One Day Too Late (1/2)

Tick tock, hear the clock countdown

Тик-так, послушай отсчёт часов,

Wish the minute hand could be rewound

Хотелось бы, чтоб минутную стрелку можно было перевести назад.

So much to do and so much I need to say

Так много мне нужно сделать и сказать,

Will tomorrow be too late?

Не будет ли завтра уже слишком поздно?

Том лежал на диване лицом в подушку. Вот пол часа назад он вошёл в свой кабинет и запер дверь. Бросил пальто на пол, скинул обувь и всё, что смог — это приманить рубашку Амелии из сундука и спрятать палочку под подушку. Сил не было.

Том разрывался между двух крайностей: сбежать в Париж или сжечь все к чертовой матери. Он устал говорить, устал доказывать, устал сражаться за свою идею. Идеальное общество волшебников, которое выше магглов. Том искренне верит в это. Но ему уже начинает казаться, что чем больше сил он прикладывает, тем сильнее отдача. Каждый сражается за то, во что верит. Но по сути в этой войне лишь два идеалиста: Том Реддл и Альбус Дамблдор. Убери с доски Тёмного Лорда, как быстро Пожиратели Смерти начнут переобуваться? Убери с доски Дамблдора, как быстро переобуются его сторонники и министерство? Ценны лишь те, кто искренне верят в свой путь.

— Политика грязное дело, Том, — звучит в голове голос мадам Дориан. — Кто хороший, а кто плохой, решат уже историки.

У Тома есть весь набор французских документов, он может инсценировать свою смерть и начать все с чистого листа в Париже. Но он уже так долго сражается, что просто не может отступить.

Том подминает под себя рубашку Амелии и пытается отвлечься, подумать о чём-то ином. Когда Амелия рядом, это куда проще. Но Том понимает, что если сейчас уедет, то не вернётся и предаст самого себя. Тяжело это признавать, но тогда, в Визжащей хижине, Лиза-Лиза была права.

Том шумно выдыхает… пытается вспомнить, в надежде, что это воспоминание станет сном и он сможет хоть немного отдохнуть.

Двери ателье закрыты. На дворе конец августа 1960 года. Поздний вечер. Амелия колдует над нарядом, что висит на манекене. А Том, откинувшись на спинку дивана, дремал. На его руках был мирно сопящий свёрток.

Амелия оторвалась от работы, тихо подошла и опустилась на диван рядом с Томом. Сначала он крепче сжал маленькую Лизу-Лизу и только потом открыл глаза. Амелия улыбнулась ему и прижалась.

— Отсыпается перед ночным концертом, — прошептал Том, все равно улыбаясь дочке.

— Это нам не подвластно, — вздохнула Амелия.

— Боязно мне вас вдвоем оставлять. Вдруг что случится.

— Девочки меня выручат, не переживай. Или ты переживаешь о чем-то еще?

— Вдруг из-за моего отсутствия она не будет помнить меня, — прошептал Том, печально взглянув на Амелию.

— Ну ты чего? — улыбнулась она. — Я буду показывать твоё фото и говорить о тебе. Когда она начнет говорить, то будет звать тебя папа.

— Утешаешь меня?

— И это тоже. Тем более первый год ты можешь об этом не беспокоиться, она будет помнить только меня, потому что у меня есть еда.

Том тихо рассмеялся.

— Спасибо, дорогая, — прошептал Том, прижимая к себе Лизу-Лизу и уткнувшись в Амелию.

Воспоминание резко меняется. Кладбище. Пыль. Волчий рык. Скрежет инферналов. Звон металла. Звуки сражения. Её плащ разодран, в руке топор, а глаза горят красным.

Том резко подорвался. Тяжело дышит. Страх. Липнущий, ослепляющий, местами болезненный, парализующий. Том уткнулся в рубашку Амелии. Сильным быть сложно.

Вот этот момент истории Том Марволо Реддл четко осознал: ему есть что терять в этой войне и эти утраты невосполнимы.

Двенадцать.

