Behind Blue Eyes (2/2)
— Она будет рада, если ты резко станешь Долоховым.
Том тихо рассмеялся, подхватил Амелию за руку. Они оставили гримерку и направились в сторону лестницы на второй этаж, по дороге заглянув на кухню.
— Сьюзи, — позвала Амелия, — отправь кого-нибудь к нам в банкетку.
— Смотрю, — ухмыльнулась Сьюзи, рассматривая Тома, — ты нашла себе компанию на вечер.
Амелия лишь кокетливо улыбнулась и прижалась к Тому. Он усмехнулся. Она все-таки рада.
Взгляд Сьюзи прошелся по наряду Амелии, а затем, высматривая свободного официанта, Сьюзи, перекрикивая шум кухни, спросила:
— Какой размер ноги, Амелия? Может все же втисну ножку в твои туфли.
— 34-й размер, — внезапно ответил Том.
— Оу, так мило, что ты знаешь, — ухмыльнулась Сьюзи.
— Столько лет вместе, — невозмутимо начал Том, — было бы странно не запомнить такую… мелочь.
Амелия смерила Тома гневным взглядом:
— Сейчас очень хочется дать тебе по лицу.
— Столько лет дорогая, пора бы уже оставить эти комплексы насчёт габаритов.
— Тогда оставь слово «мелочь».
— Ты принимаешь его на свой счёт. Объективно — у тебя маленькая стопа.
— Объективно — тебе нравится смотреть как я закипаю.
— Объективно — есть у меня такой грех. Но замечу, я говорю так только тогда, когда это приходится к слову.
— У вас там очень богатая предыстория, — смеется Сьюзи, хватая блокнот и выгоняя пару с кухни. — Так уж и быть, займусь вами сама, но только если вы мне все расскажете.
Том и Амелия проводят время вдвоем, заняв одно кресло. Том не спешит с расспросами. Если Амелия пускает его в эту тьму, то надо не спугнуть, иначе этот парад неслыханной щедрости закончится. Поэтому за такое доверие он платит тем же. Рассказывает Амелии о встрече с Джаретом и его клубе, который он планирует открыть в ближайшее время. Какие истории о семье рассказывал Король гоблинов. Спустя столько лет Джарет открыл Тому другую сторону «благородных» и «чистокровных». Возможно, познакомься он с Джаретом еще в школе, Том на многое смотрел бы по-другому.
Том и Амелия забрали вино и ушли сразу после окончания шоу. Они ждали Аннет в проулке рядом с её домом. И когда белокурая вейла вошла в подъезд, сразу же юркнули за ней. Аннет не удивилась, увидя Тома, но все равно заглянула за его спину, в надежде найти там кое-кого ещё.
— Если он неделю работает вместо меня, — тихо начал Том, — то осенью отправлю его к тебе.
Аннет тепло улыбнулась, словно солнце, подхватила Тома под второй локоть и повела его с Амелией в квартиру.
— Ты наве’гно устал с до’гоги, — прощебетала Аннет, — достану-ка я вам постельный комплект. Гости гово’гят, что моя софа для них очень удобна.
— Да, — кивнул Том, — дома сейчас волчата пытаются совладать с луной.
Амелия и Аннет ошарашено взглянули на Тома, он вздохнул:
— Антонин кое-что рассказал мне о Римусе Люпине. Думаю, ему лучше быть в такую ночь в обществе Лизы-Лизы.
На софе в гостиной Аннет, Том уснул, прижимая к себе Амелию. Ему приснился сон. В глади воды отражалось лицо, то, каким оно было до того, как магия его сожрала. Рядом с ним два волчонка: чёрный и серый. Верхушки деревьев содрогнул драконий рык. Но волчат это не напугало, они прыгали по коленям Тома, радостно играя. Тому казалось, что это место — Запретный лес Хогвартса, но он не помнил там такого озера. Серый волчонок принялся жевать край мантии Тома, он аккуратно взял малыша на руки и повалился на каменистый берег. Черный волчонок тут же взобрался на него и свернулся калачиком на груди. Том аккуратно положил серого волчонка рядом с черным. Так тепло. Драконий зов звучит словно колыбельная.
