имя в доносе. Для меня картинка сложилась. Ну а сейчас ты расставила все точки.

— Кончик вашего носа отнят очень неприятным заклинанием, — заметила Амелия, никак не отреагировав на слова Грюма. — Я не смогу это исправить, да и целители тоже.

— Не бережешь ты своих дядюшек, — заметил Грюм, нос волновал его мало.

— И вновь я это повторяю, — сердится Амелия, — они взрослые мальчики и в состоянии справится с этим сами.

— То есть, ты хочешь сказать, что отношения с этим человеком для тебя в порядке вещей? — поморщился Грюм.

— Аластор, — Амелия начала злится, — мне 53-и года, я перед дядюшками не отчитываюсь, с чего я должна оправдываться перед тобой? Я не одобряю поступки Волдемор’а. Мерлина ради, из-за одной его выходки в будущем мне придется выше головы прыгнуть. Но все плохое в нем не мешает мне видеть хорошее и любить его.

— Ты видно какого-то себе придумала, — фыркнул Грюм. — Он — дьявол.

— Знаешь, — игнорируя выпад Грюма, начала Амелия, — из-за чего он сердился тогда на кладбище? Из-за того, что Лизи отдала десять лет своей жизни, чтобы спасти ваши шкуры. Ты сказал ей спасибо? Ты хоть думал сколько лет оставили Лизи и Римус близ Норфолка? Не смей говорить, что не знал, дядя сказал тебе об этом. В доме Поттеров Лили положила свою жизнь, ОНА остановила Тёмного Лорда. Но вы чествуете мальчика, оставшегося сиротой. Вы не плачете по его родителям и его судьбе, вы радуетесь, что ВАШ ад закончился.

— Ты должна была остановить его! — каркнул Грюм.

— Нет, не должна, — холодно отрезал Римус. — 1697 год, Европейский совет волшебников сказал, что в наших услугах вы более не нуждаетесь. Волшебники отныне проблема других волшебников. Когда Тёмный Лорд вернётся, а он вернётся, потому что сдаваться не в его правилах, мы не встанем у него на пути. Конечно, если он придёт за помощью к нам, расклад будет иным, но не потому что мы защищаем вас, а потому что мы защищаем семью.

Грюм шумно выдохнул, Римус говорил правду: волшебники сами отказались от Ришелье, и Аластор знает, что случилось с этой семьей потом. Выдать им эти претензии, это всё равно что насмехаться над участью их семьи, их вида.

— Любовь любовью, Амелия, но ты мне можешь закрывать глаза… — начал Грюм, но Амелия его перебила:

— Мои глаза широко открыты, Аластор.

— И ты не плакала, видя, что он творит? — сдаваться и не в правилах Грюма, хотя тут стоило отступить.

Амелия обратилась, а за спиной распахнулись два драконьих крыла.

— Аластор, — рычит она, — чтобы я пролила хоть одну слезу о волшебниках, тебе придётся взять кинжал и вонзить мне его в бедро.

Грюм опустил взгляд и тяжело выдохнул. Он залез туда, куда лезть не стоило.

— Возвращайтесь в Париж, — тихо начал Грюм. — Я вас прикрою.

— Удивительно, — прорычала Амелия.

Грюм криво усмехнулся:

— Не хочу, чтобы единственным волшебником, защищающим Ришелье, был Волдеморт.

Wise man said just find your place

Мудрец сказал: Если хочешь найти свое место

In the eye of the storm

В эпицентре бури,

Seek the roses along the way

Ищи розы на своем пути,

Just beware of the thorns

Но будь осторожен с шипами.

Here I am

Ну же, я здесь

Will you send me an angel?

Ты пошлешь мне ангела?

Here I am

Ну же, я здесь

In the land of the morning star

В месте утренней звезды

Весть об аресте Долохова пришла, когда Амелия и Римус были в Париже. Ожидаемо, он не стал юлить и не отрекся от Тёмного Лорда. В письме к Аннет Антонин извинился и напомнил, что на его душе много грехов и по ним придется платить. Антонин был правой рукой Тёмного Лорда, парой слов он может отбросить оковы темницы и жить дальше, но он стоит за свои принципы. Он оберегает свою любовь и друзей.

Аннет плакала, уткнувшись в колени Амелии, сжимая в руках обручальное кольцо. Британия не смогла присвоить имущество Долохова. Он успел передать часть имущества своей родне в России, а другую часть своей невесте, но имя этой невесты банк Гринготтс не раскрыл. Это невеста плакала на коленях Амелии.

Джарета не было в списке подозреваемых, вести дела Король Гоблинов умел. Да и тут тот случай, когда Тому Джарет нужен на свободе. Он быстро собрал вокруг себя тех оборотней, которые сопереживали Гензелю. Пожалуй это были те, кто ждал возвращения в Британию совсем другого человека.

Римус остался в Париже, там было безопасней, да и Амелия, по советам Эйки, мастерски баюкала волка в полнолуние.

Весь мир был в угаре радости, но Амелия считала, что это лишь затишье перед бурей. Она погрузилась в работу, каждую неделю сын Пьера приносил цветы. Жан-Пьер, Хью и Римус работали в «Айсберге», как и Клара, не отступающая от своего кабаре. Элис работала в госпитале при Версале. Аннет преподавала в Шармбатон.

Жизнь вокруг летела вперед, только успевая менять дни на календаре, но для их компании жизнь словно остановилась.

Амелия лишь раз тихо призналась Римусу, что мечтает услышать, как щелкает замок черного входа.