***

Дни сменяются и так похожи друг на друга. Сливаются в одно и кажется, что неделя длится год. Хотя всем вокруг кажется, что если бы армия инферналов уцелела, то они достигали бы успеха быстрее.

— Нет, — мрачно ответил Том, уставший от этих бессмысленных разговоров. — Инферналы бы так и так нарвались на тех, кто был создан уничтожать нежить.

— Вы их знаете?

— Встречал в Европе, — уклончиво ответил Том. Он пока не может сказать: «Знаете, это мои дети. Я как бы сержусь, но больше из-за чар, что они повернули. А так, я ими очень горжусь, феноменальное колдовство». Том говорит другое. — Вам не нужно о них переживать. Волшебники не их проблема. Наши дела волнуют их настолько же, насколько мне волнует здоровье Дамблдора.

Том смотрит только на насущные вопросы, «если бы, да кабы» ему не нравятся. Если бы инферналы были живы… вздор, они с самого начала были мертвыми, а Лиза-Лиза и Римус с помощью родственников упокоили их окончательно.

Том ещё не знает, что Беллатрикс уверена, что гитаристка группы, вейла в Париже и Гретель на кладбище — это один человек. Она и ещё одиннадцать неравнодушных удумали кое-что. Очень скоро у Рабастана Лестрейнджа появится информатор, и уже после идея перестаёт в план.

Одиннадцать.

***

Антонин стоял в ателье и поочередно смотрел то на Регулуса, то на Хью. Антонин приехал по просьбе Тома и привёз немного новогодних подарков от отца семейству. С одной стороны Антонина радовало то, что Том осознал концепцию с дарами для близких, бесило Долохова лишь то, что в этой ситуации Тому стоило бы самому явиться. Но только Антонин заикался об этом, тот тут же получал резкий ответ…

Все же вернёмся в ателье.

— Вы хорошо подумали? — немного нервно спросил Антонин.

— Да, — кивнул Регулус.

— Ты все ещё школьник, — заметил Антонин.

— Но мне уже есть семнадцать, — спокойно напомнил Регулус.

— В Пожиратели Смерти берут от девятнадцати лет, — не унимается Антонин.

— Думаю, для нас он сделает исключение, — протянул Хью, ему еще только восемнадцать.

— Я не спорю, вы двое значительно упростите мою жизнь, — вздохнул Антонин, — но… вам придётся выполнять приказы, убивать и пытать, уверять других, что вы верите в эти идеалы. Это не школьный кружок. Вы понимаете, на что подписываетесь?

— Дядя, — включилась в разговор Лиза, — нам это нужно.

— Нам? — вздернул бровь Антонин.

— Ришелье, — невозмутимо ответила Лиза и напомнила. — И ты, кстати, из их числа.

— Да, — нервно начал Антонин, — но в то, что вы удумали, меня чего-то не посвящаете.

— Ты стоишь рядом с отцом, мы пока не можем так рисковать твоей жизнью и планом, — покачал головой Римус.

— Ami, — нервно начал Антонин, — ты-то в курсе?

— В курсе, — вздохнула Амелия, сидя в кресле.

— Какая твоя роль? — прямо спросил Антонин.

— Пока моя роль в том, — устало начала Амелия, — чтобы не сорваться и не спустить с поводка свою ненависть. Видно я все же постарела. Когда-то провела без него шесть лет и ничего. А тут всего полтора года, а я вижу только огонь.

— А зелье? — насторожился Антонин.

— Зелье я пью, — отмахнулась Амелия, — но мне уже не нужен сон и кошмары прошлого, я хочу создать кошмар настоящего.

— Я скажу ему… — начал Антонин, но Амелия перебила, резко вскочив с кресла:

— Нет, не смей, — шипит она, по её руке ползет черная с золотом чешуя, а глаза застилает черная пелена. — Я буду держаться сколько смогу и либо он явится ко мне, либо я сама приду. Знаешь, Том просил сначала обсудить это с ним.

Антонин тяжело выдохнул. Амелия снова вызывает тревогу. А Регулус и Хью… Да, они сделают его жизнь проще, и он хочет чтобы она стала проще. Но для Антонина они ещё так юны. Антонин корит себя за малодушие.