***
Лиза стояла на берегу озера, ее плечи укрывал красный плащ, второй такой же она сжимала в руках. Гензель только что опустил Римуса в озеро. Лиза поет:
Налей еще вина, мой венценосный брат,
Смотри — восходит полная луна<span class="footnote" id="fn_29836497_2"></span>
— Так прекрасно за этим наблюдать, — шепчет Салазар Меропе. — Ты теперь дважды бабушка.
— Толку было бы больше, будь я живой, — прошептала Меропа, зачаровано наблюдая за видениями Римуса.
— Сколько раз мне еще нужно сказать тебе это, чтобы ты перестала себя винить? — невесело спросил Салазар.
Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра,
И ветер свеж, и ночь темна,
И нами выбран путь — Дорога Сна
Римус видит родителей, мирно спящих дома в Британии, Римус видит друзей в парижской квартире, он видит Питера, склонившегося над книгой, Лизу стоящую на берегу озера и… Тома и Амелию. Лиза внезапно замолкает, ухмыляется и продолжает песню:
И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,
Прошу тебя — налей еще вина
Смотри — на дне мерцает прощальная звезда
Я осушу бокал до дна
И с легким сердцем — по Дороге Сна
С плеском воды Римус выныривает. Его глаза горят красным. Лиза раскидывает руки и улыбается ему. А вокруг ликование.
***
Римус лежал в кровати, а Лиза мирно спала на полу. Они были в её спальне. На часах десять утра. Римус потянулся, пытался понять изменилось ли что-то. Пока не понятно, но Римус знает, теперь точно все. Пока Лиза жива, луна его не обратит. Римус взглянул на Лизу. Он хочет, чтобы сестра его пережила. Не потому что закрепляет чары, а потому что мысль потерять столь близкого человека… Это невыносимо.
Лиза начала ворочаться и открыла глаза.
— Отец приехал, — заметил Римус.
— Ух, как ты его назвал, — хрипло начала Лиза и медленно поднялась.
— Так проще, — спокойно заметил Римус. — Я видел его там в озере. Его и маму. Кажется, они были в «Айсберге».
— Я тоже видела, — кивнула Лиза.
— Я благодарен ему, — внезапно произнес Римус, — за то, что он подарил мне тебя. Как только ему об этом сказать?
— Как есть, — вздохнула Лиза, — только в подробности не вдавайся, и не думай о них.
— Так мило, что он приехал именно сегодня.
— Ага, правда это немного настораживает.
— Он сильный волшебник, может просто чувствует… Как эхо в горах.
— Ладно, подумаем об этом позже… пойдем завтрак готовить.
— На четверых надо бы.
В дверь стучат.
— Войдите, — пригласила Лиза.
Дверь открылась, на пороге стоял Том Реддл. Римус резко подорвался и сел в кровати.
— Доброе утро, — поприветствовал Том.
— Доброе, — хором ответили Лиза и Римус.
Том прошелся взглядом по комнате.
— Ожидал, — начал Том, — что комната будет в ужасном состоянии. Но пострадала только зона кровати.
Том легко взмахнул палочкой, погрызенная спинка и раскорябанная когтями стена пришли в норму. Видно Римус это сделал, когда древняя магия вгрызлась в его тело.
— Рад знать, — невозмутимо продолжил Том, — что твои способности, Лиза-Лиза, можно использовать во благо, а не только для ломания носов.
Лиза смущенно улыбнулась, а Римус выдохнул:
— Спасибо вам и Амелии за это чудо.
— Да, — тут же ответил Том, — я тоже нахожу Лизу-Лизу и Амелию чудесными.
— Мы собирались позавтракать, — тут же вклинилась Лиза, — вы будете, уважаемые родители?
— Да, — кивнул Том, — не хотели обременять Аннет этим, а так она людей на кухню не пускает. Вот сиди и думай потом: срач у нее там или труп в холодильнике.
Лиза и Римус не удержались и рассмеялись. Том усмехнулся и прошелся взглядом красно-карих глаз по Римусу.
— Римус, — начал Том, — возможно ты найдешь этот вопрос странным, но в волка какого цвета ты обращаешься?
— Говорят в серого, — тут же ответил Римус.
— Интересно, — загадочно прошептал Том и ушел, плотно закрыв за собой дверь.
— Настораживает, пиздец, — прошептала Лиза.