Но Том не приходит за помощью и они догадываются почему.

Амелия иногда прикасалась к вещам Тома в шкафу и шептала: «Ну же, я здесь…».

Амелия сидит на кровати и сжимает в руках рубашку Тома. Она специально зачаровала её, заставила застыть в одном моменте времени, чтобы не утратила его запах. Чтобы Том с собой не делал, от него всегда пахло розами и дождем.

— Как ты? — спросила Клара, остановившись в дверях.

— Паршиво, — честно ответила Амелия, но не обернулась.

— Он придет к нам за помощь, — прошептала Клара.

— Мило, что ты в это веришь, — грустно усмехнулась Амелия, — но он не дурак. Если он придет за помощью к нам, он две недели из ателье не выйдет. Он не сможет покинуть Париж без меня. Я буду пытаться спасти его от самого себя, но ему не нужно это спасение, — Амелия повалилась на кровать. — Но даже понимая его суть, я все равно продолжаю его ждать.

Wise man said just raise your hand

Мудрец сказал: Подними свою руку

And reach out for the spell

И обратись к заклинанию.

Find the door to the promised land

Найдите дверь в землю обетованную

Just believe in yourself

Просто веря в себя.

Жизнь вокруг летела вперед, только успевая менять дни на календаре, но для Тома жизнь остановилась. Боль. Отчаяние. Потеря. Он не понимал дышит ли он. Спит ли он. Думает. Говорит. Мысли словно в тумане. Прошло десять лет? Год? День? Час? Минута?

Том был заперт в темноте. Он утратил контроль. Он просил, чтобы завтра было легче, но казалось это «завтра» не наступает. Иногда он словно выходил из транса, пытался ухватить жизнь, но она ускользала из его рук. Том пытался вновь и ничего не выходило.

Прошло девять лет, но для Тома Реддла это была вечность. И вот пришло осознание, что ухватить надо не жизнь, а мысли. Истощенным духом Том притаился в маггловском придорожном кафе, надо хотя бы узнать, какой сейчас год. Но магглы говорили о чем-то своём, ничего ценного. У них играла пластинка, Том вслушался в слова. Мелодичный мужской голос пел:

Hear this voice from deep inside

Услышь голос, звучащий в тебе

It's the call of your heart

Это зов твоего сердца.

Close your eyes and you will find

Закрой глаза и ты найдешь

The way out of the dark

Выход из тьмы

Here I am

Ну же, я здесь.

Will you send me an angel?

Ты пошлешь мне ангела?

Here I am

Ну же, я здесь,

In the land of the morning star

В месте утренней звезды.

Прядь рыжих волос возникла в памяти. Как он мог забыть! Эта прядь блестит в лучах солнца, голубые глаза смотрят на него с нежностью. Это берег озера у Хогвартса.

— А в тебе есть что–нибудь от вейлы? — вспоминает Том свои слова.

Он лежит на траве, опустив голову на колени Амелии.

— Это ты мне скажи, — хмыкает она, перебирая пряди его черных волос.

Том щурится от яркого майского солнца и прикрывает глаза.

— Я мало знаю о вейлах, — начал Том. — Слышал, они словно гипнотизируют и ты можешь смотреть только на них.

— Все так, — кивнула Амелия. — Даже сильные духом не могу сопротивляться их чарам. А еще они все до одури красивые, высокие и предпочитают носить длинные волосы.

— Ну ты не высокая, и длинные волосы не носишь, — Том подхватывает свободную руку Амелии и перебирает её пальчики. — Но в тебе явно есть что-то от вейлы, мой сильный дух тебе ну никак не сопротивляется.

Амелия звонко рассмеялась. Том приоткрыл глаза. Её рыжие волосы светятся в майском солнце.

Том нехотя вырывается из воспоминания. Сейчас идти к Амелии опасно: Том не верит, что она злится; да, она может помочь; но она не отпустит его. Том честно признается себе, Амелия имеет на это полное моральное право.

Что если он ненадолго одолжить Философский камень? Эту историю вам рассказала Роулинг. Вы знаете, что Том потерпит неудачу.

У Тома было чувство, что в Албанию он вернулся побитым. Он нашел в этом плюс: хоть какое-то новое чувство. Но что предпринять дальше, он пока не знал. Было еще кое-что хорошее: мысли наконец-то встали на место, он больше не проваливался в туман. Если становилось туго, он вспоминал Амелию. И все чаще подступала мысль, а что если послать всё к черту и просто остаться у неё? Сыграть на опережение, и вот это уже не она его оставила, а он сам принял это решение. И как только эта мысль начала приходить чаще, ведя за собой образ Амелии, внезапно в Томе начало просыпаться вдохновение. Как он сам может решить эту проблему? Да, сдаваться в нежные руки Амелии куда приятнее, чем в руки дементоров Азкабана или стражи Нурменгарда, но надо попробовать всё перед этим. Своей кровью Лиза-Лиза подарила семье Римуса.

«Кровь отца или кровь матери? Я не помню, Гензель, помоги», — звучит внутри голос Лизы-Лизы, но Том не идет дальше этой мысли. События на кладбище причиняют невероятную боль, Том не хочет видеть своих детей в пылу войны. Сейчас он вспоминает как Лиза-Лиза и Римус играли на гитарах и пианино, как пели вместе, улыбались и делали уроки.

Кровь… что если Том обратится к магии на крови? Да он не так силен в ней, но знания у него есть. Кажется, впервые за одиннадцать лет Том знает, что делать, а ещё… он смог уснуть.