— Хорошо, — сдается он, — я передам Тому и представлю вас ему. Подумайте над ответами, потому что вопросами он вас засыплет. А ты, Ami, — обратился он к Амелии, — просто держи меня в курсе своего самочувствия.

Десять.

***

В своём кабинете Том поочередно смотрел на Регулуса и Хью.

— Допустим, с Блэком всё понятно, — вздохнул Том, — в вот с тобой Хью… Не то чтобы это для меня внезапно, но я все же хочу услышать «почему» из твоих уст.

— Правду нельзя таить вечно, — бодро начал Хью. — Однажды мой отец узнает и я хотел бы лично видеть его лицо в этот момент. Я не буду скрывать от вас, что предан Лизке и Римусу, и находясь здесь, я смогу помочь и им, защитив их семью. Ваша жизнь и свобода им очень дорога. Думаю у вас под боком я принесу больше пользы.

— Пользы? — удивился Том.

— Я смотрю на мир шире, — пожал плечами Хью. — Плашка домино упала, но мы не знаем, куда это нас приведёт. Стоять здесь перед вами, значит сделать шаг в неизвестность, я готов к этому шагу.

Том поджал губы и взглянул исподлобья на Хью. Либо Хью гений способный строить ходы наперед, либо просто псих, а может все вместе. Но с любой стороны он ценный союзник. Том вздохнул:

— С этим художником все ясно. А ты, Регулус?

— Хочу, чтобы семья от меня отстала, — меланхолично ответил он.

— Ты в отношениях с Элис Пак? — коротко спросил Том.

— Откуда вы знаете, сэр?

— Знаю и всё. Так какой твой ответ?

— Да, сэр. Но она в Париже под защитой вейл.

— Ты общаешься со своим старшим братом?

— Да, сэр, но это общение держится в тайне от семьи. В Британии мы делаем вид, что не знаем друг друга. Но надеюсь, когда мой брат отважится сделать предложение Леди Лизи, он сообщит матушке, помолвка должна выйти феноменальной.

— Там абсурдно-прекрасно всё, — ухмыльнулся Том, но серьёзно продолжил. — Почему ты не сбежал из дома как Сириус?

— Мой брат прямолинеен и не признает полутона, — все-так же меланхолично отвечает Регулус. — Я же умею играть в социальные игры.

Девять.

***

На ту встречу ранней весной 1979 года Том отправился один. Во-первых, приятно отказаться во Франции. Во-вторых, если Том все же решится, то так будет проще исчезнуть. В-третьих, это просто светская беседа с одним дельцом из Северной Америки.

Небольшой трактир на берегу Ла-Манша, как будто на краю мира. Уставший бармен, человек десять пьянчуг и два спящих тела в углу. Как будто в лучшие годы зашёл в «Кабанью голову». Делец — молодой мужчина с простым именем Джон. В переписке все было многообещающе, на деле же — пшик. Том не видел перспектив в сотрудничестве, а ещё Джон слишком часто вспоминал вейл, да и нелестно о них отзывался. У Тома сложилось впечатление, что Джон пытается что-то о них разузнать и поэтому так хотел встречи с Тёмным Лордом.

— Что тебе нужно? — перебил Том.

— Я всё изложил в письмах, — уверенно ответил Джон.

— Нет, не всё, — холодно отрезал Том. — Сейчас ты прячешь свои мысли и слишком много говоришь о вейлах. Если у тебя вопросы к ним, то сходи к главе ковена. Я, конечно, в тёплых отношениях с Кларой Экзюпери, но я не её секретарь.

Джон устало выдохнул и снял «маску»:

— Мой отец, Ренар, несколько лет назад отправился во Францию к одной вейле, имени он не назвал. Весь месяц мы с ним общались, а потом он исчез, как и наши французские партнеры. Я уверен, он мёртв, и я хотел бы отомстить вейлам за это.