— Слушай, — шепчет Римус, — может эхо в горах ему так нашепчет, что он сам догадается и нам ему рассказывать ничего не придется?
— Надо просто понимать, при каком плане мы меньше по жопе получим.
— Думаешь, все же получим?
— Ну так, для галочки, — тихо фыркнула Лиза. — Да и… как только он прознает, как мы за магию платим, по жопе еще и maman получит.
***
— А Лунтик уже заговорил на парселтанге? — живо поинтересовался Джеймс.
Гостиная парижской квартиры преобразилась — по центру стояли инструменты: барабанная установка, четыре гитары, три микрофона, от всего этого, словно змеи, ползли чёрные провода и сходились у большого граммофона. Кофейный столик был завален свитками. Нехитрые заклинания и соседей шум не побеспокоит. Днем друзья гуляют, а вот вечерами репетируют и пишут музыку. Готовятся записать пластинку.
Началась их третья неделя в Париже.
Друзья знаю, что Лиза говорит на парселтанге, она даже объясняла им особенности этого языка, но не говорила на нем. Какой в этом смысл? Сириус и Джеймс уже порывались принести змею из зоомагазина, но Элис и Лили успели их остановить.
— Это же живое существо! — возмутилась Элис. — Кто потом будет за ней ухаживать?
— Ну его темнейшеству передарим, — предложил Сириус.
— Ага, у такого как он столько свободного времени, — с сарказмом прошлась Лили.
План со змеей провалился. Но у Джеймса появилась другая мысль: Римус. Если Джеймс правильно понял работу зелья, то эта способность точно должна передаться Римсу, только тот не был в этом уверен. И вот, видя Римуса Джеймс спрашивает, заговорил ли мальчик. Сегодня этот вопрос прозвучал прям с порога. Римус и Лиза вернулись из ателье ближе к часу дня.
— Я даже не знаю, как это проверить, — развел руками Римус, вместе с Лизой он прошел в комнату и опустился на диван.
— Кстати, — заметил Сириус, обращаясь к Лизе — если ты потомок Слизерина по прямой линии, почему ты не попала на его факультет?
— Потому что охотница, — тут же ответила Лиза, она рада, что у нее наконец-то есть ответ на этот вопрос. — Мои предки помогали отвоевать территорию на которой сейчас школа. Гриффиндор кипятком ссался с охотников, и пообещал моему деду Гензелю, что если нога такого существа ступит на его земли, то он тотчас же возьмет его или её под свое крыло. Скорее всего, и братишка Рем учится с вами, потому что шляпа почуяла в нем волчью кровь.
— А как же храбрость? — проворчал Джеймс.
— Какая храбрость в одиннадцать лет? — фыркнула Лиза. — Лишь неограниченный запас дури.
— Не могу представить, как твой отец рассказывал тебе об этом, — Хью перебирал свитки с текстами на столике. — Я про Слизерина. Какая вообще энергетика от такого как он, когда он говорит о подобном?
— Думаешь я помню? — покачала головой Лиза. — Совсем мелкая была. Но помнится мне, papa просто спросил как-то вечером: «Хочешь узнать о своих предках?», я подумала и ответила «Да».
— Твой отец ни черта у мира не спрашивает, а у тебя спросил? — поразился Сириус.
— Ну я же дочка, — Лиза подхватила со стола уползающий лист пергамента, — исключение из правила. Но ты не переживай, он всегда строит предложения так, чтобы мы соглашались.
Сириус задумался и выдал:
— Это лишь значит, что он не попросит у вас того, чего вы не хотите.
Джеймс опустил руку на плечо Сириуса и отчетливо произнес:
— Бродяга, ты осторожней, кажется у Леди Лизи только что шаблон треснул.
Лиза фыркнула и забросила пергамент на стол.
— Кстати о papa, он вчера приехал, — Лиза протянула руку и к ней приплыла её гитара.
— Ты же говорила, что он будет через неделю, — озадачился Сириус, он считал, что ему к этой встрече надо подготовиться.
— Видно злу надо подремать, — вздохнула Лиза и ударила по струнам.
— И как оно, Римус? — Лили опустилась на диван рядом с ним.
— Со стороны завтрак обычной здоровой семьи… — Римус искал глазами свою гитару.
— Это меня и бесит, — внезапно выдал Сириус, все взгляды в комнате обратились к нему, он пояснил. — Лиза-Лиза сказала, что её поступление в Гриффиндор стало лишь поводом для шуток. Напоминаю, имя её отца не произносят, потому что жопа сжимается. Меня же за Гриффиндор матушка высекла.
— Да у тебя все истории про матушку так заканчиваются! — хором выдали Лиза, Римус и Джеймс.
— Кстати, — Римус решил свести тему обратно, — если бы к нам ворвался грабитель, то охуел и огреб бы он знатно.
— Этот Монмартр, здесь всегда можно сказать грабителю: «Я знаю твою мать», — отвлеклась от гитары Лизы.
— Ой, мы в Ирландии так же делаем<span class="footnote" id="fn_29836497_3"></span>, — оживился Хью.
— А замок в ванну починили? — со знанием дела спросила Лили.
— На вопрос ответ да. И помните, — хмыкает Лиза, — он вас боится больше, чем вы его.
— Ну тут с какой стороны зайти, — вздёргивает брови Сириус.
— И под каким градусом, — качает головой Джеймс.
— Во всех смыслах… градуса, — вздыхает Элис и дергает струны бас-гитары.
Все призадумались, а Лиза тяжело вздохнула:
— Я не знаю, что тут будет происходить в эти две недели, но если дело дойдет до игр, в нашем доме в «правду или желание» не играют.
***
But my dreams they aren't as empty
Но мои мечты не настолько пусты,
As my conscience seems to be
Как моя совесть.
I have hours, only lonely
Я постоянно одинок.
My love is vengeance
Моя любовь — месть,
That's never free
Не знающая покоя.
No one knows what it's like
Никто не знает, каково это,
To be the bad man, to be the sad man
Быть плохим человеком, быть печальным человеком
Behind blue eyes.
За голубыми глазами.
Том сидел в кровати и листал страницы песенника. Он тихо пропевал каждую песню, читал вслух каждую сказку, и выписывал слова, которые хоть как-то в нем откликались. Читал записи, сравнивал с прошлогодними. Не то.
Красная шапочка одолела оборотня. Охотница, это не род её деятельности, это её сущность. Том был прав, Ришелье были убийцами, причем лучшими из лучших. В этой семье и правда есть ответ на его вопросы. Есть сила, которая может стать козырем. Том знает, как пробудить в Лизе-Лизе память предков. Только… Только её жизнь и здоровье куда ценнее. Если Лиза-Лиза сама захочет вытащить эти знания и помочь ему, Том хорошо подумает над тем, дать ли на это согласие. Он никогда ничего не запрещал дочери, но кажется нашлось исключение. В этом году Тому Реддлу исполнится 51 год. И впервые за всю жизнь он поставил кого-то выше себя и своих амбиций. Он не задумываясь разменял бы многих в этой войне, но Лиза-Лиза… это другое.
Том читал текст песни «Темные Земли» и его взгляд упал на те строчки, что пела Амелия.
У Смерти белое лицо и очень черные глаза.
— Черные глаза, — повторил Том.
Эти черные глаза он видел. И если подумать, это у него и Лизы-Лизы кожа словно фарфоровая, а вот Амелия-то бледная. Вот о чем нужно расспрашивать Амелию! Том бросил книгу на кровать, сорвался с места, но замер. Что он ей скажет? О всех своих экспериментах. А что если… Что если он увидит разочарование в её глазах? Нет, этого он видеть не хочет. Том опустился на кровать и спрятал лицо в ладонях. Он даже не знает, сработало ли что-то. Хотя, Амелия наверняка может это понять и развеять все его сомнения. И снова мысль о разочаровании в её глазах. Страх. Такое простое и человечное чувство. Они обсудят это позже, когда она будет с ним в Британии. Да, так будет лучше.
Нет, не лучше. Расскажи Том обо всем в тот день, Амелия бы влезла ему в грудь и узнала, сколько же пустоты там занимает она и Елизавета. Да, Амелия будет злиться, но не отвернется от него. Тогда, в 1977 году, решить эту проблему было куда проще и… дешевле. Эта история закончилась бы. Но у страха глаза велики. Молчание Тома Реддла в тот день будет стоить дорого. И цена та — жизнь Амелии Дюма.