— Ренар, — тихо повторил Том, в памяти пронеслись события в «Айсберге». — Я слышал о нем, — Джон встрепенулся. — Твоему отцу хватило наглости угрожать и шантажировать вейлу.

— Значит это сделала она или они, — уверенно произнёс Джон.

— Этого я не говорил.

— Вы поможете мне?

— С чего вдруг? Вейла, о которой мы говорим, уже много лет мой союзник и партнёр. Не вижу ни одной причины рушить эти отношения ради хер пойми кого.

— Значит вы будете покрывать главу ковена?!

— Я не говорил, что это Клара. Если быть честным, она и со мной спокойно заговорила, только когда выяснилось, что у нас есть общая подруга.

— Назовите её имя и я сам с ней разберусь.

— Не разберёшься. Я уже убил твоего отца ради спокойствия моей жены. У тебя есть шанс уйти отсюда и вернуться домой живым, если же ты не примешь эту щедрость, то я убью и тебя.

Том не боится, что Джон начнёт об этом трепаться, наоборот, нет ничего плохого в том, что он распустит слух. Франция не угрожает Амелии, наоборот, её страна стремится искупить грехи прошлого и защитить её. Сначала слухи, потом конкретные ответы. Том поднимается и направляется в выходу, бармена нет за стойкой, спящая фигура в углу уже одна. Джон не принял щедрость Тёмного Лорда и поднялся из-за стола. Шелест плаща.

Том выхватывает палочку, разворачивается и замирает. Палочка Джона лежит на полу, а сам он барахтается в воздухе. Рука с когтями крепко сжимает его горло. Кажется фигуры укутанные в чёрные плащи вовсе не спали в углу, теперь тот угол пуст.

— Не вежливо нападать со спины, — раздался голос Римуса.

— Он убил моего отца, — прохрипел Джон.

— А тебя сейчас убьёт его сын. Вот же ирония.

Римус скинул капюшон, его лицо ещё не приобрело волчьи черты, но глаза горели красным.

— Как у такого как он могут быть дети? — хрипит Джон.

— Серьезно? — фыркнул Римус и резко отшвырнул Джона к стене, медленно пошёл на него. — Я за свою недолгую жизнь встречал дураков разной степени тяжести, но ты ждёшь, что я тебе сейчас начну о репродуктивной системе человека рассказать? Тёмный Лорд только что сказал, что у него есть жена, как думаешь, какова вероятность что за столько лет Акела хотя бы раз промахнется?

Джон бросился в сторону палочки. Том сделал лёгкий взмах, Джон снова впечатался в стену и сполз по ней.

— А вот ты промахнулся дважды, — спокойно продолжает Римус, не отрывая красных глаз от Джона, — во-первых попер на Тёмного Лорда, а во-вторых взял в союзники банду оборотней, головы которых мадам Дориан видит на кольях.

Из рубиновых всполохов Римус выхватил топор.

— Гензель! — прорычал один из оборотней, но Римус даже не обернулся.

— Тёмный Лорд просто трус, раз боится идти против вейл, — поднимаясь, прохрипел Джон.

Реакция последовала незамедлительно. Со свистом лезвие топора вонзилось в стену рядом с головой Джона.

— Семье чужда идеология отца, — рычит Римус, и выдёргивает топор из стены, — мы иных взглядов. Но он не отсиживается вдалеке, он сражается на передовой, искренне веря в свою правду. Мой отец кто угодно, но не трус.

— Ах ты… — Джон бросился вперёд.

Рука Римуса не дрогнула. Топор оборвал жизнь Джона. Тело с грохотом упало на пол. Одними сильным движением Римус смахнул кровь с лезвия и наконец-то обернулся к Тому.

— Знаешь, — спокойно начал Римус, скидывая черный плащ, оставаясь в красных одеждах, — ты можешь уйти, их тут всего десять, мы справимся.

Том вздернул бровь.

— Ты один! — крикнул один из оборотней.

— Вот же тупицы, — хмыкнул Том, — если тут Гензель, вам не интересно, где Гретель?

Оборотни опешили. А ведь и правда, где она?

— Нас, так-то, тринадцать, — вышел из ступора один из оборотней.

— Нет, десять, — холодно отчеканил Римус и взглянул на потолок.

Со второго этажа, где были комнаты, раздались крики, шум и глухие удары. Звук падения тела на деревянный пол. Волчий рык. Вскрик. Шум. С лестницы кубарём скатился оборотень. Он тут же подскочил, бросился обратно, но его жизнь оборвала деревянная прикроватная тумбочка, вылетевшая с лестницы. Тяжёлые шаги. Глаза Лизы-Лизы горят красным, а лицо приобрело волчьи черты. Ее красный костюм цел, крови на нем не видно, но она там точно есть, потому что резким движением рук Лиза-Лиза сбросила кровь с когтей, обставляя багровые брызги на стене и перилах.

— Семье доброго вечера, а вам, бандиты, пуховой земельки, — взмахнула рукой Лиза-Лиза, спускаясь вниз.

Десять оборотней тут же сорвались с мест.

— На стол! — резко скомандовал Том.

Он не прогадал, дети его поняли, а вот оборотни сразу не сообразили. Том взмахнул палочкой, по полу прошли всполохи огня. Оборотни вскрикнули. Лиза-Лиза и Римус тут же кинулись в бой. Том впервые колдовал осторожно, чтобы его заклинания не коснулись детей. Лиза-Лиза и Римус крепко держали рукояти своих топоров. На их лицах не было ни радости, ни скорби. Их удары холодные и точные. Ушло чуть больше пяти минут и все десять оборотней были повержены. Лиза-Лиза, Римус и Том стояли в паре шагов друг от друга, и лишь убедившись, что они разобрались со всеми, Лиза-Лиза взглянула на Тома и заметила:

— Ты остался.

Топоры рассыпались в рубиновых искрах.

— Даже зная ваши способности, — Том убрал палочку в карман плаща, — грош мне цена, как отцу, если я оставлю вас одних.

Лиза-Лиза и Римус переглянулись, сделали шаг и, уткнувшись в него, сжали Тома в объятьях. Том опустил руки на их плечи и сжал.

— Но ремня вам всыпать охота, — чуть опустив голову, вздохнул он.

— Да ладно… — потянул Лиза-Лиза, поднимая голову.

— Десять лет, Лиза-Лиза, — перебил Том.

— Дядя меня сдал? — нервно хмыкнула Лиза-Лиза.

— Не без боя, пришлось на него поорать.

— Ты сердишься?

— Я в ярости. Но, отрицать, что это было выше всяких похвал, не могу.

— Дедушка Гензель тоже был рад с тобой повидаться.

— Я надеялся, что вы выберете музыку и квартиру на Монмартре.

— Нынешний реалии требуют вот таких решений, — поднял голову Римус.

Том осмотрел тела на полу и вспомнил британских оборотней.

— А этих вы не пощадили, — вздохнул Том.

— Так мадам Дориан сказала, — начала Лиза-Лиза, — что живыми они ей не нужны. Эта компашка давно буянит в этом районе и даже стены Нурменгарда их пыл не остудили.

— И как она с вами рассчиталась? — Том был наслышан о цене для Британского Министерства.

— Никак, — легко ответил Римус. — Ришелье обещали защищать Францию, вот мы и защищаем. Хотя, в этот раз, нам пообещали, что жандармы тебя не задержат.

— Тринадцать мертвых оборотней в обмен на жизнь Тёмного Лорда… — Том поджал губы. — Не думал, что окажусь в подобной ситуации.

Лиза-Лиза первой разжала руки, сделала шаг назад, строго взглянула на Том и произнесла:

— Ты говорил недостаточно громко, papa. А ещё, ты не слушал, что тебе отвечают, — Лиза-Лиза шумно выдохнула и продолжила. — Ты отдал пятнадцать лет своей жизни, чтобы донести мысль. Ты вложил столько сил в это, что сорвался. Чего ты хотел достичь тогда, а чего хочешь сейчас? Зачем ты продолжаешь сражаться?